Может быть, Швейцария?
М-р Джекобс. Ты меня просто смешишь, Памела. Не будут же немцы разбивать себе лоб о линию Мажино. Логика говорит за то, что свои операции против Франции они поведут именно через Швейцарию. Я достаточно хорошо изучил вопрос, чтобы сказать, что о Европе не приходится и думать.
Артур (взволнованно) . Но что же делать? Куда ехать?
М-р Джекобс (торжественно) . Да. Это вопрос не простой. И я хорошенько над ним поработал. Я ломал голову над ним в течение двух лет. Я перебрал все страны мира и… не смог остановиться ни на одной. Есть, конечно, Россия… но… вы сами понимаете… Одно время положение казалось мне безнадежным. Но мне помог мой друг-полковник. Как вам известно, годы своей юности он посвятил путешествиям на гидрографическом судне «Марион». И вот однажды, в результате сильного урагана в Тихом океане, судно было отнесено от своего курса, потеряло управление и было прибито волнами к незнакомому острову. Полковник провел на нем несколько месяцев, пока не удалось произвести необходимый ремонт. Это удивительный остров. Он занесен на карты под названием Безымянного острова и, как это ни странно, не захвачен ни одной из великих держав. Объяснить это можно исключительно тем, что остров не представляет никакого коммерческого интереса. Живет на острове небольшое туземное племя, управляемое царем. По своему характеру это замечательные люди, напоминающие американских индейцев, но не отличающиеся их воинственностью. Эти люди даже не знают таких слов, как кража, убийство или война. Они занимаются рыболовством и немного земледелием. Но почва там не очень хороша и урожаи бывают маленькие. К европейцам они относятся превосходно, очевидно по той причине, что их никогда не обижали. Климат там здоровый, хотя и жаркий. С военно-стратегической точки зрения этот остров совершенно безопасен. Поблизости не проходит ни одна коммуникация. Это подлинный остров мира. И я решил, что единственным разумным решением было бы переехать на этот остров. Мой план обдуман до мельчайших подробностей…
М-сс Джекобс. Подумай только, что ты говоришь! Ехать к каким-то дикарям! На всю жизнь!
М-р Джекобс. Зачем же на всю жизнь? Мы поедем на десять лет. За это время, как я надеюсь, пароксизм сумасшествия, охвативший мир, пройдет, и мы сможем вернуться на родину. Из общей суммы в пятьсот восемьдесят тысяч фунтов сто я помещу в государственный банк. К нашему возвращению они дадут нам еще тысяч сорок процентов. Это для того, чтобы построить дальнейшую жизнь в Англии. Остальные же деньги — четыреста восемьдесят тысяч фунтов — я целиком отдаю экспедиции. Мною зафрахтован пароход «Глазго», небольшой, но хороший пароход, на котором мы и совершим наше путешествие. Мы возьмем с собою решительно все необходимое, чтобы жить в течение десяти лет так, как мы живем сейчас, не испытывая никаких лишений, в полном комфорте. Мы возьмем коров, лошадей, свиней, автомобили, небольшую электростанцию, книги, передаточную и радиоприемную станции, мы возьмем слуг, священника, доктора, медикаменты…
Полковник. Оружие.
М-р Джекобс. Ни в коем случае. Мы едем с миссией мира, а не с миссией войны. Мы едем к хорошим, гостеприимным людям. Я хочу забыть, что такое оружие! Хочу наконец забыть, что на свете существует оружие! Одним словом, я хочу сделать так, чтобы мой домашний очаг был перенесен на Остров Мира, чтобы мы вели там такую же жизнь, какую ведем здесь, и чтобы ни минуты не думали об этой проклятой войне, о газах, танках и всей этой мерзости.
Пауза.
М-сс Джекобс. Я не поеду с тобой. У меня есть свои средства, вложенные в хорошее американское предприятие. Я была самостоятельной и буду самостоятельной до конца своей жизни.
М-р Джекобс. Ты поедешь со мной, Мэри.
М-сс Джекобс. Нет!
М-р Джекобс. Твой отказ последовать за мной — недостаточная причина для развода. Суд не станет на твою сторону. Я не дам тебе развода.
М-сс Джекобс. Я и не собираюсь вести против тебя бракоразводный процесс, мне не нужны твои деньги. У меня есть свои. Я просто останусь здесь.
М-р Джекобс. Детей я не спрашиваю. Дети есть дети, и они поедут туда, куда велит им ехать отец, потому что все, что делает отец, он делает для их блага. Родственников я тоже не спрашиваю. Если они захотят ехать, мой дом на Острове Мира к их услугам.
М-р Симпсон. Я подумаю над вашим предложением, Джозеф.
Адмирал. Я человек военный, и мне даже смешно думать о том, чтобы покинуть Англию в такой момент. Но, по моему глубокому убеждению, ты собираешься сделать далеко не глупый поступок.
М-р Джекобс. Отец?
Артур. Он спит, папа.
М-р Джекобс. Пожалуй, не стоит егб будить. Мистер Суинни? Вы поедете со мной, Фрэнк?
Фрэнк. Мне не остается ничего другого.
М-р Джекобс. Ваше жалованье будет увеличено до семи фунтов. Доктор?
Доктор. Вы разрешите мне подумать, мистер Джекобс?
М-р Джекобс. Даю вам два дня на размышление. Если вы согласитесь, жалование будет повышено вам до восемнадцати фунтов. Майкрофт?
Майкрофт. Я поеду с вами, сэр.
М-р Джекобс. Я и не ожидал от вас другого ответа. (Пожимает ему руку.) Надеюсь, что и Кэтрин последует за нами?
Экономка. Я очень рада, мистер Джекобс, мне, право, было очень приятно вас слушать, сэр. Я все поняла. Ведь едут же люди в Индию и остаются живы. Видите ли, мистер Джекобс, — спицы. Меня очень интересуют спицы, сэр. Мне часто нужны обыкновенные металлические спицы, и я не знаю, можно ли будет покупать спицы в том городе, куда вы изволите собираться, сэр, мистер Джекобс.
М-р Джекобс. Если вы хотите, я заготовлю для вас хоть целую тонну превосходных спиц наивысшего качества.
Экономка. Спасибо, сэр. Я всегда говорила, что если мужчина за что-нибудь берется, это всегда получается у него очень прилично и респектабельно.
М-р Джекобс. Что касается остальных слуг, то вы, друзья, обдумайте все, что я сказал, и сообщите мне завтра о своем решении.
Слуги уходят.
Теперь самый сложный и тонкий вопрос. Артур — еще мальчик, ему двадцать лет и о женитьбе ему еще рано. Через десять лет он вернется в Лондон возмужавшим молодым человеком тридцати лет и тогда, конечно, составит свое счастье. Остается Памела, перед которой стоит такой важный жизненный вопрос, как замужество. Я, разумеется, далек от мысли искать для нее жениха среди дикарей Острова Мира. (Общий смех.) Здесь все свои, и я хочу быть откровенным. На днях один весьма достойный молодой человек…
Памела. Я не люблю его.
М-р Джекобс. Дай же мне договорить, Пэми. Весьма достойный молодой человек сделал Памеле предложение. Я и Мэри это предложение приняли.
Памела. Я не люблю его.
М-р Джекобс. Мне хотелось бы слышать, что скажет по этому поводу граф.
Памела. Его нет. Я послала его за персиками.
21
Входит граф Ламперти с коробкой Бруках. Раскланиваетсясо всеми.
Ламперти. Вот персики, Памела. М-м-м… Удивительное событие. Я… м-м-м… шел из Лондона пешком. Какие-то люди забрали у меня, так сказать, автомобиль и дали мне вот эту бумажку.
Полковник. Это происходит пробная эвакуация женщин и детей. Я думаю, граф, что автомобиль будет вам завтра возвращен.
М-р Джекобс. Если позволите, граф, я поговорю с вами немного попозже. Я еще раз обращаюсь к тебе, Мэри: поедешь ли ты с нами или ты бросишь свою семью?
22
Входит Майкрофт.
Майкрофт. Миссис Джекобс, вам срочная телеграмма.
М-сс Джекобс (читает телеграмму) . Ах! (Падает в обморок, ей подают воду, приводят ее в чувство.)
М-р Джекобс (берет телеграмму, читает ее) . «В Филадельфии взрывом совершенно уничтожен пороховой завод „Бэрри энд компани лимитед“. Акции падают с катастрофической быстротой. Немедленно сообщите, как поступить. Гроппер».
М-сс Джекобс. Мое состояние погибло.
М-р Джекобс. Ты едешь с нами, Мэри?
М-сс Джекобс. Да. (Плачет.)
Раздается сильный артиллерийский выстрел. За ним другой, третий.
Полковник. Не волнуйтесь, господа, это опытная стрельба противовоздушной артиллерии.
Снова повторяется несколько выстрелов.
М-р Джекобс (подымая руки к небу) . Господи! Ты, создавший все живое, создавший человека по своему образу и подобию, как терпишь ты все это, как допускаешь ты, чтобы человек убивал человека, чтобы над мирными городами и селами стоял этот позорный, бесстыдный грохот, грохот войны!
Выстрелы продолжаются.
Занавес.
АКТ ВТОРОЙ
Декорации первого акта. Сквозь закрытые шторы пробивается сильный дневной свет.
1
Входит Майкрофт. За ним — слуга с охапкой дров и экономка.
Майкрофт. Вот сюда.
Слуга складывает дрова возле камина и уходит.
Экономка. Я не понимаю, Майкрофт, почему вы не хотите, чтобы камин растапливали Майкл или Сэм. Вы уже не в том возрасте…
Майкрофт. Вы говорите мне это каждый день, Кэтрин.
Экономка. Мужчины невыносимы и неприличны. Я прямо-таки не выношу их.
Майкрофт. Знаю, знаю, сейчас вы скажете, что никогда не выйдете замуж. Вы говорите это уже тридцать лет.
Экономка. Господи, твоя воля. Миссис Джекобс вчера весь день плакала в своей комнате. Прямо не знаю, что и подумать.
Майкрофт (кротко) . Что-то в последнее время вы стали слишком много думать, Кэтрин.
Экономка. Постыдились бы так говорить в святой день рождества Христова.
Майкрофт. Вы потеряли спицу, Кэтрин. (Подымает ее и подает ей.)
Экономка. Спасибо. Вы очень любезны, Майкрофт.
Слышен голос м-ра Джекобс а, напевающего песенку. Экономка уходит. Майкрофт ставит на столик перед камином бутылку портвейна, придвигает кресло.
2
Входит м-р Джекобс. Он одет так же, как и в первом акте. Очень весел Продолжает напевать песенку. Потирает руки.
Майкрофт. Поздравляю вас с праздником, сэр.
М-р Джекобс. Вас также. (Хлопает Майкрофта по плечу.) Вы прекрасно выглядите для вашего возраста, Майкрофт.
Майкрофт. А вы еще лучше, сэр. За последний год вас узнать нельзя. Поправились, поздоровели!
М-р Джекобс включает радио, садится в кресло. Майкрофт наливает в рюмку портвейн.
Голос из радио. Агентство Рейтер сообщает, что положение в Данциге напряглось до крайности. В кругах, близких к министерству иностранных дел, полагают, что в настоящий момент Данциг и Польский коридор представляют собою бочку с порохом. Достаточно поднести к ней фитиль — и весь мир взлетит на воздух.
Вчера в палате общин состоялись прения по внешнеполитическим вопросам. На вопрос представителя оппозиции лейбориста полковника Гопкинса, известно ли правительству, что английским женщинам и детям угрожает серьезная опасность от воздушных бомбардировок, премьер-министр мистер Чемберлен ответил, что это ему известно.
Агентство Гавас сообщает, что один португальский монах изобрел авиационную бомбу, которая пробивает любое убежище и проникает сквозь бетон на глубину в тридцать метров, после чего взрывается с ужасающей силой, подвергая разрушению все живое в радиусе свыше трехсот метров.
М-р Джекобс. Ловко!
Голос из радио. Налет японской авиации яа Чунцин. В результате зверской бомбардировки убито свыше двух тысяч мирных жителей.
М-р Джекобс. Я всегда говорил, что мир сошел с ума.
Майкрофт. Вы говорили это, сэр.
Голос из радио. По некоторым сведениям японские войска применяют против китайских войск в провинции Шанси отравляющие вещества.
Последние известия окончены. А теперь прослушайте мессу из кафедрального собора. Службу совершает архиепископ Кентерберийский.
М-р Джекобс. Откройте шторы, Майкрофт, здесь совсем темно.
Из радиоаппарата несутся торжественные и величественные звуки органа. Майкрофт подымает шторы. За громадной стеклянной дверью виден залитый солнцем тропический пейзаж: несколько пальм и светло-синий широкий океан, над которым повисло маленькое белое облако. Пейзаж так чист и спокоен, такая разлита в нем светлая и сонная благодать, что хочется остановиться перед ним в молчании, ощущая все величие земного шара.
М-р Джекобс. Хорошо, Майкрофт!
Майкрофт. Чего уж лучше, сэр.
М-р Джекобс. Пусть стреляют, пусть отравляют друг друга газами, пусть люди перекусывают людям горло, как волки в лесу, — мы ничем не можем им помочь, мой дорогой Майкрофт. Скажите мне, в чем причина? Что толкает людей на те преступления, которые они ежедневно совершают, изобретая кошмарные орудия убийства, сбрасывая на головы мирных жителей тонны бомб?
Майкрофт. Не знаю, сэр.
М-р Джекобс. Я много об этом думал, но тоже не смог бы ответить на этот вопрос. Это просто необъяснимо. Господь бог дал человеку чудесный мир, где все разумно, красиво, удивительно правильно и целесообразно устроено. Поверхность земли дает человеку хлеб, необходимый для поддержания его жизни, земные недра дают ему все, чтобы он мог украсить свою жизнь, сделать ее удобной и комфортабельной. А он почему-то никак не может поделить земли, воюет из-за нее, убивает своих братьев, подобно Каину. Ведь плодов, которые может дать природа, если ее правильно, по-братски, возделывать, хватит не только для полутора миллиардов людей, а для трех миллиардов, для пяти миллиардов.
Майкрофт. Это правильно, сэр.
М-р Джекобс. Я глубоко убежден, дорогой Майкрофт, что человек с самого дня его рождения наделен самыми замечательными свойствами — добротой, справедливостью, нежностью, любовью ко всему живому. Множество раз я наблюдал, как самые обыкновенные, ничем не замечательные младенцы, еще не научившиеся ходить и говорить, делили подаренную им конфетку на несколько частей и раздавали их всем присутствующим в комнате. Совершенно несомненно, что чувство справедливости, в котором, в сущности, заключены все человеческие добродетели, так же свойственно человеку как зрение и слух. И если бы взрослые уничтожали в детях зрение и слух с такой последовательностью, с какой уничтожают в них чувство справедливости, человечество давно уже было бы глухо и слепо. Нет, нет, Майкрофт, человеку не свойственно быть злым, ему свойственно быть добрым. Откуда же бацилла войны, вызывающая чуть ли не каждые десять лет эти ужасные военные эпидемии? Кто носитель этой бациллы, по сравнению с которой бациллы инфлуэнцы, туберкулеза и чумы кажутся довольно милыми и ручными животными микроскопических размеров? Скажите мне, Майкрофт, кто этот бациллоноситель, этот страшный и тайный бациллоноситель, заражающий и отправляющий на тот свет миллионы людей?!
Майкрофт. Никак не скажу вам, сэр.
М-р Джекобс. Как ужасно, Майкрофт. Уже больше года мы живем на этом острове и наслаждаемся всеми благами мира. А ведь в это время на земном шаре льется кровь.
3
Входит Артур в белом костюме и тропическом шлеме. Он навеселе. За ним представительный туземец средних лет. Он в полосатом купальном костюме и шляпе.
Артур. Заходи, заходи, не бойся, тут тебя никто не обидит. Это царь, папа. Он отличный парень. Мы с ним здорово подружились за последний год. Я подарил ему купальный костюм и старую шляпу. По-моему, для царя все-таки не совсем прилично ходить голым.
М-р Джекобс. Арчи, ты слишком фамильярен с ним. Все-таки царь есть царь, каким бы крошечным государством он ни управлял. Будь почтительней. (Кланяется царю.) Пожалуйте, ваше величество.
Майкрофт придвигает ему кресло. Царь осторожно садится.
Царь. Вермут. Вер-мут.
М-р Джекобс. Что он говорит?
Артур (со смехом) . Он хочет вермута.
М-р Джекобс. Майкрофт, принесите бутылку вермута.
Артур. Он обожает вермут. Это отличный парень, уверяю тебя. Мы с ним здорово подружились. Знаете, как его зовут? Махунхина. Ма-хун-хи-на.
Царь радостно кивает головой.
Что, Махунхина, вермут хорошо?
Царь. Хорошо. (Смеется.) Махунхина вермут хорошо.
Артур. Я обучаю его английскому языку. Удивительно способный парень. Когда я первый раз угостил его вермутом, он (хохочет) … он… ох, не могу…
М-р Джекобс. Ты пьян, Артур.
Артур. …он… он поцеловал… бутылку и прижал ее ко лбу и к груди.
М-р Джекобс. Артур, ты просто пьян.
Артур. Всего два коктейля, папа.
М-р Джекобс. Порядочные люди не пьют коктейли в три часа дня.
Артур. А что делать на этом чертовом острове? Ведь тут же сумасшедшая скука! Ты вот пьешь свой портвейн. Ведь оттого, что мы принципиально топим камин зимою, мы не приблизимся к Лондону ни на один сантиметр, а будем по-прежнему находиться от него за семь тысяч миль, а температура здесь все равно не опустится ниже сорока градусов.
Майкрофт входит с бутылкой вермута и ставит ее на столик.
Царь (волнуясь) . Вер-мут.
М-р Джекобс. Скажи ему, что он может взять эту бутылку себе.
Артур. Махунхина. Вермут. Бери. Твоя. Понимаешь? (Показывает жестами.)
Царь целует бутылку, потом прижимает ее ко лбу и к груди.
М-р Джекобс. Меня радует, что на земле есть еще эти большие дети, добрые и непосредственные. Они не знают, что такое крало, убийство или война. Они не знают даже, что такое деньги. Они пронесли сквозь века присущее человеку благородство и чувство справедливости. Наш долг, Артур, обращаться с ними, как с братьями, помогать им, постараться улучшить их нищую, полную лишений жизнь Помни, что на нашу семью возложено просвещение этого маленького благородного народа.
1 2 3 4 5 6 7
М-р Джекобс. Ты меня просто смешишь, Памела. Не будут же немцы разбивать себе лоб о линию Мажино. Логика говорит за то, что свои операции против Франции они поведут именно через Швейцарию. Я достаточно хорошо изучил вопрос, чтобы сказать, что о Европе не приходится и думать.
Артур (взволнованно) . Но что же делать? Куда ехать?
М-р Джекобс (торжественно) . Да. Это вопрос не простой. И я хорошенько над ним поработал. Я ломал голову над ним в течение двух лет. Я перебрал все страны мира и… не смог остановиться ни на одной. Есть, конечно, Россия… но… вы сами понимаете… Одно время положение казалось мне безнадежным. Но мне помог мой друг-полковник. Как вам известно, годы своей юности он посвятил путешествиям на гидрографическом судне «Марион». И вот однажды, в результате сильного урагана в Тихом океане, судно было отнесено от своего курса, потеряло управление и было прибито волнами к незнакомому острову. Полковник провел на нем несколько месяцев, пока не удалось произвести необходимый ремонт. Это удивительный остров. Он занесен на карты под названием Безымянного острова и, как это ни странно, не захвачен ни одной из великих держав. Объяснить это можно исключительно тем, что остров не представляет никакого коммерческого интереса. Живет на острове небольшое туземное племя, управляемое царем. По своему характеру это замечательные люди, напоминающие американских индейцев, но не отличающиеся их воинственностью. Эти люди даже не знают таких слов, как кража, убийство или война. Они занимаются рыболовством и немного земледелием. Но почва там не очень хороша и урожаи бывают маленькие. К европейцам они относятся превосходно, очевидно по той причине, что их никогда не обижали. Климат там здоровый, хотя и жаркий. С военно-стратегической точки зрения этот остров совершенно безопасен. Поблизости не проходит ни одна коммуникация. Это подлинный остров мира. И я решил, что единственным разумным решением было бы переехать на этот остров. Мой план обдуман до мельчайших подробностей…
М-сс Джекобс. Подумай только, что ты говоришь! Ехать к каким-то дикарям! На всю жизнь!
М-р Джекобс. Зачем же на всю жизнь? Мы поедем на десять лет. За это время, как я надеюсь, пароксизм сумасшествия, охвативший мир, пройдет, и мы сможем вернуться на родину. Из общей суммы в пятьсот восемьдесят тысяч фунтов сто я помещу в государственный банк. К нашему возвращению они дадут нам еще тысяч сорок процентов. Это для того, чтобы построить дальнейшую жизнь в Англии. Остальные же деньги — четыреста восемьдесят тысяч фунтов — я целиком отдаю экспедиции. Мною зафрахтован пароход «Глазго», небольшой, но хороший пароход, на котором мы и совершим наше путешествие. Мы возьмем с собою решительно все необходимое, чтобы жить в течение десяти лет так, как мы живем сейчас, не испытывая никаких лишений, в полном комфорте. Мы возьмем коров, лошадей, свиней, автомобили, небольшую электростанцию, книги, передаточную и радиоприемную станции, мы возьмем слуг, священника, доктора, медикаменты…
Полковник. Оружие.
М-р Джекобс. Ни в коем случае. Мы едем с миссией мира, а не с миссией войны. Мы едем к хорошим, гостеприимным людям. Я хочу забыть, что такое оружие! Хочу наконец забыть, что на свете существует оружие! Одним словом, я хочу сделать так, чтобы мой домашний очаг был перенесен на Остров Мира, чтобы мы вели там такую же жизнь, какую ведем здесь, и чтобы ни минуты не думали об этой проклятой войне, о газах, танках и всей этой мерзости.
Пауза.
М-сс Джекобс. Я не поеду с тобой. У меня есть свои средства, вложенные в хорошее американское предприятие. Я была самостоятельной и буду самостоятельной до конца своей жизни.
М-р Джекобс. Ты поедешь со мной, Мэри.
М-сс Джекобс. Нет!
М-р Джекобс. Твой отказ последовать за мной — недостаточная причина для развода. Суд не станет на твою сторону. Я не дам тебе развода.
М-сс Джекобс. Я и не собираюсь вести против тебя бракоразводный процесс, мне не нужны твои деньги. У меня есть свои. Я просто останусь здесь.
М-р Джекобс. Детей я не спрашиваю. Дети есть дети, и они поедут туда, куда велит им ехать отец, потому что все, что делает отец, он делает для их блага. Родственников я тоже не спрашиваю. Если они захотят ехать, мой дом на Острове Мира к их услугам.
М-р Симпсон. Я подумаю над вашим предложением, Джозеф.
Адмирал. Я человек военный, и мне даже смешно думать о том, чтобы покинуть Англию в такой момент. Но, по моему глубокому убеждению, ты собираешься сделать далеко не глупый поступок.
М-р Джекобс. Отец?
Артур. Он спит, папа.
М-р Джекобс. Пожалуй, не стоит егб будить. Мистер Суинни? Вы поедете со мной, Фрэнк?
Фрэнк. Мне не остается ничего другого.
М-р Джекобс. Ваше жалованье будет увеличено до семи фунтов. Доктор?
Доктор. Вы разрешите мне подумать, мистер Джекобс?
М-р Джекобс. Даю вам два дня на размышление. Если вы согласитесь, жалование будет повышено вам до восемнадцати фунтов. Майкрофт?
Майкрофт. Я поеду с вами, сэр.
М-р Джекобс. Я и не ожидал от вас другого ответа. (Пожимает ему руку.) Надеюсь, что и Кэтрин последует за нами?
Экономка. Я очень рада, мистер Джекобс, мне, право, было очень приятно вас слушать, сэр. Я все поняла. Ведь едут же люди в Индию и остаются живы. Видите ли, мистер Джекобс, — спицы. Меня очень интересуют спицы, сэр. Мне часто нужны обыкновенные металлические спицы, и я не знаю, можно ли будет покупать спицы в том городе, куда вы изволите собираться, сэр, мистер Джекобс.
М-р Джекобс. Если вы хотите, я заготовлю для вас хоть целую тонну превосходных спиц наивысшего качества.
Экономка. Спасибо, сэр. Я всегда говорила, что если мужчина за что-нибудь берется, это всегда получается у него очень прилично и респектабельно.
М-р Джекобс. Что касается остальных слуг, то вы, друзья, обдумайте все, что я сказал, и сообщите мне завтра о своем решении.
Слуги уходят.
Теперь самый сложный и тонкий вопрос. Артур — еще мальчик, ему двадцать лет и о женитьбе ему еще рано. Через десять лет он вернется в Лондон возмужавшим молодым человеком тридцати лет и тогда, конечно, составит свое счастье. Остается Памела, перед которой стоит такой важный жизненный вопрос, как замужество. Я, разумеется, далек от мысли искать для нее жениха среди дикарей Острова Мира. (Общий смех.) Здесь все свои, и я хочу быть откровенным. На днях один весьма достойный молодой человек…
Памела. Я не люблю его.
М-р Джекобс. Дай же мне договорить, Пэми. Весьма достойный молодой человек сделал Памеле предложение. Я и Мэри это предложение приняли.
Памела. Я не люблю его.
М-р Джекобс. Мне хотелось бы слышать, что скажет по этому поводу граф.
Памела. Его нет. Я послала его за персиками.
21
Входит граф Ламперти с коробкой Бруках. Раскланиваетсясо всеми.
Ламперти. Вот персики, Памела. М-м-м… Удивительное событие. Я… м-м-м… шел из Лондона пешком. Какие-то люди забрали у меня, так сказать, автомобиль и дали мне вот эту бумажку.
Полковник. Это происходит пробная эвакуация женщин и детей. Я думаю, граф, что автомобиль будет вам завтра возвращен.
М-р Джекобс. Если позволите, граф, я поговорю с вами немного попозже. Я еще раз обращаюсь к тебе, Мэри: поедешь ли ты с нами или ты бросишь свою семью?
22
Входит Майкрофт.
Майкрофт. Миссис Джекобс, вам срочная телеграмма.
М-сс Джекобс (читает телеграмму) . Ах! (Падает в обморок, ей подают воду, приводят ее в чувство.)
М-р Джекобс (берет телеграмму, читает ее) . «В Филадельфии взрывом совершенно уничтожен пороховой завод „Бэрри энд компани лимитед“. Акции падают с катастрофической быстротой. Немедленно сообщите, как поступить. Гроппер».
М-сс Джекобс. Мое состояние погибло.
М-р Джекобс. Ты едешь с нами, Мэри?
М-сс Джекобс. Да. (Плачет.)
Раздается сильный артиллерийский выстрел. За ним другой, третий.
Полковник. Не волнуйтесь, господа, это опытная стрельба противовоздушной артиллерии.
Снова повторяется несколько выстрелов.
М-р Джекобс (подымая руки к небу) . Господи! Ты, создавший все живое, создавший человека по своему образу и подобию, как терпишь ты все это, как допускаешь ты, чтобы человек убивал человека, чтобы над мирными городами и селами стоял этот позорный, бесстыдный грохот, грохот войны!
Выстрелы продолжаются.
Занавес.
АКТ ВТОРОЙ
Декорации первого акта. Сквозь закрытые шторы пробивается сильный дневной свет.
1
Входит Майкрофт. За ним — слуга с охапкой дров и экономка.
Майкрофт. Вот сюда.
Слуга складывает дрова возле камина и уходит.
Экономка. Я не понимаю, Майкрофт, почему вы не хотите, чтобы камин растапливали Майкл или Сэм. Вы уже не в том возрасте…
Майкрофт. Вы говорите мне это каждый день, Кэтрин.
Экономка. Мужчины невыносимы и неприличны. Я прямо-таки не выношу их.
Майкрофт. Знаю, знаю, сейчас вы скажете, что никогда не выйдете замуж. Вы говорите это уже тридцать лет.
Экономка. Господи, твоя воля. Миссис Джекобс вчера весь день плакала в своей комнате. Прямо не знаю, что и подумать.
Майкрофт (кротко) . Что-то в последнее время вы стали слишком много думать, Кэтрин.
Экономка. Постыдились бы так говорить в святой день рождества Христова.
Майкрофт. Вы потеряли спицу, Кэтрин. (Подымает ее и подает ей.)
Экономка. Спасибо. Вы очень любезны, Майкрофт.
Слышен голос м-ра Джекобс а, напевающего песенку. Экономка уходит. Майкрофт ставит на столик перед камином бутылку портвейна, придвигает кресло.
2
Входит м-р Джекобс. Он одет так же, как и в первом акте. Очень весел Продолжает напевать песенку. Потирает руки.
Майкрофт. Поздравляю вас с праздником, сэр.
М-р Джекобс. Вас также. (Хлопает Майкрофта по плечу.) Вы прекрасно выглядите для вашего возраста, Майкрофт.
Майкрофт. А вы еще лучше, сэр. За последний год вас узнать нельзя. Поправились, поздоровели!
М-р Джекобс включает радио, садится в кресло. Майкрофт наливает в рюмку портвейн.
Голос из радио. Агентство Рейтер сообщает, что положение в Данциге напряглось до крайности. В кругах, близких к министерству иностранных дел, полагают, что в настоящий момент Данциг и Польский коридор представляют собою бочку с порохом. Достаточно поднести к ней фитиль — и весь мир взлетит на воздух.
Вчера в палате общин состоялись прения по внешнеполитическим вопросам. На вопрос представителя оппозиции лейбориста полковника Гопкинса, известно ли правительству, что английским женщинам и детям угрожает серьезная опасность от воздушных бомбардировок, премьер-министр мистер Чемберлен ответил, что это ему известно.
Агентство Гавас сообщает, что один португальский монах изобрел авиационную бомбу, которая пробивает любое убежище и проникает сквозь бетон на глубину в тридцать метров, после чего взрывается с ужасающей силой, подвергая разрушению все живое в радиусе свыше трехсот метров.
М-р Джекобс. Ловко!
Голос из радио. Налет японской авиации яа Чунцин. В результате зверской бомбардировки убито свыше двух тысяч мирных жителей.
М-р Джекобс. Я всегда говорил, что мир сошел с ума.
Майкрофт. Вы говорили это, сэр.
Голос из радио. По некоторым сведениям японские войска применяют против китайских войск в провинции Шанси отравляющие вещества.
Последние известия окончены. А теперь прослушайте мессу из кафедрального собора. Службу совершает архиепископ Кентерберийский.
М-р Джекобс. Откройте шторы, Майкрофт, здесь совсем темно.
Из радиоаппарата несутся торжественные и величественные звуки органа. Майкрофт подымает шторы. За громадной стеклянной дверью виден залитый солнцем тропический пейзаж: несколько пальм и светло-синий широкий океан, над которым повисло маленькое белое облако. Пейзаж так чист и спокоен, такая разлита в нем светлая и сонная благодать, что хочется остановиться перед ним в молчании, ощущая все величие земного шара.
М-р Джекобс. Хорошо, Майкрофт!
Майкрофт. Чего уж лучше, сэр.
М-р Джекобс. Пусть стреляют, пусть отравляют друг друга газами, пусть люди перекусывают людям горло, как волки в лесу, — мы ничем не можем им помочь, мой дорогой Майкрофт. Скажите мне, в чем причина? Что толкает людей на те преступления, которые они ежедневно совершают, изобретая кошмарные орудия убийства, сбрасывая на головы мирных жителей тонны бомб?
Майкрофт. Не знаю, сэр.
М-р Джекобс. Я много об этом думал, но тоже не смог бы ответить на этот вопрос. Это просто необъяснимо. Господь бог дал человеку чудесный мир, где все разумно, красиво, удивительно правильно и целесообразно устроено. Поверхность земли дает человеку хлеб, необходимый для поддержания его жизни, земные недра дают ему все, чтобы он мог украсить свою жизнь, сделать ее удобной и комфортабельной. А он почему-то никак не может поделить земли, воюет из-за нее, убивает своих братьев, подобно Каину. Ведь плодов, которые может дать природа, если ее правильно, по-братски, возделывать, хватит не только для полутора миллиардов людей, а для трех миллиардов, для пяти миллиардов.
Майкрофт. Это правильно, сэр.
М-р Джекобс. Я глубоко убежден, дорогой Майкрофт, что человек с самого дня его рождения наделен самыми замечательными свойствами — добротой, справедливостью, нежностью, любовью ко всему живому. Множество раз я наблюдал, как самые обыкновенные, ничем не замечательные младенцы, еще не научившиеся ходить и говорить, делили подаренную им конфетку на несколько частей и раздавали их всем присутствующим в комнате. Совершенно несомненно, что чувство справедливости, в котором, в сущности, заключены все человеческие добродетели, так же свойственно человеку как зрение и слух. И если бы взрослые уничтожали в детях зрение и слух с такой последовательностью, с какой уничтожают в них чувство справедливости, человечество давно уже было бы глухо и слепо. Нет, нет, Майкрофт, человеку не свойственно быть злым, ему свойственно быть добрым. Откуда же бацилла войны, вызывающая чуть ли не каждые десять лет эти ужасные военные эпидемии? Кто носитель этой бациллы, по сравнению с которой бациллы инфлуэнцы, туберкулеза и чумы кажутся довольно милыми и ручными животными микроскопических размеров? Скажите мне, Майкрофт, кто этот бациллоноситель, этот страшный и тайный бациллоноситель, заражающий и отправляющий на тот свет миллионы людей?!
Майкрофт. Никак не скажу вам, сэр.
М-р Джекобс. Как ужасно, Майкрофт. Уже больше года мы живем на этом острове и наслаждаемся всеми благами мира. А ведь в это время на земном шаре льется кровь.
3
Входит Артур в белом костюме и тропическом шлеме. Он навеселе. За ним представительный туземец средних лет. Он в полосатом купальном костюме и шляпе.
Артур. Заходи, заходи, не бойся, тут тебя никто не обидит. Это царь, папа. Он отличный парень. Мы с ним здорово подружились за последний год. Я подарил ему купальный костюм и старую шляпу. По-моему, для царя все-таки не совсем прилично ходить голым.
М-р Джекобс. Арчи, ты слишком фамильярен с ним. Все-таки царь есть царь, каким бы крошечным государством он ни управлял. Будь почтительней. (Кланяется царю.) Пожалуйте, ваше величество.
Майкрофт придвигает ему кресло. Царь осторожно садится.
Царь. Вермут. Вер-мут.
М-р Джекобс. Что он говорит?
Артур (со смехом) . Он хочет вермута.
М-р Джекобс. Майкрофт, принесите бутылку вермута.
Артур. Он обожает вермут. Это отличный парень, уверяю тебя. Мы с ним здорово подружились. Знаете, как его зовут? Махунхина. Ма-хун-хи-на.
Царь радостно кивает головой.
Что, Махунхина, вермут хорошо?
Царь. Хорошо. (Смеется.) Махунхина вермут хорошо.
Артур. Я обучаю его английскому языку. Удивительно способный парень. Когда я первый раз угостил его вермутом, он (хохочет) … он… ох, не могу…
М-р Джекобс. Ты пьян, Артур.
Артур. …он… он поцеловал… бутылку и прижал ее ко лбу и к груди.
М-р Джекобс. Артур, ты просто пьян.
Артур. Всего два коктейля, папа.
М-р Джекобс. Порядочные люди не пьют коктейли в три часа дня.
Артур. А что делать на этом чертовом острове? Ведь тут же сумасшедшая скука! Ты вот пьешь свой портвейн. Ведь оттого, что мы принципиально топим камин зимою, мы не приблизимся к Лондону ни на один сантиметр, а будем по-прежнему находиться от него за семь тысяч миль, а температура здесь все равно не опустится ниже сорока градусов.
Майкрофт входит с бутылкой вермута и ставит ее на столик.
Царь (волнуясь) . Вер-мут.
М-р Джекобс. Скажи ему, что он может взять эту бутылку себе.
Артур. Махунхина. Вермут. Бери. Твоя. Понимаешь? (Показывает жестами.)
Царь целует бутылку, потом прижимает ее ко лбу и к груди.
М-р Джекобс. Меня радует, что на земле есть еще эти большие дети, добрые и непосредственные. Они не знают, что такое крало, убийство или война. Они не знают даже, что такое деньги. Они пронесли сквозь века присущее человеку благородство и чувство справедливости. Наш долг, Артур, обращаться с ними, как с братьями, помогать им, постараться улучшить их нищую, полную лишений жизнь Помни, что на нашу семью возложено просвещение этого маленького благородного народа.
1 2 3 4 5 6 7