Когда он спланирует свои действия, просто возьмет в руки то, что ему потребуется, не тратя на очередной заказ или покупку ни одной лишней минуты.
Скорее всего, безымянный диверсант проходил службу в подразделении, которое отвечало за Западно-Европейский сектор или конкретную страну. Здесь, в Дании, он должен чувствовать себя как рыба в воде. Владеет языком? Наверняка. И неплохо. Владеет техникой провериться, выявить за собой слежку и оторваться от нее? Безусловно.
Пожалуй, думал Альбац, наступил тот самый крайний случай, который предусматривал такие же чрезвычайные меры; он не знал причины своего устранения, и сей факт с каждой секундой нагнетал напряженность. Антон никогда не находился в относительном покое, постоянно за спиной слышал надрывное дыхание преследователей. Но те обычно использовали коротконогих и криволапых английских или французских бульдогов, теперь же на охоту вывели русскую борзую, которая, не имея себе равных, одинаково хорошо сокращает дистанцию и рвет в клочья жертву на ближней.
И снова воображение. Оно рисует безмолвного, немого, с пронзительными голубыми глазами широкоплечего диверсанта. Короткие светлые волосы, недельная щетина на квадратном подбородке, длинные сильные руки, клетчатая вылинявшая рубашка. Почему клетчатая? И почему вдруг вылинявшая?
«Пора линять отсюда», – так же неожиданно, как и начал, закончил Альбац.
Он вернулся к собеседнику.
– Место закладки тайника будет известно? – спросил он.
– Вряд ли, – покачал головой Штерн. – На то она и тайниковая операция. Устаревший метод, но он еще переживет нас с тобой. Наш друг, – Зиновий с отвращением сплюнул, нехорошим словом поминая дипломата Рощина, – наш друг, который дружит взасос, сказал, что в ней примет участие чуть ли не весь штат российского посольства.
– Любопытно было бы узнать, – проявил профессиональный интерес Антон, – по каким каналам в российское посольство пришло оружие.
– По дипломатическим, – сухо сострил Штерн.
Альбац вспомнил свои слова о неповоротливости российского агрегата Службы внешней разведки и сравнил тайное спецподразделение, которому поручили его ликвидацию, с ракетой-носителем, она выведет на орбиту всего лишь одного человека. Один человек – как тень, с ней всегда трудно бороться. И стоит бояться. Сложно напугаться целой армии, а вот что касается конкретного лица... Еще подумал о чисто психологическом давлении на него: запустили «утку», чтобы мир для торговца оружием показался с сотовый телефон. Что ж, и такой прием не редкость, если покопаться в анналах спецслужб, можно отыскать и не такие методы борьбы.
И если все же это запуск дезинформации, то кто-то шибко умный надеется на ошибку Альбаца.
– Что будем делать, Антон? – спросил Штерн, раскуривая очередную сигарку.
Хозяин пожал плечами: мало материала. Оттого и столько рассуждений. Из обычного снежка он за час с небольшим слепил целого снеговика. А когда информации достаточно, все происходит с точностью до наоборот: снимаешь один слой за другим, пока не остается главное.
– Ты когда встречаешься с Рощиным?
– Завтра.
– Требуй от него детали. Возьми с собой диктофон, я послушаю вашу беседу.
– Можешь сам встретиться с ним.
Антон выразительно посмотрел на компаньона и промолчал.
– Мой самолет должен находиться в полной готовности, – сказал он.
– Подготовить второй экипаж?
– Зачем? Я сам сяду за штурвал. Просто ты не понял меня. Готовь борт номер один.
Штерн покачал головой.
– Ты не торопишься, Антон?
– У меня нет такой привычки. Будь готов в любой момент вылететь в Шарджу. Думаю, гость не заставит себя ждать. Впрочем, у нас хватит времени на то, чтобы скоординировать наши действия.
Антон встал, поправил задравшуюся штанину и прошелся по комнате. Эта бельгийская квартира, находившаяся в частной собственности Антона, представляла собой студию: огромная, не меньше шестидесяти квадратных метров комната, темные гардины наполовину закрывали окно во всю стену, исключение составляла спальня, в ней окно было привычных размеров, но без подоконника.
На стене висела картина молодого, пока еще не очень известного голландского художника датского происхождения Кнуда Эрегорда, на ней мастер изобразил красновато-желтый камин с очагом без перспективы: просто черный проем, дыра в никуда. Произведение молодого живописца впечатляло размерами: едва ли не от пола до потолка. Если долго смотреть на черный очаг, стоя у противоположной стены, то тело непременно начинало клониться к нему. И еще один эффект: по настроению, что ли, но черная дыра порой виделась печной заслонкой.
Глава 2
Необходимая информация
6
Москва, штаб-квартира Главного разведывательного управления, 9 декабря, понедельник
Подполковник Анатолий Холстов закрыл папку с документами и, повернувшись в крутящемся кресле к стеллажу, протянувшемуся вдоль правой стены кабинета, с минуту смотрел на ячейки и не находил нужной. Хотя каждая была подписана: на полосках бумаги, расположенных вертикально, снизу вверх шли крупные печатные буквы. Сработала память движений, папка нашла свое место в ячейке, где находились текущие дела, не подлежащие обязательной сдаче на хранение. Рядом Холстов обнаружил свежую полоску бумаги с надписью на английском: CURRENT FILES.
Ну понятно, усмехнулся он и только сейчас глянул на помощника, капитана Владимира Лишанкова, работавшего до этого в штабе Московского военного округа на перемещениях. Ходячий анекдот, в первый свой рабочий день явился на службу в обтягивающих кожаных штанах и с CD-плеером наперевес. Увидев его, подполковник Холстов минут пять трясся в беззвучном смехе, откатившись в кресле к самой стене. Потом, промокнув глаза носовым платком, подъехал к столу и проникновенно начал: «Вова...» Но так и не докончил, махнув рукой, разговор по душам отложил до вечера. До того же срока изъял и плеер. Штаны пришлось оставить на молодом модном офицере. Позже выяснил, что и жена у Лишанкова такая же модная.
Это он, Володя Лишанков, наводил вчера, пользуясь отсутствием шефа, порядок в кабинете, потертые и порядком засаленные надписи на стеллажах заменил на новые, «дела текущие» сейчас назывались по-английски: CURRENT FILES. В голове Холстова всплыло старомодное слово: самовольник.
– Напиши по-русски, – коротко приказал подполковник, уловив скрытую улыбку на лице подчиненного, и в мыслях вернулся к информации, которая в течение получаса не давала ему покоя. Она заставила начальника секции надолго задуматься, вспомнить, какими еще данными по этому вопросу он владеет. Ему придется еще раз переговорить с начальником управления, посидеть с аналитиками и прогнозистами.
Работа по его части, другой бы ничего не понял и равнодушно пожал плечами: "Ну и что из того? Классика: «Люди не только смертны, но еще и внезапно смертны».
Дело касалось ликвидации одного скандально известного лица, объявленного в федеральный и международный розыск. Только вот зачем ФСБ убирать человека, который работал не только на нее, но и на правительство? Зачем, если на нем завязаны многочисленные связи на международном черном рынке вооружений? Через его компании проходят огромные деньги, часть из них оседает в карманах высокопоставленных силовиков, часть остается в обороте. Организация, на которую работал Антон Альбац, объявила его в розыск, однако это тоже часть «крыши» – времена такие.
И замены ему не видно. Кому он перешел дорогу? Кто взял на себя ответственность за потерю сотен миллионов долларов, за перспективу заработать на порядок больше? Но главное, что подтолкнуло ФСБ и людей из правительства, разводящих финансовые потоки, на этот отнюдь не выгодный шаг? Прокол в работе, связанной с черным рынком вооружений? Нет, качал головой подполковник, это исключено. Любой прокол можно залатать. Прокол в другой сфере? За что еще он брался?..
Именно этот вопрос и должен стать ключевым.
Все, чем занималась ФСБ помимо своей основной работы, так или иначе интересовало ее конкурентов из «Аквариума». Получить компрометирующий материал и использовать его против конкурента – обычная практика.
Однако прежде чем повторно идти на оперативку со своими соображениями, Анатолий Николаевич решил проконсультироваться, благо добро на это он получил от первого заместителя начальника ГРУ генерал-полковника Олега Михайлова. Взяв со стола пачку сигарет и зажигалку, Холстов вышел из кабинета и направился к коллеге в 11-е управление – военные доктрины и вооружение.
7
Коллегу звали Антоном Лекаревым. Он был в звании майора, один из двухсот офицеров, работающих в этом управлении, моложе Холстова и, что ли, проворнее. Работа у обоих сидячая, кабинетная – хотя еще год назад на оперативных совещаниях, проходивших в присутствии сотрудников Совета безопасности, Холстова представляли неопределенно, но звучно: «Подполковник Холстов. Операции в Северной Европе». Однако Лекарев «торопился жить», за день проворачивал такой объем работы, словно на него работало несколько отделов. Он не слезал с телефона, загонял своих помощников и внешностью напоминал профессора Мориарти из российского сериала про Шерлока Холмса. Не по годам лысоватый, сутулый, узкоплечий; ручищи длинные, ими майор свободно доставал и телефоны, стоящие на столике, пристыкованном к рабочему столу, и, не нагибаясь, мог вынуть из дальнего угла нижнего ящика документ или какую-нибудь вещь.
– Что ты знаешь об Антоне Натановиче Альбаце? – задал вопрос Холстов, присаживаясь напротив майора.
– То, что он мой тезка. – Антон коротко рассмеялся. – Что конкретно тебя интересует?
– Для начала: когда Альбац последний раз был в России?
Лекарев, вспоминая, пошевелил густыми бровями.
– Двадцать седьмого октября 2001 года, – назвал дату майор. Он сжато ответил абоненту зазвонившего телефона и продолжил: – Когда он приехал, честно говоря, не вспомню – это не по моей части, но покинул пределы России ровно за две недели до окончательного дополнения докладов наблюдателей Совбеза ООН за санкциями в отношении УНИТА, – без запинки выпалил Антон.
– Разреши узнать, как это ты умудрился связать два этих события – убытие оружейного воротилы и доклады наблюдателей ООН?
– Дополнения содержали детальную информацию о международной сети оружейных дилеров. Вот так и связались эти два случая, наш отдел вплотную занимался этими вопросами.
– Сейчас Альбац в Дании? – спросил Холстов, прекрасно зная об этом и невольно вспоминая своего друга полковника Станислава Серегина, резидента военной разведки и руководителя военного атташата российского посольства Королевства Дании.
– Ну, милый мой! – Лекарев развел своими ручищами. – Это у тебя, оперативника, надо спрашивать.
– Слушай, если у тебя есть дела, отложи их на час-полтора.
– На сколько?!
– Я серьезно, Антон. Давай поговорим про Альбаца. Во время разговора что-то вспомнишь ты, что-то припомню я. Мне к шефу идти, а с полупустыми руками не хочется. Начальство любит оперировать словами: соображения, точка зрения. Один черт, нам так и так с тобой встречаться. Дело серьезное, однако если у тебя есть желание попасть на оперативку... – Холстов пожал плечами.
– Давай поговорим, – быстро сдался майор. Он был одет в серый костюм и голубую рубашку без галстука; военная форма со знаками принадлежности майора к военно-воздушным силам висела в шкафу. Теплые ботинки, в которых он пришел на работу, стояли под вешалкой, сейчас ноги Лекарева отдыхали в старой осенней «саламандре», паре ботинок, которым было не меньше восьми лет. – Чайку?
Холстов не стал отказываться. Он смотрел на чуть суетливые движения коллеги, включавшего в розетку кофейник без решетки, в котором готовился кипяток, на его длинные пальцы, которыми тот выудил из пачки пару пакетиков зеленого чая и положил в чашки.
– Итак, кто такой Антон Натанович Альбац, – начал Лекарев. – В январе этого года британский министр по делам Африки Питер Хейн впервые публично обвинил Альбаца в незаконных поставках оружия УНИТА – Национальному союзу за полную независимость Анголы, о нем я уже упоминал. К этому Хейна подвиг так называемый Кандагарский инцидент. Ты должен знать о нем.
Холстов кивнул: да. Он слышал о событиях 95-го года. Зафрахтованный Альбацем самолет татарской авиакомпании «Аэростан» должен был доставить партию автоматов Калашникова и другого военного снаряжения общим весом более тридцати тонн в Кабул. Получатель – правительство Бурхануддина Раббани. Итог этого рейса – принудительная посадка в Кандагаре, находившемся под контролем талибов, и превращение Альбаца из друга Ахмада Шаха Масуда в поставщика оружия муллы Омара.
– Толя, конкретизируй, – по слогам произнес Антон и даже приложил руку к груди. – Иначе я загружу тебя информацией. Охота тебе потом ковыряться в этом дерьме?
– Грузи, грузи.
– Как хочешь. Авиакомпании Альбаца тебя интересуют?
– И даже очень.
Лекарев облегченно выдохнул, как-то подозрительно потер руки, словно придумал, как отбояриться от назойливого гостя, снял телефонную трубку и набрал номер. На вопросительный кивок собеседника ответил красноречивой гримасой: «Хочешь, чтобы тебя нагрузили? Тогда сиди и не рыпайся».
– Паша?.. Привет. Лекарев. Забеги ко мне пообщаться. Ага, жду.
– Кому ты звонил? – спросил Холстов.
– Толя, хотя бы в моем кабинете не делай секретов, а? – иронично попросил Антон. – Сейчас придет Паша Ухорская, вдвоем мы тебя быстро расколем.
Ухорская была полной противоположностью Лекарева. Она любила ходить по кабинетам управления, держа одну руку в кармане неизменного приталенного пиджака. Взгляд тридцатилетней дамы, имеющей пару роскошных ног, подполковничьи погоны и соответствующую им должность старшего оперативного офицера, властный характер Фурцевой и привычку материться, всегда говорил: «Работаете? Ну-ну...» Если ее «не привечали», равнодушно разворачивалась и уходила. Кто-то в «Аквариуме» очень метко прозвал ее Слабым Звеном: она и лицом, и фигурой походила на Машу Киселеву, олимпийскую чемпионку-синхронистку, ведущую шоу «Слабое звено». Для Ухорской, которая обладала энциклопедическими знаниями в области вооружений, не составляло труда назвать численность вооруженных сил европейских стран НАТО (2 миллиона 318 тысяч 490 человек) и сопоставить ее с количеством военнослужащих в Америке (1 миллион 367 тысяч 700); привести статистику по стратегическим бомбардировщикам, ударным, транспортным самолетам и вертолетам всех типов. Что касается авиации – в этой сфере Ухорская, бывший пилот-истребитель, рано закончившая летную карьеру, была асом. Также некоторое время она входила в оперативную группу 5-го управления военной разведки. Ухорская сдержанно поздоровалась с Холстовым, по-мужски протянула руку Лекареву, но, когда тот вытянул навстречу свою, она сунула руку в карман:
– Здоровались по телефону.
Она устроилась рядом с Холстовым и, закинув ногу за ногу, элегантно поправила темную юбку. Матово блеснув своими серо-голубыми глазами на подполковника, Ухорская лениво обронила:
– Так какие у вас проблемы, друзья?
– Расскажи, если знаешь, об авиакомпаниях Антона Альбаца. Но для начала ответь: знаешь, о ком речь?
– А кто не знает Антона? Недавно я встречалась с ним.
– Когда? – удивился Холстов.
– Когда ездила в Амман на выставку вооружений. Странный человек, – резюмировала Ухорская, – таращился на железки, а на красивую женщину ноль внимания.
– А почему ты занялась им?
– Нельзя так прямо сказать, что я им занималась. В Аммане у меня был свой интерес, связанный, разумеется, с вооружениями. А поручений по делам Альбаца не получала. Однако в отчете написала, что Альбац заинтересовался противодиверсионным береговым реактивным комплексом ДП-62 «дамба». Он даже договорился о встрече с Олегом Пичкасовым – представителем тульского «Сплава» – двадцать седьмого декабря в гостинице «Россия». Несколько «дамб» Антон намеревается сбагрить в Африку. Но это отдельный случай, а раньше я входила в сводную опергруппу из ФСБ и Генпрокуратуры. То ли они меня консультировали, то ли я их, до сих пор не пойму. Так, копалась в его старых делах. Человек-то наш; а шеф сказал: «Твой». Антон тоже бывший ас – неплохой, между прочим. А что с ним, кстати?
– ФСБ заказала его.
Лекарев присвистнул от удивления. А Ухорская, качнув коротким каштановым каре, сказала:
– Ух ты! Интересно. – Она чуть отодвинулась и повернулась к Холстову. – А ну, друг, выкладывай.
Подполковник рассказал об информации, полученной от резидента ГРУ в Дании.
– Шеф не слезет с тебя, – заметила Ухорская. – Будешь землю рыть, как кабан с выводком. А вообще интересно, – повторилась она, – давайте помозгуем. Я начну, не против?
– Валяй, женщина, – разрешил хозяин кабинета, забыв про остывающий в чашках чай, про то, что оказался не столь гостеприимным и не предложил даме чаю.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Мужская работа'
1 2 3 4 5
Скорее всего, безымянный диверсант проходил службу в подразделении, которое отвечало за Западно-Европейский сектор или конкретную страну. Здесь, в Дании, он должен чувствовать себя как рыба в воде. Владеет языком? Наверняка. И неплохо. Владеет техникой провериться, выявить за собой слежку и оторваться от нее? Безусловно.
Пожалуй, думал Альбац, наступил тот самый крайний случай, который предусматривал такие же чрезвычайные меры; он не знал причины своего устранения, и сей факт с каждой секундой нагнетал напряженность. Антон никогда не находился в относительном покое, постоянно за спиной слышал надрывное дыхание преследователей. Но те обычно использовали коротконогих и криволапых английских или французских бульдогов, теперь же на охоту вывели русскую борзую, которая, не имея себе равных, одинаково хорошо сокращает дистанцию и рвет в клочья жертву на ближней.
И снова воображение. Оно рисует безмолвного, немого, с пронзительными голубыми глазами широкоплечего диверсанта. Короткие светлые волосы, недельная щетина на квадратном подбородке, длинные сильные руки, клетчатая вылинявшая рубашка. Почему клетчатая? И почему вдруг вылинявшая?
«Пора линять отсюда», – так же неожиданно, как и начал, закончил Альбац.
Он вернулся к собеседнику.
– Место закладки тайника будет известно? – спросил он.
– Вряд ли, – покачал головой Штерн. – На то она и тайниковая операция. Устаревший метод, но он еще переживет нас с тобой. Наш друг, – Зиновий с отвращением сплюнул, нехорошим словом поминая дипломата Рощина, – наш друг, который дружит взасос, сказал, что в ней примет участие чуть ли не весь штат российского посольства.
– Любопытно было бы узнать, – проявил профессиональный интерес Антон, – по каким каналам в российское посольство пришло оружие.
– По дипломатическим, – сухо сострил Штерн.
Альбац вспомнил свои слова о неповоротливости российского агрегата Службы внешней разведки и сравнил тайное спецподразделение, которому поручили его ликвидацию, с ракетой-носителем, она выведет на орбиту всего лишь одного человека. Один человек – как тень, с ней всегда трудно бороться. И стоит бояться. Сложно напугаться целой армии, а вот что касается конкретного лица... Еще подумал о чисто психологическом давлении на него: запустили «утку», чтобы мир для торговца оружием показался с сотовый телефон. Что ж, и такой прием не редкость, если покопаться в анналах спецслужб, можно отыскать и не такие методы борьбы.
И если все же это запуск дезинформации, то кто-то шибко умный надеется на ошибку Альбаца.
– Что будем делать, Антон? – спросил Штерн, раскуривая очередную сигарку.
Хозяин пожал плечами: мало материала. Оттого и столько рассуждений. Из обычного снежка он за час с небольшим слепил целого снеговика. А когда информации достаточно, все происходит с точностью до наоборот: снимаешь один слой за другим, пока не остается главное.
– Ты когда встречаешься с Рощиным?
– Завтра.
– Требуй от него детали. Возьми с собой диктофон, я послушаю вашу беседу.
– Можешь сам встретиться с ним.
Антон выразительно посмотрел на компаньона и промолчал.
– Мой самолет должен находиться в полной готовности, – сказал он.
– Подготовить второй экипаж?
– Зачем? Я сам сяду за штурвал. Просто ты не понял меня. Готовь борт номер один.
Штерн покачал головой.
– Ты не торопишься, Антон?
– У меня нет такой привычки. Будь готов в любой момент вылететь в Шарджу. Думаю, гость не заставит себя ждать. Впрочем, у нас хватит времени на то, чтобы скоординировать наши действия.
Антон встал, поправил задравшуюся штанину и прошелся по комнате. Эта бельгийская квартира, находившаяся в частной собственности Антона, представляла собой студию: огромная, не меньше шестидесяти квадратных метров комната, темные гардины наполовину закрывали окно во всю стену, исключение составляла спальня, в ней окно было привычных размеров, но без подоконника.
На стене висела картина молодого, пока еще не очень известного голландского художника датского происхождения Кнуда Эрегорда, на ней мастер изобразил красновато-желтый камин с очагом без перспективы: просто черный проем, дыра в никуда. Произведение молодого живописца впечатляло размерами: едва ли не от пола до потолка. Если долго смотреть на черный очаг, стоя у противоположной стены, то тело непременно начинало клониться к нему. И еще один эффект: по настроению, что ли, но черная дыра порой виделась печной заслонкой.
Глава 2
Необходимая информация
6
Москва, штаб-квартира Главного разведывательного управления, 9 декабря, понедельник
Подполковник Анатолий Холстов закрыл папку с документами и, повернувшись в крутящемся кресле к стеллажу, протянувшемуся вдоль правой стены кабинета, с минуту смотрел на ячейки и не находил нужной. Хотя каждая была подписана: на полосках бумаги, расположенных вертикально, снизу вверх шли крупные печатные буквы. Сработала память движений, папка нашла свое место в ячейке, где находились текущие дела, не подлежащие обязательной сдаче на хранение. Рядом Холстов обнаружил свежую полоску бумаги с надписью на английском: CURRENT FILES.
Ну понятно, усмехнулся он и только сейчас глянул на помощника, капитана Владимира Лишанкова, работавшего до этого в штабе Московского военного округа на перемещениях. Ходячий анекдот, в первый свой рабочий день явился на службу в обтягивающих кожаных штанах и с CD-плеером наперевес. Увидев его, подполковник Холстов минут пять трясся в беззвучном смехе, откатившись в кресле к самой стене. Потом, промокнув глаза носовым платком, подъехал к столу и проникновенно начал: «Вова...» Но так и не докончил, махнув рукой, разговор по душам отложил до вечера. До того же срока изъял и плеер. Штаны пришлось оставить на молодом модном офицере. Позже выяснил, что и жена у Лишанкова такая же модная.
Это он, Володя Лишанков, наводил вчера, пользуясь отсутствием шефа, порядок в кабинете, потертые и порядком засаленные надписи на стеллажах заменил на новые, «дела текущие» сейчас назывались по-английски: CURRENT FILES. В голове Холстова всплыло старомодное слово: самовольник.
– Напиши по-русски, – коротко приказал подполковник, уловив скрытую улыбку на лице подчиненного, и в мыслях вернулся к информации, которая в течение получаса не давала ему покоя. Она заставила начальника секции надолго задуматься, вспомнить, какими еще данными по этому вопросу он владеет. Ему придется еще раз переговорить с начальником управления, посидеть с аналитиками и прогнозистами.
Работа по его части, другой бы ничего не понял и равнодушно пожал плечами: "Ну и что из того? Классика: «Люди не только смертны, но еще и внезапно смертны».
Дело касалось ликвидации одного скандально известного лица, объявленного в федеральный и международный розыск. Только вот зачем ФСБ убирать человека, который работал не только на нее, но и на правительство? Зачем, если на нем завязаны многочисленные связи на международном черном рынке вооружений? Через его компании проходят огромные деньги, часть из них оседает в карманах высокопоставленных силовиков, часть остается в обороте. Организация, на которую работал Антон Альбац, объявила его в розыск, однако это тоже часть «крыши» – времена такие.
И замены ему не видно. Кому он перешел дорогу? Кто взял на себя ответственность за потерю сотен миллионов долларов, за перспективу заработать на порядок больше? Но главное, что подтолкнуло ФСБ и людей из правительства, разводящих финансовые потоки, на этот отнюдь не выгодный шаг? Прокол в работе, связанной с черным рынком вооружений? Нет, качал головой подполковник, это исключено. Любой прокол можно залатать. Прокол в другой сфере? За что еще он брался?..
Именно этот вопрос и должен стать ключевым.
Все, чем занималась ФСБ помимо своей основной работы, так или иначе интересовало ее конкурентов из «Аквариума». Получить компрометирующий материал и использовать его против конкурента – обычная практика.
Однако прежде чем повторно идти на оперативку со своими соображениями, Анатолий Николаевич решил проконсультироваться, благо добро на это он получил от первого заместителя начальника ГРУ генерал-полковника Олега Михайлова. Взяв со стола пачку сигарет и зажигалку, Холстов вышел из кабинета и направился к коллеге в 11-е управление – военные доктрины и вооружение.
7
Коллегу звали Антоном Лекаревым. Он был в звании майора, один из двухсот офицеров, работающих в этом управлении, моложе Холстова и, что ли, проворнее. Работа у обоих сидячая, кабинетная – хотя еще год назад на оперативных совещаниях, проходивших в присутствии сотрудников Совета безопасности, Холстова представляли неопределенно, но звучно: «Подполковник Холстов. Операции в Северной Европе». Однако Лекарев «торопился жить», за день проворачивал такой объем работы, словно на него работало несколько отделов. Он не слезал с телефона, загонял своих помощников и внешностью напоминал профессора Мориарти из российского сериала про Шерлока Холмса. Не по годам лысоватый, сутулый, узкоплечий; ручищи длинные, ими майор свободно доставал и телефоны, стоящие на столике, пристыкованном к рабочему столу, и, не нагибаясь, мог вынуть из дальнего угла нижнего ящика документ или какую-нибудь вещь.
– Что ты знаешь об Антоне Натановиче Альбаце? – задал вопрос Холстов, присаживаясь напротив майора.
– То, что он мой тезка. – Антон коротко рассмеялся. – Что конкретно тебя интересует?
– Для начала: когда Альбац последний раз был в России?
Лекарев, вспоминая, пошевелил густыми бровями.
– Двадцать седьмого октября 2001 года, – назвал дату майор. Он сжато ответил абоненту зазвонившего телефона и продолжил: – Когда он приехал, честно говоря, не вспомню – это не по моей части, но покинул пределы России ровно за две недели до окончательного дополнения докладов наблюдателей Совбеза ООН за санкциями в отношении УНИТА, – без запинки выпалил Антон.
– Разреши узнать, как это ты умудрился связать два этих события – убытие оружейного воротилы и доклады наблюдателей ООН?
– Дополнения содержали детальную информацию о международной сети оружейных дилеров. Вот так и связались эти два случая, наш отдел вплотную занимался этими вопросами.
– Сейчас Альбац в Дании? – спросил Холстов, прекрасно зная об этом и невольно вспоминая своего друга полковника Станислава Серегина, резидента военной разведки и руководителя военного атташата российского посольства Королевства Дании.
– Ну, милый мой! – Лекарев развел своими ручищами. – Это у тебя, оперативника, надо спрашивать.
– Слушай, если у тебя есть дела, отложи их на час-полтора.
– На сколько?!
– Я серьезно, Антон. Давай поговорим про Альбаца. Во время разговора что-то вспомнишь ты, что-то припомню я. Мне к шефу идти, а с полупустыми руками не хочется. Начальство любит оперировать словами: соображения, точка зрения. Один черт, нам так и так с тобой встречаться. Дело серьезное, однако если у тебя есть желание попасть на оперативку... – Холстов пожал плечами.
– Давай поговорим, – быстро сдался майор. Он был одет в серый костюм и голубую рубашку без галстука; военная форма со знаками принадлежности майора к военно-воздушным силам висела в шкафу. Теплые ботинки, в которых он пришел на работу, стояли под вешалкой, сейчас ноги Лекарева отдыхали в старой осенней «саламандре», паре ботинок, которым было не меньше восьми лет. – Чайку?
Холстов не стал отказываться. Он смотрел на чуть суетливые движения коллеги, включавшего в розетку кофейник без решетки, в котором готовился кипяток, на его длинные пальцы, которыми тот выудил из пачки пару пакетиков зеленого чая и положил в чашки.
– Итак, кто такой Антон Натанович Альбац, – начал Лекарев. – В январе этого года британский министр по делам Африки Питер Хейн впервые публично обвинил Альбаца в незаконных поставках оружия УНИТА – Национальному союзу за полную независимость Анголы, о нем я уже упоминал. К этому Хейна подвиг так называемый Кандагарский инцидент. Ты должен знать о нем.
Холстов кивнул: да. Он слышал о событиях 95-го года. Зафрахтованный Альбацем самолет татарской авиакомпании «Аэростан» должен был доставить партию автоматов Калашникова и другого военного снаряжения общим весом более тридцати тонн в Кабул. Получатель – правительство Бурхануддина Раббани. Итог этого рейса – принудительная посадка в Кандагаре, находившемся под контролем талибов, и превращение Альбаца из друга Ахмада Шаха Масуда в поставщика оружия муллы Омара.
– Толя, конкретизируй, – по слогам произнес Антон и даже приложил руку к груди. – Иначе я загружу тебя информацией. Охота тебе потом ковыряться в этом дерьме?
– Грузи, грузи.
– Как хочешь. Авиакомпании Альбаца тебя интересуют?
– И даже очень.
Лекарев облегченно выдохнул, как-то подозрительно потер руки, словно придумал, как отбояриться от назойливого гостя, снял телефонную трубку и набрал номер. На вопросительный кивок собеседника ответил красноречивой гримасой: «Хочешь, чтобы тебя нагрузили? Тогда сиди и не рыпайся».
– Паша?.. Привет. Лекарев. Забеги ко мне пообщаться. Ага, жду.
– Кому ты звонил? – спросил Холстов.
– Толя, хотя бы в моем кабинете не делай секретов, а? – иронично попросил Антон. – Сейчас придет Паша Ухорская, вдвоем мы тебя быстро расколем.
Ухорская была полной противоположностью Лекарева. Она любила ходить по кабинетам управления, держа одну руку в кармане неизменного приталенного пиджака. Взгляд тридцатилетней дамы, имеющей пару роскошных ног, подполковничьи погоны и соответствующую им должность старшего оперативного офицера, властный характер Фурцевой и привычку материться, всегда говорил: «Работаете? Ну-ну...» Если ее «не привечали», равнодушно разворачивалась и уходила. Кто-то в «Аквариуме» очень метко прозвал ее Слабым Звеном: она и лицом, и фигурой походила на Машу Киселеву, олимпийскую чемпионку-синхронистку, ведущую шоу «Слабое звено». Для Ухорской, которая обладала энциклопедическими знаниями в области вооружений, не составляло труда назвать численность вооруженных сил европейских стран НАТО (2 миллиона 318 тысяч 490 человек) и сопоставить ее с количеством военнослужащих в Америке (1 миллион 367 тысяч 700); привести статистику по стратегическим бомбардировщикам, ударным, транспортным самолетам и вертолетам всех типов. Что касается авиации – в этой сфере Ухорская, бывший пилот-истребитель, рано закончившая летную карьеру, была асом. Также некоторое время она входила в оперативную группу 5-го управления военной разведки. Ухорская сдержанно поздоровалась с Холстовым, по-мужски протянула руку Лекареву, но, когда тот вытянул навстречу свою, она сунула руку в карман:
– Здоровались по телефону.
Она устроилась рядом с Холстовым и, закинув ногу за ногу, элегантно поправила темную юбку. Матово блеснув своими серо-голубыми глазами на подполковника, Ухорская лениво обронила:
– Так какие у вас проблемы, друзья?
– Расскажи, если знаешь, об авиакомпаниях Антона Альбаца. Но для начала ответь: знаешь, о ком речь?
– А кто не знает Антона? Недавно я встречалась с ним.
– Когда? – удивился Холстов.
– Когда ездила в Амман на выставку вооружений. Странный человек, – резюмировала Ухорская, – таращился на железки, а на красивую женщину ноль внимания.
– А почему ты занялась им?
– Нельзя так прямо сказать, что я им занималась. В Аммане у меня был свой интерес, связанный, разумеется, с вооружениями. А поручений по делам Альбаца не получала. Однако в отчете написала, что Альбац заинтересовался противодиверсионным береговым реактивным комплексом ДП-62 «дамба». Он даже договорился о встрече с Олегом Пичкасовым – представителем тульского «Сплава» – двадцать седьмого декабря в гостинице «Россия». Несколько «дамб» Антон намеревается сбагрить в Африку. Но это отдельный случай, а раньше я входила в сводную опергруппу из ФСБ и Генпрокуратуры. То ли они меня консультировали, то ли я их, до сих пор не пойму. Так, копалась в его старых делах. Человек-то наш; а шеф сказал: «Твой». Антон тоже бывший ас – неплохой, между прочим. А что с ним, кстати?
– ФСБ заказала его.
Лекарев присвистнул от удивления. А Ухорская, качнув коротким каштановым каре, сказала:
– Ух ты! Интересно. – Она чуть отодвинулась и повернулась к Холстову. – А ну, друг, выкладывай.
Подполковник рассказал об информации, полученной от резидента ГРУ в Дании.
– Шеф не слезет с тебя, – заметила Ухорская. – Будешь землю рыть, как кабан с выводком. А вообще интересно, – повторилась она, – давайте помозгуем. Я начну, не против?
– Валяй, женщина, – разрешил хозяин кабинета, забыв про остывающий в чашках чай, про то, что оказался не столь гостеприимным и не предложил даме чаю.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Мужская работа'
1 2 3 4 5