Ч Час, Ч едва слышно проговорил Власик, забыв добавить «товарищ Сталин
».
Теперь Сталин смотрел на Власика в упор.
Ч Вы добрый, значит, перевели Истомину сюда, а я, значит, злой, должен прогн
ать ее отсюда?!
Власик молчал.
Ч Я должен ее прогнать? Ч переспросил Сталин.
Ч Что вы, Ч забормотал Власик, Ч товарищ Сталин, мы это моментально...
Ч Моментально?! Ч Сталин наконец взорвался: Ч Болван! Из-за болвана я до
лжен человека прогонять?! Я лучше тебя, дурака, прогоню... Собрались, обсуди
ли и решили... Идиоты!
Сталин снова отошел к застекленной двери террасы, не оборачиваясь, прого
ворил:
Ч Идите!

В эту ночь Николай Сергеевич Власик, грубый, невежественный солдафон, вп
ервые в жизни пожаловался на сердце. А ничего не подозревавшая Валечка п
роработала в Кунцеве до самой смерти Сталина.
С западной террасы, которая примыкала к комнате, был выход в сад. Последни
е лучи солнца пробивались сквозь кусты сирени. Сталин накинул на плечи ш
инель, снова вышел на террасу, присел в кресло.
Давно надо было уехать из Зубалова.
Кремлевскую квартиру он переменил после смерти Нади, а с переездом на да
чу задержался, напрасно Ч пока строилась «ближняя», можно было ездить н
а любую из «дальних». Только не в Зубалово. Раньше, при Наде, он еще терпел э
ту родню, но после ее смерти все там напоминало о ней. И они напоминали о не
й. Во взгляде стариков чувствовался укор.
И зачем она это сделала?
Говорят, у него трудный характер. А у кого из великих легкий характер? С ле
гким характером великих не бывает. Видела, какую титаническую борьбу он
ведет, видела, как на него нападают, клевещут, плетут интриги, или не поним
ала, какое государство он получил в наследство и какое госуда
рство он должен создать?! Не хотела понимать! Как была петербургской гимн
азисткой, так и осталась гимназисткой из мещанской семьи.
Истинная аристократка себе такого бы не позволила. Не случайно государи
женятся только на женщинах царских кровей, те с молоком матери впитывают
в себя понимание того , что интересы династий выше всего.
Даже дочери оскудевших немецких баронов это понимали. Все прощали своим
царственным мужьям Ч и измены, и жестокость, понимали, что такое ца
рствовать. Екатерина Первая была простой прислугой Ч какая она ца
рица? Меншиков ею управлял, как хотел. А Екатерина Вторая, хоть и из мелког
о княжеского рода, сама всеми управляла.
Покончить с собой! Жена какого царя позволила бы себе такое? Нигде и никог
да этого не бывало. Понимали, что такое царствование! Не смели бросать тен
ь на царственного супруга. Даже в заточении, даже в монастыре не кончали с
собой.
Ну хорошо, не было в ней царственности, не понимала ЕГО значения, считала Е
ГО одним из руководителей , не понимала ЕГО роли, не понимала св
оей роли. К тому же наслушалась всякой чепухи в своей академии, понадобил
ась ей эта академия Ч факультет искусственного волокна! А! Очень нужно е
й искусственное волокно! Авель, подлец, уговорил. Наслушалась там оппози
торов. Как она смела их слушать?! Она не смела их слушать! Должна была прекр
атить всякие разговоры! Должна была вести себя так, чтобы с ней даже не сме
ли говорить о НЕМ, а она, наоборот, повела себя так, что с ней смели говорить
о НЕМ.
И она слушала.
Самолюбивая, властная, хотела всем управлять, а оказалось, что ИМ управля
ть нельзя, ОН сам должен управлять. Сопротивлялась ЕМУ, ОН хорошо видел: мо
лчит, а сама против каждого ЕГО слова. Женщина! Не умеешь быть женой, так бу
дь хоть матерью. На кого бросаешь своих детей? Василий, ладно, мальчик, выр
астет, а Светланка Ч шесть лет девочке, шесть лет, Ч на кого ее бросила?! Н
а ЕГО плечи переложила?
Учителя в школе жалуются на Василия Ч плохо учится, дурно ведет себя, ОН с
ам ездил в школу объясняться, САМ Ч пусть народ знает, что свои отцовские
обязанности он выполняет, как обыкновенный советский человек. Но ведь эт
и обязанности должна выполнять мать. Ушла от своих обязанностей, де
зертировала, отомстила ему Ч за что?
А ведь любил ее. Помнит день, когда увидел ее совсем маленькой, трехлетней
девочкой. После побега из Уфы он пришел к Аллилуевым и внимания не обрати
л на нее, а вот помнит тот день в Тифлисе... Не заметил, а помнит.
Заметил ее уже в 1912 году, когда с Силой Тодрия пришел к Аллилуевым в Петербу
рге на Сампсониевский проспект. Он увидел красивую одиннадцатилетнюю д
евочку, на вид ей можно было дать лет тринадцать. По грузинским обычаям Ч
невеста. Серьезная, замкнутая, малоразговорчивая в отличие от сестры сво
ей Ани.
Он стал часто бывать у Аллилуевых, иногда ночевал в маленькой комнатке з
а кухней, спал на узкой железной кровати.
В феврале на масленицу они катались на низких финских саночках Ч «вейка
х», как их тогда называли, украшенных разноцветными лентами, звенящими к
олокольчиками и бубенцами, с запряженными в них коренастыми лошадками с
заплетенными гривами. Аня, здоровая уже девица, визжала, когда подскакив
али на сугробах, манерничала, а Надя сидела спокойная, неразговорчивая, п
релестная девочка в круглой меховой шапочке, шубке и ботинках на стройны
х ножках.
И, наконец, март, весна 1917 года... Он приехал в Петроград и сразу отправился на
Выборгскую, но оказалось, что Аллилуевы переехали, живут вблизи торнтон
овской фабрики, пришлось добираться туда паровичком. Застал дома только
Аню. Надя была на уроке музыки.
Кого ОН ждал тогда? Стариков Аллилуевых ждал, конечно, к ним приехал. А вед
ь на самом деле ждал, когда придет эта девочка. Пришел сам Аллилуев, они си
дели с ним на кухне за самоваром, и вдруг в дверях кухни появилась Надя. В т
акой же шапочке и шубке, но высокая, стройная шестнадцатилетняя красивая
девушка, похожая на отца, Сергея Яковлевича, у того бабка была цыганкой, и
у Нади большие черные глаза, смуглая кожа, ослепительно белые зубы.
Она сняла пальто, осталась в гимназической форме, помогала накрывать на
стол, исподлобья поглядывая на НЕГО. И, когда сидели за столом, так же молч
а, внимательно и серьезно слушала разговор, слушала, что ОН рассказывает.
И потому ОН не поддерживал политическую болтовню Сергея Яковлевича, а ра
ссказывал о ссылке, о Сибири, о рыбной ловле, о том, как, живя со Свердловым,
старался вне очереди ходить за почтой, чтобы увильнуть от работы по дома
шнему хозяйству. Смешно рассказывал.
Его уложили тогда спать на кушетку в столовой, там же на другой кушетке сп
ал Аллилуев. За тонкой перегородкой спали Ольга Евгеньевна и Аня с Надей.
ОН слышал их смех, приглушенные голоса. Потом старик Аллилуев постучал к
улаком в стену.
Ч Угомонитесь!.. Спать пора!
Помнится, ОН тогда громко сказал:
Ч Не тронь их, Сергей, молодежь, пусть смеется.
Он нарочно сказал «молодежь». Держался как старший, как друг отца, но он на
тринадцать лет младше Аллилуева, тогда ему было 38 лет, а Аллилуеву уже за п
ятьдесят. И он хотел, чтобы Надя сама бы отметила эту разницу, неправомерн
ость того, что он держится с отцом как сверстник, чтобы подумала: «Какой вы
старик! Вы молодой!» Не сказала бы так, а только подумала.
Если бы сказала, было бы нехорошо, звучало бы комплиментом, утешением, Аня
, дурочка, могла бы так сказать, а она Ч нет, не могла и не сказала. И он тогда
это оценил Ч умная. И видел ее интерес к нему, не просто интерес к революц
ионеру-подпольщику, прошедшему тюрьмы и ссылки, такой интерес проявлялс
я всей молодежью. Ее интерес был особенный.
Утром опять все вместе пили в столовой чай. Надя была совсем уже знакомая,
домашняя, пришла с улицы, принесла утренние газеты, положила на стол, как б
ы для всех, но ОН чувствовал: это знак внимания к НЕМУ.
Потом, помнится, в воскресенье они ехали на крыше двухэтажного вагончика
, ОН, Надя, Федя, Аня. Аллилуевы собирались переезжать с Невской заставы по
ближе к центру и послали сына и дочерей искать новую квартиру. И, как было
решено, там будет комната и для НЕГО. Кажется, он тогда еще, смеясь, им напом
нил:
Ч Обо мне не забудьте... И для меня снимите комнату... Не забудьте, Ч повтор
ил он, выходя из вагончика, и погрозил пальцем.
И, когда он погрозил пальцем, Надя первый раз улыбнулась. Это он хорошо пом
нит: именно тогда она первый раз улыбнулась не его шутке, а именно ЕМУ улыб
нулась.
Они сняли квартиру на 10-й Рождественке, в доме №17а, хорошую квартиру на шес
том этаже: просторная прихожая, большая комната Ч столовая, она же спаль
ня Аллилуева и Феди, спальня Ольги Евгеньевны, Ани и Нади и в конце коридор
а обособленная комната для НЕГО.
В сущности, ОН стал членом их семьи. Почти каждый день видел Надю Ч его вл
екло к этой девочке, красивой, молчаливой, загадочной. И ее тянуло к нему
Ч он это видел, понимал... Но он был занят Революцией, впервые открыто, лега
льно был занят Революцией Ч она совершалась на его глазах, он был ее учас
тником, работал в «Правде», часто ночевал в редакции, жизнь на ходу, на ног
ах. Шла борьба, судьба его, судьба всего их движения Ч все было неясно. Мож
ет ли он сейчас связать жизнь этой девочки со своей жизнью, бурной и перем
енчивой? Он старше ее на двадцать два года. На Кавказе это не помеха, на мол
оденьких женятся и более пожилые люди. И в ее возрасте часто увлекаются в
зрослыми мужчинами.
Но она, как и ее отец, революционная идеалистка, не смотрит ли она на него ч
ерез романтические очки? А ведь семья Ч это не романтика, далеко не роман
тика. Он уже попробовал это один раз. Что получилось? Растет в Тифлисе сын,
которого он не знает, которого он почти не видел. Была жена Ч тоже чужой е
му человек Семья для революционера Ч обуза... Тем более обуза сейчас, когд
а совершается Революция. И Революция Ч не время для свадьбы Все его това
рищи женаты. Жены Ч их товарищи по партии. Не женщины... Нет!
Надя, конечно, им не чета. Это совсем другое. Но и время другое... Надо утверд
ить свое положение в партии. Приехав в Петроград 12 марта, ОН уже 15 марта им п
оказал, КТО здесь истинный руководитель. В борьбе за руководящую роль в п
артии он маневрировал, это было неизбежно в тех условиях и дало результа
т Ч во время Октябрьской революции он стал одним из руководителей парти
и, членом Политбюро ЦК и членом первого Советского правительства. ОН не б
егал, как другие, по митингам, не ораторствовал, ОН работал. И когда все опр
еделилось, ОН пошел с Лениным до конца, и никто ЕГО сейчас ни в чем упрекну
ть не может.
В те дни ему было не до личных дел. Он видел Надю в те редкие часы, когда появ
лялся на Рождественке, эта девочка волновала его, но было не до того. Он не
имел времени даже подумать об этом.
За него подумала она.
Памятный июньский день. Он сидел в маленькой комнате редакции, писал что-
то, в комнату входили люди, выходили, он не обращал внимания, кто входит, кт
о выходит, только раздражался Ч хлопают дверью, он всегда не любил этот з
вук. Но тут приходилось терпеть, и он терпел.
И только один раз оглянулся, когда открылась дверь. Почему оглянулся?
В дверях стояла Надя. Ее он увидел. Потом увидел и Аню.
Был пустой разговор. Отчего так долго не появляется... Его комната ждет его
. Все это пустое. Главное Ч она пришла к нему. Значит, хотела видеть его.
Аня сказала:
Ч Вы давно не приходили. Мы беспокоимся о вас.
А зачем беспокоиться? Нет оснований беспокоиться. Они дома каждое утро п
олучают газеты, читают его статьи, знают: жив Ч здоров. Надя пришла
его повидат ь ... Соскучилась. Вот это важно, это главное. И к
огда увидел ее, стоящую в дверях, высокую, стройную, красивую, он и решил, чт
о эта девушка будет его женой.
С этого дня он стал чаще бывать дома, на Рождественке.
Аллилуевы заботились о нем, кормили, даже купили ему костюм. Больше всех х
лопотала Аня, но истинной хозяйкой в доме была Надя, самая младшая. Ольга Е
вгеньевна, Аня суетились, громко, на всю квартиру переговаривались, меша
ли ему своим криком. А Надя, в фартуке, с щеткой, тщательно убирала квартир
у, ставила все на свое место, любила порядок, чистоту Ч и все молча, без суе
ты, без крика. Настоящая хозяйка!
Вечерами она играла на пианино, для себя играла и, когда приходил ОН, перес
тавала играть.
Ч Почему не играешь, зачем перестала? Ч спрашивал он.
Ч Отдыхайте, Ч отвечала она, Ч не буду вам мешать.
Она училась в гимназии, слыла там большевичкой, высмеивала в классе «душ
ку Керенского», отказалась жертвовать деньги в пользу каких-то обиженны
х царских чиновников. Но все это он слышал не от нее, а от Ольги Евгеньевны.

Иногда вечерами все сидели дома, ОН просил ее почитать Чехова. ОН любил Че
хова и любил, когда его читала Надя. Хорошо читала.
Аня тоже читала, но плохо, не могла удержаться от смеха, прерывала чтение,
покатывалась с хохоту Ч ничего не разберешь... Надя читала, никогда сама н
е смеялась, а если смеялись слушатели, делала паузу и снова читала. Читала
«Хамелеона», «Унтера Пришибеева», «Душечку» тоже читала, но, как казалос
ь ЕМУ, без особого удовольствия.
Иногда к ней приходили подруги. Он слышал их молодые девичьи голоса... Пото
м они переходили на французский... Он злился, точно они говорят по-француз
ски, чтобы что-то скрыть от НЕГО, выходил нахмуренный. Но то, что Надя знает
французский, играет на фортепьяно, ее серьезность, сдержанность привлек
али ЕГО.
Как-то он прилег на постель и проснулся от оклика:
Ч Иосиф!
Он открыл глаза. В дверях стояла Надя... Он сразу почувствовал запах гари, т
лело одеяло Ч он заснул с трубкой в руках...
Она открыла окно. Он вскочил, закатал одеяло. Потом вбежали Ольга Евгенье
вна, Аня. Засуетились. Заохали. Надя улыбнулась ему, помахала рукой, вышла
из комнаты.
Через год, в восемнадцатом, он на ней женился. И сразу увез в Царицын. Но пот
ом вернул в Москву и больше в поездки не брал.
С какого времени между ними начались трения?..
Наверно, сразу после рождения Светланы... Она тогда вдруг с Васей и грудной
Светланой уехала в Ленинград к родителям, объявила, что больше не вернет
ся. Назвала его грубияном, хамом. Такого он никому бы не простил, а ей прост
ил: женщины после родов, говорят, нервные, истеричное начало проявляется
у них с особой силой.
Он ей простил, позвонил в Ленинград, просил вернуться, хотел даже сам за не
й ехать. Она насмешливо ответила: «Твой приезд будет слишком дорого стои
ть государству». И вернулась сама.
Что вложила она в эти слова? «Твой приезд будет слишком дорого стоить гос
ударству». Тогда он подумал, что это ее обычная насмешка, обычное женское
ехидство. Теперь он понимает это по-другому. Его приезд в Ленинград через
несколько месяцев после Четырнадцатого съезда, после разгрома зиновье
вской оппозиции, после смены ленинградского руководства никому не нуже
н. Киров не хотел ЕГО приезда в Ленинград. Там завязалась их нежная дружба.

Уже перед самой смертью она объявила, что, как только кончит академию, уед
ет в Харьков к Реденсам, будет там работать.
Ему донесли ее разговор с няней. «Все надоело, все опостылело, ничто не рад
ует». Что значит «ничто»?! А дети?
Все делала назло ему.
Знала, что ОН ненавидит духи, считает, что от женщины должно пахнуть тольк
о свежестью и чистотой. А она душилась, да еще заграничными духами, их прив
озил ее братец Павел, и назло одевалась в заграничные платья, которые при
возил тот же Павел и дорогие, милые Сванидзе. Сидит в академии среди прост
ых советских людей и пахнет заграничными духами. ЕГО жена... А?!
Зачем Павел подарил ей пистолет? Зачем женщине пистолет? Кому придет в го
лову дарить женщине пистолет?! Не готовил ли он ее исподволь к ЕГО убийств
у? После того, что случилось, ОН приказал отобрать у него пропуск в Кремль.
Мало, мало! Он подумал о Павле с ненавистью. Надо строго наказать его. Пуст
ь знает!
Теперь он уже не женится.
Народ его поймет. Потерял любимую жену, не хочет другой Ч так это поймет н
арод. Хороший отец не хочет своим детям мачехи Ч так это поймет народ. И о
н не хочет своим детям мачехи Ч новые осложнения, новая родня, новые скло
ки. Его одиночество много добавит к ЕГО простоте, которая так импонирует
и народу. Даже позаботиться о нем некому.
ОН не ездит на заводы и фабрики, не митингует, выступает только в исключит
ельных случаях: на съездах, на пленумах, с короткими приветствиями в печа
ти. Каждое его выступление должно быть событием. И здесь прав Пушкин:

Будь молчалив: не должен царс
кий голос
На воздухе теряться по-пустому.
Как звон святой, он должен лишь вещать
Велику скорбь или великий праздник.

Как сказано!
Надо проследить, проверить, как идет подготовка к столетию со дня смерти
Пушкина. Конечно, в Пушкине есть и много неприемлемого, но это неприемлем
ое надо направлять против тогдашнего царя Николая Первого и его окружен
ия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12