Но его поразило, когда Лена повторила почти слово в слово то, о чем он дума
л, стоя у окна. Видимо, он все-таки недооценивал ее.
Ч Мы чужие люди, Юра, у нас разные взгляды, разные ценности, мы с трудом пон
имаем друг друга. Я вижу, как ты приспосабливаешься ко мне, говоришь не то,
что думаешь. Это обременительно.
Ч Что ты имеешь в виду?
Ч Я имею в виду твой рассказ о Саше, будто благодаря твоим стараниям ему
дали всего три года ссылки, а не лагерь и будто тебе чем-то грозил его арес
т. Чепуха! Просто мне всегда хотелось хорошо о тебе думать и я убеждала себ
я, что все так и есть.
Шарок молчал.
Ч И с Викой. Уж очень нечистоплотно было все мешать в одну кучу.
Он сел рядом с Леной на постели, взял ее за руку, улыбнулся.
Ч Зачем же ты тогда пришла ко мне в больницу?
Ч Очень одиноко лежать в больнице, когда никто к тебе не приходит.
Ч Значит, пожалела. А я-то надеялся, ты меня любишь.
Ч Я? Ч она задумалась. Ч Не знаю. Вряд ли... Но я хочу, чтобы мы расстались п
о-дружески, именно в такой светлый, майский, праздничный день, чтобы именн
о таким он нам запомнился.
Заговорив о больнице, он дал ей повод показать свое интеллигентское прев
осходство: он не пришел к ней в больницу, хотя она умирала тогда, умирала п
о его вине, а она пришла к нему, оказалась лучше, выше его. И сейчас, беременн
ая, она опять все берет на себя, освобождает его от забот, от ответственнос
ти, от алиментов. Небось все обговорили уже, в семейке-то, небось сам Иван Г
ригорьевич сказал: «Обойдемся без твоего подлеца, рожай!» Опять показыва
ют, что они аристократы, а он плебей.
Ч Мы очень хорошо провели эти дни, Ч сказал Юра, Ч не будем портить их в
ыяснением отношений. Я понимаю: ты маленько накачала себя, не будем продо
лжать разговор. Уедем, ты подуспокоишься, и мы вернемся к нему.
Она покачала головой.
Ч Мы никогда не вернемся к этому разговору. Мы больше никогда с тобой не
встретимся, Юра, все кончено.
Она взяла со столика часы, встала, начала одеваться.
Ч Сегодня будут два автобуса: в семь и в восемь. Я записала нас на семь. Для
тех, кто уезжает в семь, ужин будет на полчаса раньше. Так что, Юрочка, потор
опись!

4

Варя поступила в строительный институт. Не на дневное отделение, как сов
етовала Нина, а на вечернее: стипендия мала, а сидеть на Нининой шее она не
хочет.
Нину этот довод не убедил: обходятся же стипендией миллионы студентов. К
онечно, пришлось бы жить скромно, но все живут скромно. Страна напрягает в
се силы, создается могучая социалистическая держава. Для этой великой це
ли народ отрывает от себя последнее, терпит невероятные лишения, сверстн
ики Вари мерзнут в землянках и бараках, строят заводы, фабрики, электрост
анции. Студенты теснятся в общежитиях по шесть человек в комнате, питают
ся в дешевых студенческих столовых. А у Вари комната на Арбате, так что пре
красно могла бы учиться и на дневном. И не надо лукавить, наводить тень на
плетень. Ларчик открывается просто: учеба на вечернем отделении избавит
Варю от общественных обязанностей на работе, а работа освободит от общес
твенных обязанностей в институте. Сама призналась: «Слава богу, теперь н
е буду на собрания ходить. Пусть другие тянут руки, ревут от восторга, бара
ны».
И это она говорит ей, Нине, члену партии! Спорить бесполезно, такая озлобле
нность в ее возрасте Ч поразительно!
Повесила над кроватью фотографию Саши Панкратова, увеличенная, в рамке,
под стеклом. На видном месте. У Нины над столиком висит портрет товарища С
талина, а у Вари портрет Саши Панкратова, сосланного в Сибирь по статье 58-10
Ч «контрреволюционная агитация и пропаганда». К Нине приходят люди, узн
ают Сашу, заходят соседи и тоже узнают, одна соседка Вера Станиславовна ч
его стоит, сволочь! Увидела, ехидно улыбнулась, донесет обязательно. Что ж
теперь, не пускать людей в комнату?
Ч Зачем ты повесила фотографию Саши? Ч спросила Нина.
Ч А почему тебя это волнует?
Ч Мы живем в одной комнате, должны считаться друг с другом.
Ч А ты у меня спрашивала, когда повесила нашего лучшего машиниста?
Она показала на портрет Сталина.
Ч Почему машиниста? Ч не сразу поняла Нина.
Ч Ну как же. Железнодорожники пишут: наш лучший машинист Сталин.
Ч Не смей так говорить! Понятно? Не смей! Я повесила портрет товарища Ста
лина, когда тебя здесь не было, когда ты жила со своим муженьком-бильярдис
том. Я уважаю товарища Сталина.
Ч А я уважаю товарища Панкратова.
Ч Пожалуйста, уважай, только держи это при себе... Нечего афишировать! Кто
он тебе? Муж? У тебя, кажется, был другой муж! Жених? Что же ты его не дожидала
сь, выскочила за какого-то шулера. Он тебе никто. Никто! Ты повесила его фот
ографию для демонстрации. А чем это может кончиться, не думаешь? Если ты не
снимешь фотографию, я сама ее сниму.
Ч Имей в виду, если только притронешься к Сашиной фотографии, то я сниму
твоего усатого, вынесу в коридор, разорву на кусочки при всех. Можешь не со
мневаться, что я это сделаю.
Психопатка, распутница! Сотворила себе из Саши кумира, новоявленная Магд
алина, новоявленный Иисус Христос. Фанатичка! За одну сотую того, что она б
олтает, ей могут влепить пять лет. И Нине придется за нее отвечать. Что она
скажет? Не знала о настроениях собственной сестры?
Ч Я запрещаю тебе со мной так разговаривать! Запрещаю!
Ч Может быть, мне вообще молчать?
Ч Да, молчи, если у тебя нет других тем для разговоров. Я коммунистка и ант
исоветчину слушать не желаю!
Ч Антисоветчину? Разве я говорю что-нибудь против Советской власти? Я за
Советскую власть, только вашего «отца и учителя» терпеть не могу!
Ч Не смей так называть товарища Сталина, не смей! Товарищ Сталин и Советс
кая власть Ч это одно и то же.
Ч Это для тебя одно и то же.
Ч Не только для меня, для всей партии, для всего народа.
Ч Не говори за весь народ, вы его хорошо околпачиваете. Врете на каждом ш
агу!
В коридоре послышались шаги и замерли у их двери. Ну вот, дождались, эта св
олочь Вера Станиславовна подслушивает.
Ч Повторяю, Ч Нина перешла на шепот, Ч я запрещаю тебе вести со мной так
ие разговоры, понимаешь? Ч она рубила рукой воздух. Ч Запрещаю! И запрещ
аю вести их с кем бы то ни было.
Ч С тобой я могу не разговаривать, Ч Варя тоже понизила голос, Ч ну а с д
ругими Ч это мое дело. И не махай руками!
Ч Ты понимаешь, чем это для тебя кончится?
Ч Ничем. Я разговариваю только с порядочными людьми.
Ч Если ты еще раз при мне заговоришь в таком духе, то кому-то и
з нас придется навсегда покинуть эту квартиру.
Ч Я тебя не задерживаю, Ч прищурилась Варя, Ч впрочем... Ты можешь сплав
ить меня в Бутырки.
Ч Если ты не одумаешься, то, может быть, придется это сделать.
Ч Ну что ж, Ч хладнокровно ответила Варя, Ч для тебя это будет весьма ес
тественно и логично. Только вот передачи придется таскать.
Варя запела:

Не ходи по льду,
Лед провалится,
Не люби вора,
Вор завалится.

Вор завалится,
Будет париться,
Передачи носить
Не понравится...

Ч Не юродствуй! Ч прикрикнула Нина.
Ч Впрочем, передачи ты носить не будешь, еще бы, какой-то там антисоветчи
це. Другие принесут. Ладно, Ч она встала, Ч не беспокойся: больше на эту т
ему разговоров у нас с тобой не будет.
Прекратились разговоры не только на эту тему, прекратились разговоры
вообще. О чем им говорить? Каждая жила своей жизнью.
Но Нину и это не устраивало, Суровое, ответственное время. Страна, окружен
ная врагами внешними, борется с врагами внутренними. Малейшее сомнение в
Сталине означает неверие в дело социализма. Только безграничная, безого
ворочная вера может сплотить миллионы людей на строительство нового об
щества. В бою не рассуждают, в бою выполняют приказы командования, а не обс
уждают их. Ее сестрица отрицает все, что дорого и священно для миллионов с
оветских людей. Раньше были мальчики, танцульки, рестораны, потом муж Ч б
ильярдный игрок, вор, мошенник, теперь антисоветчина. К чему это приведет?
Что ждет Варю? И что ждет ее, Нину? Дело не в страхе, дело в ее партийной чест
ности. Прикрывая Варю, она поощряет антисоветские разговоры, значит, поо
щряет антисоветскую агитацию. Тем самым она совершает преступление пер
ед партией, становится соучастницей.
Но как поступить? Пойти к Вариному начальнику и поговорить с ним? Сообщит
ь в партийную организацию? Донести на сестру? Это ужасно! Ведь Варю посадя
т, и все будут знать, что посадила ее родная сестра. Но и молчать она не може
т.
Посоветоваться с директором школы Алевтиной Федоровной? Алевтина Федо
ровна всегда вела себя с ней по-матерински. Нина была ее любимицей, комсом
олка, активистка. Когда Нина окончила педагогический институт, взяла ее
в школу преподавать историю, не дала загнать на периферию. А когда Нина хо
тела собирать подписи под заявлением, связанным с арестом Саши Панкрато
ва, Алевтина Федоровна прочитала заявление и порвала его.
Ч Этого документа не существовало.
И никогда больше о нем не говорила. А спустя месяц дала Нине рекомендацию
для вступления в партию.
Алевтине Федоровне Нина доверяла безоговорочно. Эта полная низкоросла
я женщина с прямыми редкими волосами, в пенсне на круглом мордовском лиц
е, участница гражданской войны, член партии с 1919 года, олицетворяла для Нин
ы партийную совесть, была образцом, на который она равнялась.
И все же рассказать ей о Варе Ч значит переложить на ее плечи ответствен
ность: знать в наше время Ч это уже и отвечать.
Нина колебалась, никак не могла решить, как ей поступить. Помог случай. Але
втина Федоровна вызвала ее к себе для конфиденциального разговора.
Алевтину Федоровну прислали в свое время из Наркомпроса для укрепления
школы, известной плохим социальным составом учащихся, реакционностью п
реподавателей, неистребимым духом старой гимназии.
Алевтина Федоровна этот дух истребила. Пришли молодые учителя, среди них
Нина, появились пионерская и комсомольская организации, старый обструк
ционистский родительский совет заменили новым, лояльным. Школа переста
ла быть закрытым, кастовым учебным заведением Ч обычная районная средн
яя трудовая школа с обычным порядковым номером.
Но и Алевтина Федоровна превратилась в директора обыкновенной средней
трудовой школы.
Ореол высокой значительности, с которым пришла Алевтина Федоровна, поту
скнел. Ее воинственность стала ненужной, неуместной, даже смешной. Требо
вательность обернулась придирчивостью, суровость Ч раздражительност
ью. Получив классическое педагогическое образование, она постепенно со
мкнулась со старыми учителями, то есть с теми, кто требовал от учащихся зн
аний, не завышал отметок активистам, отвергал педологические и тому подо
бные эксперименты. Обнаружив вопиющую неграмотность учеников восьмого
класса, знавших социальный генезис Гамлета, но не умевших ставить запят
ые, Алевтина Федоровна выгнала молодого преподавателя языка и литерату
ры, последователя Переверзева, и вернула старого, учившего детей синтакс
ису, орфографии и пунктуации.
Опубликовано постановление ЦК и Совнаркома: преподавание истории носи
т отвлеченный характер, учащимся преподносятся абстрактные определени
я, а нужно, чтобы в их памяти закреплялись исторические деятели и хроноло
гия. Преподаватели привыкли к формуле: история человечества Ч это истор
ия борьбы классов, исторические деятели Ч всего лишь выразители их инте
ресов. Теперь надо возвратиться к концепциям, трактовавшим историю как д
еяния великих людей?
Алевтина Федоровна отнеслась к новому постановлению спокойно. Ее, предс
тавительницу высшей партийной политики, никакие повороты этой политик
и не удивляли. К высшим инстанциям не испытывала пиетета, руководителей
государства видела с близкого расстояния, относилась к ним как к равным.
Троцкого всегда считала чужаком, Зиновьева и Каменева Ч паникерами. Ей
были ближе Рыков, Томский, Бухарин и другие представители коренного русс
кого большевизма. Но они оказались слабы, чтобы принять на себя руководс
тво. Теперь она была за Сталина, не потому, что восхищалась его качествами
, знала ему цену, но в данных условиях он единственный, способный держать в
ожжи. И держать крепко, практик, а не краснобай.
Алевтина Федоровна сама была практиком, оценивала людей с точки зрения п
риносимой ими пользы. Однажды на уроке истории даже сказала: «Декабристы
? А что они сделали?»
Она понимала, что утверждение в истории роли личности вообще означает во
звеличивание роли Сталина в частности. Но разве мало значение личности?
Могла без Ленина свершиться Октябрьская революция? Сталину при жизни во
здается больше, чем воздавалось Ильичу, но это фигуры несоизмеримые. Лен
ин не нуждался в утверждении своего престижа, на то он и Ленин, а Сталин ну
ждается, он всего лишь Сталин. Но авторитет Сталина Ч это авторитет парт
ии, ее кадров, которым Сталин обязан всем.
Новые учебники по истории еще не готовы. Пользоваться старыми уже нельзя
. По этому поводу Алевтина Федоровна и пригласила Нину: организуется все
союзный летний семинар историков, туда направляются лучшие преподават
ели, способные потом сами провести городские и районные учительские сем
инары. Алевтина Федоровна выдвигает Нину Ч еще одно доказательство ее б
лагожелательности.
Ч Спасибо, Алевтина Федоровна, я постараюсь справиться с этим.
Ч Справишься, Ч ободрила ее Алевтина Федоровна. Ч Все хорошо запомни
и запиши, тебе придется потом самой вести инструктаж.
Ч Я все запомню.
Алевтина пристально посмотрела на нее.
Ч Ты чем-то озабочена?
Нина замялась:
Ч Ничего особенного.
Ч Говори, что у тебя! Ч приказала Алевтина Федоровна.
Ч Варя, моя сестра, вы ее помните?
Ч Помню, конечно. Красоточка. Что с ней?
Ч Выскочила замуж за какого-то бильярдиста, польстилась на красивую жи
знь, потом разошлась с ним, ну, естественно, разочарование, плохое настрое
ние и все прочее.
Алевтина Федоровна пытливо смотрела на нее. Понимает, что дело не в билья
рдисте и не в ресторанах.
Нина замолчала, не в силах произнести слово «антисоветские разговоры». О
на вдруг ясно осознала, что говорить об этом не следует. К этим словам Алев
тина Федоровна отнесется серьезно, сентиментальничать не будет, послед
ствия могут оказаться самыми неожиданными и суровыми.
Ч Ну и что? Ч отчужденно спросила Алевтина Федоровна.
Ч Ничего. Вы спросили, чем я озабочена, я вам рассказала.
И улыбнулась, как бы извиняясь за свою минутную слабость.
Ч Совещание предполагается провести в Ленинграде, но, возможно, оно про
йдет в Москве, в помещении Института Красной профессуры.
Нина подумала: лучше бы в Ленинграде, она уехала бы из Москвы и два месяца
не видела бы Варю, жить вместе стало тягостно.

5

Варя была довольна тем, что поступила на вечернее отделение. Теперь уж ни
кто не мог затащить ее ни на какие собрания: «А как же институт?» Кроме тог
о, ей полагались дополнительные свободные дни, например на подготовку к
экзаменам, к тому же на вечернем почти не было никаких общественных дисц
иплин, всяких там политэкономий и прочего, и она могла манкировать неинт
ересными лекциями, ссылаясь в этих случаях на работу.
И было легко заниматься. Среди своих сокурсников, простых строителей-пр
актиков, прорабов, бригадиров, она, прекрасно подготовленная в школе, спо
собная к математике, физике, была первой, гордостью группы, на дом почти ни
чего не задавали, к девяти вечера она освобождалась, успевала навестить
Софью Александровну или сбегать в кино.
Как-то раз, возвращаясь из библиотеки, Варя встретила Вику.
Вика заулыбалась, обняла Варю, поцеловала. И тут же вынула из сумочки носо
вой платок, пахнущий духами «Коти», вытерла на Вариной щеке след от губно
й помады. По-прежнему красивая, нарядная, в легком бежевом пальто и такого
же цвета берете, оживленная, обращала на себя внимание, прохожие оборачи
вались.
Ч Варя, милая, я так рада тебя видеть.
Была ли рада этой встрече Варя? Чужой человек, в общем-то. Но вспомнилась в
стреча Нового года, где был Саша, вспомнился ресторан, куда Варя попала вп
ервые и где познакомилась с Левочкиной компанией. И она тоже улыбнулась
Вике.
Ч Ты куда? Ч спросила Вика.
Ч Домой.
Ч Может быть, зайдем ко мне? Ч предложила Вика.
Ч Нет, меня ждут дома.
Ч Ну, тогда я тебя провожу...
Вика шла рядом с Варей, поглядывала на нее, весело улыбалась, и казалось, ч
то она действительно рада их встрече. И опять, как и тогда, во времена их пр
ошлого знакомства, повеяло от ее разговоров иной жизнью, бесшабашной, жи
знью удачников, счастливчиков, которым все дозволено и которые все могут
.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12