Требовалось постоянно находить пути для развития, расширения зон влияния и фактической территории. Нередко поиски приводили к границе соседа. И тогда вопрос заключался лишь в том, кто ударит первым.
Череп не любил выжидать. Чтобы осуществить блицкриг, так называемую молниеносную войну, требовалось обезглавить конкурирующую банду, оставить ее без руководства. А затем раздавить, смять и ощипать, как курицу с отрезанной головой, носящуюся по двору. Вначале это планировалось следующим образом: Череп вызывает конкурентов на «стрелку» (примитивное столкновение «стенка на стенку», подробно охарактеризованное в старом фильме «Банды Нью-Йорка»), а затем применяет сложную схему с использованием снайперов и обходных путей. Глава Ордена, впрочем, не мог рассчитывать на то, что предводитель «Всадников апокалипсиса» явится на «стрелку» собственнолично, — для этого, по слухам, он был слишком стар. Однако метущиеся и паникующие приспешники могли с потрохами выдать местонахождение лидера. В этом случае Череп напустил бы на него своего нового киллера — легендарного Волка, уже заслужившего в Гетто определенную репутацию.
Курт обо всем этом не знал, когда, прибыв из «Лавины», отрапортовал об окончании дела, и… накинулся на Черепа с упреками. В его сбивчивой речи можно было проследить несколько линий, связанных сомнительной логикой:
1) Череп поступил крайне неумно, заранее не осведомив Волка о том, кто являлся истинной целью;
2) Череп поступил очень подло, подставив Волка таким коварным образом;
3) Череп, наконец, заблуждается касательно того, что Волк станет безжалостно убивать ради для него женщин, детей и стариков.
Выслушав все до конца, Череп спокойно ответил:
«… Разумеется, я мог бы поручить тебе убить кого-то другого. Но это, увы, не произвело бы и малой доли должного эффекта (за исключением, разумеется, ликвидации самой главной шишки). Мало того, что „мишень“ занимала в иерархии „Всадников“ один из руководящих постов (что свидетельствует только о том, что лучшие годы банды давно миновали), она к тому же является… прошу прощения, являлась весьма и весьма привлекательной женщиной. Следовательно, кто-то на вершине к ней небезразличен. Убрав красотку, мы предприняли столь дерзкий шаг, что проигнорировать его будет очень непросто. Возможно, именно это толкнет главную шишку на какую-нибудь глупость, благодаря чему мы наконец-то нащупаем его старую дряхлую задницу… Что же до твоих предпочтений… Ты убьешь любого, на кого я укажу, будь это женщина, старик или ребенок!»
И Череп был прав. Курт не мог совершить ничего такого, что не понравилось бы гангстеру. Микроскопическая субмарина, начиненная взрывчаткой, продолжала дрейф в запутанном лабиринте кровеносных сосудов. Волк был здоров, будто бык, но и ему приходилось всерьез остерегаться инсультов…
Загвоздка была в том, что Ордену никак не удавалось определить точное местонахождение предводителя «Всадников». Разумеется, у Черепа имелись на сей счет кое-какие догадки, но проверять их все было бы крайне нецелесообразно. Кроме того, не имело смысла рисковать Волком понапрасну. Череп знал, что не найдет другого метаморфа. Поэтому Курт получал лишь такие задания, которые не смогли бы выполнить без его участия. Ликвидация золотоволосой красавицы стала тому подтверждением. Однако ожидаемой реакции глава Ордена так и не дождался.
Вообще никакой.
«Всадники апокалипсиса» молчали, не предпринимая ровным счетом ничего. Точно дерзкое убийство не имело к ним никакого отношения. Ошибки быть не могло — все, кого Череп считал конкурентами, давно узнали о том, что Орден принял на службу мета-морфа (в основном эта информация просочилась благодаря самим же «черепам»). Бойня в ночном клубе также не оставляла сомнений. Но в таком случае почему «Всадники» молчат? Череп возмущался — мол, это против всех законов и правил. Конкуренты должны были выдвинуть Ордену претензии или прямые обвинения в том порядке, какой предполагался при разрешении конфликтов между гангстерскими бандами.
Но ничего этого не произошло. Глава Ордена разумно считал, что выдвигать претензии самому было бы несколько преждевременно. Поэтому он решил выждать, затаиться и наблюдать. Он подозревал: странное затишье в стане противника вызвано тем, что «Всадники» готовят ответный удар.
Охрана Черепа была усилена той же ночью, когда Волк предпринял свою беспрецедентную акцию. Собственно, аналогичным образом поступили многие другие криминальные боссы (в угаре гнева «Всадники» могли вцепиться не в ту глотку), хотя опасаться, по сути, следовало не им, а их ближайшим «заместителям» — неписаные правила гласили, что ответный удар не может превышать первоначальный по силе. В народе этот обычай именовался «глаз за глаз, зуб за зуб». Поэтому Череп спал спокойно.
Но вот прошла целая неделя, а «Всадники апокалипсиса» не выказывали ни желания покарать обидчиков, ни, на худой конец, простого негодования. Для Черепа такая невозмутимость была хуже всего. Он-то ждал официального вызова, чтобы незамедлительно явиться на «стрелку». Тянуть резину дальше не имело смысла.
Кто мог сказать, что затеяли «Всадники»?
И тогда Череп развернул полномасштабную войну. Это была заурядная гангстерская мясорубка, почти рутина. С погромами, избиениями и убийствами, что являлось скорее исключением из правила, нежели правилом. Сезон охоты на гангстеров был открыт. На каком основании? Никаких оснований, по сути, не требовалось. Разве большинство граждан, рассматривающих голограммы вечерних новостей, понимали все, что им показывали? Масштабы гангстерских войн были значительно скромнее.
Между Орденом и «Всадниками апокалипсиса» существовало небольшое и в то же время весьма важное различие. Гангстерские шайки Мегаполиса базировались на общих принципах (таких, как жесткая иерархия, дисциплина, конспирация), но осуществляли свою деятельность по-разному. Череп был консерватором до мозга костей, хотя никому в том не признался бы. Он сколотил свою банду из нескольких приятелей (эта история была достойна, как минимум, головизионного сериала) и год за годом приобретал все более весомый авторитет в преступном мире Гетто, пока не вошел в десятку — эдакий бандитский хит-парад — наиболее влиятельных и могущественных гангстеров. Учитывая масштабы Мегаполиса, это говорило о многом.
Консерватизм создателя закономерно передался самому творению. Орден Черепа был традиционной, старомодной бандой в полном смысле этого слова — здесь не жаловали новшества, но свято хранили традиции (частенько — в ущерб собственной выгоде). «Черепа» промышляли всем тем спектром сомнительных занятий, с которых все начиналось в старом Чикаго. А именно: контрабандой спиртного, сигарет и драгоценных металлов; распространением наркотиков через разветвленную дилерскую сеть; содержанием подпольных игорных домов; кражей разнообразных материальных благ — от денег до автомобилей (последние обрабатывались в мастерских и мгновенно сбывались); грабежом и разбоем; мошенничеством, — от уличных «разводил» до махинаций с ценными бумагами на бирже. Не гнушался Орден и вполне законных дел, таких, как ресторанный бизнес, сотрудничество с профсоюзами, купля-продажа топлива, недвижимости и т. п.
Чурался Орден лишь одного — высоких и запредельно высоких технологий. Это не поддавалось разумным объяснениям, потому как, по мнению Волка, «черепа» упускали солидные прибыли. Причина могла быть лишь одна — Череп, подобно профессору Преображенскому, отвечал просто и незатейливо: «не хочу». В силу некоей причины, которую он держал глубоко в себе, глава Ордена категорически отказывался иметь что-либо общее с хай-тековыми порождениями кремниевого века. Картина получалась следующая: Череп, сидя на мешках с наркотой и ящиках с контрабандным пойлом, упрямо воротил физиономию от киберпространственной деки.
Что до «Всадников апокалипсиса», то они стремились к виртуальным звездам сквозь голографические тернии. В понимании духа времени их банда была куда прогрессивнее, нежели Орден. Эти парни (и девицы) спешили сграбастать все, что имело какое-либо отношение к высоким технологиям — не только дорогие игрушки, но и чистую, не запятнанную материей информацию. Перечень занятий был обширен: нелегальная торговля «железом» и «софтом», запрещенными к гражданскому обороту; пиратские странички в Сети, распространяющие (за скромную плату, разумеется) информацию самого разнообразного толка — от музыки и порнографии до детальных инструкций по изготовлению взрывных устройств; полуофициальные Сеть-бары, где любой желающий (опять-таки почти бесплатно) мог подобрать сим-стим конструкт на свой вкус (каким бы извращенным он ни был); лаборатории и студии, в которых упомянутые конструкты изготовляли; скупка и продажа краденой информации; обучение начинающих хакеров; профессиональный взлом массивов с целью хищения чьей-либо интеллектуальной собственности; беззастенчивая торговля имплантатами, шунтами, протезами — тем, чем модная молодежь стремилась напичкать собственные тела — и т. д. и т. п. О некоторых пунктах этого «бюджета» Череп, вероятно, даже не догадывался. «Всадники» были своего рода феноменом.
Опасались они одного — задевать сферу компетенции Запретного города. Как, впрочем, и остальные. Город являлся тайной во плоти, вещью в себе. Кроме того, даже при колоссальном желании коснуться сферы его компетенции было бы весьма затруднительно. Все, что имело какое-либо отношение к хирургическому или генетическому вмешательству в биологические тела, априори относилось к одному-единственному району Гетто. По степени концентрации материальных ценностей Запретный город мог соперничать с самими Ульями. Но на то он и считался Запретным… Составить ему конкуренцию могли только недосягаемые лаборатории в тех же Ульях. Раздобыть оборудование, требующееся для подобных изысканий, было столь же непросто, как и найти нужных специалистов.
Поэтому «Всадники апокалипсиса» ограничивались металлом, пластиком, а также байтами, витающими непосредственно в воздухе — нужно лишь протянуть руку и взять. Но и традиционные для гангстеров доходные отрасли, нужно заметить, не остались без внимания. «Всадники» тоже открывали рестораны, дискотеки, бары, сбывали краденое, прокручивали махинации с металлоломом, гидропоническим зерном…
Последнее давало относительно малую долю доходов, но, как ни странно, занимало Черепа в первую очередь. Откажись «Всадники апокалипсиса» от старомодных, традиционных способов дохода, и конфликт был бы исчерпан. Суть проблемы состояла в прозаической конкуренции. Однако если деловые люди привыкли решать споры в арбитражном суде, то гангстеры поступали немного иначе.
Война разразилась без предупреждений, без каких-либо официальных заявлений. Все, впрочем, восприняли это как должное. Бандиты, что с них взять? Орден ударил первым (собственно, если считать «Лавину», то удар был вторым), разгромив один из ресторанов, принадлежавший «Всадникам». Помимо клиентов и обслуги, внутри находились несколько гангстеров — боевики или «оперативники», пушечное мясо. Все они с тяжелыми побоями были спешно перемещены в ближайшую реанимацию. Сам же ресторан подвергся катастрофическому разгрому.
Водка горит хорошо.
И понеслось. Не проходило и дня, чтобы Орден не трепал конкурентов. Сеть-бары, лаборатории, склады «железа», коммуны юных киберкрыс… На третий день «Всадники» точно очнулись. Были жестоко разгромлены два бара и одно подпольное казино. Последнее — с участием бульдозера. Бейсбольные биты, что налетчики бросили на месте побоища, были липкие от крови. Череп бродил среди обломков, бранясь и сокрушенно качая головой. Курт — в связи с серьезным обострением ситуации — был временно причислен к охране начальства (по сути, единолично заменяя таковую), а потому следовал за Черепом почти неотступно. Это оказалось небезынтересно.
Такого поворота глава Ордена не ожидал. Похоже, он невольно повторил ошибки диктаторов, развязывавших захватнические войны. Свято убежденные в своем превосходстве, они всерьез рассчитывали на то, что противник сразу капитулирует или, по крайней мере, не окажет сопротивления, едва завидев победоносные войска. Но «Всадники» тоже были не лыком шиты. Шестеро «черепов», охрана заведения, получили множественные травмы. Один спасся бегством и по сотовому вызвал подмогу. Но когда таковая явилась, все в казино было уже разгромлено.
Череп велел в спешном порядке усилить охрану всех заведений, складов и прочих мест, «подведомственных» — Ордену. Но это не особо помогло — попросту не хватало людей. Куда бы «всадники» ни пришли, их было значительно больше, чем охраны. Орден терпел огромные убытки. «Всадники» громили злачные места, грабили грузовики с ценным грузом (от медного лома до контрабандной водки), накрывали дилерские сети по сбыту наркотиков… Череп скрежетал зубами, но пресечь злодейство не мог.
Один раз, благодаря жиденьким утечкам информации из стана противника, Ордену удалось застать налетчиков врасплох. Изумление «всадников» не знало предела, когда из вроде бы совершенно безобидного на вид кабачка выскочили две дюжины разъяренных «черепов», вооруженных битами, стальными прутами, кастетами и другим холодным оружием. Поражение «Всадников» было гарантировано.
Эта скромная победа дала Ордену передышку и возможность для маневра. Череп незамедлительно усилил натиск на противника. Традиционная ориентация, помимо всего прочего, обусловила мощный силовой момент. В частности, Орден считался многочисленней. Соответственно, в нем состояло много больше исполнителей — простых боевиков, чьими руками вершились темные дела. Череп панически боялся конкуренции (внутри собственной группировки в том числе). «Всадники» же делали упор на светлые головы, которые не всегда имели в своем распоряжении крепкие кулаки. Это помогало вести бизнес, ослабляя, с другой стороны, группировку физически. Так что Орден не терял надежды.
Как говаривал Череп:
— Боевой дух силен как никогда! Мы еще повоюем!
Но Курт, бесшумно исследуя коридоры штаб-квартиры Ордена, слышал и менее оптимистичные высказывания. Кое-кто из боевиков ворчал, что, дескать, им «эта война поперек глотки стоит. Пора с этим завязывать!». Впрочем, беседовали на подобные темы лишь в обществе доверенных товарищей, да и то вполголоса. Бунта на корабле пока не предвиделось. Мало того, что все боялись Черепа (он-то, по большому счету, и воплощал собой весь Орден целиком), — на страже его интересов стоял грозный метаморф. Убийца убийц, как его за глаза называли. В положении Волка не имело смысла проявлять инициативу. Он присматривался, прислушивался, запоминал.
А гангстерская война тем временем набирала обороты, словно огромный паровоз, несущийся по рельсам, — все быстрее и быстрее, опережая свист собственного котла…
Что касается полиции или другой исполнительной власти, то Нижнее гетто и прежде, пытаясь нащупать опору в лице государства, лишь чудом не падало в пучину анархии. Департамент полиции охотнее интересовался тем, что происходило в благоустроенных Ульях, предоставив «нижним» решать проблемы, как им заблагорассудится. От закона и гражданских прав остались одни названия. Закон исполнялся лишь тогда, когда за ним маячила карающая длань. Если угроза репрессий исчезала, улетучивался и смысл поступать так, как предписано законом. В общем, в Гетто право скатилось до первобытного уровня — обычаев и общепринятых правил. «Нижние» выдумывали и соблюдали только такие законы, какие сами желали соблюдать. Химеры, появившиеся на свет, были достойны докторской диссертации (что, кстати, кто-то в Ульях уже сообразил).
Впрочем, нельзя сказать, что полиция отсутствовала в Гетто как таковая. Полиция в Гетто имелась (более того, ее сотрудники получали плату). Просто она не бросалась в глаза. Легавые предпочитали стоять в стороне и наблюдать, как граждане разрешают споры наиболее приемлемыми для них способами. К чему мешать добрым людям? Гангстерская же война представляла собой феерическое зрелище.
Если бандиты порвут друг другу глотки, остальным будет только лучше, — таким, вероятно, был бы итог социологического опроса, если бы кто-либо догадался его провести. По здравом размышлении выходило, однако, что это не вполне верно. Территория не будет пустовать. Приход новых хозяев и передел собственности всегда связан со слезами и кровью. Череп был плох, но кто-то мог переплюнуть и его.
Эти «кто-то» составляли компанию полиции, облюбовав места на галерке. Другие бандформирования проявили завидную дальновидность и стойкость, не позволяя втянуть себя в драку. Череп помалкивал, поэтому Курту пришлось искать ответы самому.
1 2 3 4 5 6 7