VadikV
44
Татьяна Устинова: «Хрони
ка гнусных времен»
Татьяна Устинова
Хроника гнусных времен
«Татьяна Устинова. Хроника гнусных врем
ен»: ЭКСМО; Москва; 2002
ISBN 5-699-00676-1
Аннотация
Кирилл никак не предполагал, чт
о девушка в очках по имени Настя окажется ему настолько дорога и он, плюну
в на поездку в Дублин, будет заниматься расследованием смерти ее бабушки
! Настя не верит, что бабушка погибла, уронив в ванну фен. Кирилл, обследова
в дом, согласен с ней. И теперь не только Насте и ее родственникам, но и Кири
ллу хочется выяснить: на какие деньги полвека безбедно существовала ста
рушка, которая оставила в наследство и бриллиантовое колье, стоимостью в
сто тысяч долларов, и домик на берегу Финского залива, и старинную библио
теку? И кто это шарит вокруг дома в темноте, кто пытается уморить наследни
ков старушки и отыскать остальные сокровища?..
Татьяна УСТИНОВА
ХРОНИКА ГНУСНЫХ ВРЕМЕН
"Только теперь Спящая красав
ица умерла.
Людоед до сих пор жив и работает в городском ломбарде оценщиком”.
Евгений Шварц “Тень”.
Это очень просто. Нужно только ни о чем не думать.
Все будет хорошо. Просто не думать о том, как это будет. Нельзя жалеть стар
уху. Хватит, пожила, пусть теперь даст пожить другим. Конечно, она ни в чем н
е виновата, но раз уж она оказалась прямо на пути, то и черт с ней. Ждать, ког
да помрет сама, Ц некогда. Времени мало, очень мало, совсем нет. Еще чуть-ч
уть, и она может открыть тайну, и тогда руки будут связаны. Надо успеть упр
авиться.
Успеет!..
В коридоре горели всего две лампы, и пахло цветочным мылом и еще какой-то
парфюмерией Ц старуха наводила красоту. Это она умела. Никто в жизни не д
ал бы ей ее семьдесят с гаком.
Лето, жара, питерское солнце, ошалев от собственной смелости, плавит асфа
льт. Упоительно, как бывает только в детстве, пахнет битумом, свежескошен
ной травой и водой из Невы. Бабушка покупает мороженое. Она всегда покупа
ет мороженого столько, сколько захочешь. Хоть у каждого ларька. Продавщи
ца улыбается, шершавый толстенький вафельный стаканчик увесисто холод
ит ладонь, и мороженое сверху сразу начинает подтаивать, и его приятно сл
изывать, и язык становится ванильным и твердым от холода. Бабушка хохоче
т Ц она никогда не смеется просто, она всегда хохочет, у нее белые зубы и в
еселые морщинки вокруг глаз, Ц и поправляет невесомый газовый шарф в ст
иле пятидесятых, который летит в невском ветру и питерском солнце как бу
дто сам по себе. А у Исаакия Ц это всем известно Ц стоит еще одна тележка
с мороженым, и, когда они дойдут до нее, бабушка купит еще, и можно не боятьс
я, что это кончится слишком быстро.
Через минуту, если все пойдет по плану, она умрет.
И зачем только вспомнилось это дурацкое мороженое!..
Она весело прожила все свои семьдесят с гаком, ну и хватит, и все, и не надо д
умать об этом! Это просто дело, такое же, как все остальные дела. Ну пусть не
такое же, но дело, только и всего. Ничего личного. Никаких воспоминаний, и ч
ерт с ним, с этим мороженым!..
Все было приготовлено заранее.
Вода плескалась, и старуха что-то пела себе под нос. Ей-то легко Ц она ниче
го не поймет и ни о чем не узнает. Ей было легко всю жизнь, и сейчас, в такой о
тветственный момент, ей тоже легко Ц почему такая несправедливость!
Дверь не скрипнула, стоило похвалить себя за предусмотрительность. Стар
уха сидела спиной, пела и любовно намыливала длинную, розовую от горячей
воды руку. У нее были прямые плечи, и волосы забраны под цветастую косынку
, и на шее не видно никаких морщин. Сознание на минуту сдвинулось и поехало
куда-то Ц может, это и не старуха вовсе? Может, нужно обойти ее и… посмотре
ть?.. Чтобы не ошибиться?
Нет. Смотреть нельзя.
Два тоненьких проводочка вдруг как будто раскалились и теперь жгли ладо
нь, и не было стаканчика с мороженым, чтобы остудить ее.
Теперь быстрее. Нечего просто так таращиться.
Ладно. Можно зажмуриться, чтобы не видеть, как это будет.
Проводочки невесомо скользнули по ладони и неслышно, как змеи, стекли в м
ыльную воду.
Дом как будто вздрогнул, и даже странно было, что ничего не произошло. Даже
свет не погас. Пот потек по лицу, и его приходилось слизывать языком, чтоб
ы он не попадал на губы. Это было противно. К счастью, дверь в ванную, за кото
рой помирала старуха, была уже далеко.
Интересно, это бывает быстро, как в кино, или нужно ждать?
Ладно. Ладно! Об этом нельзя думать.
В кармане были перчатки, которые плохо налезали на потные от страха руки.
Нужно осторожно отцепить провода от уличного выхода проводки. Старуха у
же давно должна проходить собеседование с архангелом Гавриилом.
Виниловые змейки, утратившие свою силу, показались теперь незначительн
ыми и скучными. Они легко наматывались на кулак, только оголенные хвости
ки были мокрыми. При виде этих мокрых хвостов опять накатила тошнота.
Теперь остается только закончить все, как надо.
В доме было тихо. Свет в коридоре горел, только старуха больше не пела. Пак
ет с феном лежал на столике, рядом с керамической вазой, которую они, дети,
однажды разбили и за которую тогда им очень попало. Вазу кое-как склеили и
водрузили на столик. Чтобы поставить в нее цветы, приходилось засовыват
ь внутрь литровую стеклянную банку.
Дверь опять не скрипнула.
Да. В кино все показывают правильно. Старуха была мертва. Платка на волоса
х уже не было, седые космы плавали в воде, как невиданные отвратительные в
одоросли цвета перца с солью.
Платок нужно взять с собой. Это совсем лишняя деталь декорации. В кармане
от него моментально стало мокро. Фен, вынутый из пакета, тихонько плюхнул
ся в воду, задев болтающуюся безвольную руку. От шевеления этой руки горл
о залила кислая рвота. Только этого еще не хватало!
Быстрей вырваться отсюда на волю, на воздух! Проклятая бабка!..
Да, еще пробки.
Белая пуговка с легким щелчком выстрелила в ладонь, и дом рухнул в темнот
у, как в пропасть.
Ну вот, теперь все в порядке.
Машина стоит совсем с другой стороны. На соседних участках никого нет, но
осторожность прежде всего. За кустом смородины знакомая с детства дырка
в заборе Ц через нее вошли, через нее и выйдем.
Все просто, даже проще, чем казалось сначала.
Ну что, бабуля? Как там тебя встретил архангел Гавриил? Куда направил? В ра
й?
Не может быть, чтобы в рай. В аду тебе самое место. Туда ты и отправилась.
Первый пункт коротенького списка можно считать выполненным. Осталось в
сего два.
Оказывается, убить Ц это так просто.
* * *
Он не хотел подслушивать, но сидел так, что слышал каждое слово.
Ц …я больше не хочу, правда! Я специально позвонила, я только что с работы,
устала как собака, а ты опять поддаешь, да еще с какими-то бабами!
Ц Ну с какими бабами, ты что? Да я даже не знаю, как ее зовут, честное слово! Э
то Витек с ней пришел…
Ц Какой еще Витек, никакого Витька нет, ты бы хоть врал как-нибудь поумне
е! Я разве не вижу?! Сколько ты уже высосал своего пива?! Бочку?!
Ц Насть, ну правда, ну послушай меня, я понятия не имею, что это за баба…
Ц Однако она у тебя на коленях сидела, когда я подошла!
Ц Ну что ты выдумываешь-то, Насть!
Ц Слушай, хватит, а? Все, я уезжаю домой и не хочу больше ничего слушать! Я т
ебя специально просила, а ты!..
Ц Ну давай я с тобой поеду, что ты, ей-богу! Вечно ты начинаешь…
Ц Это не я начинаю, это ты начинаешь, хотя я миллион раз…
Ц Ну давай, давай я поеду, только мне надо выкупаться.
Ц Хорошо, купайся, я подожду.
Ц Пойдем к ним, неприлично же. Что ты меня, как маленького, отчитываешь! Да
вай садись, а я искупаюсь. Где ты припарковалась?
Ц Нигде. У моста.
Зажигая сигарету, Кирилл искоса глянул на ссорящуюся парочку, и все стал
о ясно.
Она была обыкновенная Ц короткое полотняное платьице, туфли без каблук
а, гладкие волосы, очки и необъятный портфель, который она судорожно приж
имала к боку. Он Ц высоченный, широкоплечий, рельефный атлет с лицом, крас
ным от смеси пива, унижения и желания оправдаться.
Он хватал ее за руки и за ремень портфеля, а она отпрыгивала от него, увяза
я в песке офисными туфлями, и отцепляла от себя его руки.
"Ребята”, в непосредственной близости от которых разыгрывалась милая се
мейная сцена, деликатно смотрели в другую сторону, а лежащая на полотенц
е девица, такая же рельефная и фигуристая, наоборот, смотрела пристально
и усмехалась со злорадным превосходством.
Ну все, парень, решил Кирилл. Ты пропал. Что ж ты жопу с титьками на колени по
садил, когда должны были приехать портфель с очками? Или от пива развезло
совсем?
Девушке в очках он сочувствовал не слишком.
Ему все стало понятно с первого взгляда, и он не верил, что кому-то что-то м
ожет быть непонятно.
Ты просила его провести вечер вместе, а он ушел от тебя на пляж с “ребятами
”, грудастой макакой и ящиком пива. Каждому свое. Вместо того чтобы выкрик
ивать какие-то бессмысленные угрозы, и вырывать руку, и разъяренно сверк
ать на макаку очками, а потом все же тащиться за своим Аполлоном к “ребята
м”, и делать вид, что ничего не произошло, и бодро закуривать предложенную
сигарету, и старательно не смотреть на совершенное загорелое тело в двух
веревочках Ц где-то в районе бюста и где-то в районе бедер, Ц и игнориро
вать победительную улыбку, и покорно выжидать, когда Аполлон все же соиз
волит пойти с тобой Ц а может ведь и не соизволить! Ц вот вместо всего эт
ого взяла бы ты свой портфельчик, села бы в свою машину, припаркованную у м
оста, да и поехала домой, телевизор смотреть и на диване валяться.
Кирилл Костромин не признавал запутанных отношений и не верил, что раны
можно лечить путем постоянного ковыряния в них.
Впрочем, это совсем не его дело.
Ему нечем было заняться этим вечером в Питере, и он даже жалел, что принял
от партнера приглашение на шашлыки. Завтра до обеда он проваляется в оте
ле, если только ему не взбредет в голову какая-нибудь пионерская фантази
я, вроде, например, посещения колоннады на Исаакиевском соборе или прогу
лки по Летнему саду. К трем его ждут на даче, полдня и полночи придется поп
еременно пить, есть и париться в только что возведенной партнером баньке
, которой хозяин гордился ничуть не меньше, чем Монферран своим бессмерт
ным творением.
К полудню субботы Кирилл Костромин проснется с чугунной башкой и отврат
ительным настроением, которое всегда наступает у него назавтра после по
пойки, и Ц в Москву, в Москву!
Хорошо еще, если проснется в своем отеле, а не на чужом диване в обществе ч
его-то вроде той макаки с веревочками в районе бюста.
Тугой теплый ветер бросил в щеку песок. Кирилл открыл глаза. Мимо, сверкая
розовыми поросячьими пятками и вздымая чистый песок, прошлепал щекасты
й бутуз в панаме и с ведром на буксире. Кириллу стало смешно. Он проводил б
утуза глазами и снова зажмурился, подставляя ветру лицо.
Нева плескалась у ног, норовила залезть в ботинки, но ему лень было поднят
ься и переставить их подальше. Город шумел на том берегу, а казалось, что д
алеко-далеко. В небе сияло два солнца Ц привычное и гигантский золочены
й купол Исаакия. Нева пахла водой и свежестью, а вовсе не бензином, как изн
емогающие московские сточные канавы, гордо именующиеся реками. От нагре
того серого камня Трубецкого бастиона несло ровным теплом, и Кирилл даже
слегка недоумевал, почему никогда раньше ему не приходило в голову прос
то посидеть на пляже у Петропавловской крепости.
Он заехал сюда случайно Ц среди дня вдруг кончились дела, и он понял, что
не знает, куда деться до вечера. Хотелось есть, но на Невском негде было по
ставить машину. Он долго ехал, потом куда-то повернул, попал на Большую Мо
рскую с односторонним движением, выискивая место для парковки, не нашел,
и в конце концов его вынесло на Дворцовый мост. За мостом была стоянка, но
не было ресторана, Ц по крайней мере, в зоне видимости, Ц и он пошел к Пет
ропавловской крепости, осеняющей огромное знойное небо золотыми крыль
ями летящего ангела.
Пивнушку под зеленым тентом с шаткими пластмассовыми столами и стульям
и он обошел стороной и развеселился, осознав собственную осторожную бре
згливость.
Эк тебя угораздило, господин Кирилл Костромин!
Не подходит тебе пивнушка. Брезгуешь А столовку для дальнобойщиков в гор
оде Мелитополе забыл? Как ты там борщ наворачивал и какие-то немыслимые к
отлеты, хорошо если из бумаги, а не из навоза, не помнишь? А как автостопом в
Крым ехал и там с голодухи по темноте рылся в помойке за кафешкой с шикарн
ым названием “Чайка”, отыскивая съестное? Как грузчиком нанимался в овощ
ной ларек и таскал из ящиков желтые, вонючие толстокожие огурцы, больше п
охожие на мелкие дыни? Как яблоки воровал из колхозного сада, тоже, конечн
о, не помнишь?
И лет-то с тех пор прошло всего ничего Ц вовсе не сорок и не пятьдесят, а то
лько десять.
Ц …поставь меня сейчас же, я сказала! Отстань! Отцепись! Прекрати сию мин
уту! Ну!..
Очевидно, поединок очкастого портфеля в полотняном платье с бронзовым А
поллоном разгорелся с новой силой. Кирилл нехотя открыл глаза и посмотре
л в ту сторону.
Аполлон легко, как в кино, тащил ее в Неву, вместе с очками и портфелем, а она
молотила по нему бледными кулачками и злилась, кажется, по-настоящему. Бл
ондинка перевернулась на бочок, подперла щеку и наблюдала с интересом.
Все правильно. Никуда ехать с тобой он не собирается. Он совершенно увере
н, что ты просто ломаешься, в тебе взыграла женская дурь, сейчас он тебя ра
звеселит, пощекочет, потреплет, нальет пива, и ты успокоишься, повеселееш
ь и станешь такой же, как они Ц “нормальной девчонкой”.
Вот скука.
Кирилл дернул рукой, чтобы часы съехали на запястье. Он просидел на этом п
ляже два с половиной часа Ц надо же! Когда в последний раз он вот так Ц ни
на что Ц тратил драгоценное время?
Все-таки нужно найти ресторан и поесть, наконец. Или ничего не выдумывать
и вернуться в свой “Рэдиссон”? Там он еще ни разу не ужинал.
Он поднялся и стряхнул песок с безупречных светлых брюк. Солнце убралось
за Петропавловскую крепость, и в небе сиял теперь только Исаакий, и набер
ежная шумела машинами, и Дворцовый мост парил над Невой, и чайка, распласт
авшись над темной водой, высматривала добычу.
Кирилл любил Питер с тех самых пор, как в первый раз, лет в восемнадцать, пр
иехал сюда автостопом и болтался в толпе нестриженых хиппи в кафе “Сайго
н” на углу Владимирского проспекта. Там его подцепило золотоволосое рас
тение женского пола, которое звали Луна. У Луны были длинные, почти белые в
олосы, зеленые русалочьи глаза, вечная сигаретка в розовых губах сердечк
ом, родинка на правом плече и совершенно определенное представление о то
м, как именно следует переделать жизнь, чтобы она стала простой и прекрас
ной. От роду Луне было шестнадцать лет, и она ушла из дома в коммуну как раз
для того, чтобы начать переделывать эту жизнь по-своему.
Тогда их представление о переустройстве мира заключалось в курении мар
ихуаны, пении странных песен, вплетении в лунные волосы разноцветных шер
стяных ниток, старательном Ц с высунутым от усердия языком Ц вырезании
на джинсах удивительных фигур, полосочек, звездочек и кружочков, нанизы
вании бус и в бурном шестнадцатилетнем сексе на тощих матрасах, наваленн
ых прямо на полу жутких коммунальных квартир.
Потом за Луной явился папа в сопровождении милиции, и Кириллу Костромину
тогда чуть было не пришел конец.
Как это он выбрался из всего этого?
Самое странное, что нынешний “Рэдиссон”, в котором Кирилл останавливалс
я, привычно не замечая его богатого благолепия, как раз заменил собой тот
самый знаменитый “Сайгон”, как нынешний Кирилл Костромин заменил того, к
то резал джинсы, заплетал косы и потел на древней вате бугристых матрасо
в.
Он обулся на щекотной, ровно подстриженной траве и еще обошел крепость, в
лез по шаткой лестничке на Трубецкой бастион, откуда открывалась “Невск
ая панорама”, как это именовалось на плакате над кассой. “Невская панора
ма” предлагалась за десять рублей. Детям и пенсионерам Ц скидка.
Все-таки турецкоподданный Остап Бендер-Бей был большой молодец. Скольк
им ребятам он благородно указал путь отъема денежных средств в рамках Уг
оловного кодекса! Ему бы не в Одессе памятник, а у каждой “Невской панорам
ы” по памятнику поставить, это было бы справедливо.
Кирилл спустился по другой лестничке и побрел к своей машине в толпе гро
могласных немецких туристов, которых неизвестно зачем принесло на ночь
глядя в Петропавловскую крепость.
1 2 3 4 5 6
44
Татьяна Устинова: «Хрони
ка гнусных времен»
Татьяна Устинова
Хроника гнусных времен
«Татьяна Устинова. Хроника гнусных врем
ен»: ЭКСМО; Москва; 2002
ISBN 5-699-00676-1
Аннотация
Кирилл никак не предполагал, чт
о девушка в очках по имени Настя окажется ему настолько дорога и он, плюну
в на поездку в Дублин, будет заниматься расследованием смерти ее бабушки
! Настя не верит, что бабушка погибла, уронив в ванну фен. Кирилл, обследова
в дом, согласен с ней. И теперь не только Насте и ее родственникам, но и Кири
ллу хочется выяснить: на какие деньги полвека безбедно существовала ста
рушка, которая оставила в наследство и бриллиантовое колье, стоимостью в
сто тысяч долларов, и домик на берегу Финского залива, и старинную библио
теку? И кто это шарит вокруг дома в темноте, кто пытается уморить наследни
ков старушки и отыскать остальные сокровища?..
Татьяна УСТИНОВА
ХРОНИКА ГНУСНЫХ ВРЕМЕН
"Только теперь Спящая красав
ица умерла.
Людоед до сих пор жив и работает в городском ломбарде оценщиком”.
Евгений Шварц “Тень”.
Это очень просто. Нужно только ни о чем не думать.
Все будет хорошо. Просто не думать о том, как это будет. Нельзя жалеть стар
уху. Хватит, пожила, пусть теперь даст пожить другим. Конечно, она ни в чем н
е виновата, но раз уж она оказалась прямо на пути, то и черт с ней. Ждать, ког
да помрет сама, Ц некогда. Времени мало, очень мало, совсем нет. Еще чуть-ч
уть, и она может открыть тайну, и тогда руки будут связаны. Надо успеть упр
авиться.
Успеет!..
В коридоре горели всего две лампы, и пахло цветочным мылом и еще какой-то
парфюмерией Ц старуха наводила красоту. Это она умела. Никто в жизни не д
ал бы ей ее семьдесят с гаком.
Лето, жара, питерское солнце, ошалев от собственной смелости, плавит асфа
льт. Упоительно, как бывает только в детстве, пахнет битумом, свежескошен
ной травой и водой из Невы. Бабушка покупает мороженое. Она всегда покупа
ет мороженого столько, сколько захочешь. Хоть у каждого ларька. Продавщи
ца улыбается, шершавый толстенький вафельный стаканчик увесисто холод
ит ладонь, и мороженое сверху сразу начинает подтаивать, и его приятно сл
изывать, и язык становится ванильным и твердым от холода. Бабушка хохоче
т Ц она никогда не смеется просто, она всегда хохочет, у нее белые зубы и в
еселые морщинки вокруг глаз, Ц и поправляет невесомый газовый шарф в ст
иле пятидесятых, который летит в невском ветру и питерском солнце как бу
дто сам по себе. А у Исаакия Ц это всем известно Ц стоит еще одна тележка
с мороженым, и, когда они дойдут до нее, бабушка купит еще, и можно не боятьс
я, что это кончится слишком быстро.
Через минуту, если все пойдет по плану, она умрет.
И зачем только вспомнилось это дурацкое мороженое!..
Она весело прожила все свои семьдесят с гаком, ну и хватит, и все, и не надо д
умать об этом! Это просто дело, такое же, как все остальные дела. Ну пусть не
такое же, но дело, только и всего. Ничего личного. Никаких воспоминаний, и ч
ерт с ним, с этим мороженым!..
Все было приготовлено заранее.
Вода плескалась, и старуха что-то пела себе под нос. Ей-то легко Ц она ниче
го не поймет и ни о чем не узнает. Ей было легко всю жизнь, и сейчас, в такой о
тветственный момент, ей тоже легко Ц почему такая несправедливость!
Дверь не скрипнула, стоило похвалить себя за предусмотрительность. Стар
уха сидела спиной, пела и любовно намыливала длинную, розовую от горячей
воды руку. У нее были прямые плечи, и волосы забраны под цветастую косынку
, и на шее не видно никаких морщин. Сознание на минуту сдвинулось и поехало
куда-то Ц может, это и не старуха вовсе? Может, нужно обойти ее и… посмотре
ть?.. Чтобы не ошибиться?
Нет. Смотреть нельзя.
Два тоненьких проводочка вдруг как будто раскалились и теперь жгли ладо
нь, и не было стаканчика с мороженым, чтобы остудить ее.
Теперь быстрее. Нечего просто так таращиться.
Ладно. Можно зажмуриться, чтобы не видеть, как это будет.
Проводочки невесомо скользнули по ладони и неслышно, как змеи, стекли в м
ыльную воду.
Дом как будто вздрогнул, и даже странно было, что ничего не произошло. Даже
свет не погас. Пот потек по лицу, и его приходилось слизывать языком, чтоб
ы он не попадал на губы. Это было противно. К счастью, дверь в ванную, за кото
рой помирала старуха, была уже далеко.
Интересно, это бывает быстро, как в кино, или нужно ждать?
Ладно. Ладно! Об этом нельзя думать.
В кармане были перчатки, которые плохо налезали на потные от страха руки.
Нужно осторожно отцепить провода от уличного выхода проводки. Старуха у
же давно должна проходить собеседование с архангелом Гавриилом.
Виниловые змейки, утратившие свою силу, показались теперь незначительн
ыми и скучными. Они легко наматывались на кулак, только оголенные хвости
ки были мокрыми. При виде этих мокрых хвостов опять накатила тошнота.
Теперь остается только закончить все, как надо.
В доме было тихо. Свет в коридоре горел, только старуха больше не пела. Пак
ет с феном лежал на столике, рядом с керамической вазой, которую они, дети,
однажды разбили и за которую тогда им очень попало. Вазу кое-как склеили и
водрузили на столик. Чтобы поставить в нее цветы, приходилось засовыват
ь внутрь литровую стеклянную банку.
Дверь опять не скрипнула.
Да. В кино все показывают правильно. Старуха была мертва. Платка на волоса
х уже не было, седые космы плавали в воде, как невиданные отвратительные в
одоросли цвета перца с солью.
Платок нужно взять с собой. Это совсем лишняя деталь декорации. В кармане
от него моментально стало мокро. Фен, вынутый из пакета, тихонько плюхнул
ся в воду, задев болтающуюся безвольную руку. От шевеления этой руки горл
о залила кислая рвота. Только этого еще не хватало!
Быстрей вырваться отсюда на волю, на воздух! Проклятая бабка!..
Да, еще пробки.
Белая пуговка с легким щелчком выстрелила в ладонь, и дом рухнул в темнот
у, как в пропасть.
Ну вот, теперь все в порядке.
Машина стоит совсем с другой стороны. На соседних участках никого нет, но
осторожность прежде всего. За кустом смородины знакомая с детства дырка
в заборе Ц через нее вошли, через нее и выйдем.
Все просто, даже проще, чем казалось сначала.
Ну что, бабуля? Как там тебя встретил архангел Гавриил? Куда направил? В ра
й?
Не может быть, чтобы в рай. В аду тебе самое место. Туда ты и отправилась.
Первый пункт коротенького списка можно считать выполненным. Осталось в
сего два.
Оказывается, убить Ц это так просто.
* * *
Он не хотел подслушивать, но сидел так, что слышал каждое слово.
Ц …я больше не хочу, правда! Я специально позвонила, я только что с работы,
устала как собака, а ты опять поддаешь, да еще с какими-то бабами!
Ц Ну с какими бабами, ты что? Да я даже не знаю, как ее зовут, честное слово! Э
то Витек с ней пришел…
Ц Какой еще Витек, никакого Витька нет, ты бы хоть врал как-нибудь поумне
е! Я разве не вижу?! Сколько ты уже высосал своего пива?! Бочку?!
Ц Насть, ну правда, ну послушай меня, я понятия не имею, что это за баба…
Ц Однако она у тебя на коленях сидела, когда я подошла!
Ц Ну что ты выдумываешь-то, Насть!
Ц Слушай, хватит, а? Все, я уезжаю домой и не хочу больше ничего слушать! Я т
ебя специально просила, а ты!..
Ц Ну давай я с тобой поеду, что ты, ей-богу! Вечно ты начинаешь…
Ц Это не я начинаю, это ты начинаешь, хотя я миллион раз…
Ц Ну давай, давай я поеду, только мне надо выкупаться.
Ц Хорошо, купайся, я подожду.
Ц Пойдем к ним, неприлично же. Что ты меня, как маленького, отчитываешь! Да
вай садись, а я искупаюсь. Где ты припарковалась?
Ц Нигде. У моста.
Зажигая сигарету, Кирилл искоса глянул на ссорящуюся парочку, и все стал
о ясно.
Она была обыкновенная Ц короткое полотняное платьице, туфли без каблук
а, гладкие волосы, очки и необъятный портфель, который она судорожно приж
имала к боку. Он Ц высоченный, широкоплечий, рельефный атлет с лицом, крас
ным от смеси пива, унижения и желания оправдаться.
Он хватал ее за руки и за ремень портфеля, а она отпрыгивала от него, увяза
я в песке офисными туфлями, и отцепляла от себя его руки.
"Ребята”, в непосредственной близости от которых разыгрывалась милая се
мейная сцена, деликатно смотрели в другую сторону, а лежащая на полотенц
е девица, такая же рельефная и фигуристая, наоборот, смотрела пристально
и усмехалась со злорадным превосходством.
Ну все, парень, решил Кирилл. Ты пропал. Что ж ты жопу с титьками на колени по
садил, когда должны были приехать портфель с очками? Или от пива развезло
совсем?
Девушке в очках он сочувствовал не слишком.
Ему все стало понятно с первого взгляда, и он не верил, что кому-то что-то м
ожет быть непонятно.
Ты просила его провести вечер вместе, а он ушел от тебя на пляж с “ребятами
”, грудастой макакой и ящиком пива. Каждому свое. Вместо того чтобы выкрик
ивать какие-то бессмысленные угрозы, и вырывать руку, и разъяренно сверк
ать на макаку очками, а потом все же тащиться за своим Аполлоном к “ребята
м”, и делать вид, что ничего не произошло, и бодро закуривать предложенную
сигарету, и старательно не смотреть на совершенное загорелое тело в двух
веревочках Ц где-то в районе бюста и где-то в районе бедер, Ц и игнориро
вать победительную улыбку, и покорно выжидать, когда Аполлон все же соиз
волит пойти с тобой Ц а может ведь и не соизволить! Ц вот вместо всего эт
ого взяла бы ты свой портфельчик, села бы в свою машину, припаркованную у м
оста, да и поехала домой, телевизор смотреть и на диване валяться.
Кирилл Костромин не признавал запутанных отношений и не верил, что раны
можно лечить путем постоянного ковыряния в них.
Впрочем, это совсем не его дело.
Ему нечем было заняться этим вечером в Питере, и он даже жалел, что принял
от партнера приглашение на шашлыки. Завтра до обеда он проваляется в оте
ле, если только ему не взбредет в голову какая-нибудь пионерская фантази
я, вроде, например, посещения колоннады на Исаакиевском соборе или прогу
лки по Летнему саду. К трем его ждут на даче, полдня и полночи придется поп
еременно пить, есть и париться в только что возведенной партнером баньке
, которой хозяин гордился ничуть не меньше, чем Монферран своим бессмерт
ным творением.
К полудню субботы Кирилл Костромин проснется с чугунной башкой и отврат
ительным настроением, которое всегда наступает у него назавтра после по
пойки, и Ц в Москву, в Москву!
Хорошо еще, если проснется в своем отеле, а не на чужом диване в обществе ч
его-то вроде той макаки с веревочками в районе бюста.
Тугой теплый ветер бросил в щеку песок. Кирилл открыл глаза. Мимо, сверкая
розовыми поросячьими пятками и вздымая чистый песок, прошлепал щекасты
й бутуз в панаме и с ведром на буксире. Кириллу стало смешно. Он проводил б
утуза глазами и снова зажмурился, подставляя ветру лицо.
Нева плескалась у ног, норовила залезть в ботинки, но ему лень было поднят
ься и переставить их подальше. Город шумел на том берегу, а казалось, что д
алеко-далеко. В небе сияло два солнца Ц привычное и гигантский золочены
й купол Исаакия. Нева пахла водой и свежестью, а вовсе не бензином, как изн
емогающие московские сточные канавы, гордо именующиеся реками. От нагре
того серого камня Трубецкого бастиона несло ровным теплом, и Кирилл даже
слегка недоумевал, почему никогда раньше ему не приходило в голову прос
то посидеть на пляже у Петропавловской крепости.
Он заехал сюда случайно Ц среди дня вдруг кончились дела, и он понял, что
не знает, куда деться до вечера. Хотелось есть, но на Невском негде было по
ставить машину. Он долго ехал, потом куда-то повернул, попал на Большую Мо
рскую с односторонним движением, выискивая место для парковки, не нашел,
и в конце концов его вынесло на Дворцовый мост. За мостом была стоянка, но
не было ресторана, Ц по крайней мере, в зоне видимости, Ц и он пошел к Пет
ропавловской крепости, осеняющей огромное знойное небо золотыми крыль
ями летящего ангела.
Пивнушку под зеленым тентом с шаткими пластмассовыми столами и стульям
и он обошел стороной и развеселился, осознав собственную осторожную бре
згливость.
Эк тебя угораздило, господин Кирилл Костромин!
Не подходит тебе пивнушка. Брезгуешь А столовку для дальнобойщиков в гор
оде Мелитополе забыл? Как ты там борщ наворачивал и какие-то немыслимые к
отлеты, хорошо если из бумаги, а не из навоза, не помнишь? А как автостопом в
Крым ехал и там с голодухи по темноте рылся в помойке за кафешкой с шикарн
ым названием “Чайка”, отыскивая съестное? Как грузчиком нанимался в овощ
ной ларек и таскал из ящиков желтые, вонючие толстокожие огурцы, больше п
охожие на мелкие дыни? Как яблоки воровал из колхозного сада, тоже, конечн
о, не помнишь?
И лет-то с тех пор прошло всего ничего Ц вовсе не сорок и не пятьдесят, а то
лько десять.
Ц …поставь меня сейчас же, я сказала! Отстань! Отцепись! Прекрати сию мин
уту! Ну!..
Очевидно, поединок очкастого портфеля в полотняном платье с бронзовым А
поллоном разгорелся с новой силой. Кирилл нехотя открыл глаза и посмотре
л в ту сторону.
Аполлон легко, как в кино, тащил ее в Неву, вместе с очками и портфелем, а она
молотила по нему бледными кулачками и злилась, кажется, по-настоящему. Бл
ондинка перевернулась на бочок, подперла щеку и наблюдала с интересом.
Все правильно. Никуда ехать с тобой он не собирается. Он совершенно увере
н, что ты просто ломаешься, в тебе взыграла женская дурь, сейчас он тебя ра
звеселит, пощекочет, потреплет, нальет пива, и ты успокоишься, повеселееш
ь и станешь такой же, как они Ц “нормальной девчонкой”.
Вот скука.
Кирилл дернул рукой, чтобы часы съехали на запястье. Он просидел на этом п
ляже два с половиной часа Ц надо же! Когда в последний раз он вот так Ц ни
на что Ц тратил драгоценное время?
Все-таки нужно найти ресторан и поесть, наконец. Или ничего не выдумывать
и вернуться в свой “Рэдиссон”? Там он еще ни разу не ужинал.
Он поднялся и стряхнул песок с безупречных светлых брюк. Солнце убралось
за Петропавловскую крепость, и в небе сиял теперь только Исаакий, и набер
ежная шумела машинами, и Дворцовый мост парил над Невой, и чайка, распласт
авшись над темной водой, высматривала добычу.
Кирилл любил Питер с тех самых пор, как в первый раз, лет в восемнадцать, пр
иехал сюда автостопом и болтался в толпе нестриженых хиппи в кафе “Сайго
н” на углу Владимирского проспекта. Там его подцепило золотоволосое рас
тение женского пола, которое звали Луна. У Луны были длинные, почти белые в
олосы, зеленые русалочьи глаза, вечная сигаретка в розовых губах сердечк
ом, родинка на правом плече и совершенно определенное представление о то
м, как именно следует переделать жизнь, чтобы она стала простой и прекрас
ной. От роду Луне было шестнадцать лет, и она ушла из дома в коммуну как раз
для того, чтобы начать переделывать эту жизнь по-своему.
Тогда их представление о переустройстве мира заключалось в курении мар
ихуаны, пении странных песен, вплетении в лунные волосы разноцветных шер
стяных ниток, старательном Ц с высунутым от усердия языком Ц вырезании
на джинсах удивительных фигур, полосочек, звездочек и кружочков, нанизы
вании бус и в бурном шестнадцатилетнем сексе на тощих матрасах, наваленн
ых прямо на полу жутких коммунальных квартир.
Потом за Луной явился папа в сопровождении милиции, и Кириллу Костромину
тогда чуть было не пришел конец.
Как это он выбрался из всего этого?
Самое странное, что нынешний “Рэдиссон”, в котором Кирилл останавливалс
я, привычно не замечая его богатого благолепия, как раз заменил собой тот
самый знаменитый “Сайгон”, как нынешний Кирилл Костромин заменил того, к
то резал джинсы, заплетал косы и потел на древней вате бугристых матрасо
в.
Он обулся на щекотной, ровно подстриженной траве и еще обошел крепость, в
лез по шаткой лестничке на Трубецкой бастион, откуда открывалась “Невск
ая панорама”, как это именовалось на плакате над кассой. “Невская панора
ма” предлагалась за десять рублей. Детям и пенсионерам Ц скидка.
Все-таки турецкоподданный Остап Бендер-Бей был большой молодец. Скольк
им ребятам он благородно указал путь отъема денежных средств в рамках Уг
оловного кодекса! Ему бы не в Одессе памятник, а у каждой “Невской панорам
ы” по памятнику поставить, это было бы справедливо.
Кирилл спустился по другой лестничке и побрел к своей машине в толпе гро
могласных немецких туристов, которых неизвестно зачем принесло на ночь
глядя в Петропавловскую крепость.
1 2 3 4 5 6