Сыновей было меньше, но они тоже присутствовали.
Не иметь машины считалось почти так же неприлично, как прийти на лекцию в
ботинках отечественного производства.
На каникулы ездили “к предкам”, то есть за границу. Лучше всего, конечно, в
“капстрану”. Из “капстран” предпочтительнее всего были Штаты.
Видеомагнитофон Ч вещь неслыханная! Ч давно должен был “осточертеть”.
“Мне осточертел видак и этот ваш “Гиннес”! Ты же знаешь, что я не люблю тем
ное пиво!”
Разве мог угнаться за ними бедный Евгений, затесавшийся, как орловская л
омовая лошадь, в табун чистокровных арабских скакунов!
Он попробовал поуправлять и ими.
Вадим Гриценко из-под полы приторговывал марихуаной, которую необходим
о было курить в обществе длинноволосых стильных девиц, дочерей режиссер
ов и художников. Марихуану он привозил из Амстердама, где консульствовал
его папаша, ее охотно и весело покупали, и Вадим процветал. Евгений по нео
пытности и малолетству решил, что он тоже вполне может приобщиться к скр
омному амстердамско-марихуанному бизнесу, хотя его собственный папаша
нигде и никогда не консульствовал.
В один прекрасный день Вадим Гриценко получил записку. В записке, в полно
м соответствии с классикой жанра, было написано, что если Вадим не станет
делиться прибылью, то деканат немедленно будет поставлен в известность
о его бизнесе, и консульский отдел МИД будет поставлен в известность, и ко
митет комсомола будет поставлен в известность, и папашкина карьера окаж
ется под угрозой, и комсомольский билет самого Вадима тоже окажется под
угрозой, а Вадим как раз собирался вступить в ряды КПСС. Без этого двери в
вожделенные Лондоны и Вашингтоны были не просто закрыты, а, можно сказат
ь, заколочены наглухо. Не членам КПСС нечего было делать в Лондонах и Ваши
нгтонах…
Евгений Петрович вздохнул.
Н-да…
До сих пор вспоминать об этом ему было тяжело.
Через неделю после написания этой злополучной записки на доске приказо
в в холле третьего этажа появилась бумажка “Об отчислении”. Когда Евгени
й Петрович прочитал ее, ему показалось, что под ним провалился пол. Он долг
о падал в бездонную пропасть, и в ушах у него звенело, и шумело в голове, и бы
ло как-то знобко, как будто в жарком здании гуляет свирепая метель.
Он так и не выяснил, каким образом синдикат “Вадим Гриценко и компания” о
рганизовал его отчисление. Расследовать это по горячим следам он не мог
Ч слишком малы были его возможности по сравнению с возможностями ребят
, которыми он попытался управлять. Декан не стал с ним встречаться. Он прос
идел перед деканской, обитой дорогой черной кожей дверью полдня. “Я же ва
м говорю, что его не будет, Ч время от времени холодно повторяла лощеная
секретарша, Ч и вопрос ваш он рассматривать не станет, даже если появитс
я”.
Вопрос!
Как будто речь шла о месте в общежитии, а не о кончине Первушина.
Тогда он был совершенно уверен, что это Ч конец.
Пришло время собирать разбросанные камни, но они Ч увы! Ч оказались сов
сем не такими, какими представлялись ему поначалу. Это были тяжеленные г
рязные валуны, а вовсе не кусочки солнечного янтаря, светящиеся на ладон
и…
Совершенно уничтоженный и ни на что не годный, Первушин вынужден был пой
ти в армию, откуда вернулся совершенно другим человеком. Теперь он ни за ч
то не стал бы даже пытаться управлять марихуанно-амстердамским Вадимом
. Теперь он не мог понять, как ему такое в голову пришло!..
Конечно, он восстановился в институте. Попробовали бы они не восстановит
ь его, тем более в армии он вступил-таки в ряды КПСС и хоть в этом сравнялся
с ненавистным врагом! Встречаясь в коридорах с бывшими однокурсниками, у
шедшими на три года вперед, Евгений отворачивался. Несмотря на всю его вы
держку и теперешнее знание жизни, он не мог себя заставить здороваться с
ними. Впрочем, нельзя сказать, что и кто-то из них выражал жгучее желание п
оприветствовать Первушина на его новом жизненном этапе.
Попозже он отыгрался. Или ему нравилось думать, что он отыгрался.
Грянула революция 91-го, и всесильные отцы перестали быть всесильными, по
крайней мере, некоторые из них. При определенной практической смекалке и
хватке Лондоны и Вашингтоны стали доступны для всех, даже для выходцев “
из низов”, каковым был Евгений Петрович. В отличие от большинства сынове
й и дочерей, учившихся вместе с ним, Первушин умел и хотел работать. Хватка
и смекалка тоже присутствовали.
Он с отличием окончил ненавистный институт, получил назначение и отбыл в
Иран.
Не Женева, конечно, и не Париж, но все-таки и не Тамбов…
А потом, потом…. Потом была история, которая в очередной раз перевернула в
сю его жизнь, но об этом никак нельзя было думать.
Сегодня, как никогда, ему нужна трезвая и холодная голова. А кровь неизмен
но начинала стучать в висках Евгения Петровича, когда он вспоминал о той
истории. Еще хуже ему становилось, когда он думал, что о ней теперь знает
не только он.
Конечно, о ней всегда знали те, кто его нанимал. Как обычно, он сразу просчи
тал последствия и вполне отдавал себе отчет в том, что теперь есть люди, ко
торые смогут управлять им самим, Евгением Петровичем Первушиным. Он знал
это так же хорошо, как то, что Валентина Пална непременно поставит ему пят
ерку за импортные записные книжки во вкусно пахнущих кожаных обложках, а
одноклассники в очередной раз сочтут его подлизой и подхалимом, но тогд
а игра стоила свеч.
Как и всегда.
Он не может проиграть и сегодня. Он непременно выиграет. Он все проверил и
просчитал все возможные последствия со свойственной ему занудной тщат
ельностью. Он даже посмеивался над собой за это свое качество.
Он приготовился. Ему очень повезло, что приехал Потапов, который отвлек н
а себя внимание присутствующих.
Пусть его купается в лучах славы. Евгению Петровичу нет до него никакого
дела. Чуть-чуть, самую малость, самолюбие грело воспоминание о том, как По
тапов плакал за школой, а Динка Больц, увидев его, недоуменно пожала высок
омерными плечиками. Это сейчас он такой уверенный и гордый, а тогда он ути
рал грязным кулаком щеки и выглядел тем, кем был на самом деле, Ч слабако
м и идиотом.
Потапов не помешает Первушину. Ему никто и ничто не помешает.
Он все сделает так, как надо, как он делал всегда Ч безупречно и предельно
четко, полностью сознавая последствия.
Он доведет дело до конца, или ему придется умереть.
Умирать Евгению Петровичу не хотелось.
* * *
Утром позвонил муж и холодно сказал, что не сможет поехать с ними в отпуск.
Ч Ты же обещал! Ч напомнила Дина, стараясь сдерживаться. Ч Ты обещал мн
е и Сереже.
Ч С Сережкой я сам поговорю, Ч ответил муж хмуро, Ч мне надоела Австрия
и вся эта тусовка. На лыжах я все равно не катаюсь, а целыми днями пиво пить
Ч противно. Лучше я с ним куда-нибудь еще съезжу, а ты кати в свою Австрию,
если тебе охота…
В этом было все дело.
Он не просто не хотел ехать в отпуск. Он не хотел ехать в отпуск с ней.
Положив трубку, Дина задумчиво рассматривала себя в зеркало.
Она давно объявила всем друзьям и подругам, что муж тащит ее в Австрию, ей
не очень хочется, но отказаться она никак не может Ч судя по всему, он зад
умал романтическое путешествие, возвращение к прежним отношениям, так с
казать, воссоединение любящих сердец после стольких лет…
Она уже все заказала Ч самолет, автомобиль, отель. Он должен был поехать.
В конце концов, он всегда использовал любую возможность, чтобы побыть с с
ыном. Ему было совершенно все равно Ч Австрия, Швейцария или Мари-Эл.
На этот раз, когда его присутствие Дине было просто необходимо, ему под хв
ост попала шлея, и ехать он отказался.
Скотина.
Был шанс, что ей все-таки удастся его уговорить, но, позвонив ему после обе
да, она поняла, что он решил окончательно и бесповоротно Ч не ехать!
Он не хочет изображать верного рыцаря Ланцелота перед стаей чужих людей
. Надоело.
Хотя это не чужие люди, это лучшие друзья.
Это не его друзья, он их почти не знает, ему с ними совсем неинтересно, и… ко
роче, он не поедет, и все!
Что-то не так, поняла Дина. Что-то с ним совсем не так, как обычно.
Она немного подумала, потом закрыла дверь в свой кабинет и позвонила муж
ниной секретарше Валентине Степановне. Через двадцать минут она в подро
бностях знала, Что именно “не так”.
Оказывается, он завел себе девицу. Он завел девицу, обхаживает ее, ублажае
т, и вообще у него, кажется, серьезные намерения…
Намерения! Скотина! Дважды скотина! Трижды скотина!!!
Он должен был вернуться к ней, к Дине. Это была главная, самая патетическая
, самая привлекательная часть ее широкоэкранной мелодрамы под название
м “Личная жизнь звезды, или Вернись, я все прощу”.
Господи, дернул ее черт тогда, семь лет назад, развестись с ним!.. Зачем она э
то сделала? Чем он ей мешал? Чего проще было придумать что-нибудь, вроде то
го, например, что “каждый из нас живет своей жизнью, но все-таки мы вместе”!
И благородно, и ново, и вполне культурно, по-современному. Он бы на все согл
асился. Дину он обожал, а на ребенка надышаться не мог.
Тогда это обожание, и опасливые собачьи взгляды, и постоянное нежелание
выяснять отношения, и то, что он носился с горшками и погремушками в вечно
мятых и залитых то ли вареньем, то ли детскими проделками джинсах, Дину пр
осто бесило. Разве так она представляла себе свою семейную жизнь? Разве т
аким должен быть ее муж, ее, первой красавицы детского сада, школы, а потом
института?! В яслях она, наверное, тоже была самой красивой, но ясли ей не за
помнились.
Разводились они тяжело и грязно. Он умолял ее не делать глупостей, плакал
по ночам и чуть не валялся в ногах.
Тряпка, неврастеник.
Только чтобы он отвязался, она пообещала не препятствовать его свидания
м с сыном. Ей было все равно. Черт с ними, пусть будут свидания. Дину ждала не
просто отличная, а блестящая партия, и такие мелочи, как студенческих вре
мен муж в грязных джинсах, с запавшими глазами и вечной пачкой дешевых си
гарет, выглядывающей из кармана мятой рубахи, казались ей просто досадны
м недоразумением, ошибкой молодости. И мама все время повторяла, что он не
пара ее дочери.
Не пара, нет, не пара!..
Блестящая партия оказалась не такой уж блестящей. Блеску поубавилось по
сле того, как открылось одно досадное обстоятельство. У “партии” имелись
жена и двое очаровательных малюток. Жена и малютки постоянно проживали
за какой-то далекой границей, чтобы не мешать папочке шалить. Время от вре
мени папочка наезжал, делал детишкам “козу”, дарил очередной бриллиант с
упруге и отбывал в Москву, ковать свое трудное бизнесменское железо.
Всех такое положение дел устраивало, и никаких изменений в нем не предпо
лагалось.
Ничего этого Дина не знала. Она была уверена в том, что ее ждет “блестящая
партия”. Ах, черт!..
Нет, она вовсе не была профессиональной женщиной на содержании. Она мног
о и хорошо работала, отлично зарабатывала и добивалась всего собственны
м умом. Ну, или почти умом. В некоторых, особо сложных случаях, она использо
вала не только этот самый ум, но и сказочной красоты тело.
Все удавалось. Все получалось.
Кроме личной жизни.
С личной жизнью вышла просто беда. Добро бы просто не было следующей “бле
стящей партии”. Дина, как чрезвычайно умная женщина, смирилась бы с этим и
продолжала бы искать нечто достойное, но совершенно неожиданно Ч как уд
ар под дых! Ч в эту категорию перешел ее бывший муж.
Ну да, тот самый, что в вечно мятых джинсах, залитых чем-то подозрительным,
цвета “детской неожиданности”. Который “не пара, нет, не пара”.
Он сделал карьеру после того, как Дина ушла от него. Ей нравилось думать, ч
то он достиг высот именно из-за того, что она его бросила. Страдания его бы
ли так глубоки и ужасны, что ему пришлось заняться хоть чем-нибудь, чтобы
не сойти с ума от горя.
Впрочем, это была официальная Динина версия, а как там на самом деле, она н
е знала.
Итак, он сделал карьеру. Она, идиотка, даже не сразу об этом узнала!
Однажды он позвонил и сказал, что забирает Сережку на две недели, поедет с
ним в отпуск.
Ч В Мещеру? Ч зевая, спросила Дина. У ее мужа в этой растреклятой Мещере б
ыл дом, оставленный по наследству каким-то полоумным дядькой. Каждый год
он возил туда сына на рыбалку.
Ч Нет, Ч ответил муж неохотно, Ч на Бали. Там хорошее место для серфинга
. Сережка давно просится куда-нибудь, где можно научиться кататься на вол
нах. Ты только доверенность мне напиши.
Так как Дина молчала, он повторил погромче:
Ч Доверенность напишешь? И не в последний день, ладно?
Бали?! Откуда взялся этот Бали?! И серфинг?! И о чем таком его давно просит их
общий сын?!
Поначалу от изумления она даже не сообразила, у кого ей навести справки. В
се общие знакомые и друзья остались в прошлой жизни, а в новой никого из ок
ружения мужа она не знала. Подумав, она спросила сына.
Ч Ты что, мам, Ч удивился Сережка, Ч заболела? И быстро выложил все, что з
нал. Его просто распирало от гордости и счастья.
Ее бывший муж разрабатывал и продавал компьютерные программы. Он начал с
самых простых, дошел до каких-то необыкновенно сложных, сделался монопо
листом рынка, прикупил офис в центре, нанял сотрудников.
Ч У него даже журнал есть. “Компьютер лэнд” называется. Ты что, не знала? В
школе все его читают. Клевый журнал, для нормальных ребят!
Нет, она не знала. Она как-то совсем выпустила из виду своего бывшего мужа.
Дина не спала три ночи, приняла несколько сложных решений и к концу недел
и поняла, что ей нужно немедленно выйти за него замуж опять.
На этот раз в отпуск Сережку провожала она сама, не доверив бабушке такое
важное дело и пожертвовав для этого целым рабочим днем.
Ее бывший муж приехал на “СААБе” последней модели, и от одного взгляда на
его чемоданы, джинсы, куртку, стрижку Дине стало не по себе. Неужели этот ч
еловек был когда-то ее мужем?!
Зачем она с ним развелась, дура?! И почему ни разу после развода Ч ни разу!
Ч ей не пришло в голову хотя бы увидеться с ним?! Он приезжал, забирал ребе
нка, оставлял маме деньги на его содержание, кстати, не слишком много и ост
авлял! Дина в это время обычно была занята Ч работала или встречалась с о
чередным претендентом на роль “блестящей партии”. Она все проглядела, вс
е! А когда очухалась, ситуация уже вышла из-под контроля.
Он почувствовал вкус свободы Ч не только личной, но и, как бы это выразить
ся, материальной. Теперь он ни от кого не зависел, делал любимое дело, за вс
е отвечал сам, знал цену деньгам, которых неожиданно стало даже слишком м
ного, и в лоно семьи возвращаться не спешил, хотя Дина и намекала. Нескольк
о раз они съездили в отпуск втроем Ч образцовая семья с подросшим ребен
ком в первоклассном отеле, просто журнальная картинка! Дина вела себя оч
ень умно, очень тактично. Дина была такой, какой он когда-то мечтал ее виде
ть. Она даже почитала его дикий компьютерный журнал, но говорить с ней о св
оей работе он отказывался, а когда она пыталась демонстрировать познани
я, смотрел как-то жалостливо. Она стала осторожно подталкивать Сережку, ч
тобы он воздействовал на отцовское сознание, но Сережка вырос без отца, и
ему было вполне достаточно того общения, которое у них уже было, тем более
муж никогда не жалел для него времени.
Она изменила тактику и стала постепенно приучать бывшего мужа к мысли, ч
то они непременно должны пожениться вновь. Для этого она объявила всем с
воим друзьям, что тот давний развод был большой ошибкой, что он с ума сходи
т от любви к ней и что еще немного, и он, пожалуй, уговорит ее вернуться к нем
у. В подтверждение она несколько раз привезла его в Австрию, где вся ее ком
пания каталась на горных лыжах и попивала горячий грог.
В компанию муж не вписался. Несмотря на деньги и нынешнее положение, свет
ским человеком он так и не стал, легко и красиво говорить не умел, пить тож
е не мог Ч от одной рюмки раскисал и уходил спать, что бы вокруг него ни пр
оисходило. И на лыжах он не катался. И понятия не имел, чем в этом сезоне сле
дует увлекаться, поэтому и не увлекался.
Этот заезд в Австрию должен был стать последним и решительным. Дина сказ
ала себе: “Сейчас или никогда” Ч и как следует подготовилась, и вот пожал
уйста Ч он не едет! У него девица и серьезные намерения! А ей что прикажет
е делать с его серьезными намерениями?!
Хуже всего то, что на возвращение его в лоно семьи она потратила уйму врем
ени и сил, решив, что это будет лучшим выходом из положения.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Большое зло и мелкие пакости'
1 2 3 4 5 6
Не иметь машины считалось почти так же неприлично, как прийти на лекцию в
ботинках отечественного производства.
На каникулы ездили “к предкам”, то есть за границу. Лучше всего, конечно, в
“капстрану”. Из “капстран” предпочтительнее всего были Штаты.
Видеомагнитофон Ч вещь неслыханная! Ч давно должен был “осточертеть”.
“Мне осточертел видак и этот ваш “Гиннес”! Ты же знаешь, что я не люблю тем
ное пиво!”
Разве мог угнаться за ними бедный Евгений, затесавшийся, как орловская л
омовая лошадь, в табун чистокровных арабских скакунов!
Он попробовал поуправлять и ими.
Вадим Гриценко из-под полы приторговывал марихуаной, которую необходим
о было курить в обществе длинноволосых стильных девиц, дочерей режиссер
ов и художников. Марихуану он привозил из Амстердама, где консульствовал
его папаша, ее охотно и весело покупали, и Вадим процветал. Евгений по нео
пытности и малолетству решил, что он тоже вполне может приобщиться к скр
омному амстердамско-марихуанному бизнесу, хотя его собственный папаша
нигде и никогда не консульствовал.
В один прекрасный день Вадим Гриценко получил записку. В записке, в полно
м соответствии с классикой жанра, было написано, что если Вадим не станет
делиться прибылью, то деканат немедленно будет поставлен в известность
о его бизнесе, и консульский отдел МИД будет поставлен в известность, и ко
митет комсомола будет поставлен в известность, и папашкина карьера окаж
ется под угрозой, и комсомольский билет самого Вадима тоже окажется под
угрозой, а Вадим как раз собирался вступить в ряды КПСС. Без этого двери в
вожделенные Лондоны и Вашингтоны были не просто закрыты, а, можно сказат
ь, заколочены наглухо. Не членам КПСС нечего было делать в Лондонах и Ваши
нгтонах…
Евгений Петрович вздохнул.
Н-да…
До сих пор вспоминать об этом ему было тяжело.
Через неделю после написания этой злополучной записки на доске приказо
в в холле третьего этажа появилась бумажка “Об отчислении”. Когда Евгени
й Петрович прочитал ее, ему показалось, что под ним провалился пол. Он долг
о падал в бездонную пропасть, и в ушах у него звенело, и шумело в голове, и бы
ло как-то знобко, как будто в жарком здании гуляет свирепая метель.
Он так и не выяснил, каким образом синдикат “Вадим Гриценко и компания” о
рганизовал его отчисление. Расследовать это по горячим следам он не мог
Ч слишком малы были его возможности по сравнению с возможностями ребят
, которыми он попытался управлять. Декан не стал с ним встречаться. Он прос
идел перед деканской, обитой дорогой черной кожей дверью полдня. “Я же ва
м говорю, что его не будет, Ч время от времени холодно повторяла лощеная
секретарша, Ч и вопрос ваш он рассматривать не станет, даже если появитс
я”.
Вопрос!
Как будто речь шла о месте в общежитии, а не о кончине Первушина.
Тогда он был совершенно уверен, что это Ч конец.
Пришло время собирать разбросанные камни, но они Ч увы! Ч оказались сов
сем не такими, какими представлялись ему поначалу. Это были тяжеленные г
рязные валуны, а вовсе не кусочки солнечного янтаря, светящиеся на ладон
и…
Совершенно уничтоженный и ни на что не годный, Первушин вынужден был пой
ти в армию, откуда вернулся совершенно другим человеком. Теперь он ни за ч
то не стал бы даже пытаться управлять марихуанно-амстердамским Вадимом
. Теперь он не мог понять, как ему такое в голову пришло!..
Конечно, он восстановился в институте. Попробовали бы они не восстановит
ь его, тем более в армии он вступил-таки в ряды КПСС и хоть в этом сравнялся
с ненавистным врагом! Встречаясь в коридорах с бывшими однокурсниками, у
шедшими на три года вперед, Евгений отворачивался. Несмотря на всю его вы
держку и теперешнее знание жизни, он не мог себя заставить здороваться с
ними. Впрочем, нельзя сказать, что и кто-то из них выражал жгучее желание п
оприветствовать Первушина на его новом жизненном этапе.
Попозже он отыгрался. Или ему нравилось думать, что он отыгрался.
Грянула революция 91-го, и всесильные отцы перестали быть всесильными, по
крайней мере, некоторые из них. При определенной практической смекалке и
хватке Лондоны и Вашингтоны стали доступны для всех, даже для выходцев “
из низов”, каковым был Евгений Петрович. В отличие от большинства сынове
й и дочерей, учившихся вместе с ним, Первушин умел и хотел работать. Хватка
и смекалка тоже присутствовали.
Он с отличием окончил ненавистный институт, получил назначение и отбыл в
Иран.
Не Женева, конечно, и не Париж, но все-таки и не Тамбов…
А потом, потом…. Потом была история, которая в очередной раз перевернула в
сю его жизнь, но об этом никак нельзя было думать.
Сегодня, как никогда, ему нужна трезвая и холодная голова. А кровь неизмен
но начинала стучать в висках Евгения Петровича, когда он вспоминал о той
истории. Еще хуже ему становилось, когда он думал, что о ней теперь знает
не только он.
Конечно, о ней всегда знали те, кто его нанимал. Как обычно, он сразу просчи
тал последствия и вполне отдавал себе отчет в том, что теперь есть люди, ко
торые смогут управлять им самим, Евгением Петровичем Первушиным. Он знал
это так же хорошо, как то, что Валентина Пална непременно поставит ему пят
ерку за импортные записные книжки во вкусно пахнущих кожаных обложках, а
одноклассники в очередной раз сочтут его подлизой и подхалимом, но тогд
а игра стоила свеч.
Как и всегда.
Он не может проиграть и сегодня. Он непременно выиграет. Он все проверил и
просчитал все возможные последствия со свойственной ему занудной тщат
ельностью. Он даже посмеивался над собой за это свое качество.
Он приготовился. Ему очень повезло, что приехал Потапов, который отвлек н
а себя внимание присутствующих.
Пусть его купается в лучах славы. Евгению Петровичу нет до него никакого
дела. Чуть-чуть, самую малость, самолюбие грело воспоминание о том, как По
тапов плакал за школой, а Динка Больц, увидев его, недоуменно пожала высок
омерными плечиками. Это сейчас он такой уверенный и гордый, а тогда он ути
рал грязным кулаком щеки и выглядел тем, кем был на самом деле, Ч слабако
м и идиотом.
Потапов не помешает Первушину. Ему никто и ничто не помешает.
Он все сделает так, как надо, как он делал всегда Ч безупречно и предельно
четко, полностью сознавая последствия.
Он доведет дело до конца, или ему придется умереть.
Умирать Евгению Петровичу не хотелось.
* * *
Утром позвонил муж и холодно сказал, что не сможет поехать с ними в отпуск.
Ч Ты же обещал! Ч напомнила Дина, стараясь сдерживаться. Ч Ты обещал мн
е и Сереже.
Ч С Сережкой я сам поговорю, Ч ответил муж хмуро, Ч мне надоела Австрия
и вся эта тусовка. На лыжах я все равно не катаюсь, а целыми днями пиво пить
Ч противно. Лучше я с ним куда-нибудь еще съезжу, а ты кати в свою Австрию,
если тебе охота…
В этом было все дело.
Он не просто не хотел ехать в отпуск. Он не хотел ехать в отпуск с ней.
Положив трубку, Дина задумчиво рассматривала себя в зеркало.
Она давно объявила всем друзьям и подругам, что муж тащит ее в Австрию, ей
не очень хочется, но отказаться она никак не может Ч судя по всему, он зад
умал романтическое путешествие, возвращение к прежним отношениям, так с
казать, воссоединение любящих сердец после стольких лет…
Она уже все заказала Ч самолет, автомобиль, отель. Он должен был поехать.
В конце концов, он всегда использовал любую возможность, чтобы побыть с с
ыном. Ему было совершенно все равно Ч Австрия, Швейцария или Мари-Эл.
На этот раз, когда его присутствие Дине было просто необходимо, ему под хв
ост попала шлея, и ехать он отказался.
Скотина.
Был шанс, что ей все-таки удастся его уговорить, но, позвонив ему после обе
да, она поняла, что он решил окончательно и бесповоротно Ч не ехать!
Он не хочет изображать верного рыцаря Ланцелота перед стаей чужих людей
. Надоело.
Хотя это не чужие люди, это лучшие друзья.
Это не его друзья, он их почти не знает, ему с ними совсем неинтересно, и… ко
роче, он не поедет, и все!
Что-то не так, поняла Дина. Что-то с ним совсем не так, как обычно.
Она немного подумала, потом закрыла дверь в свой кабинет и позвонила муж
ниной секретарше Валентине Степановне. Через двадцать минут она в подро
бностях знала, Что именно “не так”.
Оказывается, он завел себе девицу. Он завел девицу, обхаживает ее, ублажае
т, и вообще у него, кажется, серьезные намерения…
Намерения! Скотина! Дважды скотина! Трижды скотина!!!
Он должен был вернуться к ней, к Дине. Это была главная, самая патетическая
, самая привлекательная часть ее широкоэкранной мелодрамы под название
м “Личная жизнь звезды, или Вернись, я все прощу”.
Господи, дернул ее черт тогда, семь лет назад, развестись с ним!.. Зачем она э
то сделала? Чем он ей мешал? Чего проще было придумать что-нибудь, вроде то
го, например, что “каждый из нас живет своей жизнью, но все-таки мы вместе”!
И благородно, и ново, и вполне культурно, по-современному. Он бы на все согл
асился. Дину он обожал, а на ребенка надышаться не мог.
Тогда это обожание, и опасливые собачьи взгляды, и постоянное нежелание
выяснять отношения, и то, что он носился с горшками и погремушками в вечно
мятых и залитых то ли вареньем, то ли детскими проделками джинсах, Дину пр
осто бесило. Разве так она представляла себе свою семейную жизнь? Разве т
аким должен быть ее муж, ее, первой красавицы детского сада, школы, а потом
института?! В яслях она, наверное, тоже была самой красивой, но ясли ей не за
помнились.
Разводились они тяжело и грязно. Он умолял ее не делать глупостей, плакал
по ночам и чуть не валялся в ногах.
Тряпка, неврастеник.
Только чтобы он отвязался, она пообещала не препятствовать его свидания
м с сыном. Ей было все равно. Черт с ними, пусть будут свидания. Дину ждала не
просто отличная, а блестящая партия, и такие мелочи, как студенческих вре
мен муж в грязных джинсах, с запавшими глазами и вечной пачкой дешевых си
гарет, выглядывающей из кармана мятой рубахи, казались ей просто досадны
м недоразумением, ошибкой молодости. И мама все время повторяла, что он не
пара ее дочери.
Не пара, нет, не пара!..
Блестящая партия оказалась не такой уж блестящей. Блеску поубавилось по
сле того, как открылось одно досадное обстоятельство. У “партии” имелись
жена и двое очаровательных малюток. Жена и малютки постоянно проживали
за какой-то далекой границей, чтобы не мешать папочке шалить. Время от вре
мени папочка наезжал, делал детишкам “козу”, дарил очередной бриллиант с
упруге и отбывал в Москву, ковать свое трудное бизнесменское железо.
Всех такое положение дел устраивало, и никаких изменений в нем не предпо
лагалось.
Ничего этого Дина не знала. Она была уверена в том, что ее ждет “блестящая
партия”. Ах, черт!..
Нет, она вовсе не была профессиональной женщиной на содержании. Она мног
о и хорошо работала, отлично зарабатывала и добивалась всего собственны
м умом. Ну, или почти умом. В некоторых, особо сложных случаях, она использо
вала не только этот самый ум, но и сказочной красоты тело.
Все удавалось. Все получалось.
Кроме личной жизни.
С личной жизнью вышла просто беда. Добро бы просто не было следующей “бле
стящей партии”. Дина, как чрезвычайно умная женщина, смирилась бы с этим и
продолжала бы искать нечто достойное, но совершенно неожиданно Ч как уд
ар под дых! Ч в эту категорию перешел ее бывший муж.
Ну да, тот самый, что в вечно мятых джинсах, залитых чем-то подозрительным,
цвета “детской неожиданности”. Который “не пара, нет, не пара”.
Он сделал карьеру после того, как Дина ушла от него. Ей нравилось думать, ч
то он достиг высот именно из-за того, что она его бросила. Страдания его бы
ли так глубоки и ужасны, что ему пришлось заняться хоть чем-нибудь, чтобы
не сойти с ума от горя.
Впрочем, это была официальная Динина версия, а как там на самом деле, она н
е знала.
Итак, он сделал карьеру. Она, идиотка, даже не сразу об этом узнала!
Однажды он позвонил и сказал, что забирает Сережку на две недели, поедет с
ним в отпуск.
Ч В Мещеру? Ч зевая, спросила Дина. У ее мужа в этой растреклятой Мещере б
ыл дом, оставленный по наследству каким-то полоумным дядькой. Каждый год
он возил туда сына на рыбалку.
Ч Нет, Ч ответил муж неохотно, Ч на Бали. Там хорошее место для серфинга
. Сережка давно просится куда-нибудь, где можно научиться кататься на вол
нах. Ты только доверенность мне напиши.
Так как Дина молчала, он повторил погромче:
Ч Доверенность напишешь? И не в последний день, ладно?
Бали?! Откуда взялся этот Бали?! И серфинг?! И о чем таком его давно просит их
общий сын?!
Поначалу от изумления она даже не сообразила, у кого ей навести справки. В
се общие знакомые и друзья остались в прошлой жизни, а в новой никого из ок
ружения мужа она не знала. Подумав, она спросила сына.
Ч Ты что, мам, Ч удивился Сережка, Ч заболела? И быстро выложил все, что з
нал. Его просто распирало от гордости и счастья.
Ее бывший муж разрабатывал и продавал компьютерные программы. Он начал с
самых простых, дошел до каких-то необыкновенно сложных, сделался монопо
листом рынка, прикупил офис в центре, нанял сотрудников.
Ч У него даже журнал есть. “Компьютер лэнд” называется. Ты что, не знала? В
школе все его читают. Клевый журнал, для нормальных ребят!
Нет, она не знала. Она как-то совсем выпустила из виду своего бывшего мужа.
Дина не спала три ночи, приняла несколько сложных решений и к концу недел
и поняла, что ей нужно немедленно выйти за него замуж опять.
На этот раз в отпуск Сережку провожала она сама, не доверив бабушке такое
важное дело и пожертвовав для этого целым рабочим днем.
Ее бывший муж приехал на “СААБе” последней модели, и от одного взгляда на
его чемоданы, джинсы, куртку, стрижку Дине стало не по себе. Неужели этот ч
еловек был когда-то ее мужем?!
Зачем она с ним развелась, дура?! И почему ни разу после развода Ч ни разу!
Ч ей не пришло в голову хотя бы увидеться с ним?! Он приезжал, забирал ребе
нка, оставлял маме деньги на его содержание, кстати, не слишком много и ост
авлял! Дина в это время обычно была занята Ч работала или встречалась с о
чередным претендентом на роль “блестящей партии”. Она все проглядела, вс
е! А когда очухалась, ситуация уже вышла из-под контроля.
Он почувствовал вкус свободы Ч не только личной, но и, как бы это выразить
ся, материальной. Теперь он ни от кого не зависел, делал любимое дело, за вс
е отвечал сам, знал цену деньгам, которых неожиданно стало даже слишком м
ного, и в лоно семьи возвращаться не спешил, хотя Дина и намекала. Нескольк
о раз они съездили в отпуск втроем Ч образцовая семья с подросшим ребен
ком в первоклассном отеле, просто журнальная картинка! Дина вела себя оч
ень умно, очень тактично. Дина была такой, какой он когда-то мечтал ее виде
ть. Она даже почитала его дикий компьютерный журнал, но говорить с ней о св
оей работе он отказывался, а когда она пыталась демонстрировать познани
я, смотрел как-то жалостливо. Она стала осторожно подталкивать Сережку, ч
тобы он воздействовал на отцовское сознание, но Сережка вырос без отца, и
ему было вполне достаточно того общения, которое у них уже было, тем более
муж никогда не жалел для него времени.
Она изменила тактику и стала постепенно приучать бывшего мужа к мысли, ч
то они непременно должны пожениться вновь. Для этого она объявила всем с
воим друзьям, что тот давний развод был большой ошибкой, что он с ума сходи
т от любви к ней и что еще немного, и он, пожалуй, уговорит ее вернуться к нем
у. В подтверждение она несколько раз привезла его в Австрию, где вся ее ком
пания каталась на горных лыжах и попивала горячий грог.
В компанию муж не вписался. Несмотря на деньги и нынешнее положение, свет
ским человеком он так и не стал, легко и красиво говорить не умел, пить тож
е не мог Ч от одной рюмки раскисал и уходил спать, что бы вокруг него ни пр
оисходило. И на лыжах он не катался. И понятия не имел, чем в этом сезоне сле
дует увлекаться, поэтому и не увлекался.
Этот заезд в Австрию должен был стать последним и решительным. Дина сказ
ала себе: “Сейчас или никогда” Ч и как следует подготовилась, и вот пожал
уйста Ч он не едет! У него девица и серьезные намерения! А ей что прикажет
е делать с его серьезными намерениями?!
Хуже всего то, что на возвращение его в лоно семьи она потратила уйму врем
ени и сил, решив, что это будет лучшим выходом из положения.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Большое зло и мелкие пакости'
1 2 3 4 5 6