Давайте туда!
В одно мгновение она оказалась рядом с Мариной, схватила ее повыше локтя,
потащила, поднажала, повернула и вырулила к лавочке, притулившейся за го
лубой елкой.
- Ну вот, - сказала Вероника и кинула на газон свой шикарный чехол, - очень за
мечательное место. Уединенное, и покурить можно.
Она проворно достала пачку и заявила Марине:
- Меня с куревом дед гоняет. А вас кто гоняет?
- Меня никто не гоняет. Я уже взрослая девочка.
- Господи, дед меня будет гонять за курево, даже когда мне стукнет шестьдес
ят! Он все равно будет жить вечно, так что отвязаться от него нет никакой н
адежды. А вам разве уже шестьдесят? И у вас нет деда?
- Вероника, - сказал, неторопливо выходя из-за елочки, Федор Тучков, - ну что в
ы такое говорите! Вы ведь уже не маленькая, а несете... черт знает что.
- И не черт, и не знает, и не что, - выстрелила Вероника и отправила в рот тонен
ькую сигаретку, - и я хочу узнать про труп. Рассказывайте!
И тут Марина засмеялась - такая настырная оказалась девица!
- Значит, так, - начала она, - я сидела на мостках, ветер унес мою шляпу. У меня е
сть чудная шляпа из итальянской соломки. Я стала ее выуживать и под водой
увидела... увидела...
Внезапно ей стало тошно, как будто она снова увидела в коричневой воде ко
лыхание травы и медленное движение волос вокруг белого расплывающегос
я пятна. Самое худшее, что это было не просто Пятно, а мертвое человеческое
лицо - с открытыми
Глазами, с черным провалом рта, из которою полилась вода, когда мужики ста
ли поднимать тело. Рубашки облепила здоровенные руки, и джинсы неприличн
о съехали, открыв серую, с зеленью кожу, и уже было совсем неважно, приличн
о или нет, потому что это был не человек, а что-то другое.
Неужели я тоже стану такой, когда умру? Я не могу стать такой, потому что эт
о буду не я. А где тогда буду я?
- Ну и что, и что? - жадно спрашивала Вероника. - Господи, почему меня там не был
о!
Марина глубоко вдохнула. Воздух был вечерний, вкусный, летний.
- Там были... молодой человек с девушкой. Наши, из-за стола, Вадим и Галя, кажет
ся. Он сбегал, привел людей. Те люди привели еще людей. Потом милиция приех
ала. Вот и все.
Вероника оскорбилась:
- Как все?! Разве это история?!
- Я не знаю, история это или нет, только больше рассказывать нечего.
- А детали? Предсмертная записка? Бриллианты? При нем не было бриллиантов?

- Я не видела.
- А почему бриллианты, Вероника? - сладко спросил Федор Федорович Тучков. - Ч
то это у вас за... фантазии такие?
- Никакие не фантазии! Это всем известно. Курьер привозит бриллианты с алм
азных копей. Встречается с покупателями. Они не могут договориться о цен
е, и курьера убивают. А он как раз за секунду до смерти глотает бриллианты.
Весь килограмм. И тогда убийцы остаются с носом, потому что они не догадыв
аются, что можно проглотить килограмм бриллиантов!
- Гениально, - пробормотал Федор Федорович.
Вероника посмотрела на него с подозрением:
- А вы что? Телевизор не смотрите?
- А вы что?
Смотрите? Марина усмехнулась.
- Так что? - спросила Вероника. - Дальше ничего не было? Ни записок, ни бриллиа
нтов?! Никаких шокирующих деталей?
- Никаких, - призналась Марина.
Была одна деталь, но она не хотела рассказывать о ней Веронике, и не потому
что деталь была “шокирующей”, а потому что Марина была не до конца уверен
а, деталь ли это.
- Так, значит, бабульки правильно сказали? Упал по пьяни да и захлебнулся?
- Какие бабульки?
- Господи, какие! Наши соседки! Ирина Михайловна и вторая... Валентина Васил
ьевна, что ли! - По тому, как Вероника произнесла имя-отчество, было соверше
нно ясно, что обеих она терпеть не может и от души презирает, ибо в санатор
ной праздности больше некуда девать избыток энергии - только презирать к
ого-нибудь.
Марина пожала плечами:
- Я не знаю, что там болтали бабульки, но милиция мне сказала, что дело было и
менно так.
Если бы не та самая деталь, о которой Марина даже точно не знала, деталь ли
это.
- А... давно? - вдруг подал голос Федор Федорович и откашлялся. - Давно?
- Что - давно?
- Давно... это случилось?
- Что случилось? - уточнила вежливая Марина, заметив, что Федор Федорович к
ак-то странно морщится, когда поминает труп, - нежный какой! - Давно ли труп с
тал трупом или давно ли я его обнаружила?
- Обнаружили... да, я знаю. Позавчера вечером, я как раз... кошку искал. Нет, я про
другое... Когда он... утонул?
- Да накануне и утонул. - Так как Федор Федорович все морщился, Марина чувст
вовала себя по сравнению с ним закаленной и самоуверенной. - Три дня назад
. Вечером или ночью.
Тут произошло очень странное событие.
Профессорская внучка вдруг встрепенулась, перестала рассматривать сво
и ноги - она начинала рассматривать их всякий раз, как только разговор отс
тупал от ее драгоценной персоны, и рассматривала до тех пор, пока не возвр
ащался.
Она перестала рассматривать ноги и с милой непосредственностью толкну
ла Федора Тучкова в бок.
- Что?
- Да не мог он утопнуть третьего дня вечером, - радостно заявила Вероника, у
пиваясь тем, что она наконец-то может их поразить, этих глупых и скучных ст
ариков. - Потому что я его видела позавчера утром.
- Кого?!
- Да утопленника вашего! То есть нашего. Слушайте, а может, он... дух? Привиден
ие? Водяной? Федор Федорович взволновался:
- Постойте, постойте, Вероника. Откуда вы знаете, что видели именно его? Вы ч
то? Осматривали труп, когда его вытащили, и узнали того, с кем разговаривал
и?
- Я не осматривала труп! Просто он жил в соседнем номере! Дверь в дверь!
- Труп жил в соседнем номере? - поразился глупый Федор Тучков.
- Ну, этот тип, который впоследствии стал трупом!
- Откуда вы знаете, где именно он жил?!
- Да здесь все знают, где он жил! А мы с дедом прямо напротив!
- А когда вы его видели? - спросила Марина. Это было интересно.
- Позавчера утром. До завтрака. Я выходила, и он выходил. Мы даже поздоровал
ись. Так что никак он не мог утонуть накануне вечером, если только он не во
дяной!
- Не знаю, - задумчиво пробормотала Марина. - Тот милиционер, который со мной
разговаривал, сказал, что он пролежал в воде сутки или чуть меньше, но ника
к не несколько часов.
- У него был двойник! - объявила Вероника торжественно. - Как вам эта версия?

Версия особого впечатления не произвела.
Солнце засело в голубую елку и посверкивало оттуда, брызгало желтым и те
плым Марине в нос. Она жмурилась и отворачивалась, и есть хотелось с каждо
й минутой все сильнее.
А в номере у нее колбаса - целая палка! - и банка кофе.
- Я пойду, пожалуй. До свидания.
- Так вы нам ничего и не рассказали, - с неудовольствием заключила Вероника
.
- Да нечего рассказывать!
- Господи, как с вами скучно! - протянула профессорская внучка. - Просто ужас.

Вскочила, проволокла по газону свой чехол, потом взгромоздила его на узк
ое плечико и пропала из глаз.
Почему-то Марине это показалось странным.
Что она хотела узнать? Зачем так приставала? По детской глупости? Не так уж
она молода и глупа - в ней больше игры, чем настоящей глупости, да и лет ей у
же давно не пятнадцать.
- Я вас провожу, - ни с того ни с сего вызвался Федор Тучков.
- Не надо!
- Да мне все равно в вашу сторону!
- Откуда вы знаете, в какую мне сторону?
- А мы с вами соседи. Как Вероника... с трупом.
- Соседи? - тоскливо поразилась Марина. Не хватало ей только Федора Тучкова
“дверь в дверь”.
- Вы ведь в пятнадцатом “люксе”?
Она молчала, только смотрела.
- А я в шестнадцатом.
Не говоря ни слова, она пошла по чистой и теплой траве к корпусу, видневшем
уся за елочками и березками - очень романтично и по-санаторному.
Федор плелся следом, слышалось шуршание пестроцветных спортивных штан
ов.
Нет, выцветшие и потертые джинсы были бы куда лучше!
Впрочем, их носят “главные герои”, а на такого Федор Тучков никак не тянул.

У ореховых дверей на лавочках расположился к этому часу весь цвет местно
го общества, вывалившийся на “свежий воздух” после “вечерней трапезы” и
ожидающий начала “увеселительной программы”.
Марина решила, что ни за что мимо них не пойдет.
Может, нужно было ехать на заимку? Лес, а в лесу избушка, чего лучше?
Не дойдя до скамеечного клуба, она проворно свернула на узенькую асфальт
овую дорожку в березках и елочках - в крыле “люкс” имелся отдельный вход -
и прибавила шагу.
Федор Тучков шел за ней. Он шагал сзади, не отставал и не приближался, как о
бразцовый жандарм, конвоирующий “политического”.
Дорожка свалилась вниз и вбок, в обход здания. Здесь начинался васнецовс
кий лес - старые ели с мшистыми стволами, заросли бузины и орешника, все ко
ричневое и темно-зеленое, как будто сырое и сумеречное. Марина любила лес.
Она и санаторий этот выбрала только из-за того, что в рекламе говорилось, ч
то вся территория - сплошной лес. В траве что-то шевельнулось, и Марина быс
тро посмотрела, не змея ли. Но ничего не увидела.
Сзади послышался звонкий шлепок и бормотание - Федор Тучков прихлопнул к
омара. Марина оглянулась - “красавец мужчина” рассматривал собственную
ладонь, на которой, очевидно, должен был остаться труп насекомого.
Господи, до чего противный!
- Послушайте, - неожиданно сказала она и остановилась, - ну что вам от меня ну
жно? Зачем вы за мной идете?
- Я не за вами, - растерялся он, - я... к себе.
- Вы что, не могли через центральный вход войти?!
- Не знаю. Наверное, мог.
- А почему не вошли?
- Не знаю. Наверное, я об этом не подумал.
- Послушайте!
Остановилась она неудачно. Где-то поблизости скорее всего располагалас
ь военная база всех местных комаров, потому что тучи их теперь вились вок
руг Марининой физиономии, так что воздух тоненько звенел. Она начала отм
ахиваться, и напрасно, потому что остановиться уже было невозможно, и чер
ез пять секунд она махала руками, как ветряная мельница. Федор Тучков бес
покойно следил за ее движениями и время от времени отшатывался, как бы не
произвольно.
Нельзя быть убедительной и солидной, да еще неприступной и холодной, ког
да во все стороны размахиваешь руками!
- Я не хочу, чтобы вы за мной таскались!
- Наверное, нам лучше идти, иначе нас здесь съедят.
- Я приехала отдыхать и не желаю, чтобы мне мешали!
- У вас на правой щеке три комара.
- Я пять лет не была в отпуске! Я не признаю никаких курортных знакомств!..
- Должно быть, это оттого, что здесь низина.
- Мало того, что я в первый же день нашла труп и теперь на меня все смотрят ка
к на экспонат в музее, еще вы таскаетесь за мной!
- Боюсь, долго нам не продержаться.
- Я ехала так далеко от Москвы просто затем, чтобы отдохнуть! Я не хочу ни с к
ем общаться, я и так общаюсь целый год, а сейчас я просто хочу отдохнуть!
- Нужно было мне захватить какое-нибудь средство. Но я не предполагал, что
мы будем... прогуливаться по лесу.
Тут Марина внезапно услышала, что он говорит.
- Никто не прогуливается с вами по лесу! Я пытаюсь вам объяснить, что не нуж
но за мной ходить! Я не хочу! Вы понимаете человеческие слова?
- Смотря какие, - неожиданно заявил Федор Тучков, - а у вас, по-моему, мания вел
ичия. С чего вы взяли, что я за вами... таскаюсь?
Марина перевела дух и с досадой шлепнула себя по голой шее.
- Шли бы тогда с Вероникой!
- Вероника шла на корт. Мне нужно домой. То есть в номер. И что тут такого?
Н-да. Ничего “такого” в этом, пожалуй, нет. Просто он ее раздражает. Так разд
ражает, что она ведет себя неприлично.
- Извините, - буркнула Марина, отплевываясь от комаров, которые лезли в рот,
нос и уши. Руки и шея горели и чесались, под волосами как будто что-то шевел
илось.
Надо бежать!
Она бросилась по дорожке вверх, подальше от комариной военной базы. Федо
р не отставал.
- У вас, наверное, работа связана с людьми, - миролюбиво предположил он у нее
за спинкой, - и вы от них устаете.
Он предлагал прекрасное оправдание ее хамству и настойчивым попыткам у
бедить его в том, что он за ней таскается. Ей нужно было только согласиться
- да, устает.
- Да ни от кого я не устаю! - с досадой возразила Марина, как будто черт тянул
ее за язык. - Я работаю с бумагами, а не с людьми!
Самое смешное, что это не правда, работала она больше с людьми, чем с бумаг
ами, но ей очень не хотелось, чтобы он бросал ей спасательный круг и оправд
ывал ее хамство!
Она ловко и изящно - по крайней мере ей хотелось так думать - перепрыгнула
через толстую ветку, упавшую поперек дороги, просторная штанина зацепил
ась за какой-то сук, подло торчавший из ветки, ткань затрещала, ногу дернул
о назад, и Марина плюхнулась на колени, прямо на мокрый потрескавшийся ас
фальт. Правая коленка, много лет назад разбитая на лыжах, угодила на какой-
то каменный выступ, и Марина взвыла от боли.
Потемнело в глазах. Стало нечем дышать. В затылок как будто вбили кол.
- Что же вы так! Как же вы так! Ушиблись? Покажите ногу!
Все эти восклицания она слышала сквозь ровный шум боли в ушах и посильне
е закусила губу. Губа была соленой и мокрой.
- Вставайте! Держитесь за меня и вставайте! Попробуйте.
- Я пробую, - сквозь зубы сказала Марина. Первая волна боли отхлынула, остав
ив только унижение и тошноту.
Взявшись рукой за пестроцветный спортивный костюм, она кое-как поднялас
ь и подышала ртом, чтобы прогнать тошноту.
Федор Федорович крепко держал ее за локоть и намеревался закинуть его се
бе за шею, чтобы тащить Марину, как водят раненых в кино.
- Что ж вы прыгаете и не смотрите куда!
- Я без очков вообще плохо вижу!
- Тогда почему вы ходите без очков?
На это Марина ничего не ответила, только сказала:
- Отпустите меня!
- Вы уверены, что у вас... ничего не сломано?
У нее была сломана гордость, да и то не сломана, а так, чуть поцарапана, но он
а не стала сообщать об этом Федору Тучкову.
Она решительно сняла свой локоть с его шеи, пристроила сумку и похромала
за кустик, к поваленному толстому черному бревну.
Федор постоял-постоял и потащился за ней.
Держа ногу на весу, Марина присела на бревно и осторожно задрала штанину -
коленка была грязной, красной и, кажется, уже опухала.
- Черт, - с тоской сказала Марина и зачем-то подула на нее, как в детстве, когд
а на все раны достаточно было подуть, и боль проходила.
Сейчас ничего не изменилось. Или все дело в том, что дуть должна была непре
менно мама?
Марина потрогала кожу, сморщилась, зашипела, и тут у нее перед носом опять
оказался Федор Тучков.
- Дайте я посмотрю, - деловито предложил он и полез к ее коленке.
Марина отдернула ногу:
- Не надо ничего смотреть! Я... посижу пять минут, и все пройдет.
- А если не пройдет, мне придется нести вас в медпункт. Между прочим, дорога
туда пролегает как раз через центральный вход, - неожиданно добавил он. - Х
отите, чтобы я нес вас в медпункт через центральный вход? Там, наверное, на
роду еще прибавилось.
Не отрываясь от ноги, которую она баюкала и убирала у него из-под носа, Мар
ина внимательно на него посмотрела.
Может, он не дебил? Может, он только производит такое впечатление? Может, н
а самом деле он очень умный?
По крайней мере наблюдательный - это точно.
- Это вы во всем виноваты, - неожиданно бухнула она, - черт бы вас побрал!
- Почему виноват? - перепугался он. - Я не виноват!
- Потому что вы меня раздражаете!
- Я не нарочно!
Тут он нагнулся - волосы были светлые, почти белые, сквозь них просвечивал
широкий затылок, - сорвал какой-то лопух и стал совать Марине.
- Да не надо мне, зачем он мне нужен!..
- Приложите к ноге, и все пройдет.
- Да что прикладывать-то?! Лопух?!
- Это не лопух, а подорожник, самое верное средство!
Марине хотелось, чтобы он отвязался от нее вместе с “верным средством”, н
о она понимала, что не отвяжется. Выхватила кожистый широкий лист и прижа
ла прохладной стороной к коленке.
- Его нужно лизнуть, - совершенно серьезно посоветовал Федор Тучков, - вы ра
зве не знаете?
- Нет, не знаю.
- Вы что, в детстве не разбивали коленок?!
В детстве у нее были шляпа - чуть поменьше нынешней, - белые гольфы с бантам
и, лакированные красные туфельки, зонтик с кружевцами и кукольная колясо
чка с пупсиком. Нет, она не разбивала коленок. Она даже не знала, как это быв
ает.
- Дайте сюда!
Федор Тучков выхватил у нее широкий лист, старательно полизал и пристрои
л ей на ногу. И рукой сверху придержал, чтобы прилип как следует. Марина вы
таращила глаза.
- У меня есть пластырь, - как ни в чем не бывало продолжил он, - я могу вам дать.
Кожа немного содрана, лучше бы, конечно, заклеить.
Тут он опять прихлопнул комара у себя на шее и опять внимательно изучил с
вою ладонь.
Кошмар.
На дорожке, совсем близко, вдруг захрустели камушки, посыпались как будт
о. Кто-то бежал - именно бежал, а не шел, и Марине показалось, что бежит не оди
н человек.
1 2 3 4 5