Есть еще секретарша и пара агентов, но сегодня я одна… Ты посиди. Мо
жешь покурить пока. И вообще расслабься. Ты какой-то дерганый.
Ц Спасибо. Сколько я тебе должен?
Ц Хамишь, парниша! Ц Она весело махнула рукой. В четырнадцать они все тр
ое зачитывались романами Ильфа и Петрова. У них даже сложился своеобразн
ый жаргончик, состоящий из цитат. Агнешка часто разговаривала языком зна
менитой Эллочки-Людоедки, у нее это получалось смешно и мило.
Она исчезла за дверью в глубине приемной. Оставшись один, Денис скомкал в
кулаке листок бумаги, сунул в карман джинсов. Секунду подумав, достал рас
правил, оторвал кусок с написанным текстом, положил в большую медную пеп
ельницу и поджег кончик зажигалкой. Потом крутанулся в кресле, вытянул с
игарету из смятой пачки, машинально отметил что это Ц последняя, закури
л. Клочок бумаги скорчился и почернел. Он сгорел быстро, за несколько секу
нд.
Ц Денис! Ц послышался голос Агнешки из соседней комнаты. Ц Тебе сколь
ко сахару?
Ц Две ложки! Ц крикнул он в ответ.
Ц А Антон женат?
Его немного задело, что Агнешка сначала спрашивает про Антона.
Ц Нет! Ц крикнул он. Ц И я тоже нет.
Наружная стеклянная дверь бесшумно распахнулась. Денис успел заметить
черные усы, мятый льняной пиджак, закатанный до локтя рукав, руку, обильно
поросшую черными волосами. Пистолетного дула с навинченным глушителем
он не увидел и вскрикнуть не успел.
В соседней комнате у Агнешки свистел электрический чайник. Никто не услы
шал легкого хлопка.
Ц Я тебя не спросила, ты завтракал? Я могу быстро согреть пару рогликов…
Ц Агнешка застыла на пороге с подносом в руках. Забыв, что на подносе стоя
т две чашки с горячим кофе, она прижала ладонь ко рту. Чашки со звоном упал
и на пол, покатились, расплескивая коричневую сладкую жижу.
Опомнившись, она заплакала и стала звонить в полицию и в «Скорую».
Глава 2
Вера Салтыкова услышала, как зажужжал факс, повернулась на другой бок и з
акуталась в одеяло. Ей очень хотелось спать, хотя было уже одиннадцать ут
ра. Она легла в четыре и теперь никак не могла заставить себя открыть глаз
а.
Ц Верочка! Я ушла! Ц крикнула мама из прихожей. Промычав в ответ что-то н
евнятное, Вера укрылась с головой. Дверь хлопнула. Несколько минут было т
ихо. Потом послышался быстрый топот четырех лап по паркету.
Ц Ай! Ц вскрикнула Вера, когда мокрый холодный собачий нос защекотал ей
пятку. Ц Мотька, я сплю, отстань. Ц Она откатилась в глубину широкой тахт
ы, к стене, поджала ноги.
Рыжий ирландский сеттер Матвей двух лет от роду поставил передние лапы н
а тах4у, разрыл носом нору в одеяле и стал бесцеремонно вылизывать Ве-рину
щеку.
Ц Ну почему? Ц простонала Вера. Ц Почему с мамой ты себе такого не позво
ляешь? Ц Она открыла наконец глаза и села на кровати. Ц Я ведь знаю, мама
с тобой погуляла, покормила тебя. Чего ты от меня хочешь?
Пес сел, потом лег, потом опять встал, протянул лапу, отчаянно замахал лохм
атым рыжим хвостом, пару раз тявкнул и уставился на Веру большими, карими,
очень печальными глазами.
Ц Я все равно сейчас с тобой гулять не пойду. Мне надо принять душ, выпить
кофе, и вообще я могла бы еще часика полтора поспать.
Пес слушал ее очень внимательно, склонив голову набок и шевеля длинными
шелковистыми ушами.
Вера вылезла из-под теплого одеяла, поеживаясь, подошла к письменному ст
олу
Ц Ну, что там у нас нападало? Ц произнесла она, перебирая листы с факсами
, поступившими за ночь.
В основном это были длинные, мелко напечатанные тексты на английском и ф
ранцузском языках.
Ц Так, это опять про морских млекопитающих, это фауна Ледовитого океана,
манифест в защиту новорожденных китят, еще манифест, Ц бормотала Вера с
ебе под нос, перебирая страницы, поднося их очень близко к глазам, Ц а это
вообще чушь какая-то. О Господи, что это за язык?
Держа в руке листок с двумя строчками текста, написанного очень крупно о
т руки, Вера стала искать очки. На столе их не было, на тумбочке у кровати то
же.
Ц Мотя, ну помоги мне, Ц обратилась она к собаке, Ц ищи, Матвей, ищи!
Пес деловито побежал в прихожую и вернулся через минуту, держа в зубах бе
лый носок.
Ц Нет, Матвей, Ц вздохнула Вера, Ц не то. Очки… Ц Она прошлепала босико
м на кухню, оттуда в ванную.
Мотя тем временем опять рванул в коридор, вернулся, поставил лапы Вере на
плечи и прямо в нос сунул ей старую кроссовку.
Ц Все, спасибо. Ты, конечно, молодец, но мне надо совсем не то. Ладно, если мо
и очки попадут тебе в зубы, им конец.
Зазвонил телефон.
Ц Фирма «Стар-Сервис»?
Ц Вы ошиблись, Ц буркнула Вера и, кладя трубку, увидела наконец свои очк
и, они лежали на телефонном столике в прихожей.
Ц Кажется, это польский, Ц задумчиво произнесла Вера, вглядываясь в кру
пные латинские буквы, Ц или чешский. Карлштейн… Слово немецкое. Но Герма
ния ни при чем. Вроде есть такой городок под Прагой…
Телефон зазвонил опять.
Ц Можно попросить Антона? Ц На этот раз голос был женский.
Ц Вы ошиблись. Ц Она хотела повесить трубку, но услышала:
Ц Фирма «Стар-Сервис»?
Ц Девушка, никакой фирмы по этому номеру нет. Пожалуйста, вычеркните его
и больше сюда не звоните.
Эти дурацкие звонки донимали Веру и ее маму вот уже третий день. Совершен
но неожиданно в квартире поменяли телефонный номер, и теперь телефон зал
ивался круглые сутки. Звонили и в полночь, и в пять утра. Какие-то Гарики, До
дики, Рустамы Ибрагимовичи требовали к телефону каких-то Антонов и Дени
сов. Мама ругалась страшно, собиралась подать в суд на Московский телефо
нный узел. Однако выяснилось, что это была целая компания, по всей Москве.
Почему-то вдруг, ни с того ни с сего, в городе стали менять телефонные номе
ра.
Вере Салтыковой незадолго до этого подвернулась переводческая «халтур
а». Три месяца она сидела без работы, и вот неделю назад позвонила подруга
, сказала, что «Гринпис» проводит в Москве международную конференцию по
глобальным вопросам экологии. Требуются переводчики со знанием англий
ского и французского. Перед началом конференции надо перевести кучу инф
ормации, которая будет поступать по факсу со всех концов мира, а потом пре
дстоит десять дней синхронки, по двенадцать часов в сутки. Платить должн
ы по международным расценкам, то есть можно заработать очень приличные д
еньги.
Вера, конечно, согласилась, подписала контракт. И вот вчера утром ей дома у
становили казенный факс. Подготовительные документы посыпались в огро
мном количестве. Иногда среди пламенных воззваний в защиту морских млек
опитающих, чистоты вод Арктики и Антарктики попадались какие-то случайн
ые тексты о займах, кредитах, договорах и ценах на недвижимость, написанн
ые по-русски и адресованные все той же фирме «Стар-Сервис», название коей
Вера и ее мама уже не могли спокойно слышать. Номер факса был тот же, что и н
овый телефонный, то есть недавно он принадлежал этой злосчастной фирме.
Скорее всего, «Стар-Сервис» разорилась, и теперь ее бывшие владельцы скр
ываются от назойливых кредиторов.
Вере Салтыковой до этого, разумеется, никакого дела не было. Она с головой
ушла в работу и целый день переводила с французского и английского эколо
гические шедевры. Впрочем, факсов, адресованных фирме «Стар-Сервис», был
о не так уж много.
Все еще держа в руках листок со странным текстом без адреса и обращения, н
аписанный от руки то ли по-польски, то ли по-чешски, она зашла в ванную и по
вернула кран. Вместо горячей полилась ледяная вода. Вера прикоснулась к
трубе радиатора. Ну конечно, с сегодняшнего утра горячую воду отключили
на полтора месяца! И что же она, растяпа, не помыла вчера голову? Ладно, прид
ется греть в кастрюлях.
Сладко зевнув, Вера бросила листок на кухонный стол, зажгла газ. Пока грел
ась вода, она уселась на кухонный диванчик и рассеянно перечитала латинс
кие буквы непонятного факса. Когда-то она увлекалась графологией. На вто
ром курсе романо-германского отделения филфака университета был даже с
пецсеминар по графологии. Вел его профессор-психолог, посещение было св
ободным. Вера ходила на каждое занятие с удовольствием.
В наше время все реже попадаются тексты, написанные от руки. Если только ч
иркнет кто-нибудь телефонный номер или записку. А так, пишут на компьютер
ах, в крайнем случае Ц на пишущих машинках. Среди гор бумаг, заполненных м
еханическим текстом, этот листочек был единственным, написанным челове
ческой рукой. Сначала Вера не сообразила, почему так внимательно разгляд
ывает крупные латинские буквы, а потом поняла: писавший страшно волновал
ся. Рука у него дрожала, но это не почерк алкоголика или больного. Тот, кто о
тправил факс, был здоров. Он нервничал, спешил, но при этом старался вывест
и каждую букву как можно тщательнее, очень хотел, чтобы его поняли. Однако
почему же тогда не воспользовался компьютером и принтером? Там, где стои
т факс, компьютер есть наверняка…
Содержание текста понять было несложно. Просто адрес: «Карлштейн, улица
Мложека, дом 37, третий этаж. „Мокко“. Туретчина. Брунгильда». Да, действител
ьно, Карлштейн Ц это маленький городок неподалеку от Праги. Пять лет наз
ад они с мамой были в турпоездке по Чехословакии. Но что такое «Мокко»? Сор
т кофе? Однако при чем здесь кофе? Может, прозвище? Почему нет имени, чей это
адрес? При чем здесь «Туретчина» и «Брунгильда»? Туретчина на славянских
языках Ц Турция. Брунгильда Ц героиня германского эпоса. Это похоже ли
бо на розыгрыш, либо на шпионский шифр. Но шпионы передают информацию как-
то иначе…
Вера ясно вспомнила тихий уютный городок Карлштейн. Там только частные д
омики, один-два этажа. Туристическую группу возили смотреть замок четыр
надцатого века с известной на весь мир коллекцией готической живописи и
рыцарского оружия.
Вода в двух больших кастрюлях долго не закипала. Чтобы не терять времени,
прямо в ночной рубашке Вера села за письменный стол, включила компьютер
и взялась за перевод. Но опять зазвонил телефон.
Ц Да! Ц рявкнула она в трубку.
Ц Доброе утро, Веруша…
От одного звука этого мягкого баритона у Веры вздрогнуло сердце.
Ц Здравствуй, Стае, Ц как можно спокойнее ответила она.
Ц Как дела? Как мама? Ц быстро спросил баритон.
Ц Спасибо, нормально. Ц Вера старалась, чтобы в ее голосе звучали ледян
ые нотки, но голос предательски дрожал.
Ц Ты не могла бы уделить мне пару часов?
Ц Нет, прости, я очень занята.
Вера подумала, что надо положить трубку сию же минуту, и вообще класть ее м
олча всякий раз, когда из нее раздается этот приятный баритон. А еще лучше
сказать: «Стае Зелинский, будь так любезен, не звони мне больше никогда».
Но ведь она сама позавчера позвонила ему и продиктовала на автоответчик
свой новый телефонный номер. Сама!
Ц Ну хотя бы час. Я приеду к тебе, когда скажешь, Верочка, выручи меня в пос
ледний раз, очень тебя прошу. Ты же знаешь…
Она знала: ему надо опять что-нибудь перевести, написать пару страниц дур
ацкого текста по-французски или по-английски, позвонить за границу, торг
оваться с каким-нибудь финном о поставке партии бумаги. Ему всегда что-то
такое от нее надо, и он не стесняется.
Ц Когда ты заведешь себе секретаршу или женишься на женщине, которая вл
адеет хотя бы одним иностранным языком? Ц тихо спросила Вера.
Ц Ну не злись, Веруша, солнышко, ты же умница, и вообще, я так соскучился.
Ц У меня очень много работы. Я занята. Ц Голос ее дрожал, она взглянула в
зеркало над телефонным столиком и заметила, что щеки горят.
«Дура несчастная, размазня! Ц мысленно обратилась она к своему лохмато
му, неумытому отражению. Ц Ну пошли его наконец! Пусть катится как можно
дальше. Есть у тебя хоть капля человеческого достоинства?»
Ц Ладно, так и быть, можешь приезжать. Через час. Нет, через два отрывисто п
роговорила она, с ненавистью глядя в глаза своему отражению.
Положив трубку, она побежала на кухню, выключила газ под кипящими кастрю
лями, ринулась в ванную, расплескивая кипяток, чуть не обварила себе ноги.
Мыться, сидя на корточках в холодной ванне и поливая себя теплой водой из
ковшика, очень неудобно. В прихожей опять зазвонил телефон, пена шампуня
попала в глаза, Мотя стал скрести лапой дверь, жалобно завыл. Во дворе запу
скали петарды. Пес панически боялся этого грохота и каждый раз прятался
именно в ванной. Ванная для него была чем-то вроде бомбоубежища.
Дрожа от холода, Вера закуталась в махровый халат, открыла дверь, впустил
а Мотю. Со двора послышался очередной залп. Пес в ужасе вскочил в ванную, с
толкнул на пол пластмассовое ведро с остатками теплой воды. Вера кинулас
ь вытирать. В старом доме совсем сгнили перекрытия, соседи без конца прот
екали друг на друга. Даже если кто-то наверху мыл пол, внизу на потолке про
ступали влажные серые пятна. Под двухкомнатной квартирой Веры и ее мамы
жила вредная тетка, которая за каждое пятнышко на потолке требовала, что
бы ей оплатили европейский ремонт.
«Ужасный день. Ц подумала Вера, вытираясь Ц Вообще все у меня ужасно сов
сем скоро стукнет тридцать. У меня нет ни мужа, ни детей, ни постоянной раб
оты. За этот месяц я поправилась на два килограмма. Собственное отражени
е в зеркале вызывает тоску и оскомину».
Вера распрямилась, откинула мокрые волосы с лица и скорчила самой себе г
нусную гримасу.
Ц Ну, давай, старайся, приводи себя в порядок, ври самой себе, будто ему важ
но, как ты выглядишь, будто он видит в тебе особь женского пола! Ты для него
Ц толстый словарь, стационарный компьютер, который можно включить и вык
лючить, когда вздумается.
В детстве Веру дразнили «ватрушкой». Она была полненькая, маленькая, со с
ветло-желтыми волосами и бледно-голубыми глазами. Брови и ресницы тоже б
ыли совсем светлые, от этого ее круглое мягкое лицо ей самой казалось как
им-то хлебобулочным, похожим на ватрушку. Кожа у нее была очень белая, нея
сная, чувствительная и к солнцу, и к ветру. На морозе ее маленький, чуть взд
ернутый носик моментально краснел, на солнце тоже краснел, обгорал и шел
ушился. Стоило хоть немного занервничать, и тут же щеки заливались жгучи
м румянцем. Если она плакала, даже совсем немного, то потом весь день ходил
а с воспаленными, опухшими глазами.
Каждое ее чувство сразу отражалось на лице. Она не могла ни соврать, ни при
твориться. Если она огорчалась, лицо ее непроизвольно вытягивалось, угол
ки губ сами собой ползли вниз. Когда радовалась, глаза ее становились ярк
о-голубыми, сверкали, рот растягивался в счастливой щенячьей улыбке, щек
и нежно розовели. Она знала это свое дурацкое свойство, но ничего поделат
ь с лицом не могла.
С семи лет Вера носила очки, которые совершенно не шли ей, уменьшали и без
того небольшие глаза, делали ее совсем скучной и неженственной. Беленька
я пухленькая отличница, мамина дочка, пай-девочка, всегда чистенькая, тих
онькая, безотказная…
В двенадцать лет Вера пыталась морить себя голодом. Ей хотелось стать то
нкой, воздушной, неземной. Целый день она ничего не ела. Чтобы не обсуждать
эту болезненную проблему с мамой, она, вернувшись из школы, разогревала с
ебе суп, наливала в тарелку, потом аккуратно выливала в унитаз, тарелку и п
оловник мыла и оставляла в сушилке.
Ц Верочка, ты пообедала? Ц спрашивала мама каждый раз, возвращаясь с ра
боты.
Ц Конечно, Ц отвечала дочь, отворачивалась и заливалась горячим румян
цем.
Ночью Вера, крадучись, пробиралась на кухню и съедала несколько толстых
кусков колбасы, мазала маслом белый хлеб, стоя у холодильника и презирая
себя до слез. Чтобы утешиться, она отправляла в рот полдюжины шоколадных
конфет.
Шоколада в доме всегда было много. Мама, детский врач, участковый терапев
т, получала в качестве подарков на все праздники исключительно шоколадн
ые наборы.
У отца была другая семья. Верой он не интересовался. Мама работала на полт
оры ставки, и девочка была с семи лет предоставлена самой себе. Она росла с
амостоятельной, обязательной, очень аккуратной. Не ребенок, а чудо. К тому
же с первого класса школы до последнего курса университета училась Вера
на одни пятерки.
Когда начался период жгучих школьных романов, вечеринок при погашенном
свете, Вера вообще перестала есть, даже по ночам. Ей действительно удалос
ь немного похудеть, она была счастлива, пока однажды на контрольной по ге
ометрии не упала в обморок.
Ц Ты никогда не будешь худой, Веруша. Смирись и не мучай себя, Ц сказала е
й мама.
Одним из счастливых свойств Вериного характера было умение быстро забы
вать все неприятное. Она легко мирилась и с собственными внутренними про
блемами, и с внешними обидами.
1 2 3 4 5 6 7 8
жешь покурить пока. И вообще расслабься. Ты какой-то дерганый.
Ц Спасибо. Сколько я тебе должен?
Ц Хамишь, парниша! Ц Она весело махнула рукой. В четырнадцать они все тр
ое зачитывались романами Ильфа и Петрова. У них даже сложился своеобразн
ый жаргончик, состоящий из цитат. Агнешка часто разговаривала языком зна
менитой Эллочки-Людоедки, у нее это получалось смешно и мило.
Она исчезла за дверью в глубине приемной. Оставшись один, Денис скомкал в
кулаке листок бумаги, сунул в карман джинсов. Секунду подумав, достал рас
правил, оторвал кусок с написанным текстом, положил в большую медную пеп
ельницу и поджег кончик зажигалкой. Потом крутанулся в кресле, вытянул с
игарету из смятой пачки, машинально отметил что это Ц последняя, закури
л. Клочок бумаги скорчился и почернел. Он сгорел быстро, за несколько секу
нд.
Ц Денис! Ц послышался голос Агнешки из соседней комнаты. Ц Тебе сколь
ко сахару?
Ц Две ложки! Ц крикнул он в ответ.
Ц А Антон женат?
Его немного задело, что Агнешка сначала спрашивает про Антона.
Ц Нет! Ц крикнул он. Ц И я тоже нет.
Наружная стеклянная дверь бесшумно распахнулась. Денис успел заметить
черные усы, мятый льняной пиджак, закатанный до локтя рукав, руку, обильно
поросшую черными волосами. Пистолетного дула с навинченным глушителем
он не увидел и вскрикнуть не успел.
В соседней комнате у Агнешки свистел электрический чайник. Никто не услы
шал легкого хлопка.
Ц Я тебя не спросила, ты завтракал? Я могу быстро согреть пару рогликов…
Ц Агнешка застыла на пороге с подносом в руках. Забыв, что на подносе стоя
т две чашки с горячим кофе, она прижала ладонь ко рту. Чашки со звоном упал
и на пол, покатились, расплескивая коричневую сладкую жижу.
Опомнившись, она заплакала и стала звонить в полицию и в «Скорую».
Глава 2
Вера Салтыкова услышала, как зажужжал факс, повернулась на другой бок и з
акуталась в одеяло. Ей очень хотелось спать, хотя было уже одиннадцать ут
ра. Она легла в четыре и теперь никак не могла заставить себя открыть глаз
а.
Ц Верочка! Я ушла! Ц крикнула мама из прихожей. Промычав в ответ что-то н
евнятное, Вера укрылась с головой. Дверь хлопнула. Несколько минут было т
ихо. Потом послышался быстрый топот четырех лап по паркету.
Ц Ай! Ц вскрикнула Вера, когда мокрый холодный собачий нос защекотал ей
пятку. Ц Мотька, я сплю, отстань. Ц Она откатилась в глубину широкой тахт
ы, к стене, поджала ноги.
Рыжий ирландский сеттер Матвей двух лет от роду поставил передние лапы н
а тах4у, разрыл носом нору в одеяле и стал бесцеремонно вылизывать Ве-рину
щеку.
Ц Ну почему? Ц простонала Вера. Ц Почему с мамой ты себе такого не позво
ляешь? Ц Она открыла наконец глаза и села на кровати. Ц Я ведь знаю, мама
с тобой погуляла, покормила тебя. Чего ты от меня хочешь?
Пес сел, потом лег, потом опять встал, протянул лапу, отчаянно замахал лохм
атым рыжим хвостом, пару раз тявкнул и уставился на Веру большими, карими,
очень печальными глазами.
Ц Я все равно сейчас с тобой гулять не пойду. Мне надо принять душ, выпить
кофе, и вообще я могла бы еще часика полтора поспать.
Пес слушал ее очень внимательно, склонив голову набок и шевеля длинными
шелковистыми ушами.
Вера вылезла из-под теплого одеяла, поеживаясь, подошла к письменному ст
олу
Ц Ну, что там у нас нападало? Ц произнесла она, перебирая листы с факсами
, поступившими за ночь.
В основном это были длинные, мелко напечатанные тексты на английском и ф
ранцузском языках.
Ц Так, это опять про морских млекопитающих, это фауна Ледовитого океана,
манифест в защиту новорожденных китят, еще манифест, Ц бормотала Вера с
ебе под нос, перебирая страницы, поднося их очень близко к глазам, Ц а это
вообще чушь какая-то. О Господи, что это за язык?
Держа в руке листок с двумя строчками текста, написанного очень крупно о
т руки, Вера стала искать очки. На столе их не было, на тумбочке у кровати то
же.
Ц Мотя, ну помоги мне, Ц обратилась она к собаке, Ц ищи, Матвей, ищи!
Пес деловито побежал в прихожую и вернулся через минуту, держа в зубах бе
лый носок.
Ц Нет, Матвей, Ц вздохнула Вера, Ц не то. Очки… Ц Она прошлепала босико
м на кухню, оттуда в ванную.
Мотя тем временем опять рванул в коридор, вернулся, поставил лапы Вере на
плечи и прямо в нос сунул ей старую кроссовку.
Ц Все, спасибо. Ты, конечно, молодец, но мне надо совсем не то. Ладно, если мо
и очки попадут тебе в зубы, им конец.
Зазвонил телефон.
Ц Фирма «Стар-Сервис»?
Ц Вы ошиблись, Ц буркнула Вера и, кладя трубку, увидела наконец свои очк
и, они лежали на телефонном столике в прихожей.
Ц Кажется, это польский, Ц задумчиво произнесла Вера, вглядываясь в кру
пные латинские буквы, Ц или чешский. Карлштейн… Слово немецкое. Но Герма
ния ни при чем. Вроде есть такой городок под Прагой…
Телефон зазвонил опять.
Ц Можно попросить Антона? Ц На этот раз голос был женский.
Ц Вы ошиблись. Ц Она хотела повесить трубку, но услышала:
Ц Фирма «Стар-Сервис»?
Ц Девушка, никакой фирмы по этому номеру нет. Пожалуйста, вычеркните его
и больше сюда не звоните.
Эти дурацкие звонки донимали Веру и ее маму вот уже третий день. Совершен
но неожиданно в квартире поменяли телефонный номер, и теперь телефон зал
ивался круглые сутки. Звонили и в полночь, и в пять утра. Какие-то Гарики, До
дики, Рустамы Ибрагимовичи требовали к телефону каких-то Антонов и Дени
сов. Мама ругалась страшно, собиралась подать в суд на Московский телефо
нный узел. Однако выяснилось, что это была целая компания, по всей Москве.
Почему-то вдруг, ни с того ни с сего, в городе стали менять телефонные номе
ра.
Вере Салтыковой незадолго до этого подвернулась переводческая «халтур
а». Три месяца она сидела без работы, и вот неделю назад позвонила подруга
, сказала, что «Гринпис» проводит в Москве международную конференцию по
глобальным вопросам экологии. Требуются переводчики со знанием англий
ского и французского. Перед началом конференции надо перевести кучу инф
ормации, которая будет поступать по факсу со всех концов мира, а потом пре
дстоит десять дней синхронки, по двенадцать часов в сутки. Платить должн
ы по международным расценкам, то есть можно заработать очень приличные д
еньги.
Вера, конечно, согласилась, подписала контракт. И вот вчера утром ей дома у
становили казенный факс. Подготовительные документы посыпались в огро
мном количестве. Иногда среди пламенных воззваний в защиту морских млек
опитающих, чистоты вод Арктики и Антарктики попадались какие-то случайн
ые тексты о займах, кредитах, договорах и ценах на недвижимость, написанн
ые по-русски и адресованные все той же фирме «Стар-Сервис», название коей
Вера и ее мама уже не могли спокойно слышать. Номер факса был тот же, что и н
овый телефонный, то есть недавно он принадлежал этой злосчастной фирме.
Скорее всего, «Стар-Сервис» разорилась, и теперь ее бывшие владельцы скр
ываются от назойливых кредиторов.
Вере Салтыковой до этого, разумеется, никакого дела не было. Она с головой
ушла в работу и целый день переводила с французского и английского эколо
гические шедевры. Впрочем, факсов, адресованных фирме «Стар-Сервис», был
о не так уж много.
Все еще держа в руках листок со странным текстом без адреса и обращения, н
аписанный от руки то ли по-польски, то ли по-чешски, она зашла в ванную и по
вернула кран. Вместо горячей полилась ледяная вода. Вера прикоснулась к
трубе радиатора. Ну конечно, с сегодняшнего утра горячую воду отключили
на полтора месяца! И что же она, растяпа, не помыла вчера голову? Ладно, прид
ется греть в кастрюлях.
Сладко зевнув, Вера бросила листок на кухонный стол, зажгла газ. Пока грел
ась вода, она уселась на кухонный диванчик и рассеянно перечитала латинс
кие буквы непонятного факса. Когда-то она увлекалась графологией. На вто
ром курсе романо-германского отделения филфака университета был даже с
пецсеминар по графологии. Вел его профессор-психолог, посещение было св
ободным. Вера ходила на каждое занятие с удовольствием.
В наше время все реже попадаются тексты, написанные от руки. Если только ч
иркнет кто-нибудь телефонный номер или записку. А так, пишут на компьютер
ах, в крайнем случае Ц на пишущих машинках. Среди гор бумаг, заполненных м
еханическим текстом, этот листочек был единственным, написанным челове
ческой рукой. Сначала Вера не сообразила, почему так внимательно разгляд
ывает крупные латинские буквы, а потом поняла: писавший страшно волновал
ся. Рука у него дрожала, но это не почерк алкоголика или больного. Тот, кто о
тправил факс, был здоров. Он нервничал, спешил, но при этом старался вывест
и каждую букву как можно тщательнее, очень хотел, чтобы его поняли. Однако
почему же тогда не воспользовался компьютером и принтером? Там, где стои
т факс, компьютер есть наверняка…
Содержание текста понять было несложно. Просто адрес: «Карлштейн, улица
Мложека, дом 37, третий этаж. „Мокко“. Туретчина. Брунгильда». Да, действител
ьно, Карлштейн Ц это маленький городок неподалеку от Праги. Пять лет наз
ад они с мамой были в турпоездке по Чехословакии. Но что такое «Мокко»? Сор
т кофе? Однако при чем здесь кофе? Может, прозвище? Почему нет имени, чей это
адрес? При чем здесь «Туретчина» и «Брунгильда»? Туретчина на славянских
языках Ц Турция. Брунгильда Ц героиня германского эпоса. Это похоже ли
бо на розыгрыш, либо на шпионский шифр. Но шпионы передают информацию как-
то иначе…
Вера ясно вспомнила тихий уютный городок Карлштейн. Там только частные д
омики, один-два этажа. Туристическую группу возили смотреть замок четыр
надцатого века с известной на весь мир коллекцией готической живописи и
рыцарского оружия.
Вода в двух больших кастрюлях долго не закипала. Чтобы не терять времени,
прямо в ночной рубашке Вера села за письменный стол, включила компьютер
и взялась за перевод. Но опять зазвонил телефон.
Ц Да! Ц рявкнула она в трубку.
Ц Доброе утро, Веруша…
От одного звука этого мягкого баритона у Веры вздрогнуло сердце.
Ц Здравствуй, Стае, Ц как можно спокойнее ответила она.
Ц Как дела? Как мама? Ц быстро спросил баритон.
Ц Спасибо, нормально. Ц Вера старалась, чтобы в ее голосе звучали ледян
ые нотки, но голос предательски дрожал.
Ц Ты не могла бы уделить мне пару часов?
Ц Нет, прости, я очень занята.
Вера подумала, что надо положить трубку сию же минуту, и вообще класть ее м
олча всякий раз, когда из нее раздается этот приятный баритон. А еще лучше
сказать: «Стае Зелинский, будь так любезен, не звони мне больше никогда».
Но ведь она сама позавчера позвонила ему и продиктовала на автоответчик
свой новый телефонный номер. Сама!
Ц Ну хотя бы час. Я приеду к тебе, когда скажешь, Верочка, выручи меня в пос
ледний раз, очень тебя прошу. Ты же знаешь…
Она знала: ему надо опять что-нибудь перевести, написать пару страниц дур
ацкого текста по-французски или по-английски, позвонить за границу, торг
оваться с каким-нибудь финном о поставке партии бумаги. Ему всегда что-то
такое от нее надо, и он не стесняется.
Ц Когда ты заведешь себе секретаршу или женишься на женщине, которая вл
адеет хотя бы одним иностранным языком? Ц тихо спросила Вера.
Ц Ну не злись, Веруша, солнышко, ты же умница, и вообще, я так соскучился.
Ц У меня очень много работы. Я занята. Ц Голос ее дрожал, она взглянула в
зеркало над телефонным столиком и заметила, что щеки горят.
«Дура несчастная, размазня! Ц мысленно обратилась она к своему лохмато
му, неумытому отражению. Ц Ну пошли его наконец! Пусть катится как можно
дальше. Есть у тебя хоть капля человеческого достоинства?»
Ц Ладно, так и быть, можешь приезжать. Через час. Нет, через два отрывисто п
роговорила она, с ненавистью глядя в глаза своему отражению.
Положив трубку, она побежала на кухню, выключила газ под кипящими кастрю
лями, ринулась в ванную, расплескивая кипяток, чуть не обварила себе ноги.
Мыться, сидя на корточках в холодной ванне и поливая себя теплой водой из
ковшика, очень неудобно. В прихожей опять зазвонил телефон, пена шампуня
попала в глаза, Мотя стал скрести лапой дверь, жалобно завыл. Во дворе запу
скали петарды. Пес панически боялся этого грохота и каждый раз прятался
именно в ванной. Ванная для него была чем-то вроде бомбоубежища.
Дрожа от холода, Вера закуталась в махровый халат, открыла дверь, впустил
а Мотю. Со двора послышался очередной залп. Пес в ужасе вскочил в ванную, с
толкнул на пол пластмассовое ведро с остатками теплой воды. Вера кинулас
ь вытирать. В старом доме совсем сгнили перекрытия, соседи без конца прот
екали друг на друга. Даже если кто-то наверху мыл пол, внизу на потолке про
ступали влажные серые пятна. Под двухкомнатной квартирой Веры и ее мамы
жила вредная тетка, которая за каждое пятнышко на потолке требовала, что
бы ей оплатили европейский ремонт.
«Ужасный день. Ц подумала Вера, вытираясь Ц Вообще все у меня ужасно сов
сем скоро стукнет тридцать. У меня нет ни мужа, ни детей, ни постоянной раб
оты. За этот месяц я поправилась на два килограмма. Собственное отражени
е в зеркале вызывает тоску и оскомину».
Вера распрямилась, откинула мокрые волосы с лица и скорчила самой себе г
нусную гримасу.
Ц Ну, давай, старайся, приводи себя в порядок, ври самой себе, будто ему важ
но, как ты выглядишь, будто он видит в тебе особь женского пола! Ты для него
Ц толстый словарь, стационарный компьютер, который можно включить и вык
лючить, когда вздумается.
В детстве Веру дразнили «ватрушкой». Она была полненькая, маленькая, со с
ветло-желтыми волосами и бледно-голубыми глазами. Брови и ресницы тоже б
ыли совсем светлые, от этого ее круглое мягкое лицо ей самой казалось как
им-то хлебобулочным, похожим на ватрушку. Кожа у нее была очень белая, нея
сная, чувствительная и к солнцу, и к ветру. На морозе ее маленький, чуть взд
ернутый носик моментально краснел, на солнце тоже краснел, обгорал и шел
ушился. Стоило хоть немного занервничать, и тут же щеки заливались жгучи
м румянцем. Если она плакала, даже совсем немного, то потом весь день ходил
а с воспаленными, опухшими глазами.
Каждое ее чувство сразу отражалось на лице. Она не могла ни соврать, ни при
твориться. Если она огорчалась, лицо ее непроизвольно вытягивалось, угол
ки губ сами собой ползли вниз. Когда радовалась, глаза ее становились ярк
о-голубыми, сверкали, рот растягивался в счастливой щенячьей улыбке, щек
и нежно розовели. Она знала это свое дурацкое свойство, но ничего поделат
ь с лицом не могла.
С семи лет Вера носила очки, которые совершенно не шли ей, уменьшали и без
того небольшие глаза, делали ее совсем скучной и неженственной. Беленька
я пухленькая отличница, мамина дочка, пай-девочка, всегда чистенькая, тих
онькая, безотказная…
В двенадцать лет Вера пыталась морить себя голодом. Ей хотелось стать то
нкой, воздушной, неземной. Целый день она ничего не ела. Чтобы не обсуждать
эту болезненную проблему с мамой, она, вернувшись из школы, разогревала с
ебе суп, наливала в тарелку, потом аккуратно выливала в унитаз, тарелку и п
оловник мыла и оставляла в сушилке.
Ц Верочка, ты пообедала? Ц спрашивала мама каждый раз, возвращаясь с ра
боты.
Ц Конечно, Ц отвечала дочь, отворачивалась и заливалась горячим румян
цем.
Ночью Вера, крадучись, пробиралась на кухню и съедала несколько толстых
кусков колбасы, мазала маслом белый хлеб, стоя у холодильника и презирая
себя до слез. Чтобы утешиться, она отправляла в рот полдюжины шоколадных
конфет.
Шоколада в доме всегда было много. Мама, детский врач, участковый терапев
т, получала в качестве подарков на все праздники исключительно шоколадн
ые наборы.
У отца была другая семья. Верой он не интересовался. Мама работала на полт
оры ставки, и девочка была с семи лет предоставлена самой себе. Она росла с
амостоятельной, обязательной, очень аккуратной. Не ребенок, а чудо. К тому
же с первого класса школы до последнего курса университета училась Вера
на одни пятерки.
Когда начался период жгучих школьных романов, вечеринок при погашенном
свете, Вера вообще перестала есть, даже по ночам. Ей действительно удалос
ь немного похудеть, она была счастлива, пока однажды на контрольной по ге
ометрии не упала в обморок.
Ц Ты никогда не будешь худой, Веруша. Смирись и не мучай себя, Ц сказала е
й мама.
Одним из счастливых свойств Вериного характера было умение быстро забы
вать все неприятное. Она легко мирилась и с собственными внутренними про
блемами, и с внешними обидами.
1 2 3 4 5 6 7 8