- Волею своей объявил он о недействительности сделок любых земельных за последние тридцать лет. Все сделки по продаже али скупке уделов государь отменил разом. Вымороченные земли повелел на казну переписать. Наследие дозволил токмо сыновьям боярским и никому боле. А коли нет наследников прямых мужского рода, так земли опять же на казну переписать указал. И коли дщери али жены за минувшие тридцать лет наследницами земель становились, так наследие сие опять же отменяется, а землям к казне отойти должно.
У Андрея по спине пополз неприятный холодок. Он сглотнул, взялся за братчину и надолго припал к ней, заливая острый страх потоками холодного пива.
- Супруга твоя, княгиня Полина, наследство ведь давно уж получила? Так, княже?
- Если бы, - пробормотал он. - Тридцать лет тому ее еще и на свете не было.
Пиво не помогло. Гость почувствовал, что его только сильнее бросило в лихорадочный жар. Ведь он носил гордое имя князя Сакульского отнюдь не по праву рождения. Андрей, уже почти забывший фамилию из далекого туманного будущего - Зверев, - по здешнему присхождению был боярином Лисьиным, княжеский же титул получил по праву владения, взяв в жены юную княжну Полину Сакульскую. Вотчинный указ фактически лишал ее, а значит, и Андрея не только карельских земель, но и титула. Больше того - отец Андрея боярин Василий Лисьин из-за поместья своего с князем Друцким много лет судился. А коли так - то и поместье их вполне можно «вымороченным» признать. Значит - тоже в казну?
И кто он получается теперь?
Никто?
Черный смерд?
- Эй, князь! Князь Андрей! Княже! - забеспокоился дьяк Кошкин. - Ты о чем думаешь, Андрей Васильевич? По глазам вижу, не то что-то замыслил. Не надо, Андрей Васильевич, Христом Богом тебя прошу. Одумайся, княже! Горячиться не надо. Ты за княжество свое не бойся. Ты ведь слуга честный и преданный, от смерти государя уж раз пять спасал. Тебя он не тронет, имения не лишит. Опять же, в землях поволжских, вспомни, тебе удел отрезан. Именным указом царским отрезан. Этого уж никакой силой у тебя не забрать.
- У меня ничего не забрать, - невольно сжалась в кулак рука Андрея. Впервые за много-много лет он начал сомневаться в том, что сделал правильный выбор. Что стоило защищать юного Иоанна от покушений, что нужно было служить ему верой и правдой, давая советы и бросаясь ради него в пекло больших и малых сражений. И закралась в голову вполне даже холодная мысль, что, имея две сотни холопов и несколько пушечных стволов, он вполне способен исправить сделанную ошибку.
- Не горячись, княже, не надо, - снова попросил боярин. - Иоанн справедлив и милостив. Честного слугу отчизны лишать не станет.
Зверев сделал глубокий вдох, выдох, снова взялся за братчину, большими глотками истребляя темное хмельное пиво.
- Ну и правильно, - кивнул дьяк. - Ну и хорошо. Переломать все вокруг нетрудно. Труднее целым в ненастные годы уберечь.
- Я ведь не один такой, - оторвавшись от братчины, выдохнул князь. - Иных бояр те же мысли посетят. И зачем только Иоанн все это удумал? Смерть, что ли, хочет раннюю найти?
- Так ведь не без твоих советов обошлось, Андрей Васильевич! - Хозяин дома, насмешливо скривившись, облизнул пескарика, перекинул тощий скелетик на пустое блюдо и откинулся на спинку кресла. - Помнишь, это ведь ты после взятия Казани присоветовал царю избранную тысячу собрать, только ему преданную и послушную. Он так и сделал. Да только землю для них, дабы под рукой были, где нарезать понадобилось? Под Москвой. А откель ее взять в здешней волости? Тут ведь каждая пядь давно поделена. Посему пришлось кое-кому из рода Шуйского владениями поделиться. Так на том не встало дело-то, княже. Тысяча твоя себя послушностью и храбростью показала и число бояр избранных государь увеличить захотел, дабы и прочие полки в походах ратных местничеством не лаялись. А новым детям боярским земля надобна. И не просто земля, а с крестьянами. Без пахарей земля, сам понимаешь, что есть, что нет ее - все едино. Ан ведь и на сем дело не кончилось. Ты же, дружище, еще и полки огненного боя царя надоумил создавать. И во всей красе показал у Казани, как они дело ратное с успехом творить способны. Ныне сих полков стрелецких уже, почитай, двести сотен ровным счетом выйдет, коли и городских, и обычных вместе сложить. И они тоже не за слово доброе службу несут, им на прокорм земля надобна. Вот так, сотня за сотней, тысяча за тысячей, княже, ан земель свободных на Руси и не осталось давно.
- Как же не осталось? А Казанское ханство, а Астраханское? Мы же столько земель на минувшие годы освободили!
- Ты еще Ливонию припомни, Андрей Васильевич… - Кошкин ненадолго приложился к братчине, утерся рукавом, продолжил: - Кто на землях тамошних жил, с радостью превеликой государю присягнули и службу несут. Посему на их владения никого не посадишь, они долг ратный со своих частей и сами исполняют. Опять же, земли большей частью взяли невозделанные. У черемисов - лес сплошной. Все ханство Астраханское - одна степь. Что с них боярским детям толку? Не прокормят. Там не одно поколение смердов потрудиться должно, прежде чем земля хлеб давать начнет. Да и опасно на южном порубежье, сам знаешь. Округ крепостей заложенных смерды обживаться начинают потихоньку… Но от податей ныне все там освобождены, да еще и подъемные от казны получают по пять рублей на соху. Когда еще там хозяйства крепкие появятся? Сколько лет пройдет? А кормления прямо сейчас нужны! Вот прям сегодня и потребно новиков на земли сажать, дабы к новой зиме они в строй встать могли. Не будет земли - двух-трех тысяч детей боярских в рати не досчитаем. Ну, и что присоветуешь? Где еще, кроме как у вотчинников старых, землю нам для новиков найти? Тем паче, сам понимаешь, зуб на них за истерзанное детство у государя на них остался.
- Зуб, - хмыкнул Андрей. - Тут зубом не обойдешься. Это получается… Ну никак не меньше половины боярских вотчин в казну попадают. Кто продал, кто купил, у кого по женской линии наследование случилось. Это же…
И он опять потянулся к братчине, заливая страшные мысли.
Андрей, так получилось, на себя шкуру всех этих бояр только что примерил. И немалое желание испытал сделать государю Иоанну Васильевичу больно. И это он, который пока еще ничего потерять не успел. И под рукой у него всего две сотни холопов. А между тем он среди знатных людей отнюдь не богатей. Те же князья Воротынский, Стародубский или Шуйский в походы ратные по две-три тысячи детей боярских выводили. Целое воинство! Да о чем говорить, если русская армия по сути и состояла из собранных вместе этих самых ополчений? И Иоанн сейчас находился в положении генерала, которому желает смерти весь старший и средний командный состав вместе с преданными им подразделениями…
- Как же они до сих пор Иоанна не скинули? - вслух удивился он.
- Твой же совет и спасает, княже, - пользуясь передышкой Андрея, взялся за братчину боярин. - Избранная тысяча твоя ноне числом уж больше двухсот сотен будет, да стрельцы тоже у государя под рукой. Сила изрядная да преданная. Через нее так просто не пробиться будет.
- Вот проклятье! - с силой потер виски Андрей.
Он начал понимать, что Русь прямо сейчас, в эти самые мгновения балансирует на грани гражданской войны. Накопивший за десятилетие власти силу Иоанн с одной стороны, и знатные боярские роды - с другой. Избранные тысячи и стрельцы у государя - и поместное боярское ополчение у знатных родов. И только чудом они все еще не вцепились друг в друга. Не хватало всего лишь какой-то мелочи, чтобы толкнуть одну из сторон на первый шаг. Случайности, повода, сигнала. И начнется битва.
- То-то я смотрю, Москва притихла. Опустела как-то, затаилась. Ни саней тройками никто не гоняет, ни ватаги верховые не носятся. Думал, из-за недорода люд разбежался.
- Люд? Может быть, - пожал плечами дьяк. - А вот бояре думные да князья родовитые - кто оказии ищет в Польшу удрать, а кто волком глядит. Мне ведь сторожить их приходится, что цепному псу. Они же, коли сбежать не получается, здесь изо всех сил гадят. Погром последний тому пример. И рать нашу предали, и государя, и веру, и людей бросили схизматикам на муку. Ничего святого не осталось.
- Чего же они бегут? - не понял Андрей. - Нравится не нравится, а имение-то все едино здесь. Доход с него, люди с него. Удерешь - гол как сокол останешься.
- Видать, намерены вернуться… - многозначительно приподнял брови боярин Кошкин.
Уточнять, как именно, он не стал. И без того было ясно, что сбежавшие бояре уж никак не с покаянием идти обратно собирались. Они хотели возвратиться вместе с чужой армией, на чужих копьях и жить здесь под рукой совсем другого правителя.
«Война, - снова шевельнулось в голове князя нехорошее предчувствие. - Гражданская война, свой против своих, русские против русских. Правда на правду, честь против справедливости. Русская кровь зальет земли, насыщая жадных и злобных чужаков».
И он опять взялся за тяжелую потертую чашу. Разум говорил ему о накатывающейся беде, а память услужливо напоминала о пророчестве мудрого Лютобора, уверенного в грядущей погибели всей русской земли. Настолько уверенного, что чародей назначил себе смерть на ближние годы - дабы не увидеть всего этого ужаса. С тех пор, как Андрей Зверев, тогда еще даже не новик при отце, познакомился с волхвом, прошло полтора десятка лет. Ровно столько же оставалось и до исполнения проклятия. Было о чем задуматься…
Андрей отхлебнул еще преизрядно пива - и вдруг заметил, что за шокирующими вестями и тяжелыми думами они с дьяком Кошкиным на двоих исхитрились выпить, почитай, половину братчины. Никак не меньше ведра вполне даже доброго хмельного напитка. Во времена прежних пирушек этого количества хватало куда как на большее количество гостей.
Впрочем, во времена прежних пирушек одним только пивом бояре отнюдь не ограничивались.
- Бог милостив, - тряхнул головой князь, пытаясь выбраться из путающего мысли опьянения, подкравшегося так медленно, что он и не понял, с какого момента разум стал уже не столь ясным, а выводы - путаными и противоречивыми. - Бог милостив, и государя нашего в обиду не даст! С ним же и Русь выстоит, не пропадет.
- Слова истинного слуги! - внезапно громко поддержал его кто-то от дверей. - И не хотелось сегодня наказ государев на винопитие нарушать, да как же тоста такого не поддержать! Что скажешь, Иван Юрьевич? Поднесешь гостям по чарке ради такого случая?
- Это еще кто таков, на угощение в чужом пиру напрашивается? - Настроение у Андрея было не лучшим, и он грозно поднялся, готовый встретить отпор и скинуть злость и тревогу в хорошей схватке.
В трапезную тем временем входили и входили добротно одетые бояре в зипунах, ярких цветастых кафтанах и даже халатах, крытых поверху шелком. Молодые, крепкие, опоясанные саблями, в горлатных и собольих шапках. Бороды и усы почти у всех только угадывались.
- А ты сам кто таков, заместо хозяина гостям отвечать? - расставил ноги самый низкорослый из всех, похожий на лесной сосновый пенек: неказистый, рябой и лупоглазый, но крепкий и устойчивый.
- Я, боярин, завсегда ответ держать готов. Убедиться хочешь али так поверишь?
- Подожди, подожди, Андрей Васильевич! - вскинулся Кошкин. - То люди добрые, верные слуги государевы! Из той самой тысячи избранной, что ты царю присоветовал.
- Ой ли, Иван Юрьевич? - усомнился князь. - Ни единого лица знакомого нет!
- Дык сколько лет прошло, Андрей Васильевич! Бояре, что с тобой к государю пришли, уж на отдыхе достойном давно, они же отцу твоему возрастом ровня!
- Так мы речи вести станем али длиной сабель мериться? - нетерпеливо переспросил коротышка.
- Не боись, сейчас я тебя укорочу, - покачивалясь, стал выбираться из-за стола Андрей. - За мной не заржавеет.
- Столы раздвиньте, други! - Коротышка расстегнул пояс, скинул кафтан.
- Какие столы? - покачал головой князь. - Без глупостей. Трапезную ломать и кровянить не станем. Нам же тебя тут еще поминать! На двор пошли.
- Какой двор, бояре?! - совсем растерялся хозяин дома. - О чем спор ведете?! Опомнитесь! Вы же вместе за здравие Иоанна Васильевича пить хотели! Вы же слуги первые царские! А это князь Сакульский, что государя уже не раз от заговоров и покушений спасал!
- Андрей Васильевич, ты? - Из-за спин молодых людей протолкался вперед голубоглазый скуластый мужчина в ферязи с длинными рукавами, в шитой золотом тафье и с широкой, рыжей с проседью бородой, раскрыл объятия: - Сто лет не видел!
Лицо показалось знакомым, но где именно он встречал этого человека, Зверев вспомнить никак не мог.
- Казань, княже! Мы у Михайло Воротынского в одном шатре сидели, а потом вылазка случилась. Ты меня от пики татарской бердышом прикрыл, опосля к пищалям своим побег, и я следом. Мы там чуть не полдня в яме рубились, пока боярские дети ногайцев обратно в ворота не загнали!
Этого конкретного эпизода Андрей вспомнить не смог, но вот имя человека вдруг всплыло в памяти, и он крепко сжал воина в объятиях:
- Алексей Данилович! Боярин Басманов! Как же я тебя не узнал сразу?! Рад, рад! Вижу, в здравии. Да-а, славно, славно мы под Казанью повеселились. А ты, слышал, у Судьбищенской деревеньки под рукой Ивана Шереметева супротив крымчаков отличился? Немало о той сече по Москве рассказывали.
- Передовой полк я там водил, - не преминул похвастаться немалой честью боярин. - А татар супротив нас всего десять на каждого стояло. За три дня всех побили, кто убечь не успел. Но и добра, скажу тебе, княже, преизрядно с басурман взяли. В шелках и коврах самый последний стрелец укутаться мог.
- Удачно сходили, поздравляю!
- Обожди, княже, - закрутил головой боярин, притянул одного из молодых детей боярских, круглолицего, с выбивающимся из-под края бобровой пилотки лихим кудрявым чубом: - Вот, младший мой, Федор. Прошу любить и жаловать. А это старший… Петр, сюда иди! Поклонись князю Сакульскому, другу верному нашего князя Михайлы.
Старший сын Басманова был чуть выше младшего и весьма схож лицом. Правда, чуба из-под шапки не выпускал. У Андрея мелькнуло в голове спросить, по какому поводу у Басмановых траур? Но пока он раздумывал, боярин уже начал представлять других опричников:
- Это, княже, бояре Пятой Батюшков, Митька да Меркур Безобразовы, соседи наши рязанские. Ждан и Юрий братья Богдановы, Лашук Кузьмин. Ноган Разгилеев из Твери, но бояре верныеи храбрые, Шибанко Саткин калужский будет, Гришка Скуратов кличкой Малюта из Коломны. С ними мы здесь сдружились, с чистой душой тебе в слуги присоветовать могу. Люди наши, царю всеми помыслами преданы.
Остальные лица смешались перед Зверевым в общую улыбчивую картинку, хотя Малюту Скуратова он, понятно, вниманием обойти не смог. Но задержал взгляд ненадолго, хмыкнул и хлопнул по плечу:
- Уже убедился. Храбр. Ладно, сабли на татарах мерить станем. Здесь же кубками померимся.
- Да! Любо князю Сакульскому! - обрадовались гости. - Любо боярину Ивану Юрьевичу! Государю нашему любо!!!
- К столу прошу, бояре. Попотчуйтесь, чем бог послал. - Дьяк с явным облегчением перевел дух, дворня уже шастала по залу, вынося кружки и кувшны, убирая братчину и блюда, что стояли рядом.
Для новых гостей были принесены капуста, огурцы, грибы, копченые окуни. Правда, вместо своего, самоварного пива в кувшинах на столах было выставлено вино. Пусть самое простое, рейнское - но все же куда дороже простой хмельной браги.
Хотя, с другой стороны, пиво для братчины - вещь святая. А вино - это просто вино.
- За здоровье собирателя нашего, славного боярина Ивана Кошкина! - поднял полную кружку старший Басманов.
- За здоровье государя нашего, Иоанна Васильевича! - ответил встречным тостом Иван Юрьевич.
- Ох, узнает о сем государь, быть всем поротым, - тихо констатировал оказавшийся за столом неподалеку Гришка Скуратов.
- С какой стати? - не понял Андрей.
- Не любит царь пьяных, ох, не любит, - с тоской глянул в кружку Малюта. - Требует, чтобы при дворе его все трезвыми были. И на пирах даже ни капли не употребляет.
- Государь мудр, - согласно кивнул князь и опрокинул в себя кружку кислого вина. - И он совершенно прав.
- Коли так, почему пьешь, Андрей Васильевич? - весело поинтересовался Андрей Данилович Басманов. - Отчего в трезвости не пребываешь?
- Да я бы запросто, - невольно зевнул Андрей. - Но плоть слаба. Не всем же столь твердыми духом пребывать, как Иоанн.
- Княже, а правду сказывают, что ты колдовством балуешься? - полушепотом поинтересовался Малюта.
- Колдовство, колдовство, - опять зевнул Андрей, борясь с напирающим на разум хмелем. - Почему сразу колдовство? Просто знание древнее. Мудрость предков наших.
- Чародеев темных… - перекрестился кто-то из молодых бояр.
- Волхвов древних, что богов своих за землю русскую молили, - поправил его Андрей.
- Не боишься в волховании признаться, Андрей Васильевич? - уже не так весело спросил боярин Басманов.
- А чего мне бояться?
1 2 3 4 5