- Никто за мной не охотится.
И меня еще называют тупым! Я вздохнул.
- Послушай, Саша, некто пожелал застраховать твою жизнь на пятьдесят штук. Это означает либо похитителей, либо убийц. Что вероятнее? Мне надо знать.
Девочка пожала плечами:
- Думаю, похитители. Моя мать работает на «Протек Корпорейшн».
- На новой? Той, что появилась после войны?
Саша кивнула.
Ну конечно. Служащие захватили свою компанию, затем примкнули к профсоюзам, за что и поплатились после победы Консорциума.
Но новое воплощение этой компании восстало из пепла и, если верить рекламе, действовало весьма успешно. Похитители обожают такие ситуации. Великолепное дельце: украсть ребенка, потребовать в качестве выкупа частную информацию и продать ее конкурентам «Протек». В таких случаях и бывают полезны телохранители, хотя в большинстве компаний есть свои собственные.
Однако «Протек» - компания развивающаяся и вряд ли могла позволить себе расходы по организации собственной службы безопасности. С другой стороны, без таковой трудно добиться успеха, поэтому неудивительно, что мать девочки наняла «Секулор». Правда, это совершенно не объясняло, почему «Секулор» обратился ко мне, но жалкие остатки моих мозгов упустили сей факт, хотя и помнили всякую чушь о «Протек».
- Хорошо, Саша. Значит, похитители. Ну а зачем ты здесь?
- Чтобы ты меня защищал.
Девчонка хотела позлить меня, и у нее это отлично получалось. Я постарался быть терпеливым.
- Нет, Саша. Что ты делала на Земле?
- Ходила в школу.
- И?
- Меня выгнали.
- За что?
Девочка еле заметно пожала плечами.
- Так, ни за что. Ерунда.
Ей не хотелось говорить, и я не стал настаивать. Не все ли равно, в конце концов? Так мне казалось тогда.
Затрещал звонок.
Я жестом велел Саше отойти от двери, вытащил свой 38-й и посмотрел в глазок. За дверью стоял тощий длинноволосый мальчишка с прыщавым лицом и прижимал к груди промасленную коробку. Моя пицца прибыла.
Я открыл дверь, взял коробку и расплатился наличными. Юнец так загляделся на мой череп, что даже не потрудился их пересчитать. Я убрал доллар, просто чтобы преподать мальчишке урок.
Заперев дверь, я показал на кухоньку.
- Есть хочешь? Будешь пиццу?
Саша кивнула и, подойдя к раковине, открыла горячую воду. Потом с грохотом опустила туда тарелки. Женщины. Кто их поймет?
Когда посуда была вымыта и высушена - и стоило возиться, если все равно пачкать? - мы поели. Саша заняла единственный стул, а я прислонился к кухонной стойке. Девочка держала кусок аккуратно, откусывала понемножку и жевала с закрытым ртом. Ее матери это понравилось бы. Не прожевав до конца, я спросил:
- И давно ты на Старушке?
- Месяцев восемь.
- И как тебе тут? Понравилось?
Она посмотрела на меня, как на последнего кретина.
- Шутите? Земля перенаселена, это гнойник, который управляется из рук вон плохо.
Я пожал плечами и принялся за второй кусок. Ребенок прав. Человечеству не хватает места. И сколько бы ни было космических обиталищ, лунных городов или марсианских поселений, положения они не спасут. Нам необходимо вырваться из Солнечной системы и обживать далекие звезды. Вот только возможностей для этого нет: существующие космические корабли слишком медленные. Нет, нам нужны сверхсветовые двигатели, но трудно поверить, что они скоро появятся. Я сменил тему.
- Ну а какой твой любимый предмет в школе?
Взгляд, которым Саша наградила меня на этот раз, был еще хуже предыдущего.
- Послушайте, мистер Максон…
- Макс.
- Хорошо. Послушай, Макс, я уже не маленькая, так что прибереги свою чепуху насчет любимых предметов для малолеток.
- Ну, я просто стараюсь быть приветливым.
- Лучше не надо.
- Габерскам.
Саша подняла брови.
- Габерскам? Это что?
Я поморщился. Бессмысленные слова, числа и прочий вздор имеют обыкновение срываться у меня с языка в самый неподходящий момент.
- Ладно. Я хотел сказать ладно.
Она кивнула:
- Прекрасно.
Я вытер губы посудным полотенцем и бросил его в угол. Перспектива провести с Сашей ближайшие пару месяцев показалась мне совсем не такой привлекательной, как вначале. Я как раз собирался сказать об этом, когда раздался взрыв: доморез пробил потолок.
Доморезы имеют форму старинного обода и начиняются мощной взрывчаткой. Они служат для комнатных боев в современных урбоплексах и способны прорезать круглую дыру в двухфутовом армированном бетоне меньше чем за секунду. А уж мой потолок для них вообще ерунда: при нынешнем халтурном строительстве никто не делает перекрытий толщиной в два фута, от силы - в двенадцать дюймов.
Я схватился за 38-й и, поворачиваясь, успел увидеть, как кусок бетона фунтов эдак двухсот пятидесяти рухнул на мою кровать и пару раз подскочил. Заклубилась бетонная пыль, раздался треск - закоротило провода. Вслед за этим в дыру свесилась пара боевых ботинок.
Взяв повыше их, я два раза подряд выстрелил. Рука дернулась от отдачи. Но вместо крика послышалось хмыканье. Ублюдок был в бронежилете! Сверкнула вспышка - взорвалась шоковая граната, и густой едкий дым заволок комнату. Я услышал глухой стук и чью-то ругань.
- Саша?
- Давай к двери!
К двери? О чем это она, черт возьми? И с какой стати она мне будет приказывать?!
Чья-то сильная рука схватила меня за горло. Я завел пистолет за голову и выстрелил. Налетчик грохнулся на спину. Я резко повернулся, высматривая других, но вокруг лишь плавали клубы пыли и дыма. Еще одна вспышка, за ней - удар. Сработал второй доморез. Дым закружился, уносимый вниз, как вода в унитазе.
Уходят! Ублюдки схватили Сашу и удирают! Я хотел броситься за ними, но знал, что этого делать не стоит. Похитители наверняка приняли меры на случай погони, а какая польза Саше от моей смерти? Нет, чтобы найти девочку, я должен остаться в живых.
Дым немного рассеялся. В комнате творилось черт знает что. На потолке и в полу красовались приличные дыры. Со стула, где сидела Саша, свисал труп одного из похитителей. Макушку у него снесло напрочь, но улыбка осталась. Или это была гримаса? Кто его разберет.
Я глянул вниз через дыру в полу. Пусто, только куски бетона да Сашин берет. Похитители ушли.
Так глупо я себя еще никогда не чувствовал. И часа не прошло, как клиентка поступила под мою защиту, а ее уже похитили, да к тому же из моей собственной квартиры! Меня выставили круглым идиотом. Да, событие не для анкеты.
В ушах еще звенело, когда послышалось блеяние сирены. Зебы. Они будут задавать вопросы, много вопросов, которые отнимут кучу времени. А мне нельзя терять ни минуты, если я хочу отыскать свою клиентку и доставить ее на Европу.
Я распахнул стенной шкаф, выхватил спортивную сумку и вытряхнул на пол голубые трусы и серую футболку. Вместо них я запихнул смену одежды и запасные обоймы к 38-му.
Перебросить сумку через дыру в потолке, подтянуться на руках на неровном крае бетона и вползти на пол - что могло быть проще?
Встав, я увидел привязанную к стулу пожилую женщину. Веревки обвивали ее, как в мультфильмах, рот был заклеен липкой лентой, а глаза набухли от слез.
Я приветливо кивнул, подобрал сумку и пошел к двери. Она открылась легко, и людской поток поглотил меня. Контракт есть контракт. Либо я найду Сашу, либо погибну.
3
«Платим наличными за подержанные части тела».
С вывески перед «Ломбардом Артуро», 26-й Подземный уровень Си-Такского Индустриально-Жилого Урбоплекса.
Около получаса понадобилось зебам на то, чтобы вызвать труповозку, задать соседям дурацкие вопросы и обшарить мою квартиру. Затем, убедившись, что брать у меня нечего, они оставили микроробота присматривать за помещением, а сами отправились в ближайшую пончиковую.
Будь я нештатным из зажиточных или добропорядочным пожизненным, они бы вели себя иначе. А все потому, что зебы работают на «Пубкор», а эта компания большую часть своих денег получает за то, что обеспечивает безопасность другим корпорациям. Вот и скажи, о ком бы ты стал беспокоиться: о людях, которые приносят тебе миллионы каждый год, или о немытой орде, которая платит по шесть баксов в месяц? Правильно. Я тоже.
Итак, оставив дверь дамы открытой, чтобы кто-нибудь обнаружил ее бедственное положение, я влился в толпу на 37-м уровне. Мне не так-то просто смешаться с толпой, но я постарался. Чтобы влиться в огромное братство, недостаточно одной внешности, нужна еще и правильная походка. А чтобы научиться правильной походке, нужно пожить так, как живут нештатные - еле-еле сводя концы с концами.
Так было не всегда. Я слышал, было время, когда компании предлагали своим работникам условия, равносильные пожизненному найму. Но этой практике пришел конец где-то в начале века, когда рухнуло последнее коммунистическое правительство и капитализм окончательно победил.
В самом деле, зачем оплачивать служащим то время, когда они не нужны? Да еще при том, что население растет, а автоматизация постоянно сокращает число рабочих мест. Вот так почти все и закончили нештатными: когда нужны компаниям - работают, когда не нужны - ждут.
В общем, я опустил плечи и зашаркал ногами, подражая походке человека, изголодавшегося по работе. И шел в толпе, не глядя на встречных, - такой же, как все. Одинаковость - вот ключ. Люди, которые ведут себя как-то иначе, выделяются из толпы, и их легко запомнить.
Чем глубже ты спускаешься под землю, тем хуже условия. Комплекс, в котором живу я, включает в общей сложности пятьдесят подземных уровней, так что 37-й - не самый лучший. А на что похожи 45-й или 50-й, одному богу известно. Я там никогда не был. Корпы, управляющие комплексом, экономят деньги на всем. Каждая вторая лампа не горит. Старый водопровод, установленный в незапамятные времена, то и дело лопается, и возникают неожиданные водопады, стекающие по стенам или льющиеся с потолка через разбитые кафельные плитки. Забытый дополнительный кабель так и висит над головой. И повсюду громоздятся кучи мусора - использованные шприцы и презервативы, коробки из-под еды, банки, грязная одежда и многое другое, о чем и говорить противно. Роботы-уборщики приходят каждую ночь, но на следующий день к полудню мусорные горы вырастают снова.
А человеческие отбросы! Чем они лучше? Наркоманы без сознания валяются в грязи. Нищие, продавшие руки, ноги, глаза и бог знает что еще, и искушенные не по годам уличные дети торгуют, воруют и мошенничают, чтобы прожить еще один день. Не хочется говорить, но Земля - унитаз, готовый спустить воду.
Но, кажется, я отвлекся.
Моей первой остановкой стала коридорная гостиница, где за пять баксов в сутки я снял спальные апартаменты размером семь на четыре фута. Протиснувшись внутрь и убедившись, что там достаточно чисто, я закрыл дверь. Номер ничем не отличался от других: исписанные стены, матрас с залатанным одеялом и подержанный телевизор.
Чтобы разобрать пистолет, протереть его, поставить новый ствол и заменить ударник, у меня ушло десять минут. Если надо, я сделаю это с закрытыми глазами. Замена - не универсальное средство на все случаи жизни, но она поможет ослабить доводы зебов, если они завели дело, что, впрочем, маловероятно. Похитители не пользуются всеобщей любовью, и полиция палец о палец не ударит, если какой-нибудь пожизненный не будет ее подгонять. Однако зебы, дай им только повод, с превеликим удовольствием отобрали бы у меня лицензию на ношение оружия. Так зачем искушать судьбу?
Да, я могу вернуться и заявить, что стрелял в целях самозащиты, но это займет день, а то и два, и уменьшит шансы отыскать девочку.
Оставив сумку в номере, я бросил улики в приемник вторичной переработки и направился к эскалаторам. Людской водоворот закружился вокруг, а рекламная стена, оснащенная плоским экраном с направленным звуком, попыталась втянуть меня в разговор. У электронного уличного торговца было биовылепленное лицо и черные, зачесанные назад волосы. Его горящие задором глаза повсюду следовали за мной.
- Эй, мистер! Вы похожи на парня с жокейским зудом. Позвольте показать вам «Элексар 9000» - систему ухода за пахом, и я…
Я так и не узнал продолжения, потому что на подходе к эскалатору людской поток сузился и втянул меня. Вокруг толкались поденщики - беднота, надеющаяся на пять-шесть дней работы, чтобы выплатить квартплату за месяц. Они таскали с собой пейджеры, да только те редко пищали. Мелькали в толпе и хищники - мошенники, зони и гомики, ищущие легкую добычу. А почему бы и нет? Они сами себе хозяева, работают, когда хотят, и никому не лижут задницу.
Гомик - здоровяк в коже и кружевах - переложил клюшку с одного плеча на другое и двинулся в мою сторону. Его сообщник пошел следом. Встретившись со здоровяком взглядом, я заманчиво ухмыльнулся и послал ему воздушный поцелуй. Обожаю стрелять в гомиков, и это, должно быть, стало заметно. Здоровяк сказал что-то своему приятелю, и оба отвернулись.
Вылившись с эскалатора, толпа потекла по коридору. Я шел вместе с ней. Выследить кого-то по основному урбоплексу не так сложно, как можно подумать. Да, коридоры забиты людьми, но вся хитрость в том, чтобы смотреть сквозь них. Искать тех, кто выключен из потока. Как, например, торговец эспрессо, который каждый день занимает одно и то же место, как дети, бросающие монетки у стены, или слепой, который не так уж и слеп.
Не знаю, почему Марвин занялся мошенничеством, но он уже давно этим живет и знает 39-й уровень, как свои пять пальцев. Купив «американо» у стойки эспрессо, я подошел к Марвину. У этого чернокожего пройдохи волосы торчат во все стороны, будто от взрыва, а всем одеждам он предпочитает халат из электроткани.
- Чистка сапог! Чистка сапог! Помогите бедному слепому!
Я уселся в красное виниловое кресло и поставил ноги на истертую подставку.
- Бедному, как же! Сколько ты загребаешь на своем жульничестве, а? Двадцать в год? Тридцать?
Будь я случайно проходящим корпом, Марвин спросил бы, какого цвета моя обувь. Но я не корп, поэтому он не стал себя утруждать. Руками, потемневшими от гуталина, но с аккуратно подстриженными ногтями, он скользнул по моим ботинкам. Это движение возникло как часть представления и развилось в привычку.
- Да уж побольше, чем некоторые горе-защитнички. Ну и уделали тебя, Максон. Увели шлюшку прямо из-под твоего паршивого носа. Оставили тебя в круглых дураках. Дерьмо собачье. От моей мамаши и то было бы больше проку.
Неисповедимы пути Марвина, так что не имело смысла допытываться, как он узнал о девочке и о том, то я ее потерял.
- Да, - серьезно согласился я. - От твоей мамаши было бы больше проку. Любое зеркало это подтвердит.
Презрительно фыркнув, Марвин набрал коричневого гуталина и намазал мои ботинки.
- Осел хромоголовый.
- Нет, - торжественно возразил я. - У меня и правда на голове хромовая пластина, но все мои предки - из рода человеческого. Ну, я так считаю.
Марвин засмеялся.
- Ну так что? Ищешь свою шлюшку? Или к свиданию готовишься?
Я выпил кофе, глядя на проплывающий мимо двуполый поток, потом посмотрел на макушку Марвина. В его волосы были вплетены крошечные серебряные колокольчики, и когда Марвин двигался, они звенели.
- Ищу. Ты не в курсе, кто они или куда пошли?
В руках Марвина замелькали щетки, наводя глянец.
- Дерьмо ослиное. Если будешь знать, кто они, то узнаешь, куда они пошли. Это любому дураку понятно.
Марвин любил и умел щелкать по носу. Я выдавил улыбку.
- Спасибо за проницательность. Нифвомп иггледо рико. Так кто они, черт возьми?
Марвин поднял голову и ухмыльнулся.
- Похитители.
Я глубоко вздохнул.
- Это мне известно. На кого работают?
Марвин достал тряпку и щелкнул ею по моему левому ботинку.
- Ослиный хвост. Я не виноват, что ты не то спрашиваешь. Они работают на компанию под названием «Транс-Солар».
- Как ты это узнал, ХХХ672ТТТ?
- Трудно не узнать, если на них одинаковые голокуртки с надписью «Транс-Солар» во всю спину. И мое имя уж никак не три XXX, дерьмовая твоя морда.
- Извини. Они прошли мимо тебя?
- Чертовски правильно.
- А девочка? С ней все в порядке?
Марвин пожал плечами.
- Малость растрепанная, а так - все о'кей.
- Значит, «Транс-Солар»?
- Так я сказал.
- Дидервомп.
Марвин грустно покачал головой. Колокольчики весело зазвенели.
- И тебе того же, башка дырявая.
Я ломал голову, пытаясь вспомнить, носил ли улыбчивый покойник куртку, а если носил, было ли на ней это самое «Транс-Солар». Бесполезно. Память, как обычно, подвела.
Марвин в последний раз щелкнул тряпкой и выпрямился. Мои ботинки блестели. Давно я их такими не видел, пожалуй, уже несколько лет. Марвин протянул руку.
- С тебя двадцать пять баксов. Двадцать - за информацию и пять - за чистку.
Я встал, вытащил из бумажника замусоленную бумажку и шлепнул на его ладонь.
- Бесплатное спасибо.
- Пошел к черту.
Мы ухмыльнулись и расстались, Марвин продолжил свою работу, а я пошел искать клиентку. Толпа сомкнулась вокруг меня, как река вокруг дождевой капли. У большинства этих людей, пусть даже самых бедных, есть кто-то, кому они нужны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27