Не берусь судить.
Но все остальное я слопал – от бутербродов с любительской колбасой до лапши быстрого приготовления. Кипятка взять негде было, так что пришлось проглотить как есть. В процессе еды я сделал еще одно открытие насчет себя – вкуса я тоже не ощущал. Если бы я закрыл глаза, то и вовсе не догадался бы, что ем – хрустит что-то на зубах, а что именно – непонятно. Конечно, этих ученых можно понять – чувство вкуса мне в работе уж точно не пригодится, а значит, и нечего меня баловать. Но ведь обидно! Лишили еще одного удовольствия…
Из чувства противоречия я съел и пельмени. Раз уж мне все равно, что поглощать, так пусть и они тоже отправляются в общий котел. Пришлось, правда, закрыть глаза – видеть я их по-прежнему не мог. Никаких неприятных ощущений не последовало. Кстати, глаза мне пришлось прикрывать руками – век для меня тоже не предусмотрели. От пыли глаза защищены, и ладно, а на мои удобства им всем начхать. Хорошо еще, что рук целых шесть…
Набивая свой желудок, я время от времени посматривал на очередные трупы, на которые наткнулся в этой комнате. Один из них, совсем молодой парень, выглядел так, как будто его долго массажировали морковной теркой. Пожилая дама, лежащая поблизости, напоминала Гуимплена – рот разрезан почти до позвоночника. Ничего – аппетит не испортили.
В следующей лаборатории я увидел еще один бак, похожий на мой собственный. Только чуть поменьше и не такой грязный. Что интересно, он был аккуратно открыт, а рядом стояла небольшая лесенка. А на лесенке висел очередной труп – ему кто-то размозжил голову об этот же бак. Присмотревшись, я понял, что сделать такое можно было только сверху. Следовательно, неизвестный убийца как раз из этого бака и вылез.
Я хотел поподробнее изучить эту «родильную палату», но мой сверхчувствительный слух неожиданно засек слабый звук, доносящийся из соседней палаты. Стон. Человеческий стон. Конечно, я тут же все бросил и понесся к неожиданно обнаружившейся живой душе.
Кабинет по соседству, скорее всего, был чем-то вроде комнаты отдыха – мягкая мебель, цветы, даже телевизор. И еще компьютер, но тоже сломанный. Как и все остальные компьютеры, найденные мной.
Но эти мелочи я отметил только краешком глаза – в первую очередь меня привлек предмет, лежащий на одном из диванов. Живой человек. Первый живой человек, увиденный с тех пор, как я родился. С первого взгляда я понял, что времени у меня мало – жить ему оставалось недолго.
Мужчина лет пятидесяти, с атлетической фигурой, на голове заметна седина, но не слишком много. По-видимому, обладает железным здоровьем и только этим обязан тому факту, что все еще жив. Потому что у него отрезаны обе ноги в верхней части бедер.
То, что он до сих пор еще не истек кровью, было на-стояшим чудом. Разумеется, он кое-как перевязал себя, воспользовавшись отныне ненужными штанинами, но помогало это слабо. «Профессор Барсуков», прочел я на карточке.
Я двигался совершенно бесшумно, и в первый момент он меня не заметил. Но уже в следующий до него дошло, что в его палату явились непрошеные посетители, и глаза изувеченного испуганно выпучились. Интересно, с чего бы вдруг…
– О нет… – расслышал я его шепот. – Еще и этот…
– Я могу вам чем-то помочь? – вежливо спросил я. Прозвучало это суховато, но исключительно из-за тембра моего голоса.
– Как?! Ты говоришь?! – обрадовался профессор. – Ты можешь говорить?! Так ты все-таки получился удачным!… Хоть какое-то утешение…
– Рад за вас, Станислав Константинович.
– А откуда ты знаешь… ах да, конечно, карточка… Ты себя хорошо чувствуешь? – неожиданно забеспокоился Барсуков. Прозвучало это очень смешно – он-то уж точно чувствовал себя хуже некуда.
– Просто прекрасно. Что здесь случилось?
– Это все Палач… – виновато пробормотал профессор. – Я с самого начала подозревал, что с ним что-то не так, но такого…
– Палач? Кто это такой?
– Эксперимент, как и ты… – криво усмехнулся Барсуков. – Только не такой удачный. Вас создавали параллельно, почти по соседству…
– Я знаю. Я нашел его бак.
– Репликатор. Эти приборы называются матричными репликаторами. Мы выращивали в них… искусственных существ.
– Монстров, вы хотите сказать? Повторяю вопрос – что за Палач?
– Говорю же, эксперимент! – начал раздражаться профессор. – Мы пытались создать существо, способное проникать сквозь материальные объекты… Над проектом «Палач» работали почти семнадцать лет, и позавчера его наконец-то закончили… Кто же мог подумать, что все так обернется…
– Проникать сквозь… вы хотите сказать, проходить сквозь стены, Станислав Константинович? Разве такое возможно?
– Отчасти да, – кивнул профессор. – Если его здесь нет, а двери по-прежнему закрыты, значит, у нас все получилось – наш сектор полностью герметичен, Палач не смог бы выбраться отсюда без этой способности.
– А много на вашей базе таких секторов?
– Таких, как наш? Шестнадцать. Наш работал над тремя проектами – «Палач», «Живой Нож», и «ЯЦХЕН».
– Вот кстати, Станислав Константинович, может быть, вы удовлетворите мое любопытство – как расшифровывается ЯЦХЕН?
– Ямщиков, Цвигель, Хитров, Евсеев, Надеждин, – слабо улыбнулся Барсуков, – Первые буквы фамилий тех, кто тебя сконструировал, в порядке старшинства…
– Я должен был догадаться. А что я вообще такое? Я прочел лабораторные записи, но понял не так уж много…-
– Ты и читать умеешь? – искренне удивился профессор и застонал. – Вот это и вправду сюрприз… Как жаль, что я не дожил до твоего пробуждения…
– Вообще-то дожили, но вы правы – жить вам осталось недолго, – безжалостно подтвердил я. – И пока вы еще живы, принесите хоть какую-то пользу – поделитесь знаниями.
– Я не так уж много знаю о тебе, – печально вздохнул Барсуков, – Я в основном занимался Палачом…
– А все-таки?
– Ты – биооружие. Для диверсий и заказных убийств. Тебя заказала внешняя разведка, какие-то там спецслужбы… не знаю точно, я никогда этим не интересовался. В тот год у них сменилось руководство, и новый начальник заказал нам сразу четырех… существ. «Живой Нож», «ЯЦХЕН», «Палач» и… и еще один. Проект номер шестнадцать, самый секретный из всех. Ему выделили целый сектор, о нем я вообще ничего не знаю, даже названия…
– А кем я был раньше? – перебил я его.
– То есть как? – удивился профессор, – Раньше ты никем не был – клеточной массой в чане, вот и все… Ты родился здесь, в нашем репликаторе.
– Я имею в виду – кому принадлежал этот мозг? – Я для пущей убедительности коснулся затылка. – Кем я был, когда был человеком?
– А это ты откуда узнал? – недовольно проворчал Барсуков. – Вот ведь недотепы, сколько раз я им говорил – не разбрасывайте записи где попало… Ладно, теперь уже не важно. Конечно, это запрещено, но по-другому у нас не получалось…
– Уважительная причина, – насмешливо кивнул я.
– Да я-то все равно не знаю, чей это был мозг, – снова вздохнул профессор. – Этим занимался Краевский – где-то раздобыл свежие материалы и отдал нам. Он никому не докладывает, где что берет…
– Кто такой этот Краевский?
– Тоже профессор. Он тогда курировал проект «Зомби»… о нет! Об этом я не подумал! Палач же разбил все компьютеры, теперь вирус на свободе! Черт! Черт! Черт!…
– Что еще за вирус? Станислав Константинович, сколько же сюрпризов на ваше базе?
– Очень нехорошая вещь… – пролепетал Барсуков. – Этот вирус мгновенно распространяется и заполняет все доступное пространство, но очень быстро разлагается. К нам он не проник – наш сектор герметичен, но вся остальная территория… И уж Палач-то обеспечил его материалом! Я слышал шум…
– Что за болезнь?
– Это не совсем болезнь… Человек, зараженный вирусом «Зомби», через пятнадцать – двадцать часов умирает сам, но даже если умертвить его раньше, это все равно ничего не изменит. После смерти его труп поднимается и начинает снова ходить!
– Станислав Константинович, это уже мистика какая-то… – не поверил я.
– Да ну? – злобно покосился на меня Барсуков. – А ты сам не мистика?! Посмотри на меня, эксперимент, я умру через час-другой! Думаешь, я стану сейчас врать?!
– Может быть, у вас бред, – предположил я.
– Не бред! – еще сильнее разозлился профессор. – Говорю тебе, зараженный после смерти оживает! Видишь ли, мозг даже после смерти сохраняет активность, и довольно долго – около полутора месяцев. В течение этого времени его еще можно оживить. Конечно, не до конца – на уровне самых низших животных. Ходячий труп будет двигаться и нападать на живых существ! Самые примитивные инстинкты, понимаешь ли, – пожрать бы, вот и все… И они остаются заразными – любой укушенный одной из этих тварей сам после смерти превратится в ходячего мертвеца!
– «Обитель Зла» с Милой Йовович, – саркастично подытожил я. – Думали, я этот фильм не видел?
– Какой еще фильм? – скрипнул зубами Барсуков. – Как ты вообще можешь что-то помнить, я же сам очищал твою пам… ой!…
– Вот, значит, как… Что ж, Станислав Константинович, поздравляю, вы замечательно справились со своей задачей.
– Прости… – сконфуженно промямлил Барсуков, – Прости, я не думал… я не хотел…
– Естественно. Кто я для вас? Эксперимент. Сырье. Получился неудачным – спустим в унитаз, удачным – получим премию. Но я вас прощаю, потому что умирающих положено прощать. А вы очень скоро околеете, Станислав Константинович. И знаете, мне вас совсем не жалко. Потому что вы сами во всем виноваты. Нечего удивляться тому, что вас сожрал монстр, созданный вами же.
– Кто это сказал? – заинтересовался Барсуков.
– Как – кто? Я.
– Нет, а разве это не цитата?
– Не помню, – сухо ответил я. – Вы приложили немалые усилия, чтобы я все забыл.
– Но пойми! – взмолился он. – Пойми, если бы я оставил тебе память, ты бы нас возненавидел! Ты же был человеком, а стал…
– Что ж, зато теперь я вас просто обожаю. Думаю, я оставлю вас, Станислав Константинович. Вряд ли вы сможете сказать мне еше что-то интересное…
– Подожди! – Его глаза испуганно округлились. – Прошу тебя – останься! Я не хочу… вот так, в одиночестве... хотя бы ты…
– Хотя бы я, да? Нет уж, обойдетесь, любезный.
– Но куда ты? Куда ты пойдешь в таком виде?
– Не знаю. Для начала постараюсь выбраться с вашей базы, а там посмотрим. По крайней мере, я умею летать, так что какой-никакой выбор у меня будет… Здесь-то я уж точно не останусь.
– Послушай!… – прохрипел Барсуков. – Послушай, что я скажу!…
– Может быть, хоть раз назовете меня по имени? – осведомился я. – Оно вообще у меня есть?
Барсуков сконфуженно замолчал. Потом вдруг что-то вспомнил и обрадованно закивал.
– Есть, есть! Яков! Мы все называли тебя Яшкой! А иногда – Яковом Николаевичем. Профессора Ямщикова звали Николаем…
– Хоть что-то… Так что вы хотели сказать?
– Я… я дам тебе несколько полезных советов. Во-первых, найди главный компьютер. Простые компьютеры Палач уничтожил, но главный должен был сохраниться…
– А с чего это он вдруг стал ломать компьютеры?
– Ошибка в программировании… Он стремится уничтожить все, обладающее разумом…
– Компьютеры?
– И их в том числе. Он сам наполовину робот, с его точки зрения, компьютеры тоже разумны…
– Ладно, я отыщу главный компьютер, что дальше?
– Он в первом секторе, на самом верху… Войди под моим именем, пароль – «qwerty». У меня был высокий доступ, ты получишь любую информацию… ну кроме особо секретной. Найди там файл «ashen», там о тебе. Прочти о чувстве Направления – я не знаю, что это такое, его конструировали без меня, но оно в тебя заложено. Еще найди файл профессора Краевского – только ему было известно, кому принадлежит твой мозг. Если там нет записи, тебе придется искать его самого…
– А разве он не погиб с остальными? – удивился я.
– Три месяца назад он уволился. У нас обычно не увольняются, мы все подписку давали, но у него такие связи… Не знаю, где он сейчас… но в компьютере должен быть его адрес… или хоть что-нибудь…
– Спасибо, Станислав Константинович, – благодарно кивнул я. – Что-нибудь еще подскажете?
– Да… Ты должен… покончить с ними… – С кем?
– С Палачом… и с ходячими трупами… Если вирус освободился, их должно быть очень много… Прошу тебя, Яша, умоляю… Палач не остановится… А вирус… вирус «Зомби» может уничтожить всю цивилизацию…
– А вы уверены, что мне это по силам?
– Уверен. Тебя создавали как раз для этого. Палач гораздо слабее, его единственное преимущество – хождение сквозь стены, в остальном ты его превосходишь!
– Но как я его найду?
– Чувство Направления… оно как раз для этого… прочитай, как им пользоваться… Прочитай еще и файл «palach», там про него… хорошо, что ты умеешь читать…
– Станислав Константинович, вы еще можете говорить?
– Похоже, я уже умираю… – прошептал он. – Запомни, ходячим трупам нужно отрезать голову, иначе их не убить… Разрушить мозг… А лучше – сожги их. Возьми напалм на складе… Там есть еще несколько бомб и приличный огнемет… На всякий случай… у нас разные случаи бывали… Правда, против Палача там оружия нет, на него мы не рассчитывали… Но твоих когтей должно хватить… или яда…
Договорив последнее слово, он замолчал.
– Станислав Константинович? – окликнул его я. Профессор не ответил.
Подойдя поближе, я понял, что он уже умер. Произошло это так тихо и незаметно…
Почему-то именно сейчас я вспомнил, что так и не спросил у него о третьем проекте –загадочном Живом Ноже. Интересно, что бы это могло быть? Судя по названию, тоже ничего хорошего. И этот Палач… как он выглядит хотя бы? Почему-то я сильно сомневаюсь, что мне удастся расправиться с ним так легко, как обещал профессор Барсуков. Чудовище, которое уничтожило персонал целой базы… по крайней мере человек сто… да уж, он просто обязан быть очень опасным. Да еще и проникает сквозь стены…
Никаких следов Живого Ножа я не отыскал. Зато мне удалось найти еще три маточных репликатора, и два из них были совсем крохотными, не больше банки из-под огурцов. Скорее всего, в большом содержалась шестая модель ЯЦХЕНа, а в маленьких – Живые Ножи. Если все так и обстоит, этот загадочный проект должен быть очень маленьким, не больше обыкновенного ножа, неживого. Значит, следует глядеть в оба – такого маленького монстра я могу и не заметить.
Обнаружив еще пяток трупов в разнообразных позах, я наконец-то нашел выход из сектора. Да уж!… Вряд ли подобную дверцу возьмет и динамит – этот толстенный стальной блин запечатывал комплекс лабораторий, где изготовляют чудовищ, намертво. И как же, интересно, я сумею преодолеть эту преграду?
Для того чтобы открыть эти ворота, следовало ввести код из шести цифр. Я набрал первое, что пришло в голову, – 123456. Пискнула красная лампочка. Все это нехитрое действо заняло от силы секунд пять, но сколько же мне потребуется времени, чтобы перебрать все варианты?… Так, попробуем подсчитать… Существует ровно миллион комбинаций из шести цифр – от шести нулей до девятисот девяноста девяти тысяч девятисот девяноста девяти. Кладем на одну комбинацию пять секунд. Перемножаем…пять миллионов секунд. То есть… восемьдесят с лишним тысяч минут… почти тысяча четыреста часов… пятьдесят восемь суток… Примерно два месяца, и то если не отвлекаться на сон и пищу. Совершенно нереально.
Встает вопрос: знал ли код профессор Барсуков? Безусловно. Не мог не знать. Почему же тогда он не сказал мне? Может быть, просто забыл? Или не успел? Нет, вряд ли – в его списке инструкций это должно было быть записано под номером один. Следовательно, профессор, мир его праху, был уверен, что мне этот самый код не особенно и нужен. Значит, остроты моих когтей хватит на то, чтобы прорезать дырку. По-моему, логическая цепочка вполне четкая…
Итак, попробуем… Для начала я выпустил один-единственный коготь и неуверенно коснулся им блестящей поверхности. Конечно, я уже убедился, что мои лезвия способны творить настоящие чудеса, но этот сейф выглядел воистину неприступным…
Впрочем, опасения оказались напрасными. Коготь углубился в металл так легко и свободно, как будто там заранее было проделано отверстие для него. Я подивился такой режущей способности своих ноготков и уже смело выпустил все остальные. Дверь оказалась чересчур толстой, и мои когти не могли прорезать ее насквозь, так что пришлось кромсать сталь по кусочку. Много времени это не заняло – рук у меня шесть, а скорость работы такая, что со стороны я, наверное, напоминал дрель. Металлические осколки разлетались в разные стороны, как из-под отбойного молотка. Многие попадали в меня. Больно не было.
Я не засекал время… вообще-то у меня и часов нет… но, думаю, прошло не больше двадцати секунд до того момента, как в стальной стене образовалась дыра, в которую я мог пролезть. Пришлось, правда, обернуть крылья вокруг тела на манер плаща, но так даже удобнее. Я кое-как протиснулся в свежевырезанное отверстие и очутился посреди очередного коридора.
1 2 3 4 5 6 7 8
Но все остальное я слопал – от бутербродов с любительской колбасой до лапши быстрого приготовления. Кипятка взять негде было, так что пришлось проглотить как есть. В процессе еды я сделал еще одно открытие насчет себя – вкуса я тоже не ощущал. Если бы я закрыл глаза, то и вовсе не догадался бы, что ем – хрустит что-то на зубах, а что именно – непонятно. Конечно, этих ученых можно понять – чувство вкуса мне в работе уж точно не пригодится, а значит, и нечего меня баловать. Но ведь обидно! Лишили еще одного удовольствия…
Из чувства противоречия я съел и пельмени. Раз уж мне все равно, что поглощать, так пусть и они тоже отправляются в общий котел. Пришлось, правда, закрыть глаза – видеть я их по-прежнему не мог. Никаких неприятных ощущений не последовало. Кстати, глаза мне пришлось прикрывать руками – век для меня тоже не предусмотрели. От пыли глаза защищены, и ладно, а на мои удобства им всем начхать. Хорошо еще, что рук целых шесть…
Набивая свой желудок, я время от времени посматривал на очередные трупы, на которые наткнулся в этой комнате. Один из них, совсем молодой парень, выглядел так, как будто его долго массажировали морковной теркой. Пожилая дама, лежащая поблизости, напоминала Гуимплена – рот разрезан почти до позвоночника. Ничего – аппетит не испортили.
В следующей лаборатории я увидел еще один бак, похожий на мой собственный. Только чуть поменьше и не такой грязный. Что интересно, он был аккуратно открыт, а рядом стояла небольшая лесенка. А на лесенке висел очередной труп – ему кто-то размозжил голову об этот же бак. Присмотревшись, я понял, что сделать такое можно было только сверху. Следовательно, неизвестный убийца как раз из этого бака и вылез.
Я хотел поподробнее изучить эту «родильную палату», но мой сверхчувствительный слух неожиданно засек слабый звук, доносящийся из соседней палаты. Стон. Человеческий стон. Конечно, я тут же все бросил и понесся к неожиданно обнаружившейся живой душе.
Кабинет по соседству, скорее всего, был чем-то вроде комнаты отдыха – мягкая мебель, цветы, даже телевизор. И еще компьютер, но тоже сломанный. Как и все остальные компьютеры, найденные мной.
Но эти мелочи я отметил только краешком глаза – в первую очередь меня привлек предмет, лежащий на одном из диванов. Живой человек. Первый живой человек, увиденный с тех пор, как я родился. С первого взгляда я понял, что времени у меня мало – жить ему оставалось недолго.
Мужчина лет пятидесяти, с атлетической фигурой, на голове заметна седина, но не слишком много. По-видимому, обладает железным здоровьем и только этим обязан тому факту, что все еще жив. Потому что у него отрезаны обе ноги в верхней части бедер.
То, что он до сих пор еще не истек кровью, было на-стояшим чудом. Разумеется, он кое-как перевязал себя, воспользовавшись отныне ненужными штанинами, но помогало это слабо. «Профессор Барсуков», прочел я на карточке.
Я двигался совершенно бесшумно, и в первый момент он меня не заметил. Но уже в следующий до него дошло, что в его палату явились непрошеные посетители, и глаза изувеченного испуганно выпучились. Интересно, с чего бы вдруг…
– О нет… – расслышал я его шепот. – Еще и этот…
– Я могу вам чем-то помочь? – вежливо спросил я. Прозвучало это суховато, но исключительно из-за тембра моего голоса.
– Как?! Ты говоришь?! – обрадовался профессор. – Ты можешь говорить?! Так ты все-таки получился удачным!… Хоть какое-то утешение…
– Рад за вас, Станислав Константинович.
– А откуда ты знаешь… ах да, конечно, карточка… Ты себя хорошо чувствуешь? – неожиданно забеспокоился Барсуков. Прозвучало это очень смешно – он-то уж точно чувствовал себя хуже некуда.
– Просто прекрасно. Что здесь случилось?
– Это все Палач… – виновато пробормотал профессор. – Я с самого начала подозревал, что с ним что-то не так, но такого…
– Палач? Кто это такой?
– Эксперимент, как и ты… – криво усмехнулся Барсуков. – Только не такой удачный. Вас создавали параллельно, почти по соседству…
– Я знаю. Я нашел его бак.
– Репликатор. Эти приборы называются матричными репликаторами. Мы выращивали в них… искусственных существ.
– Монстров, вы хотите сказать? Повторяю вопрос – что за Палач?
– Говорю же, эксперимент! – начал раздражаться профессор. – Мы пытались создать существо, способное проникать сквозь материальные объекты… Над проектом «Палач» работали почти семнадцать лет, и позавчера его наконец-то закончили… Кто же мог подумать, что все так обернется…
– Проникать сквозь… вы хотите сказать, проходить сквозь стены, Станислав Константинович? Разве такое возможно?
– Отчасти да, – кивнул профессор. – Если его здесь нет, а двери по-прежнему закрыты, значит, у нас все получилось – наш сектор полностью герметичен, Палач не смог бы выбраться отсюда без этой способности.
– А много на вашей базе таких секторов?
– Таких, как наш? Шестнадцать. Наш работал над тремя проектами – «Палач», «Живой Нож», и «ЯЦХЕН».
– Вот кстати, Станислав Константинович, может быть, вы удовлетворите мое любопытство – как расшифровывается ЯЦХЕН?
– Ямщиков, Цвигель, Хитров, Евсеев, Надеждин, – слабо улыбнулся Барсуков, – Первые буквы фамилий тех, кто тебя сконструировал, в порядке старшинства…
– Я должен был догадаться. А что я вообще такое? Я прочел лабораторные записи, но понял не так уж много…-
– Ты и читать умеешь? – искренне удивился профессор и застонал. – Вот это и вправду сюрприз… Как жаль, что я не дожил до твоего пробуждения…
– Вообще-то дожили, но вы правы – жить вам осталось недолго, – безжалостно подтвердил я. – И пока вы еще живы, принесите хоть какую-то пользу – поделитесь знаниями.
– Я не так уж много знаю о тебе, – печально вздохнул Барсуков, – Я в основном занимался Палачом…
– А все-таки?
– Ты – биооружие. Для диверсий и заказных убийств. Тебя заказала внешняя разведка, какие-то там спецслужбы… не знаю точно, я никогда этим не интересовался. В тот год у них сменилось руководство, и новый начальник заказал нам сразу четырех… существ. «Живой Нож», «ЯЦХЕН», «Палач» и… и еще один. Проект номер шестнадцать, самый секретный из всех. Ему выделили целый сектор, о нем я вообще ничего не знаю, даже названия…
– А кем я был раньше? – перебил я его.
– То есть как? – удивился профессор, – Раньше ты никем не был – клеточной массой в чане, вот и все… Ты родился здесь, в нашем репликаторе.
– Я имею в виду – кому принадлежал этот мозг? – Я для пущей убедительности коснулся затылка. – Кем я был, когда был человеком?
– А это ты откуда узнал? – недовольно проворчал Барсуков. – Вот ведь недотепы, сколько раз я им говорил – не разбрасывайте записи где попало… Ладно, теперь уже не важно. Конечно, это запрещено, но по-другому у нас не получалось…
– Уважительная причина, – насмешливо кивнул я.
– Да я-то все равно не знаю, чей это был мозг, – снова вздохнул профессор. – Этим занимался Краевский – где-то раздобыл свежие материалы и отдал нам. Он никому не докладывает, где что берет…
– Кто такой этот Краевский?
– Тоже профессор. Он тогда курировал проект «Зомби»… о нет! Об этом я не подумал! Палач же разбил все компьютеры, теперь вирус на свободе! Черт! Черт! Черт!…
– Что еще за вирус? Станислав Константинович, сколько же сюрпризов на ваше базе?
– Очень нехорошая вещь… – пролепетал Барсуков. – Этот вирус мгновенно распространяется и заполняет все доступное пространство, но очень быстро разлагается. К нам он не проник – наш сектор герметичен, но вся остальная территория… И уж Палач-то обеспечил его материалом! Я слышал шум…
– Что за болезнь?
– Это не совсем болезнь… Человек, зараженный вирусом «Зомби», через пятнадцать – двадцать часов умирает сам, но даже если умертвить его раньше, это все равно ничего не изменит. После смерти его труп поднимается и начинает снова ходить!
– Станислав Константинович, это уже мистика какая-то… – не поверил я.
– Да ну? – злобно покосился на меня Барсуков. – А ты сам не мистика?! Посмотри на меня, эксперимент, я умру через час-другой! Думаешь, я стану сейчас врать?!
– Может быть, у вас бред, – предположил я.
– Не бред! – еще сильнее разозлился профессор. – Говорю тебе, зараженный после смерти оживает! Видишь ли, мозг даже после смерти сохраняет активность, и довольно долго – около полутора месяцев. В течение этого времени его еще можно оживить. Конечно, не до конца – на уровне самых низших животных. Ходячий труп будет двигаться и нападать на живых существ! Самые примитивные инстинкты, понимаешь ли, – пожрать бы, вот и все… И они остаются заразными – любой укушенный одной из этих тварей сам после смерти превратится в ходячего мертвеца!
– «Обитель Зла» с Милой Йовович, – саркастично подытожил я. – Думали, я этот фильм не видел?
– Какой еще фильм? – скрипнул зубами Барсуков. – Как ты вообще можешь что-то помнить, я же сам очищал твою пам… ой!…
– Вот, значит, как… Что ж, Станислав Константинович, поздравляю, вы замечательно справились со своей задачей.
– Прости… – сконфуженно промямлил Барсуков, – Прости, я не думал… я не хотел…
– Естественно. Кто я для вас? Эксперимент. Сырье. Получился неудачным – спустим в унитаз, удачным – получим премию. Но я вас прощаю, потому что умирающих положено прощать. А вы очень скоро околеете, Станислав Константинович. И знаете, мне вас совсем не жалко. Потому что вы сами во всем виноваты. Нечего удивляться тому, что вас сожрал монстр, созданный вами же.
– Кто это сказал? – заинтересовался Барсуков.
– Как – кто? Я.
– Нет, а разве это не цитата?
– Не помню, – сухо ответил я. – Вы приложили немалые усилия, чтобы я все забыл.
– Но пойми! – взмолился он. – Пойми, если бы я оставил тебе память, ты бы нас возненавидел! Ты же был человеком, а стал…
– Что ж, зато теперь я вас просто обожаю. Думаю, я оставлю вас, Станислав Константинович. Вряд ли вы сможете сказать мне еше что-то интересное…
– Подожди! – Его глаза испуганно округлились. – Прошу тебя – останься! Я не хочу… вот так, в одиночестве... хотя бы ты…
– Хотя бы я, да? Нет уж, обойдетесь, любезный.
– Но куда ты? Куда ты пойдешь в таком виде?
– Не знаю. Для начала постараюсь выбраться с вашей базы, а там посмотрим. По крайней мере, я умею летать, так что какой-никакой выбор у меня будет… Здесь-то я уж точно не останусь.
– Послушай!… – прохрипел Барсуков. – Послушай, что я скажу!…
– Может быть, хоть раз назовете меня по имени? – осведомился я. – Оно вообще у меня есть?
Барсуков сконфуженно замолчал. Потом вдруг что-то вспомнил и обрадованно закивал.
– Есть, есть! Яков! Мы все называли тебя Яшкой! А иногда – Яковом Николаевичем. Профессора Ямщикова звали Николаем…
– Хоть что-то… Так что вы хотели сказать?
– Я… я дам тебе несколько полезных советов. Во-первых, найди главный компьютер. Простые компьютеры Палач уничтожил, но главный должен был сохраниться…
– А с чего это он вдруг стал ломать компьютеры?
– Ошибка в программировании… Он стремится уничтожить все, обладающее разумом…
– Компьютеры?
– И их в том числе. Он сам наполовину робот, с его точки зрения, компьютеры тоже разумны…
– Ладно, я отыщу главный компьютер, что дальше?
– Он в первом секторе, на самом верху… Войди под моим именем, пароль – «qwerty». У меня был высокий доступ, ты получишь любую информацию… ну кроме особо секретной. Найди там файл «ashen», там о тебе. Прочти о чувстве Направления – я не знаю, что это такое, его конструировали без меня, но оно в тебя заложено. Еще найди файл профессора Краевского – только ему было известно, кому принадлежит твой мозг. Если там нет записи, тебе придется искать его самого…
– А разве он не погиб с остальными? – удивился я.
– Три месяца назад он уволился. У нас обычно не увольняются, мы все подписку давали, но у него такие связи… Не знаю, где он сейчас… но в компьютере должен быть его адрес… или хоть что-нибудь…
– Спасибо, Станислав Константинович, – благодарно кивнул я. – Что-нибудь еще подскажете?
– Да… Ты должен… покончить с ними… – С кем?
– С Палачом… и с ходячими трупами… Если вирус освободился, их должно быть очень много… Прошу тебя, Яша, умоляю… Палач не остановится… А вирус… вирус «Зомби» может уничтожить всю цивилизацию…
– А вы уверены, что мне это по силам?
– Уверен. Тебя создавали как раз для этого. Палач гораздо слабее, его единственное преимущество – хождение сквозь стены, в остальном ты его превосходишь!
– Но как я его найду?
– Чувство Направления… оно как раз для этого… прочитай, как им пользоваться… Прочитай еще и файл «palach», там про него… хорошо, что ты умеешь читать…
– Станислав Константинович, вы еще можете говорить?
– Похоже, я уже умираю… – прошептал он. – Запомни, ходячим трупам нужно отрезать голову, иначе их не убить… Разрушить мозг… А лучше – сожги их. Возьми напалм на складе… Там есть еще несколько бомб и приличный огнемет… На всякий случай… у нас разные случаи бывали… Правда, против Палача там оружия нет, на него мы не рассчитывали… Но твоих когтей должно хватить… или яда…
Договорив последнее слово, он замолчал.
– Станислав Константинович? – окликнул его я. Профессор не ответил.
Подойдя поближе, я понял, что он уже умер. Произошло это так тихо и незаметно…
Почему-то именно сейчас я вспомнил, что так и не спросил у него о третьем проекте –загадочном Живом Ноже. Интересно, что бы это могло быть? Судя по названию, тоже ничего хорошего. И этот Палач… как он выглядит хотя бы? Почему-то я сильно сомневаюсь, что мне удастся расправиться с ним так легко, как обещал профессор Барсуков. Чудовище, которое уничтожило персонал целой базы… по крайней мере человек сто… да уж, он просто обязан быть очень опасным. Да еще и проникает сквозь стены…
Никаких следов Живого Ножа я не отыскал. Зато мне удалось найти еще три маточных репликатора, и два из них были совсем крохотными, не больше банки из-под огурцов. Скорее всего, в большом содержалась шестая модель ЯЦХЕНа, а в маленьких – Живые Ножи. Если все так и обстоит, этот загадочный проект должен быть очень маленьким, не больше обыкновенного ножа, неживого. Значит, следует глядеть в оба – такого маленького монстра я могу и не заметить.
Обнаружив еще пяток трупов в разнообразных позах, я наконец-то нашел выход из сектора. Да уж!… Вряд ли подобную дверцу возьмет и динамит – этот толстенный стальной блин запечатывал комплекс лабораторий, где изготовляют чудовищ, намертво. И как же, интересно, я сумею преодолеть эту преграду?
Для того чтобы открыть эти ворота, следовало ввести код из шести цифр. Я набрал первое, что пришло в голову, – 123456. Пискнула красная лампочка. Все это нехитрое действо заняло от силы секунд пять, но сколько же мне потребуется времени, чтобы перебрать все варианты?… Так, попробуем подсчитать… Существует ровно миллион комбинаций из шести цифр – от шести нулей до девятисот девяноста девяти тысяч девятисот девяноста девяти. Кладем на одну комбинацию пять секунд. Перемножаем…пять миллионов секунд. То есть… восемьдесят с лишним тысяч минут… почти тысяча четыреста часов… пятьдесят восемь суток… Примерно два месяца, и то если не отвлекаться на сон и пищу. Совершенно нереально.
Встает вопрос: знал ли код профессор Барсуков? Безусловно. Не мог не знать. Почему же тогда он не сказал мне? Может быть, просто забыл? Или не успел? Нет, вряд ли – в его списке инструкций это должно было быть записано под номером один. Следовательно, профессор, мир его праху, был уверен, что мне этот самый код не особенно и нужен. Значит, остроты моих когтей хватит на то, чтобы прорезать дырку. По-моему, логическая цепочка вполне четкая…
Итак, попробуем… Для начала я выпустил один-единственный коготь и неуверенно коснулся им блестящей поверхности. Конечно, я уже убедился, что мои лезвия способны творить настоящие чудеса, но этот сейф выглядел воистину неприступным…
Впрочем, опасения оказались напрасными. Коготь углубился в металл так легко и свободно, как будто там заранее было проделано отверстие для него. Я подивился такой режущей способности своих ноготков и уже смело выпустил все остальные. Дверь оказалась чересчур толстой, и мои когти не могли прорезать ее насквозь, так что пришлось кромсать сталь по кусочку. Много времени это не заняло – рук у меня шесть, а скорость работы такая, что со стороны я, наверное, напоминал дрель. Металлические осколки разлетались в разные стороны, как из-под отбойного молотка. Многие попадали в меня. Больно не было.
Я не засекал время… вообще-то у меня и часов нет… но, думаю, прошло не больше двадцати секунд до того момента, как в стальной стене образовалась дыра, в которую я мог пролезть. Пришлось, правда, обернуть крылья вокруг тела на манер плаща, но так даже удобнее. Я кое-как протиснулся в свежевырезанное отверстие и очутился посреди очередного коридора.
1 2 3 4 5 6 7 8