— доложил пилот. — Извините, я, кажется, отломил здоровый кусок от вашего живописного водопада. Зато подбил самоходку! Кстати, откуда у бунтовщиков трехсотпятимиллиметровые самоходки?!
Никто не спешит удовлетворить любопытство пилота. По челноку больше не стреляют, и он уже летит ко мне на бреющем полете, почти задевая брюхом крыши Мэдисона. На такой высоте от рева его двигателя наверняка разлетаются оконные стекла.
Гигантские размеры челнока, в который может влезть весь мой корпус, наверняка произведут неизгладимое впечатление на мэдисонцев, среди которых теперь шныряют городские повстанцы.
Навстречу челноку взмыла туча аэромобилей сопровождения. Один из них передает опознавательные сигналы самого Сара Гремиана. Наконец огромный военный челнок приземляется в двадцати метрах от моего опрокинутого корпуса. Правительственные аэромобили сопровождения приземляются рядом с ним. На его фоне они похожи на москитов. Из военного челнока появляется тринадцать человек. Это техники и пилот.
Я воспринимаю их лишь как источники теплового излучения на фоне прохладного воздуха. Сар Гремиан или кто-то другой с его коммуникатором на руке покидает один из маленьких аэромобилей. Из других машин высыпает множество людей, и они выстраиваются передо мной шеренгой. У них в руках какие-то продолговатые предметы, напоминающие формой винтовки. Скорее всего, это часовые, которые будут охранять техников, а может, и меня самого от любых злонамеренных действий с их стороны.
Эта мера предосторожности вполне в духе никому и никогда не доверяющего Сара Гремиана.
Один из прибывших техников запросто обращается к новоиспеченному начальнику Сил внутренней безопасности Джефферсона:
— Вижу, ваши мятежники не теряли времени даром. Вы только посмотрите, во что они превратили этот линкор!.. Меня зовут Кабанда Бишмагада. Я главный инженер оружейного завода на Вишну. А вы, наверное, Сар Гремиан. Не могу сказать, что в восторге от встречи с вами, но вы не выбросите на ветер деньги, которые нам заплатите.
— В ваших же интересах, чтобы это было именно так, — ледяным тоном отвечает Сар Гремиан. — Отсюда очень далеко до Вишну.
После такого рода «обмена любезностями» главный инженер, не вдаваясь в подробности, представляет остальных членов своей бригады. В ней четверо инженеров и семь техников, специализирующихся в самых разных областях — от психотронной калибровки до ремонта стрелкового оружия. Пилот челнока официально не входит в состав бригады, но Бишмагада сообщает, что он служил в военно-космическом флоте, а сейчас — работает на правительство Вишну. Вероятно, именно этим и объясняется мгновенная реакция пилота и его безукоризненные действия под огнем противника. Лично я задумался о том, сколько членов прибывшей бригады служило раньше в вооруженных силах и как это может отразиться на моей безопасности.
Сар Гремиан обращается ко мне обычным для него резким тоном:
— Машина, зафиксируй идентификационные сигналы этих тринадцати человек. Эта бригада будет тебя ремонтировать. Они имеют право делать все необходимое для того, чтобы ввести тебя в строй.
— Вас понял.
— За работу! — приказывает Сар Гремиан инженерам и техникам.
Бригада начинает разгружать тяжелые ящики и строить полевой ангар. В первую очередь ее члены собирают из готовых частей кладовку для инструментов и мастерскую, которая понадобится им на протяжении остальных работ. Сар Гремиан некоторое время пристально наблюдает за работой прилетевших, а потом с удовлетворенным видом садится в аэромобиль и улетает в сторону президентского дворца. Наверняка он торопится на очередное совещание, посвященное борьбе с разгорающейся партизанской войной.
Для полной диагностики всех моих систем бригаде понадобилось три дня. Работе техников постоянно мешают часовые из состава караулящих меня подразделений полиции госбезопасности. Перед каждой операцией они настаивают на выполнении множества формальностей, требующих, чтобы перед нажатием любой кнопки техники подробно объясняли, для чего она служит и с какой целью они ее нажимают. При этом их подключают к детекторам лжи, которые должны определить, не участился ли у них пульс. В результате ремонт почти не движется с места.
Через три дня прилетает Сар Гремиан. Убедившись в том, что ремонт еще не начат, а диагностика — не закончена, он начинает ругаться.
Не дослушав Сара Гремиана, Бишмагада смерил его презрительным взглядом и заявил:
— Если вы хотите, чтобы мы починили эту машину, уберите ваших громил, которые нам очень мешают. Каждые три минуты они…
— Они выполняют приказ. Коммодор Ортон и его головорезы ни перед чем не остановятся. Мы должны быть осторожны. Вам придется потерпеть.
— Вы достали меня с вашей идиотской осторожностью! Ваши тупые гориллы допрашивают нас, стоит нам взяться за переключатель, распаковать ящик или принести какой-нибудь инструмент. Они задают нам вопросы, но им не нравятся наши ответы. А как они могут нравиться этим неандертальцам?! Попробуйте объяснить макаке, как работает психотронный контур! А любая макака по сравнению с вашими сотрудниками — лауреат Нобелевской премии. Уберите их с глаз долой, или мы улетаем.
— Попытайтесь вникнуть в нашу ситуацию!
— Да плевать мне на вашу ситуацию! Подумайте лучше о том, в каком положении мы. Вы сами не даете нам ввести ваш же линкор в строй. Да мы уже позавчера могли бы закончить диагностику и приступить к ремонту, если бы они нам не мешали. Не забывайте, что чем дольше мы здесь проторчим, тем больше вы нам заплатите. Вы и так немало выложили за запчасти и аренду оборудования, которое мы используем, а у нас — почасовая оплата по профсоюзной ставке. Впрочем, вы тратите свои деньги, не наши. Нам все равно, сколько здесь сидеть. Какая разница, что мы делаем — работаем или препираемся с вашими уродами! Время идет, а время — деньги. Только не смейте орать на нас за то, что мы якобы тянем с ремонтом. Это ваши люди не дают нам работать!
Три с половиной минуты Сар Гремиан осыпает сотрудников полиции государственной безопасности страшными проклятиями. Потом он приказывает им не мешать техникам, которые наконец-то берутся за работу. У меня вспыхивает слабая надежда рано или поздно войти в строй. Судя по неутешительным новостям и постоянным призывам о помощи со стороны подразделений полиции, восстание надо подавить как можно скорее, а то будет поздно.
Смешно будет, если повстанцы поставят заплатившего за мой ремонт двадцать миллиардов Витторио Санторини к стенке, потому что меня не успеют ввести в строй для того, чтобы этому помешать. Даже не знаю, огорчился бы я такому исходу или обрадовался. Впрочем, мне совершенно не хочется об этом думать. Я уже понимаю, что мне будет не по душе задание, которое я получу, когда буду восстановлен. А хуже всего то, что мне от него не отвертеться.
Техники наконец-то приступили к ремонту, а я печально жду его завершения.
ГЛАВА 26

I
Елена с детства не бывала в Каламетском каньоне. Да и теперь ей было не попасть в него через Шахматное ущелье, рядом с которым, в долине реки Адеры, расположились две трети всех правительственных войск, блокировавших вход в каньон и выход из него.
Аэромобиль Елены отлетел на сто километров к северу от Мэдисона и лишь потом сделал резкий поворот и снова направился на юг. Когда он попал в первую полосу воздушных вихрей, Елена поблагодарила своих инструкторов на Вишну, научивших ее летать в горах.
«Если уж вас занесла нелегкая в такие места, — говорил один из них, слово в слово повторяя ее отца, — наберитесь мужества, терпите и не обращайте внимания на погоду!»
Пока девушка отчаянно маневрировала среди отвесных скал на высоте нескольких тысяч метров над уровнем моря, сидевший рядом с Еленой Фил Фабрицио вцепился в подлокотники кресла и делал вид, будто ему не страшно. Между заснеженными пиками выл ветер, но здесь не работали джабовские радары, и их аэромобиль видели разве что спутники, которых Елена не очень опасалась. У пэгэбэшников сейчас и так хлопот полон рот да и не попасть им в ее маленький юркий аэромобиль!
— А ты знаешь, куда лететь? — спросил ее Фил, когда она направила машину между скал.
— Пока летим, видно будет! — жизнерадостно ответила ему Елена.
— А мы не врежемся в гору?
— Если будешь приставать ко мне с дурацкими вопросами, обязательно врежемся.
Несмотря на непринужденную болтовню, Елена еще не успела как следует освоиться с Филом Фабрицио. Все пять дней, проведенных «дома», отец гонял ее с поручениями по Мэдисону. Она налаживала контакты с повстанцами в городе, распределяла обязанности связных между прилетевшими с ней студентами. С бывшим механиком «Блудного Сына» они случайно оказались вместе в постоянно перемещавшемся по Мэдисону штабе ее отца. Фил Фабрицио не был в курсе того, что она — дочь полковника Хрустинова, который для большинства повстанцев все еще оставался на Вишну.
Фил даже не знал настоящего имени девушки. Ведь когда-то Елена Хрустинова была известна большинству населения Джефферсона. Ее отец тоже находился на этой планете под вымышленным именем и совсем не походил на человека, впервые высадившегося на нее двадцать лет назад. Имя «Лена», которым называла себя сейчас девушка, никому ничего не говорило, а свою фамилию она вообще не упоминала… Пока!
Фила же знали почти все городские повстанцы. Они относились к нему с поразительным почтением. Ведь он был одним из них и при этом работал механиком линкора и знал, как вывести эту страшную машину из строя! А еще Фил не побоялся высказать джабовским кровососам все, что думает, и его арестовали и бросили в лагерь смерти. Но молодчага Фил выбрался оттуда сам и вытащил из лап смерти своего молодого племянника. Среди убогой, оборванной и голодной городской толпы, пытавшейся освободиться от железной хватки ДЖАБ’ы, Фил Фабрицио уже прослыл рыцарем без страха и упрека.
Он в свою очередь не знал, кто такая Елена, считая ее вернувшейся на Джефферсон студенткой, которой поручили отвезти его на аэромобиле в горы. Фил вез коммодору Ортону кое-какое прибывшее с Вишну снаряжение и секретное послание от главарей городского сопротивления. До восстания эти люди были крестными отцами преступного мира в столице и одновременно управляли единственной уцелевшей на Джефферсоне строительной компанией. Именно они выстроили роскошные особняки для джабовской элиты и снесли уродливые бараки, портившие вид из их окон. Теперь они были готовы уничтожить построенные ими же дома вместе с их обитателями. Если, конечно, коммодор Ортон согласится на их загадочные «условия»!
Как бы то ни было, отец Елены хотел, чтобы эти условия передал его жене человек, лично получившей их от городских повстанцев. Вот как случилось, что неопытной еще Елене пришлось прорывать самую плотную блокаду в истории Джефферсона, чтобы добраться до плотины в Каламетском каньоне. Фил Фабрицио не знал, почему в качестве пилота выбрали именно эту девушку. Долетев до точки, отмеченной на карте, Елена снизилась и повела аэромобиль среди яростных воздушных вихрей ниже края плато, по которому постоянно шарили джабовские радары.
Елене удалось достигнуть каньона, не привлекая к себе внимания противника. Впрочем, последние несколько часов полета были поистине чудовищными. Сжав зубы, она маневрировала в хитросплетении ущелий, пронизывающих запутанной паутиной самое сердце Дамизийских гор. Ущелья были бесконечно длинными и уходили куда-то в голубую дымку. Время от времени полумрак озаряли яркие вспышки. Это правительственные гаубицы вслепую вели заградительный огонь по дну каньона.
— Они уже пять дней обстреливают каньон, — пробормотал Фил Фабрицио. — Вот сволочи!
Ни на секунду не выпуская из онемевших пальцев штурвал аэромобиля, Елена молча кивнула. Ей еще не приходилось бывать под артобстрелом, и она в страхе думала о том, каково сейчас укрывшимся в каньоне фермерам, на головы которым обрушился град снарядов.
— Джабовцам все равно, по кому палить. Им главное убивать. Они утверждают, что в каньоне уже погибло много тысяч человек, а скоро в нем вообще никого не останется. Надо скорее что-то делать! Хорошо бы коммодор согласился на условия городских!
На самом деле, Елена уже знала немало из того, что Филу предстояло сообщить ее матери. Отец вкратце изложил ей пресловутые «условия», чтобы она могла подготовить к началу операции прибывших с ней студентов. Все было почти готово. Городские повстанцы могли нанести удар в любой момент. Когда коммодор Ортон получит снаряжение и выслушает Фила Фабрицио, в Мэдисоне, по команде Саймона, начнется такое, чего там не видали с момента последней высадки яваков.
Впрочем, сухопутному линкору было не суждено принять участие в этом сражении. Его все еще ремонтировали. Инженеры и техники никак не могли определить, почему он ничего не видит. Да они и не особо старались…
— Вот сюда! — воскликнул Фил Фабрицио, показывая пальцем на взлетно-посадочную площадку — пятачок зеленого луга в ста метрах от вершины Каламетской плотины.
Сверкавшая на солнце вода бурлила в бетонном водосливе, вращая турбины, снабжавшие электроэнергией весь Каламетский каньон, долину реки Адеры и сам Мэдисон. Плотина защищала мать Елены от артобстрела. Она сдерживала такое невероятное количество воды, что никому и в голову не пришло бы по ней стрелять. Одно попадание, и бурный поток в одно мгновение залил бы залил весь каньон и, вырвавшись из его устья, разрушил бы Мэдисон.
— Это настоящее море! — воскликнул Фил Фабрицио, глядя на водохранилище.
Елена молча улыбнулась и стала снижаться. Аэромобиль опустился на зеленую лужайку среди деревьев и осторожно въехал в просвет между их стволами. Люди коммодора Ортона натянули между деревьями маскировочную сетку, под которой пряталось немало таких аэромобилей.
Когда Елена с Филом спрыгнули на землю, их уже встречали.
— Дэнни! — радостно воскликнул Фил. — Как дела?
— Неплохо, — сдержанно улыбнулся стоявший с винтовкой в руке Дэнни Гамаль. — Да и ты вроде поправился… Ну что? Все в порядке?
— Пожалуй, да. Теперь послушаем, что скажет коммодор. Кстати, мы вам еще кое-что привезли…
Фил кивнул Елене, которая послушно полезла в аэромобиль за тяжелыми рюкзаками. Пока она их тащила, Фил добавил:
— Офицер, командующий прилетевшими с Вишну солдатами, это что-то! Он уже организовал наших городских ребят, и они готовы к бою. Я сам его еще не видел, но все его очень уважают.
— Ну вот и отлично! — сказал Дэнни Филу. Потом он повернулся к Елене, и, его взгляд сразу стал суровым и холодным. Он хорошо знал, кто она такая и почему в свое время не прилетела к нему на свадьбу.
— Пошли. Коммодор ждет нас, — ледяным тоном сказал он и зашагал прочь.
— Он что, что-то против тебя имеет? — прошептал на ухо Елене Фил.
— Какая разница! — пожала плечами девушка. Они прошли вслед за Дэнни по лесной тропинке, а потом стали спускаться вдоль одной из стен Гиблого. ущелья, за поворотом которого заканчивался Каламетский каньон.
— Вот это да! — присвистнул Фил, глядя с обрыва. Елена, занимавшаяся любительским альпинизмом на Вишну, понимала, что рядом с ними действительно разверзлась бездонная пропасть. В ушах у путников свистел ветер, пригибавший к скалам деревья у них за спиной.
Ожидавший их возле перил на вершине плотины Дэнни Гамаль нетерпеливо обернулся.
— У нас мало времени! — отрезал он.
— Идем, идем! — пыхтел Фил. Он перелез через перила на огромный бетонный полумесяц плотины и протиснулся мимо орудийных батарей, установок для запуска сверхскоростных ракет и 305-миллиметрового самоходного орудия длиной почти семь метров.
Вершина плотины была такой широкой, что по ней могла бы пройти автомобильная магистраль. Елена молча шла за Дэнни и Филом мимо первых настоящих артиллерийских орудий, которые она видела в жизни. Вся ее предыдущая подготовка проходила на компьютерных моделях.
Через пять минут они уже находились внутри самой плотины, верхняя часть которой была в основном полой и вмещала в себя огромные турбины и агрегаты для производства электрического тока. Рядом с ними находились подсобные туннели, лестницы, лифты и комнаты для обслуживающего персонала/Наконец они остановились перед закрытой дверью. Помещение находилось так близко к турбинам, что приходилось говорить очень громко, чтобы перекричать их гул.
— Сначала коммодор поговорит с тобой, — сказал Дэнни Елене. — Он задаст тебе несколько вопросов о студентах, прилетевших с Вишну. А тебе, Фил, придется немного подождать. Сейчас я принесу чего-нибудь перекусить.
— Давай тащи! В городе сейчас живется впроголодь, — заметил Фил.
— Мне это известно, — пробормотал Дэнни.
Фил ему улыбнулся и подмигнул Елене, которая начала проникаться симпатией к этому грубоватому человеку, выросшему в фабричных трущобах, но умудрившемуся преодолеть предрассудки, внушенные ему в джабовской школе и отправившегося в лагерь смерти спасать своего племянника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77