Он и
спугался не чего-то конкретного, даже не разоблачения. Страх Ч реакция н
а неожиданность. Ноги Жаждущего подогнулись, и он едва не упал. Но постепе
нно адреналин отхлынул. Заговорил разум. Могли ли сдвинуть плиту бродячи
е собаки? Нет. Милиция? Может быть. Если так, то они должны были забрать труп
. Для этого они бы вызвали машины, нагнали сюда экспертов. Кусты вокруг пол
яны стояли нерушимой стеной. Если бы труп нашла милиция, они бы все здесь п
ереломали. Дети? Может быть. Но как дети смогли сдвинуть каменную плиту?
И тогда Жаждущий сделал то, чего никогда не делал раньше. Он решил взгляну
ть, есть ли в могиле труп. Если труп на месте, то ему не о чем беспокоиться. Д
аже если его кто-то и нашел, этот человек по каким-то соображениям не пошел
в милицию.
После убийства, прежде чем закрыть гроб, Жаждущий уложил парня на спину, с
крестил руки у него на груди. Через год внешне этот труп стал бы похож на с
келеты, лежащие в соседних гробах. Когда же Жаждущий снова открыл гроб, па
рень лежал на спине. Он был совершенно голым, и с задней части его тела был
о срезано мясо. Нет, не отгрызено, а именно срезано. Чувствуя слабость в но
гах и руках от новой волны адреналина, Жаждущий закрыл гроб.
В тот день он напился. По-настоящему напился. И уже ночью, склонившись над
тазиком, выплескивая содержимое желудка на эмалированный металл, он ста
рался забыть о том, что увидел на кладбище.
* * *
Может быть, нить рассужде
ний Жаждущего кому-то покажется странной. Не отрицаю. Но человек, находящ
ийся в тисках между природной страстью и наркотическим желанием, порой в
ыбирает странные пути, хватается за соломинку.
Через несколько лет случившееся на Смоленском кладбище снова всплыло в
сознании Жаждущего. И тогда он решил, что не одинок, что есть еще люди, идущ
ие по извилистой пути недозволенного, и если найти их... Может быть, у них ес
ть лекарство. Может, они знают способ сойти с Пути Смерти? Слабая надежда.
Жаждущий понимал это. Но пока он знал лишь один способ заглушить Жажду За
паха Смерти Ч секс. Однако со временем желание ослабевает. Ему нужны был
и все время новые ощущения, способные отвлечь бессознательное стремлен
ие к привычному наслаждению.
* * *
Последним событием, подт
олкнувшим его к поиску лекарства от Жажды, стала «ломка».
Живя со Светланой, Жаждущий сдерживал себя. Он не хотел больше убивать. За
пах? Да, запах манил, но то человеческое, что долго дремало в глубине его ду
ши, постепенно проступало наружу. Раньше люди виделись ему в основном ка
к источники Запаха Ч закупоренные бутылки, которые можно открыть и выпи
ть...
Он сидел за столом и в свете настольной лампы перечитывал карточку одног
о из своих больных. Светлана спала на тахте у него за спиной.
Неожиданно Жаждущему судорогой свело живот. Волна безумной, тупой боли н
акатилась и отхлынула. Жаждущий не мог ничего сказать. Тело его напрягло
сь, руки сжались в конвульсии, выгнулись клешнями ревматика; на лбу прост
упил пот. Еще не понимая, что с ним, он приготовился встретить новую волну
боли, но она не приходила. А потом он почувствовал... нет, не Запах, след Запа
ха, какой обычно витает в морге и палатах реанимации Ч запах живого чело
века, которого можно убить. И этот запах шел откуда-то сзади... от тахты, на к
оторой спала Светлана.
Пальцы Жаждущего начали сжиматься и разжиматься, но он не замечал этого.
В несколько мгновений куча медицинских карточек и результаты анализов,
которые он собирался просмотреть за вечер, обернулись горой рваной, ском
канной бумаги.
Жаждущим овладели несколько навязчивых мыслей. Самая первая и самая сил
ьная: «Не думай ни о чем. У тебя есть единственный друг Ч скальпель. Доста
нь этот маленький кусочек металла. Он ведь продолжение твоей руки. Симво
л твоей профессии. Достань его, и все встанет на свои места, когда острое л
езвие окунется в кучу мяса, развалившегося на твоей кровати». Но пытаясь
перебить основную тему партитуры, у него в голове тут же зазвучали слова
любви. Любовь versus Жажда.
Снова волна нестерпимой боли прокатилась по его телу.
Ты только возьми скальпель. И он сам подарит тебе Запах. Ты снова
поплывешь по волнам блаженства.
Нет!
Перед глазами Жаждущего встало лицо его первой жертвы Ч некрасивой вес
нушчатой девчонки. Открытые выпученные глаза. Лицо, забрызганное кровью
и его семенем.
Новая волна боли. А за ней еще и еще.
На мгновение Жаждущему показалось, что это не лицо той школьницы (теперь
он даже ее имени вспомнить не мог), а лицо Светланы. Это она смотрит на него
остекленевшими глазами. Это по ее щекам стекает белая слизь и темная кро
вь. Это от нее исходит нестерпимо манящий Запах...
Нет!
Жаждущего трясло. Одежда на нем насквозь промокла. Пальцы побелели, судо
рожно впившись в стол. И все это происходило беззвучно. Дикая боль. Судоро
ги. И тихий голосок скальпеля, звучавший где-то внутри черепа. Голосок, кот
орый был порождением фантазии Жаждущего.
Ч Мой друг, возьми меня. Снова мы пройдем райскими тропами Смерти. Обрете
м былое единство. Нырнем в омут наслаждения... Я продолжение тебя, как твой
член. Разве ты можешь меня бросить? Разве ты позволишь мне мучаться от Жаж
ды?
Но тело Жаждущего еще помнило ласки той, что лежала на тахте; помнило нежн
ые прикосновения ее рук... Он понимал, что может схватить скальпель, убежат
ь на улицу, убить кого-то. Но тогда его могут схватить. Он попадется. И как он
посмотрит после этого в глаза Светлане? Что случится, если она узнает о ег
о Жажде?
Он ее потеряет!
Постепенно волны боли стали стихать. Жаждущему удалось расслабиться. Па
льцы разжались. Скальпель со звоном упал на полированный стол, но Светла
на не проснулась. Она так и не узнала, каких мук стоила Жаждущему ее жизнь.
Наконец, собрав достаточно сил, оставляя на полу мокрые следы (его одежду
в буквальном смысле можно было выжимать), Жаждущий прошел в ванную и взгл
янул на себя в зеркало. Сколько длился приступ? Минут пять. Эти пять минут
показались ему веками. И его тело! Он потерял много жидкости. За пять минут
Жаждущий осунулся Ч заострились скулы, ввалились глаза. И тут он почувс
твовал, насколько сильно хочет пить.
Сорвав с себя одежду и выкрутив до предела ручку крана, Жаждущий нырнул п
од струю холодной воды и застыл, широко открыв рот навстречу потоку, ловя
каждую ледяную каплю. Он не чувствовал обжигающих холодом прикосновени
й воды. Он хотел напиться.
Дверь ванной открылась.
На пороге стояла Светлана. Увидев Жаждущего, она бросилась к крану, стала
закручивать воду, потом обняла его холодное, посиневшее, покрытое гусино
й кожей мурашек тело; прижала к себе, согревая своим теплом.
Ч Ну что ты, глупенький,Ч с нежностью, словно маленькому ребенку, выгова
ривала она.Ч Ты чего, заболеть захотел? Совсем дурной!
Глава 2
Путь Колдовства
Мне было предначертано
стать небожителем Ч теперь срок настал, меня зовут к себе.
Гэ Хуна
«Жизнеописа
ние святых и бессмертных»
Что бы не писали газеты, не
диктовало общественное мнение, Колдуны существовали, существуют и буду
т существовать в любую эпоху. Я имею в виду Колдунов с большой буквы, а не в
сяких там экстрасенсов-шарлатанов, которыми наводнена наша жизнь.
Революции, мировые войны, торжествующая философия материализма, одержа
вшая победу во всем мире... и черное Искусство забыли. Люди сделали из него
смешного клоуна. Некромантия оказалась не в почете. За рубежом по телеви
дению и на страницах газет всевозможные мистификаторы и лжепророки до п
ены спорили о белой и черной магии, не подозревая, что Искусство может быт
ь только одного цвета Ч черного . Издательства печатали кн
иги с именами демонов, но лишь отдельным талантам, людям, обладающим арти
стизмом души, удавалось заглянуть в бездонные глубины Искусства и, не со
йдя с ума, принять наследие разумных существ, населявших нашу планету за
долго до появления человека Ч существ, чье естество было иным. Но именно
из-за чуждого людям восприятия культурных ценностей Искусство и было че
рным. Не могло оно быть никаким другим!
Викториан осознал это не сразу. Если говорить честно, то звали его просто
Виктором, но когда однажды кто-то из знакомых назвал его Викторианом, он п
ринял это имя. Витиеватостью и древностью такая интерпретация его имени
вознесла его от простого «победителя» в иную плоскость; придала ему орео
л таинственности и неповторимости, как рука великого художника может уз
ором придать неповторимость простой глиняной вазе.
Путь Искусства... Путь Колдовства... Как вступил на него Викториан? В отличи
е от судьбы Жаждущего, путь Викториана сокрыт от меня. И как я подозреваю,
он был менее эмоционален. Как выглядел Викториан Ч в прошлом известный
начинающий художник, хотя так и не ставший знаменитостью выставочных па
вильонов; подающий надежды инженер, так и не закончивший аспирантуру? Ко
гда мы познакомились, он носил клочковатую густую бороду, которая по мер
е погружения Викториана в черные бездны Искусства стала скрывать Зло (не
человечность).
С Жаждущим дорога Викториана впервые пересеклась на Смоленском кладби
ще. Викториан из-за кустов увидел Жаждущего и его «голубого» спутника. Он
сразу понял, что перед ним не просто человек, а человек, имеющий отношение
к Искусству. Колдун знал, что многие от рождения обладают частицей Искус
ства и порой используют его, не придавая тому значения, ничем не выделяяс
ь из будничной, серой повседневности.
Увидев Жаждущего, Викториан замер. Он хотел видеть все. Там, в зарослях мал
ины, должно было произойти действо Искусства. А любые крохи Искусства, лю
бые, пусть бессознательные его проявления, интересовали Викториана. Слу
чайные действа Искусства манили его, потому что врожденные таланты, как
знал он из колдовских книг, порой бывали очень необычны.
Он видел смерть «голубого»; видел, как рука Жаждущего утонула в теле; как з
атрепетали его ноздри, вдыхая Запах Смерти. Нет, тут для Колдуна не было ни
чего интересного. Но он дождался конца представления. Как Колдун и предп
олагал, Жаждущий оставил покойника тут же, в заранее приготовленном стар
инном каменном гробу. Свежее человеческое мясо, вот что было нужно Колду
ну. Человеческое мясо Ч универсальная валюта Посвященных Искусства. Са
м он человечины, конечно, не ел без особой необходимости, собственноручн
о никого ради мяса не убивал, но мог обменять человеческое мясо или живог
о человека Ч на знания либо золото. Угрызения совести? Жалость. Да, бывало
. Но искаженное Искусством восприятие реальности заставляло человека д
ействовать со своеобразной избирательностью. Викториан мог продать де
монам сотни людей, не заботясь об их дальнейшей судьбе (что являлось одни
м из пунктов его договора с Древними), но в то же время он, наверное, прыгнул
бы в ледяную воду, чтобы спасти утопающего...
В тот день на кладбище, срезав ножом самые мягкие и нежные куски плоти и пе
репачкавшись кровью, Колдун поспешил в свое убежище. Он торопился, боясь,
что его застанет Жаждущий Ч ведь никто, даже семья Колдуна, не знал, кто о
н на самом деле...
* * *
Солнечный луч, проскольз
нув в узкую щель между занавесками, нарисовал ярко-белое пятно на потолк
е.
Анна пошевелилась и в полусне медленно провела рукой по обнаженной груд
и мужа. Еще один день Ч еще один штрих серой повседневности. Дребезжа, заз
венел будильник. Тяжело вздохнув, Анна приподнялась. Спустив ноги с кров
ати, пошарила в поисках тапочек. Окунув ноги в мягкую синтетику, прошарка
ла на кухню, мельком бросив взгляд на зеркало в прихожей. Оплывшие черты л
ица. Всклокоченные волосы. Синяки под глазами. Словно она кутила всю ночь.
Поставив чайник на плиту, она отправилась назад и, усевшись у трюмо, начал
а методично расчесывать свои жидкие длинные пряди. «А некогда это были к
расивые локоны»,Ч подумала она. Но и сейчас ей нужно выглядеть красиво. Н
е для мужа. С мужем она не спала уже больше двух лет, хотя ночь они проводил
и обычно в одной постели. Виктор не жаловался. Нет, он не страдал импотенци
ей, это Анна точно знала, но, возможно, у него, как и у нее, был кто-то на сторон
е. Даже сейчас, вспоминая Максима Палыча Ч начальника соседнего отдела,
она томно вздыхала. Ее большие, обвислые от груза лет груди трепетали под
комбинацией. Она вспоминала его ласки, думала о том, что сегодня, как обычн
о, в обед пойдет с ним в операторскую Ч маленькую коморку под лестницей, к
лючи от которой были только у Максима Палыча, и там снова отдастся ему, сог
нувшись, упершись руками в ледяную батарею отопления. Они опять будут сп
ешить, Максим Палыч станет пыхтеть у нее над ухом, шептать всякие ласковы
е глупости. Почему она до сих пор жила с мужем? По привычке, из-за денег, из-з
а детей... Виктору очень много платили, хотя работал он, как сам говорил, про
стым инженером в каком-то сверхсекретном НИИ.
Ч Прихорашиваешься? Ч голос Виктора-Викториана был глухим, хриплым, гр
удным.
Анна ничего не ответила. Пусть болтает.
Ч Девочек разбудила?
Ч Пусть спят, у Лю сегодня нет нулевого урока. Так что ей в школу к девяти.
Ничего не ответив, Викториан отправился на кухню. Пятнадцать лет совмест
ной жизни, несмотря на нынешнюю отчужденность, смешали их характеры. Мно
гое перешло от Анны к Виктору. Точно как она, шаркая, прошествовал он на ку
хню, снял закипевший чайник с плиты. Себе в отдельном чайнике заварил жас
миновый чай, добавив несколько серебристых шариков женьшеня; жене и доче
рям Ч обычный индийский «высший сорт».
В кухню заглянула Анна. Она еще не была одета, но уже отчасти привела себя
в порядок.
Ч Два или три яйца? Ч поинтересовалась она у Виктора, доставая из духовк
и сковородку. И сколько тебе сосисок отварить?
Ч Давай три. Сегодня я могу задержаться... А мясного не надо.
Ч Опять голодаешь?
Викториан не ответил.
Он не стал врать, вдаваясь в подробности о пользе вегетарианства и голод
ания, а она не стала спрашивать, потому что думала не о муже, а о Максиме Пал
ыче. У Викториана же в голове были формулы третьего уровня «Мегаполисман
ии», а совсем не семейные дела.
Потом проснулись девочки: Лю Ч Людмила, ей было четырнадцать, и восьмиле
тняя Зоенька.
Виктор не заметил, как пролетело утро. Разговоры, состоявшие из коротких
фраз; ответы Ч «да», «нет». Виктору казалось, что дети (да, дети!)... и даже вещ
и чувствуют натянутость его с Анной отношений, чувствуют их взаимное неп
онимание и, как и супруги, давно смирились с повседневным самообманом.
А через час он с Анной вышел из дома. Она направилась в сторону автобусной
остановки, чтобы ехать в свое НИИ, он Ч в сторону кладбища.
Ежась на ледяном ветру, щурясь от яркого солнца, прошел он по обледенелой
тропинке к маленькому склепу. Сотворив заклятие «от чужих глаз», вступил
в загаженное темное помещение, где между смерзшихся листьев и полуистле
вших куч дерьма непонятного происхождения тускло, белыми пятнами прост
упал мраморный пол. Поднявшись на цыпочки, Викториан определенным образ
ом надавил на нужный кирпич, и часть пола отошла в сторону, открыв темную д
ыру. Вниз во тьму вела ржавая и ненадежная на вид лестница. В нос ударил за
пах плесени и застоявшейся мочи. Но Викториан не останавливался. Двигаяс
ь быстро и уверенно, он спустился во тьму по проржавленным ступенькам. Он
видел в темноте так же хорошо, как днем, к тому же он знал каждый закуток по
дземелья как свои пять пальцев.
Закрыв за собой люк, Викториан в полной темноте прошел по сырому мрачном
у коридорчику к осклизлой стене. Там была еще одна потайная дверь, а за ней
начинались его владения Ч три комнаты-склепа, залитые ярким фосфоресци
рующим светом. Тут был его настоящий дом Ч его обитель.
Как многочисленные грунтовые воды, постоянные дожди и наводнения, котор
ыми столь славен был город, не затопили эти подземные помещения Ч остав
алось тайной. Видимо, какая-то волшебная сила удерживала воду и не давала
просочиться под землю холоду, постоянно поддерживая в подземелье темпе
ратуру около двадцати пяти градусов. Викториан не касался колдовских си
л, сохраняющих его обитель, боясь что-то нарушить и уничтожить апартамен
ты, на которые наткнулся совершенно случайно, выискивая следы Искусства
в любом их проявлении. Тогда поиски привели его в эту подземную обитель, а
еще через несколько месяцев он совершил паломничество к Колодцу...
Обитель Колдуна состояла их трех комнат. Первая и самая большая Ч гости
ная, библиотека. Старинная мебель с витиеватой резьбой.
1 2 3 4 5
спугался не чего-то конкретного, даже не разоблачения. Страх Ч реакция н
а неожиданность. Ноги Жаждущего подогнулись, и он едва не упал. Но постепе
нно адреналин отхлынул. Заговорил разум. Могли ли сдвинуть плиту бродячи
е собаки? Нет. Милиция? Может быть. Если так, то они должны были забрать труп
. Для этого они бы вызвали машины, нагнали сюда экспертов. Кусты вокруг пол
яны стояли нерушимой стеной. Если бы труп нашла милиция, они бы все здесь п
ереломали. Дети? Может быть. Но как дети смогли сдвинуть каменную плиту?
И тогда Жаждущий сделал то, чего никогда не делал раньше. Он решил взгляну
ть, есть ли в могиле труп. Если труп на месте, то ему не о чем беспокоиться. Д
аже если его кто-то и нашел, этот человек по каким-то соображениям не пошел
в милицию.
После убийства, прежде чем закрыть гроб, Жаждущий уложил парня на спину, с
крестил руки у него на груди. Через год внешне этот труп стал бы похож на с
келеты, лежащие в соседних гробах. Когда же Жаждущий снова открыл гроб, па
рень лежал на спине. Он был совершенно голым, и с задней части его тела был
о срезано мясо. Нет, не отгрызено, а именно срезано. Чувствуя слабость в но
гах и руках от новой волны адреналина, Жаждущий закрыл гроб.
В тот день он напился. По-настоящему напился. И уже ночью, склонившись над
тазиком, выплескивая содержимое желудка на эмалированный металл, он ста
рался забыть о том, что увидел на кладбище.
* * *
Может быть, нить рассужде
ний Жаждущего кому-то покажется странной. Не отрицаю. Но человек, находящ
ийся в тисках между природной страстью и наркотическим желанием, порой в
ыбирает странные пути, хватается за соломинку.
Через несколько лет случившееся на Смоленском кладбище снова всплыло в
сознании Жаждущего. И тогда он решил, что не одинок, что есть еще люди, идущ
ие по извилистой пути недозволенного, и если найти их... Может быть, у них ес
ть лекарство. Может, они знают способ сойти с Пути Смерти? Слабая надежда.
Жаждущий понимал это. Но пока он знал лишь один способ заглушить Жажду За
паха Смерти Ч секс. Однако со временем желание ослабевает. Ему нужны был
и все время новые ощущения, способные отвлечь бессознательное стремлен
ие к привычному наслаждению.
* * *
Последним событием, подт
олкнувшим его к поиску лекарства от Жажды, стала «ломка».
Живя со Светланой, Жаждущий сдерживал себя. Он не хотел больше убивать. За
пах? Да, запах манил, но то человеческое, что долго дремало в глубине его ду
ши, постепенно проступало наружу. Раньше люди виделись ему в основном ка
к источники Запаха Ч закупоренные бутылки, которые можно открыть и выпи
ть...
Он сидел за столом и в свете настольной лампы перечитывал карточку одног
о из своих больных. Светлана спала на тахте у него за спиной.
Неожиданно Жаждущему судорогой свело живот. Волна безумной, тупой боли н
акатилась и отхлынула. Жаждущий не мог ничего сказать. Тело его напрягло
сь, руки сжались в конвульсии, выгнулись клешнями ревматика; на лбу прост
упил пот. Еще не понимая, что с ним, он приготовился встретить новую волну
боли, но она не приходила. А потом он почувствовал... нет, не Запах, след Запа
ха, какой обычно витает в морге и палатах реанимации Ч запах живого чело
века, которого можно убить. И этот запах шел откуда-то сзади... от тахты, на к
оторой спала Светлана.
Пальцы Жаждущего начали сжиматься и разжиматься, но он не замечал этого.
В несколько мгновений куча медицинских карточек и результаты анализов,
которые он собирался просмотреть за вечер, обернулись горой рваной, ском
канной бумаги.
Жаждущим овладели несколько навязчивых мыслей. Самая первая и самая сил
ьная: «Не думай ни о чем. У тебя есть единственный друг Ч скальпель. Доста
нь этот маленький кусочек металла. Он ведь продолжение твоей руки. Симво
л твоей профессии. Достань его, и все встанет на свои места, когда острое л
езвие окунется в кучу мяса, развалившегося на твоей кровати». Но пытаясь
перебить основную тему партитуры, у него в голове тут же зазвучали слова
любви. Любовь versus Жажда.
Снова волна нестерпимой боли прокатилась по его телу.
Ты только возьми скальпель. И он сам подарит тебе Запах. Ты снова
поплывешь по волнам блаженства.
Нет!
Перед глазами Жаждущего встало лицо его первой жертвы Ч некрасивой вес
нушчатой девчонки. Открытые выпученные глаза. Лицо, забрызганное кровью
и его семенем.
Новая волна боли. А за ней еще и еще.
На мгновение Жаждущему показалось, что это не лицо той школьницы (теперь
он даже ее имени вспомнить не мог), а лицо Светланы. Это она смотрит на него
остекленевшими глазами. Это по ее щекам стекает белая слизь и темная кро
вь. Это от нее исходит нестерпимо манящий Запах...
Нет!
Жаждущего трясло. Одежда на нем насквозь промокла. Пальцы побелели, судо
рожно впившись в стол. И все это происходило беззвучно. Дикая боль. Судоро
ги. И тихий голосок скальпеля, звучавший где-то внутри черепа. Голосок, кот
орый был порождением фантазии Жаждущего.
Ч Мой друг, возьми меня. Снова мы пройдем райскими тропами Смерти. Обрете
м былое единство. Нырнем в омут наслаждения... Я продолжение тебя, как твой
член. Разве ты можешь меня бросить? Разве ты позволишь мне мучаться от Жаж
ды?
Но тело Жаждущего еще помнило ласки той, что лежала на тахте; помнило нежн
ые прикосновения ее рук... Он понимал, что может схватить скальпель, убежат
ь на улицу, убить кого-то. Но тогда его могут схватить. Он попадется. И как он
посмотрит после этого в глаза Светлане? Что случится, если она узнает о ег
о Жажде?
Он ее потеряет!
Постепенно волны боли стали стихать. Жаждущему удалось расслабиться. Па
льцы разжались. Скальпель со звоном упал на полированный стол, но Светла
на не проснулась. Она так и не узнала, каких мук стоила Жаждущему ее жизнь.
Наконец, собрав достаточно сил, оставляя на полу мокрые следы (его одежду
в буквальном смысле можно было выжимать), Жаждущий прошел в ванную и взгл
янул на себя в зеркало. Сколько длился приступ? Минут пять. Эти пять минут
показались ему веками. И его тело! Он потерял много жидкости. За пять минут
Жаждущий осунулся Ч заострились скулы, ввалились глаза. И тут он почувс
твовал, насколько сильно хочет пить.
Сорвав с себя одежду и выкрутив до предела ручку крана, Жаждущий нырнул п
од струю холодной воды и застыл, широко открыв рот навстречу потоку, ловя
каждую ледяную каплю. Он не чувствовал обжигающих холодом прикосновени
й воды. Он хотел напиться.
Дверь ванной открылась.
На пороге стояла Светлана. Увидев Жаждущего, она бросилась к крану, стала
закручивать воду, потом обняла его холодное, посиневшее, покрытое гусино
й кожей мурашек тело; прижала к себе, согревая своим теплом.
Ч Ну что ты, глупенький,Ч с нежностью, словно маленькому ребенку, выгова
ривала она.Ч Ты чего, заболеть захотел? Совсем дурной!
Глава 2
Путь Колдовства
Мне было предначертано
стать небожителем Ч теперь срок настал, меня зовут к себе.
Гэ Хуна
«Жизнеописа
ние святых и бессмертных»
Что бы не писали газеты, не
диктовало общественное мнение, Колдуны существовали, существуют и буду
т существовать в любую эпоху. Я имею в виду Колдунов с большой буквы, а не в
сяких там экстрасенсов-шарлатанов, которыми наводнена наша жизнь.
Революции, мировые войны, торжествующая философия материализма, одержа
вшая победу во всем мире... и черное Искусство забыли. Люди сделали из него
смешного клоуна. Некромантия оказалась не в почете. За рубежом по телеви
дению и на страницах газет всевозможные мистификаторы и лжепророки до п
ены спорили о белой и черной магии, не подозревая, что Искусство может быт
ь только одного цвета Ч черного . Издательства печатали кн
иги с именами демонов, но лишь отдельным талантам, людям, обладающим арти
стизмом души, удавалось заглянуть в бездонные глубины Искусства и, не со
йдя с ума, принять наследие разумных существ, населявших нашу планету за
долго до появления человека Ч существ, чье естество было иным. Но именно
из-за чуждого людям восприятия культурных ценностей Искусство и было че
рным. Не могло оно быть никаким другим!
Викториан осознал это не сразу. Если говорить честно, то звали его просто
Виктором, но когда однажды кто-то из знакомых назвал его Викторианом, он п
ринял это имя. Витиеватостью и древностью такая интерпретация его имени
вознесла его от простого «победителя» в иную плоскость; придала ему орео
л таинственности и неповторимости, как рука великого художника может уз
ором придать неповторимость простой глиняной вазе.
Путь Искусства... Путь Колдовства... Как вступил на него Викториан? В отличи
е от судьбы Жаждущего, путь Викториана сокрыт от меня. И как я подозреваю,
он был менее эмоционален. Как выглядел Викториан Ч в прошлом известный
начинающий художник, хотя так и не ставший знаменитостью выставочных па
вильонов; подающий надежды инженер, так и не закончивший аспирантуру? Ко
гда мы познакомились, он носил клочковатую густую бороду, которая по мер
е погружения Викториана в черные бездны Искусства стала скрывать Зло (не
человечность).
С Жаждущим дорога Викториана впервые пересеклась на Смоленском кладби
ще. Викториан из-за кустов увидел Жаждущего и его «голубого» спутника. Он
сразу понял, что перед ним не просто человек, а человек, имеющий отношение
к Искусству. Колдун знал, что многие от рождения обладают частицей Искус
ства и порой используют его, не придавая тому значения, ничем не выделяяс
ь из будничной, серой повседневности.
Увидев Жаждущего, Викториан замер. Он хотел видеть все. Там, в зарослях мал
ины, должно было произойти действо Искусства. А любые крохи Искусства, лю
бые, пусть бессознательные его проявления, интересовали Викториана. Слу
чайные действа Искусства манили его, потому что врожденные таланты, как
знал он из колдовских книг, порой бывали очень необычны.
Он видел смерть «голубого»; видел, как рука Жаждущего утонула в теле; как з
атрепетали его ноздри, вдыхая Запах Смерти. Нет, тут для Колдуна не было ни
чего интересного. Но он дождался конца представления. Как Колдун и предп
олагал, Жаждущий оставил покойника тут же, в заранее приготовленном стар
инном каменном гробу. Свежее человеческое мясо, вот что было нужно Колду
ну. Человеческое мясо Ч универсальная валюта Посвященных Искусства. Са
м он человечины, конечно, не ел без особой необходимости, собственноручн
о никого ради мяса не убивал, но мог обменять человеческое мясо или живог
о человека Ч на знания либо золото. Угрызения совести? Жалость. Да, бывало
. Но искаженное Искусством восприятие реальности заставляло человека д
ействовать со своеобразной избирательностью. Викториан мог продать де
монам сотни людей, не заботясь об их дальнейшей судьбе (что являлось одни
м из пунктов его договора с Древними), но в то же время он, наверное, прыгнул
бы в ледяную воду, чтобы спасти утопающего...
В тот день на кладбище, срезав ножом самые мягкие и нежные куски плоти и пе
репачкавшись кровью, Колдун поспешил в свое убежище. Он торопился, боясь,
что его застанет Жаждущий Ч ведь никто, даже семья Колдуна, не знал, кто о
н на самом деле...
* * *
Солнечный луч, проскольз
нув в узкую щель между занавесками, нарисовал ярко-белое пятно на потолк
е.
Анна пошевелилась и в полусне медленно провела рукой по обнаженной груд
и мужа. Еще один день Ч еще один штрих серой повседневности. Дребезжа, заз
венел будильник. Тяжело вздохнув, Анна приподнялась. Спустив ноги с кров
ати, пошарила в поисках тапочек. Окунув ноги в мягкую синтетику, прошарка
ла на кухню, мельком бросив взгляд на зеркало в прихожей. Оплывшие черты л
ица. Всклокоченные волосы. Синяки под глазами. Словно она кутила всю ночь.
Поставив чайник на плиту, она отправилась назад и, усевшись у трюмо, начал
а методично расчесывать свои жидкие длинные пряди. «А некогда это были к
расивые локоны»,Ч подумала она. Но и сейчас ей нужно выглядеть красиво. Н
е для мужа. С мужем она не спала уже больше двух лет, хотя ночь они проводил
и обычно в одной постели. Виктор не жаловался. Нет, он не страдал импотенци
ей, это Анна точно знала, но, возможно, у него, как и у нее, был кто-то на сторон
е. Даже сейчас, вспоминая Максима Палыча Ч начальника соседнего отдела,
она томно вздыхала. Ее большие, обвислые от груза лет груди трепетали под
комбинацией. Она вспоминала его ласки, думала о том, что сегодня, как обычн
о, в обед пойдет с ним в операторскую Ч маленькую коморку под лестницей, к
лючи от которой были только у Максима Палыча, и там снова отдастся ему, сог
нувшись, упершись руками в ледяную батарею отопления. Они опять будут сп
ешить, Максим Палыч станет пыхтеть у нее над ухом, шептать всякие ласковы
е глупости. Почему она до сих пор жила с мужем? По привычке, из-за денег, из-з
а детей... Виктору очень много платили, хотя работал он, как сам говорил, про
стым инженером в каком-то сверхсекретном НИИ.
Ч Прихорашиваешься? Ч голос Виктора-Викториана был глухим, хриплым, гр
удным.
Анна ничего не ответила. Пусть болтает.
Ч Девочек разбудила?
Ч Пусть спят, у Лю сегодня нет нулевого урока. Так что ей в школу к девяти.
Ничего не ответив, Викториан отправился на кухню. Пятнадцать лет совмест
ной жизни, несмотря на нынешнюю отчужденность, смешали их характеры. Мно
гое перешло от Анны к Виктору. Точно как она, шаркая, прошествовал он на ку
хню, снял закипевший чайник с плиты. Себе в отдельном чайнике заварил жас
миновый чай, добавив несколько серебристых шариков женьшеня; жене и доче
рям Ч обычный индийский «высший сорт».
В кухню заглянула Анна. Она еще не была одета, но уже отчасти привела себя
в порядок.
Ч Два или три яйца? Ч поинтересовалась она у Виктора, доставая из духовк
и сковородку. И сколько тебе сосисок отварить?
Ч Давай три. Сегодня я могу задержаться... А мясного не надо.
Ч Опять голодаешь?
Викториан не ответил.
Он не стал врать, вдаваясь в подробности о пользе вегетарианства и голод
ания, а она не стала спрашивать, потому что думала не о муже, а о Максиме Пал
ыче. У Викториана же в голове были формулы третьего уровня «Мегаполисман
ии», а совсем не семейные дела.
Потом проснулись девочки: Лю Ч Людмила, ей было четырнадцать, и восьмиле
тняя Зоенька.
Виктор не заметил, как пролетело утро. Разговоры, состоявшие из коротких
фраз; ответы Ч «да», «нет». Виктору казалось, что дети (да, дети!)... и даже вещ
и чувствуют натянутость его с Анной отношений, чувствуют их взаимное неп
онимание и, как и супруги, давно смирились с повседневным самообманом.
А через час он с Анной вышел из дома. Она направилась в сторону автобусной
остановки, чтобы ехать в свое НИИ, он Ч в сторону кладбища.
Ежась на ледяном ветру, щурясь от яркого солнца, прошел он по обледенелой
тропинке к маленькому склепу. Сотворив заклятие «от чужих глаз», вступил
в загаженное темное помещение, где между смерзшихся листьев и полуистле
вших куч дерьма непонятного происхождения тускло, белыми пятнами прост
упал мраморный пол. Поднявшись на цыпочки, Викториан определенным образ
ом надавил на нужный кирпич, и часть пола отошла в сторону, открыв темную д
ыру. Вниз во тьму вела ржавая и ненадежная на вид лестница. В нос ударил за
пах плесени и застоявшейся мочи. Но Викториан не останавливался. Двигаяс
ь быстро и уверенно, он спустился во тьму по проржавленным ступенькам. Он
видел в темноте так же хорошо, как днем, к тому же он знал каждый закуток по
дземелья как свои пять пальцев.
Закрыв за собой люк, Викториан в полной темноте прошел по сырому мрачном
у коридорчику к осклизлой стене. Там была еще одна потайная дверь, а за ней
начинались его владения Ч три комнаты-склепа, залитые ярким фосфоресци
рующим светом. Тут был его настоящий дом Ч его обитель.
Как многочисленные грунтовые воды, постоянные дожди и наводнения, котор
ыми столь славен был город, не затопили эти подземные помещения Ч остав
алось тайной. Видимо, какая-то волшебная сила удерживала воду и не давала
просочиться под землю холоду, постоянно поддерживая в подземелье темпе
ратуру около двадцати пяти градусов. Викториан не касался колдовских си
л, сохраняющих его обитель, боясь что-то нарушить и уничтожить апартамен
ты, на которые наткнулся совершенно случайно, выискивая следы Искусства
в любом их проявлении. Тогда поиски привели его в эту подземную обитель, а
еще через несколько месяцев он совершил паломничество к Колодцу...
Обитель Колдуна состояла их трех комнат. Первая и самая большая Ч гости
ная, библиотека. Старинная мебель с витиеватой резьбой.
1 2 3 4 5