Он шагнул вперед.
- Рубос, назад. Они сильнее...
Договорить Лотар не успел. Прошипев что-то, как змея, Бетия легко пошла в атаку.
Вернее, это была не атака в привычном смысле. Она просто перетекла через двадцать футов, которые отделяли ее от Рубоса, и, прежде чем мирамец понял, что его атакуют, и поставил блок, она захватила его за торс, резко развернула, дважды воткнула свою латную рукавицу ему в печень, так что раздался треск сломанных ребер, а потом, подождав, пока рука противника по инерции стала подниматься чуть выше, поднырнула под нее и сломала в локтевом суставе через свое плечо.
Ничего подобного Лотар не видел ни разу в жизни. Он поднял скорость своего восприятия до такой степени, что еще немного, и даже свет застыл бы неподвижно во всем окружающем мире, а силуэт Бетии все равно оставался размытым. Он догадывался о том, что она делает, только миг спустя после того, как это происходило.
Прежде чем Рубос упал на песок, заливаясь кровью из открытого перелома руки, она снова стояла рядом с отцом, холодно разглядывая Лотара, словно мирамец больше ее не интересовал.
И лишь тогда до Лотара дошли слова, которые она произнесла прежде, чем атаковала Рубоса. Оказалось, она спросила:
- О чем с ними разговаривать?
Лотар потряс головой. Это было что-то невероятное. От поражения его не могло спасти никакое оружие - предстоял бой с заведомо превосходящим противником. Бой с предрешенным результатом - он, Драконий Оборотень, попросту был обречен на проигрыш.
Но чего-то они все же опасаются, решил Лотар. Ведь не зря же они появились тут только после того, как блокада Яйца Несбывшегося настолько ослабила их сигнал, что вывела Жалына из себя? Хорошо бы узнать, чего именно они опасаются.
Лотар скосил глаза. Сухмет стоял рядом, сжимая Утгелу. Слишком сильно он сжал ладони, слишком нервно ищет опору ногами, решил Лотар. Долго старик не продержится.
- Итак, - снова заговорил Жалын, - я все-таки жду, Желтоголовый. Или тебе больше нравится твоя кличка - Непобедимый? Могу тебя уверить, это чистое хвастовство. На свете достаточно бойцов, которые с тобой справятся даже без оружия.
- Вся хитрость в том, что они служат неправедной стороне, - проговорил Лотар.
- Ты тоже с нашей стороны, мальчишка, - проговорил Жалын. - Гханаши был идиот, каких мало, и потому не рассмотрел твой кармический закон, иначе он знал бы, что тебя нужно просто уничтожить, а не превращать в Черного Дракона. Но, как бы там ни было, ты Дракон, или, точнее, Драконий Оборотень, следовательно, нашего поля ягода. Просто ты еще не понял этого.
- Не понимаю, как кармический закон может повлиять на характер Черного Дракона? - спросил Лотар. Разговор действительно значил для него очень много.
- Очень просто. Карма как щит - не только предрекает, но и защищает смертного. У тебя была очень чистая карма, на редкость ясная, Желтоголовый. Такая встречается один раз на десяток миллионов. А Гханаши этого не увидел, хотя должен был. Он разобрал только, что ты ел сырое мясо, лил кровь и служил наемником, что не всегда, но часто свидетельствует о порочности. А твоя кармическая зависимость, -лицо Жалына перекосилось от ненависти, искривила наговор, сбила магическую доминанту, и ты стал не Драконом, а Оборотнем, прислуживающим людям. Будь ты проклят за это, Лотар. Будь проклята земля, по которой ты ступаешь!
- Твоя ненависть, - мягко проговорил Сухмет, - свидетельствует, что ты боишься нас.
Лотар посмотрел на Рубоса. Он был без сознания. Ему нужно или очень быстро оказать помощь, или добить, чтобы не мучился. Но Лотар знал, что не сможет сделать второе, а первое ему недоступно, пока тут стоит этот Жалын со своей тренированной до неимоверного, колдовского совершенства дочкой.
Жалын хмыкнул:
- Я просто не хочу с тобой связываться, а это - не страх. Ты, может быть, не поверишь, но я мирное существо. Поэтому я даю тебе возможность уйти, если...
Лотар принял решение. Он покачал головой:
- Нет, Жалын.
Демон вздохнул, обмяк. Он понял, что теперь слова не имеют смысла. Отступил на полшага в сторону и холодно произнес:
- Ну что же, Лотар, тогда - умри.
Глава 39
Лотар пошел по кругу, словно хотел подойти к Жалыну сбоку. На самом деле он разминал ноги, чтобы быть готовым ко всему. Сухмет тащился рядом, конец его Утгелы, подвешенный в воздухе на уровне глаз, чуть подрагивал.
Плохо, решил Лотар, он слишком волнуется, пользы от него будет немного. Но он должен, по крайней мере, думать. Думать, как справиться с этими демонами, негодяями, злодеями... Если это вообще в наших силах.
- Спокойно, господин, - вдруг проговорил Сухмет.
Лотару так хотелось бы, чтобы он был прав, но все было как раз совсем неспокойно.
Лотар шагнул вперед и нанес два легких, секущих удара Гвинедом, одновременно прикрывая грудь и живот Акифом. От ударов Бетия ушла так уверенно и грациозно, что Лотар против воли восхитился степенью ее готовности, - она просто отклонилась назад, так что ее торс на миг повис параллельно земле, а потом выпрямилась, даже не моргнув.
Тогда Лотар ударил Акифом снизу, предварительно прижав ее выпадом Гвинеда сверху, но сразу же понял, что машет клинками слишком медленно она уже стояла в полутора саженях в стороне. Теперь Лотар находился между Жалыном и Бетией. Но он не тешил себя иллюзиями. Стоило ему попробовать атаковать папашу, как дочь расправилась бы с ним со стремительностью молнии. О Жалыне на время следовало забыть. Иначе он просто не выживет.
Он снова прошелся вокруг Бетии, ощущая исходящую от нее слабую, почти незаметную ауру. Такой свежий и чистый поток энергии мог бы иметь ребенок, но только на сей раз это было свидетельство совершенства бойца, настолько превосходящего Лотара, насколько он превосходил обычного человека, например, Рубоса.
Вдруг в руках Сухмета, который благоразумно не отставал, появилось что-то очень подозрительное. Лотар осторожно попытался понять магическим видением, что это такое. То, что он увидел, было очень опасно. Он заорал:
- Нет, Сухмет!..
Но было поздно. Это оказался сурикен, только не совсем обыкновенный, потому что его практически невозможно было увидеть в воздухе - грани его были так заострены, что становились невидимыми от вращения...
Бетия стояла до тех пор, пока сурикен пролетел примерно половину разделяющего их расстояния, а потом стала действовать. Она встала чуть устойчивей, потом едва ли не лениво сняла сурикен с воздуха, как иные домохозяйки неторопливо снимают с полки кувшин для воды, и швырнула его назад с такой силой и точностью, что Лотар впервые в жизни почувствовал, что Гвинед просто не успевает - он слишком массивен.
Он отбил сурикен Акифом, а потом еще и еще один, потому что Сухмет, конечно, выпулил с полдесятка сурикенов. Бетия отбрасывала их назад, как автомат, и все их приходилось ловить, чтобы они не располосовали беспомощного старика, как рождественскую свинью.
И вдруг Сухмет сделал такое, чего от него не ожидал даже Лотар. Удар и в латную перчатку Бетии вонзился острый, как сама Сухметова ярость, калтроп - проволочный еж, который был настолько же опаснее обычного сурикена, насколько меч опаснее кухонного ножа. И Сухмет не кидал его, он его телепортировал... То есть калтроп пролетел разделяющее их расстояние практически мгновенно... И все-таки она успела среагировать.
- Неплохо, раб, - произнесла Бетия тонким от скорости произносимых звуков голосом. - Ты думал, что я буду действовать механически, как заведенная, и ты меня поймаешь... Нужно будет запомнить этот прием, чтобы использовать против таких дурачков, как ты.
Сухмет, как показалось Лотару, разозлился. Он вообще никогда не терял присутствия духа, но на этот раз, похоже, его нервы не выдержали. Он вдруг сунул Утгелу за пояс, встал в позицию колдовской атаки, выволок откуда-то посох Гурама и обрушил на Бетию такой каскад огненных струй, что они должны были оплавить даже песок, на котором она стояла...
Когда дым рассеялся, они увидели, что Бетия, довольная собой и своим папашей, усмехалась. Она была невредима. Все, что могло причинить ей хотя бы малейший урон, блокировал Жалын, который стоял в десятке саженей от дочки, но был включен в поединок не меньше, чем боевая перчатка Бетии. По его позе стало ясно, что он не пропустит даже намека на колдовскую атаку, не то что какие-то медленные и неповоротливые огненные струи.
Сухмет снова взял в руки саблю.
- Они неплохо подготовились, господин мой, - прошептал он.
- Я это заметил, - ответил Лотар.
Так, по крайней мере, от Рубоса я ее отвел, подумал он. Теперь мирамца постигнет та судьба, какую мы себе отвоюем. Но пока, по крайней мере, ему хуже не сделают.
Потом он попробовал атаковать девчонку простыми, как учебная ката, связками. Весь фокус был только в том, что удары следовали очень быстро и с разных сторон. Теоретически, если не знать последовательности этих атак, уйти от них было невозможно. Под какую-нибудь, пусть и совсем шальную, противник поневоле попадал, и получал пару дюймов стали в мускулы плеч, или в живот, или в спину. Конечно, как всегда бывает при очень быстрых выпадах, на контрольный удар рассчитывать не приходилось, но хоть посечь ее Лотар все-таки рассчитывал...
Бетия справилась и с этим. Игра ее даже развеселила, она рассмеялась в голос от удовольствия, когда ушла от последней, самой головоломной связки, причем Сухмет, который ее придумал, очень собой гордился, да и Лотар считал, что она должна быть результативной. Но Бетия ушла от всех ловушек, не зная ни одной из них заранее, - просто на реакции и совершенном владении телом. Еще полчаса назад Лотар полагал, что это в принципе невозможно, но теперь видел, что был неправ.
А пока он вымахался, как говорят фехтовальщики: дыхание его сбилось, руки напряглись. Зато восприятие стало чуть-чуть быстрее, чем обычно, потому что Желтоголовый психологически приспособился к скорости... Или, наоборот, он стал чуть медлительнее из-за усталости? Лотар уже не знал ответа на эти вопросы. И еще он понял, что бойцам с его техникой следовало атаковать эту девушку только вдесятером, и желательно, когда ее ноги будут плотно связаны веревкой.
- Ладно, - проговорил он, пытаясь успокоиться, - мы показали, на что способны, теперь предоставим слово даме.
Бетия все еще смеялась:
- Ты даже не коснулся меня, Непобедимый.
- Удача не на моей стороне сегодня.
- Удача для тебя началась и кончилась, когда твой мальчишка накинул на себя твой плащ, и я ошиблась, потому что стреляла из межвременья. А теперь все вершит не удача, недоумок, а выучка.
Лотар сокрушенно вздохнул и чуть заметно поклонился:
- Я привык уважать соперника, а вот ты нарушаешь эту часть боевого кодекса.
Последние слова он произнес по-восточному. Несомненно, она лучше знала восточную бойцовскую терминологию, чем неуклюжие и грубые термины Запада.
Она снова усмехнулась:
- Я уважала тебя, когда собиралась биться, но теперь...
Вдруг Лотар понял, что потерял Сухмета из виду. Он быстро огляделся. Восточник пытался атаковать Жалына, причем делал это так неловко, что оказался слишком далеко от Лотара. Это сразу же поняла и Бетия.
Со страшным воплем, который был явно изобретен не для девичьего горла, она бросилась вперед, и напала на Сухмета, слишком долго замахивающегося на Жалына.
Лотар едва успел за ней. Но немного все-таки опоздал. Она уже вырвала Утгелу из руки Сухмета, уже обработала его спину своим закованным в доспех кулачком и пыталась сломать основание черепа, когда Лотар отчаянной атакой все-таки заставил ее отступить.
Но только после того, как Бетия пропустила удар. Правда, один-единственный и очень легкий. Однако на ее совершенной груди появилась неширокая полоска разрезанной кожи и струйка крови.
Знать бы, что заставило ее ошибиться, подумал Лотар, попытался бы повторить... Но, посмотрев на лежащего бессильно, хотя еще и в сознании, Сухмета, на довольно улыбающегося и почти невредимого Жалына, он понял, что повторить эту атаку больше не сумеет. Просто у него нет второго Сухмета.
Он еще раз посмотрел на Жалына. Тот храбрился, а еще мгновение назад был откровенно испуган. Даже теперь он был еще бледен, покусывал свои пухленькие губы, а руки его слегка дрожали, когда он смахивал каплю пота со лба.
Это почувствовала и Бетия. И тогда она разозлилась. Она встала в совершенно расслабленную позу и невыразительным, как шелест ветра в тростнике, голосом прошептала:
- Ну, все, Желтоголовый, теперь тебе конец.
Дальше началось что-то невероятное. Для начала она поймала последовательно оба клинка Лотара в захват, который неожиданно открылся на ее перчатке, и вырвала их так же легко, как взрослые вынимают нож из рук несмышленого ребенка. Потом принялась колотить ногами, да так точно и сильно, словно это были чудовищные, неостановимые маховики какой-то машины, которая забивает одну сваю за другой, только сегодня каждой сваей оказывался Лотар...
Он хотел было блокироваться, но потом понял, что она легко обходит его блоки и все равно достает его грудь, живот и бока. А когда он попробовал уклоняться, то получилось еще хуже - она подлавливала его и била на встречном движении, что было еще больнее.
Очутившись наконец на песке, практически потеряв всякое представление о том, что и как с ним происходит, Лотар вдруг осознал, что она не будет его добивать в таком нелепом, лежачем положении. Пока он лежал, она ходила вокруг, невредимая, свежая, как роза на утренней грядке, злая и прекрасная, недостижимая и непробиваемая ни для одной из его атак.
Он поднялся, и Бетия снова принялась бить его, но уже чуть-чуть слабее, чтобы он не потерял сознание, чтобы мог соображать, или двигаться, или... Зачем-то ей это нужно, тупо подумал Лотар, лишь в самом конце ослабив ее проникающий удар в область сердца, нанесенный из такого положения, из какого его невозможно было нанести...
Потом он снова поднялся, роняя на песок капли крови, смешанной со слюной, стекающей из челюсти, и приготовился к тому, чтобы умереть, тут-то он и понял, куда она гонит его своими ударили. А когда она в третий раз завалила его на песок, он уже не сомневался - она собиралась утопить его в янтарной скале, в Яйце Несбывшегося... Краем сознания он вдруг догадался, что тогда умрет с наибольшей пользой для Жалына, хотя непонятно, с какой именно.
И еще он заметил, что Сухмет, неподвижно лежа на песке, принялся что-то готовить. Знать бы что, подумал Лотар, оглядываясь на янтарный валун, который находился уже в десятке футов от его спины, попробовал бы помочь.
Теперь, когда его биозащита была пробита множество раз, когда он сам был измочален, как груша для отработки ударов, он чувствовал, что от янтарной скалы исходит странный, чуть кисловатый запах. Удивительно, подумал Лотар, как это я раньше не догадался, что можно воспринять эту штуку на запах? А на вкус?
- Скоро узнаешь, какова она на вкус, - ответила вдруг Бетия.
Неужели он заговорил вслух? Или она читает мысли?
- Знаешь, я не рвусь оказаться там.
- Тебя никто не спрашивает, Желтоголовый.
Она стояла над ним, подбирая ногу для последнего удара, чтобы втолкнуть его в эту ровную, блестящую, золотистую поверхность, от которой никто и никогда не может отлипнуть. Он вспомнил, как тонул в ней Санс, представил, как будет тонуть сам...
Но он знал, что своей мыслью маскирует то, что подготавливал Сухмет. Он думал об этом отчетливо и громко, приковывая к себе все внимание Бетии, заставляя ее успокоиться и стать еще более высокомерной, то есть хотя бы немного уязвимой...
Ее нога пошла чуть назад, чтобы удар был более размашистым. Она уже не очень торопилась. Она наслаждалась и готова была бить медленно, чтобы даже Сухмет мог это видеть во всех подробностях...
Оказалось, Сухмет этого и ждал. Он стремительно выбросил вперед руку. Жалын, который стоял в двадцати саженях, не ближе, выкрикнул что-то. А Лотар уже понял, что это и есть его последний шанс - нелепый, почти глупый, но единственный... И еще он понял, что именно должен сделать, чтобы все-таки не оказаться в этой прозрачной янтарной толще без дна.
Почти одновременно с презрительной усмешкой Бетии он поймал то, что Сухмет телепортировал ему. Это был Матрипост. Простой платок, который создает вокруг человека ровное течение времени, и даже самый быстрый противник, такой, как Бетия, не может преодолеть его слабую, очень ограниченную, но такую нужную для единственного движения защиту...
Нога ее двигалась теперь так медленно, что Лотар перехватил ее, как в учебном поединке, - намертво, за лодыжку. На лице Бетии появилось слабое, высокомерное удивление. Она еще ничего не понимала. Или соображать стала слишком тяжело, потому что для непривычного к Матрипосту бойца это внезапное замедление скорости и полный распад своих возможностей создавали, конечно, почти непереносимый стресс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30