Изучение третьего по счету попавшего в руки людей крейсера Ушедших так и не принесло ничего нового, сразу же поставив исследователей в тупик. Отбуксированный на ближайшую базу корабль представлял собой лишь пустой корпус из уже знакомого исследователям полиморфного металла, но без признаков каких-либо внутренних помещений или чего-то им подобного…»

«Глава…

Как ни дико это звучало, но они, похоже, заблудились. Они, команда таких крутых, отмотавших под землей не один десяток километров профессионалов, или, если пользоваться привычным сленгом, подземников, просто-напросто заблудились! Заблудились, словно какие-нибудь «чайники», собравшиеся в свой первый подземный поход без проводника, но зато с мотком хозяйственной веревки и отличными одноразовыми китайскими фонариками в руках! И самое главное – где?! В родных хоженых-перехоженых катакомбах! Пусть даже и пошли на этот раз по дикому, доселе никем не пройденному маршруту, с приличной долей вероятности должному вывести их в более-менее знакомый квадрат всего-то в пяти километрах севернее!
Пошли себе, и пошли… ну и пришли. Нет, не в тупик (хотя и последний имел место быть аж трижды за последние несколько часов), а как раз в совершенно незнакомую галерею подземных ходов, которых здесь по идее и быть-то не должно.
Почему их именно на этот маршрут потянуло? Да кто ж его знает? Понадеялись на собственный опыт и профессионализм, вот и донадеялись. Индейцы Джо доморощенные, Томы Сойеры с этими, блин, Финнами!..
Хотя, с другой стороны, почему бы, собственно, и не профессионализм? Между прочим, менты с эмчеэсовцами уже раз пять обращались, чтобы в поисках пропавших салаг помогли! И ничего, помогали ведь… а тут вот сами по полной лоханулись…
– Хватит, привал. Базируемся тут, – зло выдохнул Дига, опускаясь под стеной на корточки и стягивая с головы запорошенную известковой пылью каску. – Веник, Зуб, тушите фонари, остальным тоже не зажигать. Бережем. И с водой поаккуратнее, хрен его знает, когда еще наберем. Отдыхаем.
«Остальные» – Светик, Маринка и Матрос – послушно расположились вдоль стены подземного хода. Самого обычного, с точки зрения молодых людей, хода – ребятам и раньше встречались подобные «дикие» выработки, когда человек, получив от городских властей надел земли, стремился поскорее нарубить себе камня да построить какой-никакой, но собственный дом. Естественно, ни о каком нанесении подобных выработок на и так-то не слишком подробные карты и речи не шло, а было их, таких ходов, в позапрошлом веке о-го-го сколько! Правда, и особой сложностью геометрии они, как правило, не отличались – ход и ход, разве что иногда вдруг встречалось на пути вкрапление твердой породы, с небольшими отклонениями вправо-влево. Впрочем, об этом никто из уставших ребят сейчас не думал.
– Слышишь, Дига, мы хоть примерно где сейчас? – Марина поболтала полупустой фляжкой и сделала небольшой глоток. Воду следовало экономить, в этом опытный Дига прав.
– Да хрен его знает… – своим любимым выражением ответил старший их маленького отряда, скользнув по недавно проштрафившейся новенькой взглядом. – Не могу сориентироваться. Но что уже за городской чертой, точно. И шли долго, и поворачивали.
– И доповорачивали, – буркнул себе под нос Веник, ковыряя носком видавшей виды кроссовки слой нетронутой пыли под ногами. – Здесь сто лет никто не ходил…
– Или больше, – поддержал друга Зуб, – с самого основания города. Шеф, на потолок посвети, а?
– На фига?
– А ты посвети, посвети! – Парень порылся в кармане ветровки и вытащил сигареты. Несмотря на низко нависший над головой свод и застывший без малейшего намека на движение воздух, мысль о том, чтобы не закурить, казалась абсурдной и совершенно еретической. «Вы еще скажите, водку не пить, вон как их новенькая, Маринка которая! Кстати, классная девка! Нет, что не говорите, а в рыженьких что-то такое есть! Такое-эдакое…»
Дига пожал плечами и переключил свой «коногон» на дальний свет. Яркий луч мазнул по стене, отбросил в сторону изломанные тени сидящих ребят и уперся в низкий неровный потолок.
– Видишь. – Зуб смял и выкинул пустую сигаретную пачку, закурил и, блаженно прикрыв глаза, продолжал: – Как тут камень добывали? Мы с тобой такое всего пару раз видели, в старых выработках.
– И что?
– А то, что не стыкуется оно совсем, вот что! Здесь слишком глубоко для такой выработки. В начале прошлого века так глубоко камень не рубили. На фига им это было нужно?
– Ну и на фига? – вяло поинтересовался Дига.
– А мне-то откуда знать? – Зуб дернул плечами. – Просто сказал. А все тот долбаный колодец!
Услышав последнее слово, Маринка вздрогнула, переглянулась со Светой и зябко поежилась, словно по узкому ходу вдруг пронесся порыв холодного ветра, которого тут по определению быть не могло: стандартные четырнадцать градусов – и все…
Да уж, колодец… С колодца-то все их злоключения и начались! Наткнулись они на него часа через два от начала движения. Самый обычный заброшенный и заваленный камнями колодец, каких много и в городе, и в окрестных селах. Когда его, невесть сколько лет назад, рыли, примерно на середине глубины случайно наткнулись на подземный ход. Дошли до водоносного слоя, начали им пользоваться, а зияющая дыра в стене шахты осталась – ну не замуровывать же ее специально? Бросить пару камней – и хватит. При помощи таких колодцев, если верить читанным в детстве военно-патриотическим книгам, скрывающиеся в катакомбах партизаны поддерживали связь с внешним миром и пополняли запасы воды и продовольствия.
Поначалу-то ребята обрадовались – лучшего «маяка» на новом маршруте не отыскать. «База «Колодец» – как звучит, а? Будут по их следам новые группы ходить да здесь базироваться. Но вот затем…
Затем Матрос расшатал и вывалил несколько камней, расширяя лаз и намереваясь убедиться, завалена шахта до самого дна или нет – случалось, что в таких местах можно было и воды набрать, и даже на поверхность выйти. А вместо камней, точнее – вслед за ними, из дыры посыпались кости. Много костей. Колодец чуть не под самый верх трупами был завален. Сотней не сотней, но что не одним десятком, точно. Жуть…
То ли оккупанты во время войны постарались, то ли наши братскую могилу устроили, то ли вовсе ребята на какое-то тайное захоронение времен ЧК – ГПУ – НКВД наткнулись. Как-то не тянуло их в тот момент обрывки истлевшей одежды, что кое-где еще на костях сохранилась, рассматривать…
Нет, ни трупами, ни тем более старыми костяками их, конечно, не удивишь – много чего в своих экстрим-походах насмотрелись, бывало, в ту же милицию заявлять приходилось, но чтобы так? Нет, такого не было.
Короче говоря, снялись они со своей несостоявшейся базы куда быстрее, нежели стоило. Ну и свернули не туда. Совсем не туда, поскольку в выбранном второпях коридоре их ждал обвал, под который они не угодили просто чудом – и сотни метров от колодца отойти не успели, как за спинами грохнуло, преграждая ход назад десятками тонн породы. Хороший такой обвалец случился, из числа тех, после которых коридор из маршрутов навечно исключается. Метрах в двадцати позади, кстати, чуть бы еще подзадержались – и привет родным! «В углу заплачет мать-старушка, смахнет слезу старик отец», все дела…
Вот и пришлось вперед идти, потихоньку смиряясь с мыслью, что возвратиться по своим графитовым меткам-«маячкам» уже не удастся, и искать лаз наружу придется в совершенно неизученном районе, о котором не слышал никто из многочисленной братии бесшабашных городских подземников.
И шли они так уже не первый и даже не пятый час…
– …Да уж, – мрачно согласился Дига, переключая фонарь на ближний свет и тоже закуривая, – ситуевина… Ладно, давайте решать – еще вперед идем или возвращаемся?
– Давайте вперед, – неуверенно предложила Света. – Чего снова к развилке-то возвращаться? И так уже дважды возвращались, вроде ж все ходы осмотрели, кроме этого, только он один и остался. Еще и по той вертикалке, где мы после развилки спускались, наверх лезть придется. Уж дотопаем до конца, а там посмотрим. Или как?
– Или так, – на удивление легко согласился обычно не слишком сговорчивый предводитель. – Тогда пошли. Кстати, кому интересно, – водрузив на голову неизменную каску, он взглянул на подсвеченный циферблат наручных часов, – мы здесь уже почти пятнадцать часов… топаем. После обвала, в смысле. Ладно, все, снимаемся.
Ребята нехотя поднялись – вставать после каждого нового привала, называемого на жаргоне подземников базированием, становилось все труднее. Сказывались усталость, нервное напряжение и проведенное под землей время, когда идти частенько приходилось пригнувшись, иногда опускаясь на корточки или проползая на брюхе особенно узкие участки-«шкуродеры».
Никаких сомнений в том, что сейчас они находятся в старых районах каменоломен, ни у кого из молодых людей не было. А это значит – две сотни лет обвалов и оползней, отнюдь не обещавших удобной и легкой дороги. Но и оставаться на месте было нельзя – даже отправься вслед за ними поисковая группа (неписаный закон клуба: всегда ставить товарищей в известность, куда и на сколько времени идешь), в лучшем случае она упрется в наглухо запечатанный обвалом ход. Да и случится это никак не раньше завтрашнего вечера, до которого еще почти двадцать часов блужданий с минимальными запасами продовольствия – шли-то на двое суток, не больше. Так что идти, покуда есть силы, свет и вода, надо в любом случае.
Дига мрачно оглядел свой небольшой отряд и отвернулся. Из всех подземников по-настоящему в неплохой форме был лишь он сам да еще верный кореш Матрос, с которым они сначала до самого дембеля вместе тянули армейскую лямку в морской пехоте, а сейчас вместе же работают в охране одного из коммерческих банков. Остальные – студенты-заочники Веник и Зуб, архитектор Света и самая молодая (и по возрасту, и по «подземному стажу») в их группе – будущий экономист Маринка – пока еще на ногах держались, но только пока. Похоже, пора выбирать место для ночлега – передохнуть, собраться с силами и как следует подумать, вспоминая весь пройденный маршрут. Все-таки катакомбы, пусть и вторые в мире по величине, – это не специально построенный лабиринт, в котором каждый ход проложен для того, чтобы запутать попавшего внутрь человека.
– Идем еще час, – не оборачиваясь, озвучил принятое решение Дига, – потом ищем базу для ночевки. Я иду первым, фонарь только у меня, остальным не зажигать. Матрос, встань замыкающим. Пошли.
Маринка со вздохом погасила японский аккумуляторный фонарь (собственным «коногоном» она пока что не обзавелась) и, закинув за спину тощий рюкзачок, двинулась следом за более опытной Светкой. Точнее, за ее рюкзаком: идти приходилось пригнувшись, так что единственное, что она перед собой видела, был покачивающийся в такт ходьбе Светланин рюкзак.
Для Марины это был только второй спуск под землю вообще и первый – по дикому маршруту. И хотя в среде сокурсниц знающих об ее необычном увлечении, девушка слыла чуть ли не профессионалом-спелеологом, сама она лишь сейчас поняла, как мало у нее опыта. Вон и коленки единственная в группе ободрала, и шишку на голове набила, и воды меньше, чем у всех, осталось, а у того проклятущего колодца, впервые в своей жизни увидев настоящий человеческий скелет, и вовсе истерику закатила. А уж заорала-то как – ребята, кажется, всерьез обвала испугались! Может, это она тот свод своим криком и обрушила! Хотя вряд ли: Дига парень прямой и, случись что, за словом в карман не полезет. Была б она виновата, так бы сразу и сказал, а раз молчит, значит, все нормально. Ну то есть не совсем, конечно, нормально, правильнее было бы сказать «совсем ненормально», но все ж таки…
Погруженная в свои невеселые мысли, Марина не сразу заметила внезапно остановившуюся Свету, болезненно ткнувшись лбом во что-то твердое в ее рюкзаке. Кажется, в банку пока еще не съеденной тушенки – вместе перед спуском покупали. Идущий следом Зуб, ясное дело, немедленно сделал вид, что тоже не успел вовремя затормозить, не упустив возможности облапить ее своими ручищами. Похоже, ненавязчивые ухаживания двухметрового здоровяка-пятикурсника, даже несмотря на сложившуюся ситуацию, готовы были перейти в активную фазу. Нашел, блин, время! Дурак… неужто раньше не мог?!
Группа остановилась, и Дига, направив вперед свет фонаря, задумчиво продекламировал строку известной песни Высоцкого:
– «Коридоры кончаются стенкой, а туннели выводят на свет…» – И беззлобно добавил: – Н-да, Светик, послушай женщину и сделай наоборот. Надо было-таки к развилке возвращаться. Хотя… А ну не дышать!
– А пердеть можно? – невинным голосом осведомился сопящий за Маришкиным затылком Зуб. Впрочем, ему все равно никто не ответил: шуточка, как говорится, не прошла.
Выглянув из-за плеча подруги, Маринка разглядела в свете Дигиного фонаря причину остановки. Коридор в нескольких метрах впереди и на самом деле закончился стенкой. Не природным тупиком, каким часто оканчивались завершенные выработки, и не образованной обвалом насыпью – и без того узкий проход кто-то специально заложил нарубленными в этой же самой каменоломне камнями. Заложил грубо, торопливо, но надежно. Стенка, по подземному забутовка, вышла, что надо. По крайней мере, щелей между уложенными друг на друга неровными известняковыми блоками почти не осталось. Но именно что «почти»: подошедший вплотную к преграде Дига вдруг вытащил из кармана зажигалку и поднес к одному из них огонек.
Секунду язычок пламени стоял вертикально, затем едва заметно колыхнулся – раз, другой, третий… И, словно решив более не испытывать терпение измученных людей, вдруг жизнерадостно завалился набок. Задерживавший дыхание Дига удовлетворенно выдохнул, спрятал зажигалку и сообщил значительно повеселевшим голосом:
– Но иногда и мужчины ошибаются. Только очень редко. Живем, братва, тяга здесь есть! Слабенькая, но есть. Давайте все назад, сейчас проход делать буду. – Бывший морпех скинул на пол рюкзак и поудобнее перехватил рукоять короткого спелеологического ледоруба.
– Погоди секунду, – остановил его Веник, тоже зажигая свой фонарь и направляя свет на приговоренную к разрушению забутовку, – глянь, как камни оплыли. Ста-а-аренькая стенка, прелес-с-стная стенка, такая ж, как и вес-с-сь коридорчик. Наша прелес-с-сть. – И, прекратив изображать толкиеновского Горлума, докончил нормальным голосом: – И похоже, второпях делали. Интересно почему?
– Вот сейчас и узнаем, – с мрачной решимостью пообещал Дига, профессионально осматривая преграду вместе с ближайшим к ней участком потолка и втискивая жало инструмента в самую широкую щель в полуметре от пола. «Точка приложения» была выбрана верно: удастся расшатать и выворотить этот камень – древняя стенка потеряет прочность, и чтобы окончательно ее завалить, уже не придется прикладывать особых усилий.
Правда, при этом надо быть весьма осторожным – зачастую забутовки как раз и строились в качестве опоры для ненадежного, готового обвалиться свода. И разрушение их могло вызвать немедленный обвал. Или, как минимум, уронить на башку увесистый «чемодан»…
Могло, но только не в этот раз. Потому что в этот раз подземникам повезло. По крайней мере, так им показалось.
Посыпалось мелкое известковое крошево, здоровенный кусок ракушечника нехотя вывернулся под ноги, и весь средний ряд камней разом просел вниз. Дига чихнул, оглянулся на застывших в нескольких метрах ребят и подмигнул насмерть перепуганной Марине. Еще раз осмотрев и простучав рукояткой ледоруба потолок, он вывернул следующий камень. Забутовка еще немного просела, но устояла.
Конечно, теперь проще всего было бы просто развалить ее одним-двумя ударами, но сейчас, когда их шансы на благополучный выход на поверхность существенно возросли, Диге не хотелось рисковать. Зачем-то же ее здесь построили? Вот то-то и оно! Так что мы уж лучше не спеша, потихонечку, по камушку…
Неведомо кем и для чего сложенная преграда пошатнулась и, подняв облако серовато-желтой пыли, с глухим стуком обрушилась, осыпалась куда-то вниз и внутрь. Из пролома дыхнуло пыльным, но на удивление сухим – гораздо суше, нежели в коридоре – воздухом. А ведь обычная для катакомб влажность – семьдесят – восемьдесят процентов!
Маринка до боли закусила губу и испуганно зажмурилась, готовясь к повторению «колодезного» ужаса и изо всех сил уговаривая себя, если вдруг что, не кричать. Однако все было спокойно, никто не отскакивал в сторону, не уворачивался от выпадающих из отверстия костяков и даже не матерился, как в прошлый раз Матрос.
1 2 3 4 5