Он замолчал, в машине на несколько мгновений повисла мертвая тишина. Потом Костров, сгорбившись, потянулся за бутылкой, налил еще, выпил и повернулся к Казимиру:
- Ну и почему?
Казимир повторил его движения и, проглотив содержимое стопки, ответил:
- Просто ты - мое дерьмо. У меня были слишком умные родители и слишком талантливые учителя, чтобы мне нравилось все то, что творится в нашей стране. Хотя, пока я стараниями наших друзей не попал сюда, я о многом не догадывался. А ты входишь в круг людей, с которыми мне волей-неволей приходится общаться, я если тебя скинут, то придется привыкать к другому дерьму. А это более неприятно, чем общаться с тобой.
Костров окинул его ненавидящим взглядом.
- А кореец-то тебе зачем?
- Просто, кроме дерьма, хотелось бы, чтобы рядом был хотя бы один нормальный человек, а корейцу я обязан жизнью. Так что… я полечу в Москву на твоем самолете, генерал, но ты уж постарайся.
- А если он умер? - В голосе у Кострова сквозила безнадега.
- Костро-о-ов, - иронично протянул Казимир, - а оно тебе надо: эксгумация, экспертиза, поддельные дела, протоколы? Это ж ведь не Валленберг, подсадите его к толпе каких-нибудь буддистских монахов из Бурятии, а потом реабилитируйте всем скопом, и всего делов.
Когда Казимир вернулся из первой командировки, в его комнате пахло вареным рисом и хе, у окна сидел как будто совсем не постаревший Люй, а на доставшемся в наследство от прежних хозяев комоде аккуратно лежала вещица, похожая на перевернутую серебряную салатницу, оказавшаяся тем самым Белым Шлемом, в честь которого была построена пагода.
В шестьдесят втором Казимир женился. Все произошло быстро и неожиданно. После войны стандартным набором развлечений для офицерского круга были карты, водка, женщины. При том дефиците мужиков и относительной зажиточности людей в погонах все это было легко, доступно и быстро надоедало. Тем более в карты Казимир всегда выигрывал. Он помнил всю колоду по рубашкам уже после третьей раздачи. Пьянел он очень медленно и без кайфа, а общаться с пьяными мужиками будучи почти трезвым… А женщины… В конечном счете одна повторяла другую с точностью сестер-близняшек.
Тамара ворвалась в его жизнь как ураган. Она была младшей дочерью крупного дипломата и выросла в Индии. Еще подростком она увлеклась тантрическими культами. После окончания института защитила кандидатскую диссертацию по буддизму и с помощью отца укатила в Индию собирать материал для докторской, но вскоре была уличена в том, что под видом сбора материала принимала участие в тантрических оргиях. Ходили слухи, что дело было не столько в этом, просто один из тех всевластных людей, которые и решали судьбу совслужаших за границей, вознамерился затащить ее в свою постель, а она ответила, что сама выбирает, с кем спать, а он у нее вызывает только позывы к рвоте. Причем заявлено это было на приеме в советском посольстве при большом скоплении народа. Разразился крупный скандал. Несостоявшегося любовника отозвало родное ведомство, папашу быстренько выгнали на пенсию, дочку вернули и сделали невыездной, а кроме того, выжили с работы. Когда Казимир встретился с ней на одной из вечеринок московского бомонда, ему нашептали, что это - «шикарнейшая шлюха, мужиков заставляет на стенки кидаться, нигде не работает, но живет неплохо». Подобные дамы его не привлекали. Он в своих бесконечных командировках успел попробовать всяких женщин: от черных рослых африканок, до краснокожих хрупких индианок - и, как он считал, женщины теперь интересовали его только с точки зрения экзотики. Однако к концу вечера она сама подошла к нему:
- Здравствуйте, Воин, я давно мечтала с вами познакомиться.
Казимир удивился, до сих пор его так называл только Люй.
- А почему Воин?
Она рассмеялась, и он почувствовал, как от ее смеха у него пошли мурашки по коже.
- Но это же ваша сущность, и не пытайтесь от меня скрыться - бесполезно. Мы созданы как две части единого целого.
Из толпы вывернулся какой-то солидный мужчина в прекрасно сшитом костюме и, бросив неприязненный взгляд на Казимира, капризно спросил:
- Куда ты пропала, дорогая? Пойдем, машина ждет. Тамара, не отрывая взгляда от Казимира, резко качнула головой.
- Отстань, я ухожу от тебя. К нему. Я согласилась пойти сюда с тобой, только чтобы встретиться с ним, и за это я тебе благодарна. А теперь уходи.
Мужчина ошарашенно разинул рот, а Казимир, преодолевая какой-то внутренний протест, сухо сказал:
- Извините, я привык сам решать, с кем мне встречаться, а с кем нет, - и, слегка кивнув, вышел.
Через неделю она пришла к нему домой. Люй, никогда и никому не открывавший дверь без предварительного звонка, без звука впустил ее в квартиру. Когда Казимир вернулся домой, она сидела, поджав ноги, на диване в его кабинете и разглядывала коллекцию оружия, развешанную на стене и наваленную на стеллажи.
- Здравствуй, Воин, как видишь, я была права. - Она указала пальчиком на сверкающие предметы убийства и спросила: - А что из этого самое смертоносное?
- Человек.
Она довольно улыбнулась.
- А ты философ?
- Нет, - Казимир покачал головой, - реалист. Обученный человек может убить тарелкой, подушкой, голыми руками, наконец. Неумелый со всем этим арсеналом только порежется.
Она встала, провела рукой по ножу-кхукри, индийской чакре, потом повернулась.
- Ты все это привез?
- Большую часть - нет, сделал по запомнившимся образцам.
- И всем этим умеешь пользоваться? Казимир раздраженно поджал губы. Он не любил, когда кто-то посторонний узнавал о его «невинных» увлечениях.
- Более или менее. Женщина усмехнулась.
- А ты разносторонний человек. - Она подошла к книжным стеллажам, провела пальцами по корешкам. - Макиавелли, Тарле, о, Кейнс! А это что, «История мостостроения»? Фантастика! Никогда не думала, что старшие офицеры КГБ интересуются подобными вещами, - она повернулась к Казимиру, - ну ладно, у меня есть для вас сюрприз, принесите бокалы.
Он прошел на кухню и рявкнул на Люя:
- Зачем пустил? Баб мне дома не хватало! Люй покачал головой.
- Она - шакти. Кто я такой, чтобы противиться ее воле?
Когда он вернулся в кабинет, ее там не оказалось. Казимир посмотрел в столовой, постоял, прислушавшись, в коридорчике, потом осторожно заглянул в спальню. Она сидела на ковре у кровати, обнаженная, в позе лотоса. Перед ней горела какая-то пахучая свеча и стоял сосуд с рубиновой жидкостью. Казимир попытался прикрыть дверь; но она позвала его голосом, от которого у него все встало дыбом:
- Иди же ко мне, Воин, сегодня звезды благоволят нам.
Через месяц они поженились.
А через пять лет ее убили. Она была на втором месяце, когда ее затащили в машину молодые сластолюбцы из московской «золотой молодежи» и отвезли на чью-то отцовскую дачу. Костров, помня о Владивостоке, распорядился, чтобы до Казимира не дошло ни буковки из реальных фактов - все представили так, будто ее сбила машина, но Казимир докопался. Два года после этого он тщательно устанавливал и перепроверял имена тех, кто был на даче, а потом уехал в отпуск на Валдай. В течение одной недели все, повинные в смерти Тамары, были жестоко убиты. Когда Казимир появился на работе, Костров сумрачно покачал головой, но ничего не сказал.
Когда «ушли» Кострова, Казимир решил, что пришла и его пора собирать вещи. Однако все произошло по-другому. Новый начальник управления вызвал его в первый же день. После вежливых фраз, которые маскировали напряженную работу мозговых извилин, новый начальник вдруг выудил из сейфа бутылку английского джина и, показывая степень осведомленности, разлил два бокала.
- Не будем нарушать традиции. Казимир молча кивнул и немного расслабился.
- Знаете, Казимир Янович, когда рассматривался вопрос о моем предшественнике, я сделал все возможное, чтобы он ушел с наименьшими потерями, но не из-за него…
Казимир держал паузу.
- Из-за вас.
Казимир поставил стакан на стол и поднял глаза.
- Чем обязан такой чести?
- Бросьте, вы все прекрасно понимаете. В вашей… вернее, в нашей структуре работают семнадцать оперантов вашего уровня. За последние десять лет мы имеем девятнадцать операций. Из них девять проведены со стопроцентной эффективностью, три с частичной, остальные провалены. Все девять успешных проведены вами.
- У тех семи были объективные причины, материалы разбора есть в архиве. Начальник рассмеялся:
- Да, и это тоже есть в вашем психопрофиле. Знаете, как это обозвали наши психологи - «рыцарский комплекс». Вы остаетесь верны даже такому подонку, как Костров, и толпе бездарностей, если считаете себя частью команды.
Казимир усмехнулся:
- А вы считаете себя лучше Кострова? Начальник прервал смех:
- А вы?
Казимир вдруг почувствовал какую-то тупую усталость и выдал такое, от чего сам оторопел:
- Нет. Я с ним из одного дерьма, и плевать на то, что я влез в него по молодости и глупости. Я давно не верю ни в библейские заповеди, ни тем более в моральный кодекс строителя коммунизма. Я, как и вы, убивал невинных, пытал женщин и сжигал деревни и особых угрызений совести не испытываю, поскольку дрался с врагом, который поступал не лучше. Но кое-какие принципы я для себя определил давно, когда начал понимать, кто я и что делаю.
Начальник суетливо бросил взгляд на статуэтку Дон-Кихота, в которой, как знал Казимир, был спрятан микрофон, но потом облегченно вздохнул и, демонстративно отодвинув ее в сторону, показал два обрезанных провода. Однако поспешил перевести разговор на другую тему:
- Знаю: «держи себя в кулаке». Казимир покачал головой.
- И это раскопали.
- Да нет, сам Костров рассказал, только сумбурно. Не можете ли повторить?
- Что ж, большой палец - не прощай врагов, указательный - имей друзей, средний - не испытывай сожалений о том, что сделано, безымянный - меньше ври, мизинец - сумей достойно умереть. Но в общем-то это бравада, я сам принципы эти неоднократно нарушал, особенно последний.
- Все равно, когда человек даже просто формулирует что-либо подобное, это о многом говорит. - Начальник несколько мгновений помолчал. - Я знаю, вы публикуетесь. Сколько у вас работ?
- Не знаю, не считал, где-то около семидесяти.
- И в каких областях?
- Тактика, история, металлургия, материаловедение, психология, страховое дело, международное и морское право, экономический анализ… Но к чему эти вопросы, я не верю, что в моем личном деле нет полного перечня.
- Есть, но просто перечисление, а мне хотелось бы поточнее разобраться с кругом ваших интересов. - Он поднял на Казимира испытующий взгляд и, заметив, что тот демонстративно бросил взгляд на часы, добродушно усмехнулся: - Вижу, вы торопитесь, но если не возражаете, то я хотел бы позже продолжить разговор.
Казимир кивнул и поднялся.
- Разрешите идти?
- Да, пожалуйста.
В восемьдесят девятом Казимир вышел в отставку… Он принципиально отверг несколько предложений по прежнему профилю деятельности и устроился консультантом в издательство. Деньги ему были особо не нужны, хватало полковничьей пенсии. Доступ к спецраспределителю тоже остался, так что он хотел заняться чем-то для души. Он успел заочно получить звание почетного доктора в трех зарубежных университетах, которые считали его кто крупным невыездным ученым, занимающимся военными разработками, а кто диссидентом, скрывающимся от КГБ и потому публикующимся через третьи руки и под псевдонимом. Так что в издательство он пошел, скорее, для того, чтобы не особо маяться бездельем и иметь доступ к самым свежим новинкам. А через три года умер Люй. Он умер в день и час, который выбрал сам. Он сходил в парикмахерскую, постригся, тщательно вымылся, переоделся в чистое, взял Белый Шлем, подошел к Казимиру и сказал:
- Мне пора, когда будешь умирать, надень это. Казимир не сразу понял, что он сказал, непонимающе посмотрел на Шлем и тупо спросил:
- Зачем?
Люй сунул Шлем ему в руки, сказал:
- Предопределено, - вернулся в спальню, лег на кровать и умер.
Казимир похоронил его на маленьком буддистском кладбище у свежеотстроенной сангхи. Когда он вернулся домой. Белый Шлем тускло поблескивал на кружевной салфетке рядом с трофейными декоративными тарелками, которые он привез из Германии. Казимира будто что-то потянуло к нему. Он взял Шлем и покрутил его в руках. Как-то, когда он достал Люя своими вопросами, тот скупо рассказал ему обрывок легенды, относящейся к Белому Шлему. Там было что-то о Змее миров, одной из чешуек которого и является Земля; о большой доске для игры в го, на которую боги вместо костей и камешков бросали людей, о великих воинах, чьим предназначением было странствие по чешуйкам Змея миров, а Белый Шлем был тем стаканчиком, в котором боги шелестели выбранными костями - судьбами, - прежде чем бросить их на доску. Короче, обычная восточная дребедень, которая именно сегодня вдруг показалась Казимиру странно значительной. В это мгновение Казимира пронзила мысль, что его больше ничто не держит на этой земле и почему бы ему не отправиться вслед за Люем, тем более что в одной из ваз лежал именной ТТ. Но Казимир невольно вздрогнул и торопливо отложил Шлем, будто именно этот предмет навеял ему такие мысли, а потом повернулся и вышел из комнаты.
Однажды к нему в дверь постучался шустрый молодой человек и предложил продать квартиру в обмен на полное обеспечение до конца жизни. Казимир печально улыбнулся и ответил, что привык сам заботиться о себе. На следующий вечер к нему в подъезде подошли три мордоворота и предложили «не ломаться». Казимир вежливо выслушал, потом сломал двоим из них берцовые кости, а самому наглому выдавил глаз. Через четыре дня его подстерегли в подъезде и «вырубили» ударом по голове. Когда он очнулся, то обнаружил, что лежит крепко связанный в своем кабинете, а у его стеллажей с оружием толпились какие-то мордовороты и один говорил другому:
- Ну дает печатник, то-то он наших вырубил. Казимир шумно вздохнул и сплюнул кровавую пену. Парни обернулись, и один крикнул в коридор:
- Очухался.
Через несколько мгновений в кабинет вошли еще трое. Один из них выглядел более развитым и держал в руках его пенсионное удостоверение.
- Да-а, Казимир Янович, доставили вы нам хлопот, ну и мы хороши, собирались прижать простого типографского служащего, а нарвались на полковника КГБ. - Он присел на край диванчика и, разведя руками, заинтересованно спросил, будто продолжая некий давно тянущийся разговор: - Ну и что будем делать?
Казимир посмотрел на рубашку, шевельнулся и вскрикнул от боли.
- Развяжите, - сказал он, отдышавшись.
- Зачем? - нагло поинтересовался собеседник.
- Как я понял, вам нужна моя квартира?
- Ну она уже наша - все чин чинарем, подписи, печати.
- Ерунда, - Казимир поморщился от боли, - вы же знаете, что она не приватизирована.
- Ну это для нас не проблема…
- Нет, проблема, пока она находится в ведении управления делами нашей службы.
Собеседник удивленно посмотрел на него, потом нахмурился.
- И что вы можете предложить?
- Развяжите.
Тот кивнул одному из мордоворотов. Через несколько мгновений Казимира грубо подняли и перерезали веревки. Когда перед глазами перестали плавать красные круги. Казимир осторожно поднялся и, держась за стенку, подошел к серванту. Минуту передохнув, он опустил руку в большую вазу и достал именной ТТ. Двое дернулись, но пистолет бухнул дважды, и оба рухнули на том месте, где стояли. Главный сипло прошептал:
- Ты че, дед, тебя ж посадят? Казимир грустно усмехнулся:
- У меня отбиты почки, сломаны два или три ребра, и одно из ребер пробило легкие, я уже не жилец.
Он захлебнулся кашлем, и в этот момент один из мордоворотов бросился к двери. Если бы он бросился на него, у одного из двух оставшихся был бы шанс, а так… Когда все было кончено, Казимир сполз по стене. «Неплохая смерть, - подумал он, - на поле боя, в окружении трупов врагов, но Люй бы не одобрил». Подумав о Люе, он поднял глаза и припомнил его странную просьбу. Шлем лежал на том же самом старом комоде. Сил преодолеть комнату еще раз не было, но Казимир, стиснув зубы и почти теряя сознание, протащился по стене до комода и натянул на голову металлический колпак. Удивительно, но боль ослабла. Он с удивлением припомнил, что никогда не видел, чтобы Люй что-то делал со Шлемом. Разве что пыль с него стирал. Дышалось тяжело. Легкие были забиты кровью. «Уже скоро», - подумал Казимир и откинулся к стене. Последней его мыслью было: «Глупо выгляжу… В салатнице…»
* * *
Казимир судорожно сглотнул и закашлялся, на языке остался привкус соленой воды. Он приподнял веки и тут же опять зажмурился - в глаза било яркое солнце. Нахлынула очередная волна. Казимир плотно сжал губы и перекатился подальше.
- Ну, ты, к-к-козел г-горный, хватит р-р-разле-живаться, дуй з-з-за вином.
Язык был явно не русский. Казимир свободно общался на польском, немецком, французском, английском и испанском. Понимал еще дюжину и мог узнать еще два десятка языков и диалектов, этот не был похож ни на что.
1 2 3 4 5 6 7