Они не умеют плавать. Им до нас не добраться, – успокоил ее мутантик.
И в самом деле, в этот момент один из наиболее злобных карликов свалился в ручей и истошно завизжал, барахтаясь. Его круглая лысая голова с прижатыми ушами несколько раз исчезала и показывалась над водой. Он утонул бы, не опусти его сородичи в воду длинную ветку. Выбравшись на берег, карлик стал кататься по траве как ошпаренный.
Удостоверившись, что добыча недоступна, злобные мутанты громко завопили. Один из них швырнул в Трюшу и Бормоглотика копьем, но на таком расстоянии попасть было трудно, и копье вонзилось в землю, немного не долетев до них.
– Эгей, тупицы! – закричал мутантик, помахав карликам рукой. – Проваливайте отсюда! Катитесь в свой реактор, здесь вам делать нечего!
В этот момент поблизости раздался торжествующий вопль. Оказалось, пока часть врагов отвлекала внимание Бормоглотика и Трюши, другие отбежали чуть выше по течению и переправились через речку на бревне.
Карлики помчались к мутантикам. Они находились совсем близко, всего на расстоянии полета камня. Уже хорошо была видна рыжая шерсть на лбу у вожака и поблескивал длиннющий гвоздь на его копье.
– Бежим! – закричал Бормоглотик. Он потащил Трюшу за руку и, подхватив корзинку с жабой Бибой, помчался на холм, надеясь добраться до Странного леса раньше карликов.
– Мои туфельки! Я забыла мои туфельки! – плаксиво канючила девушка, быстро семеня мохнатенькими ножками, стараясь не отстать от друга.
– Становись невидимой! Скорей! – приказал ей Бормоглотик.
– Я не могу! Я еще не высохла! – возразила Трюша.
Она не преувеличивала. Мокрые мутантики не могут стать невидимыми, потому что контуры их тел все равно заметны, и их ничего не стоит поймать.
Со злобным улюлюканьем карлики неслись за ними. Они бегали не так быстро, как остальные мутантики, зато отличались почти неистощимой выносливостью и могли загнать любую добычу, преследуя ее день и ночь.
Вот и сейчас карлики особенно не торопились. Они знали, что скоро убегающие выбьются из сил и тогда достанутся им. Последний из реакторных карликов вместо копья тащил мешочек с химической солью. Этой солью они собирались посыпать мясо маленьких мутантиков, чтобы оно лучше сохранялось.
Трюша и Бормоглотик стали уставать, тем более что бежать им приходилось в гору. Девушка споткнулась и упала. Реакторные карлики были уже совсем близко. Еще немного, и они смогут забросать ее камнями.
Первым, скаля желтые треугольные зубы, несся старый вождь. За ним плотной группой бежали остальные. Их шестипалые ладони с необыкновенно развитыми большими пальцами крепко сжимали копья. Увидев, что беглянка упала, они издали ликующий вопль. Но Бормоглотик помог своей подруге подняться, схватил ее за руку, и они побежали из последних сил.
И вот мутантики уже на вершине холма. Там ржавел кузов какого-то большого грузовика, а рядом валялась старая автомобильная шина. Чтобы хоть как-то задержать карликов, Бормоглотик с трудом поднял шину, поставил ее на ребро и пустил под гору.
Увидев несущуюся на них шину, карлики встретили ее градом камней и шарахнулись в стороны, освобождая ей дорогу. Двое преследователей не успели увернуться, и шина сшибла их с ног. Но остальные быстро оправились и продолжили погоню.
Воспользовавшись несколькими мгновениями отдыха, Бормоглотик и Трюша побежали вниз по пологому склону холма к синевшему лесу. Но Странный лес был еще далеко. Они явно не успевали.
– Бежим к болоту! Там я знаю, где спрятаться! – крикнул мутантик, поворачивая к девушке розовую продолговатую мордочку.
И в самом деле, это был их единственный выход. Даже если бы они и успели добежать до леса, то карлики все равно не прекратили бы погони.
Друзья повернули вправо и побежали к Квакающему болотцу, которое было на полпути между речкой и Странным лесом. На островке посреди трясины стоял шалашик Бормоглотика, а вела к нему одна-единственная дорожка из кочек, которую знал один только хозяин шалаша.
Надежда на спасение придала маленьким беглецам сил. Они оторвались немного от своих преследователей и подбежали к Квакающему болотцу.
Говорили, что давным-давно, когда и мутантиков-то еще не было, на месте этого болотца находился огромный комбинат, на котором производили какие-то химикаты. Но однажды то ли произошло землетрясение, то ли мощный взрыв, и завод провалился под землю в образовавшуюся громадную трещину. А весной ручей вышел из берегов, залил трещину, и на месте исчезнувших корпусов образовалось большое болото, которое облюбовали мутировавшие жабы вроде Бибы. Иногда из его глубин, тревожа застоявшуюся воду, поднимались разноцветные пузыри неизвестного происхождения. А потом на свет появлялись жабы немыслимых расцветок со множеством лапок и с глазами на спине. Никто не знал, насколько глубоким было Квакающее болотце. Известно только, что никто из провалившихся в трясину уже никогда не объявлялся.
На середине болота виднелся сложенный из ветвей небольшой шалашик. Трюша хотела броситься к нему, но Бормоглотик схватил ее за плечо.
– Наступай только на те кочки, куда и я! А то увязнешь! – приказал он.
Мутантики обежали болотце вокруг, пока Бормоглотик не остановился около покосившегося телеграфного столба, оборванные провода которого уходили в трясину болота, словно следующий столб должен был находиться где-то на дне.
Реакторные карлики разделились. Одна их группа стала огибать болотце с левого края, а вторая – с правого. Карлики стремились взять добычу в кольцо.
Бормоглотик осторожно ступил в трясину, нашарив ногой хорошо знакомую ему кочку, скрытую болотистой жижей. Хотя островок с шалашиком находился совсем близко, добраться до него было совсем не просто. То мутантик делал петлю или зигзаг, то прыгал, а иногда даже возвращался на несколько шагов назад. Когда Трюша хотела наступить на одну большую, поднимавшуюся из болота кочку, Бормоглотик резко дернул ее за руку:
– Хочешь погибнуть? Наступай только туда, куда и я!
Перескакивая вслед за ним с одной кочки на другую, Трюша добралась до островка.
В этот момент на берег высыпали реакторные карлики. Они увидели, что беглецы сами загнали себя на островок, откуда нет выхода, и обрадовались. Их предводитель с заросшим рыжей щетиной лбом крикнул что-то и показал копьем на островок, очевидно, приказывая своим воинам пойти туда и схватить добычу.
Грозя мутантикам копьем, первый карлик помчался по кочкам к островку по самому короткому пути. Но уже третья кочка оказалась ложной. Она предательски ушла у него из-под ног, воин потерял равновесие и с всплеском исчез в болотистой жиже. На поверхности показался большой пузырь воздуха и лопнул. Трясина успокоилась, будто ничего и не произошло. Трюша в ужасе закрыла глаза.
Карлику, бегущему вторым, каким-то чудом удалось добраться почти до середины болотца, но потом и он провалился. Кое-как, уцепившись руками за кочку и потеряв копье, ему удалось на четвереньках добраться до берега.
– Вот видишь, – сказал Бормоглотик. – Прямой путь не всегда самый короткий.
– Послушай, а ты когда-нибудь сам падал в это болото? – спросила Трюша.
– Нет, а что?
– Я подумала: «Ох, нелегкая это работа из болота тащить Бормоглота!» – и Трюша легкомысленно рассмеялась.
Больше карлики не хотели рисковать, сколько вождь ни колотил их древком копья. Они только отбегали и скалили зубы. Некоторые из них бросали в шалашик камнями, но они, не долетая до островка, плюхались в жижу. Многоглазые лягушки, сидевшие на широких красных листьях посреди болота, возмущенно квакали.
Безрезультатно проторчав у болотца около часа и сообразив, что мутантики не собираются к ним выходить, реакторные карлики переправились через ручей на свою сторону и отправились на поиски новой добычи.
– Они больше не вернутся? – с надеждой спросила Трюша.
– Не хочу тебя обманывать. Думаю, мы их еще увидим, – сказал Бормоглотик. – Реакторные карлики очень мстительны. Они запросто могут превратиться в камень или колесо и подкараулить нас, когда мы в следующий раз пойдем к ручью.
– Придется нам быть поосторожнее. Какой у тебя шалашик! Я никогда здесь раньше не была! – Трюша с интересом огляделась.
Жилище действительно было очень необычным. Вдоль стены тянулись полки со всевозможными вкусными вещами: таблетками аспирина, микстурками, сушеными мухоморами, копчеными мухами, стиральным порошком и другими деликатесами, при виде которых у любого мутантика просто слюнки бы потекли.
– А здесь что? – Трюша показала на большую банку с какой-то мутной жидкостью.
– Аспирин в поганочном соусе. Хочешь попробовать?
– В другой раз с удовольствием, а сейчас я должна спешить домой. Пупырь и Мумуня, наверное, беспокоятся.
– Я тебя провожу, – предложил Бормоглотик. – А то вдруг карлики спрятались где-нибудь рядом.
Мутантики вышли из шалаша и, благополучно перейдя болото, направились к домику в Странном лесу. Помня, что поблизости могут оказаться притаившиеся в засаде реакторные карлики, Бормоглотик и Трюша были очень осторожны. Они внимательно приглядывались и обходили стороной каждый подозрительный камень, пень или старое колесо, которые могли по размеру приблизительно соответствовать замаскировавшемуся карлику.
Был лишь один надежный способ проверить, не являются ли попадавшиеся им на пути камни, сухие коряги и пни врагами. Для этого нужно было облить подозрительный предмет водой. Карлики не переносят воды и моментально принимают свое прежнее обличье. Однако у этого способа есть и серьезное неудобство. Нельзя, например, все время таскать с собой ведро с водой и обливать из него все встречающиеся предметы.
Только когда наконец за деревьями показалась зеленая крыша ее домика, Трюша смогла вздохнуть спокойно. Здесь, под охраной синих пчел, она чувствовала себя в безопасности. Синие пчелы, не обладавшие большой фантазией, не поддавались на хитрости превратившихся карликов и немедленно набрасывались на любые незнакомые предметы, появлявшиеся около их ульев.

Глава 3 Лобастики

У меня есть мысль, и я ее думаю.
Пупырь Великий


В то время пока Трюша и Бормоглотик убегали от реакторных карликов, в осыпавшемся подвале книгохранилища районной библиотеки лобастики собирались обедать. Они притащили несколько старых книг и кипу газет и принялись их делить. Лобастиков, живших в этом подвале, звали: Умник, Хорошист, Бубнилка и Отелло.
Умник был самый старший и главный лобастик. Он обладал не только способностью читать чужие мысли и передавать свои, но мог также усилием воли передвигать небольшие предметы. Так, зимой, когда Умник находился в спячке, нередко можно было наблюдать, как небольшие книжки и газеты поднимаются со своих полок и летят прямо ему в рот. Это означало, что во сне Умник проголодался.
Хорошист получил свое имя потому, что больше всего любил есть школьные учебники. Он выгрызал в них огромные дыры, а обложку выплевывал, потому что картон жевать труднее, чем бумагу. Хорошист любил выражаться очень сложно и витиевато, придумывая совершенно немыслимые слова вроде: «книговарение», «глупливость», «сопленоговытирательство».
Бубнилка – маленькая девочка, дочка Хорошиста – имела привычку все время что-то бормотать и бубнить себе под нос: бу-бу-бу. Вот поэтому ее и назвали Бубнилкой. По вечерам она любила забраться куда-нибудь в уголок и мастерить из тряпочек куколок. Мама Бубнилки и жена Хорошиста когда-то пошла в лес за ягодами для своей маленькой дочки и не вернулась. Думали, что она попала в один из тех многочисленных капканов, которые расставляли реакторные карлики на синерогих оленей.
Отелло – взрослый, очень серьезный мутантик – единственный из всех лобастиков, который умел читать. Когда он был маленьким, мама кормила его букварями и азбуками. Вот он и научился читать. А свое имя подыскал себе сам, когда доедал Шекспира.
Собравшись, мутантики приступили к обеду.
– Чур, я буду есть книжки с картинками! – заявила Бубнилка. – Картинки в книжках – самое вкусное.
Она схватила детскую книжку для малышей со множеством картинок и принялась торопливо ее жевать.
– Не чавкай! – строго сказал Хорошист. – Что это за свинчество!
– Не «свинчество», а свинство! – поправил Отелло, но Хорошист сделал вид, что не услышал.
«Не смей заниматься поучательством в присутствии моей дочки, а то я огрею тебя словарем по лбу!» – мысленно сказал он.
Демонстрируя хорошие манеры, он завернул в газету учебник по математике за шестой класс, положил сверху для вкуса несколько страничек из словаря и аккуратно, не торопясь, стал есть этот аппетитный бутерброд.
Умник, глядя на него, покачал головой. Умник был старый мутантик, у него давно выпали все зубы, и жевать стало нечем. Поэтому он питался в основном разорванными на мелкие кусочки газетами и альбомами для рисования.
Отелло с мрачным видом, хмуря брови, жевал обложку «Войны и мира» Толстого. «Войну» он уже съел и теперь доедал «мир». Вкус у Отелло был очень требовательный, он питался в основном умными и толстыми книгами. Больше других книг он предпочитал энциклопедии и академические собрания сочинений. Съев всего Шекспира, Канта и Гегеля, Аристотеля, Спинозу и Ницше, Отелло перешел к Достоевскому и Толстому. Несерьезные книжки мутантик презирал. Однажды он по ошибке попробовал какие-то комиксы, и у него целый день болел живот.
Бубнилка доела последнюю картинку из детской книжки и плаксиво сказала:
– Мне скучно! Надоело все время торчать в этом дурацком подвале! Если вы меня не отпустите погулять, я убегу!
– Что за самовольничество! Ни в коем случае! – От ужаса Хорошист едва не подавился своим книжным бутербродом. – Вчера вечером я проник в мысли одного реакторного карлика по имени Обалдуй, который в это время занимался мыслеповетрупускательством или варежкоразевательством. Кажется, эти агрессоры задумали что-то ужасное.
– А что они задумали? – с интересом спросила Бубнилка.
– Я точно не понял, – вздохнул Хорошист. – У них мысли всегда ужасно путаные и примитивные.
– О, да! – высокопарно подтвердил Отелло. – Не могу не согласиться с вами, коллега. Сие покрыто мраком тайны и неизвестности! Умри, несчастная! Папа, папа, наши сети притащили мертвеца!
Отелло всегда изъяснялся очень сложно и витиевато, так что трудно было понять, что он имеет в виду. Очевидно, это произошло потому, что он в свое время объелся плохими филологическими изысканиями.
Неожиданно Умник вскочил и в ужасе обхватил голову руками.
– В чем дело? Тебе плохо? – забеспокоились другие лобастики.
Старый лобастик вздрогнул и посмотрел на них с ужасом:
– Только что я прочитал одну ужасную мысль! Всем нам грозит огромная опасность! Никогда прежде мы не были в такой беде!

Глава 4 Рыжая Карла

Надеюсь, что здесь собрались только мои друзья, потому что живых врагов у меня нет.
Карла I, Рыжая (из тронной речи)


Под основанием раскрошившегося цементного саркофага, когда-то бывшего четвертым реактором, в фундаменте была выдолблена большая подземная пещера. Ее своды тускло мерцали зловещим зеленоватым светом. В центре пещеры на небольшом возвышении стояло старое кресло-качалка. Это был трон Рыжей Карлы. По четырем сторонам трона из пола торчали четыре копья, на древках которых скалились черепа желтыми треугольными зубами. Эти черепа принадлежали четырем вождям, которые когда-то пытались свергнуть Рыжую Карлу. Но, как она любила выражаться, им слегка не повезло.
В этот вечер в тронном зале собрались все вожди реакторных карликов в полном боевом снаряжении – с короткими копьями, палицами и булавами из кусков ржавых труб, с радиоактивными камнями, вызывавшими у всех остальных мутантиков страшные ожоги.
Вожди толпились у трона, с нетерпением и трепетом ожидая появления королевы. Два карлика-повара втащили вертел с нанизанной на него тушей двухголовой овцы. Они разложили недалеко от трона костер и стали ее обжаривать. Запах свежей крови будоражил реакторных карликов, и они с ненавистью посматривали друг на друга, поигрывая булавами.
Большой камень, загораживавший вход в личные покои королевы, отъехал в сторону. Вожди замерли. В тронную залу вошла Рыжая Карла. Королева реакторных карликов была одета броско и вызывающе: короткая юбка из кошачьих хвостов, на плечи наброшена вывороченная наизнанку новая лисья шкура, на голове корона – большой коровий череп с рогами.
1 2 3 4