Дмитрий ЕМЕЦ
Мутантики


Мутантики Ц 1




Аннотация

лизилась Ночь Определения Камня, когда луна отдает ему свою силу и магию. Завтра решится: будет камень служить добру или злу, и тогда определится баланс сил в пользу Хаоса или в пользу Света… Последние годы преимущество было на стороне Хаоса, поэтому злобные реакторные карлики процветали, а народам лобастиков и шерстюш приходилось туго. Но если завтра в полнолуние Магический Кристалл будет в добрых руках, то все изменится.

Дмитрий ЕМЕЦ

Мутантики

(Мутантики - 1)



Глава 1 Завтрак на синей траве

В чаще посреди Странного леса растет старый дуб с красной корой и оранжевыми листьями, которые никогда не опадают. На одной из толстых ветвей дуба висит автомобильная шина на проволоке – качели Трюши. К верхушке дерева прибито несколько пустых консервных банок, из них доносится гулкое жужжание. Там живут синие пчелы. Это сторожевые пчелы, своих они не жалят, но зато чужим следует держаться от них подальше: их яд смертелен. Мед синих пчел несъедобен, но, если разбавить его водой, в этом растворе можно неплохо выстирать белье.
Возле старого дуба стоит кирпичный дом, прочный и уютный, с рамами, водосточной трубой и крышей, выкрашенными зеленой краской. В домике живут мутантики: Пупырь, Мумуня и их дочка Трюша.
Когда-то Пупырь и Мумуня жили на свалке радиоактивных отходов, но после рождения Трюши они переселились в Странный лес. Дело в том, что на свалке стало опасно из-за набегов красноглазых собак с вылезшей шерстью, которые раньше селились в фундаменте старой атомной станции, пока их не вытеснили оттуда реакторные карлики. Добычи в лесу не хватало, и красноглазые собаки нередко большими стаями нападали на мутантиков. Тогда-то Пупырь с Мумуней и переселились в Странный лес. Там их маленькая Трюша могла расти в полной безопасности под охраной сторожевых пчел.
Впрочем, все это было довольно давно. К моменту нашего рассказа Трюша уже подросла и стала очень симпатичной девушкой. Она была покрыта густой длинной шерсткой, которую Мумуня расчесывала ей каждое утро специальной щеточкой. Нос у Трюши был такой же, как и у ее родителей: большой, мягкий – он напоминал перезрелую грушу. Когда девушка сердилась или волновалась, нос у ее набухал, краснел и начинал светиться, как лампочка.
Трюша была влюблена в Бормоглотика, но Пупырь и Мумуня и слышать не хотели об их свадьбе, и поэтому влюбленным приходилось встречаться тайно.
Но прежде чем начать нашу в высшей степени правдивую и реалистическую историю, следует рассказать немного о мутантиках вообще. Кто они такие, откуда взялись, как выглядят и какими сверхспособностями обладают.
Мутантики бывают трех видов. Первый вид – реакторные карлики. Это дикие мутантики, обросшие красной шерстью, с острыми треугольными зубами, как у рыб-пираний, живут они в окрестностях бывшего реактора и в фундаменте взорвавшейся атомной станции. Эти реакторные карлики – самые злобные и тупые из всех мутантиков. Камнями, которые они швыряют с необычайной силой и меткостью, карлики убивают красноглазых собак, одноухих зайцев и даже ворон, посыпают жертвы химической солью и пожирают их.
Остальные мутантики очень боятся злобных собратьев и стараются избегать с ними встреч. Довольно часто реакторные карлики большими группами нападают на других мутантиков. Реакторные карлики обладают потрясающей способностью к регенерации. Любая рана, даже самая глубокая, на них затягивается в час-полтора. Кроме того, используя свой удивительный дар мимикрии, они могут принимать вид и форму всех неодушевленных предметов. Став камнем или веткой, они иногда часами поджидают добычу.
Второй вид мутантиков – лобастики. Тела у них маленькие, слабые и совершенно безволосые, но головы несоразмерно большие и тяжелые. Лобастики живут в подвале бывшей областной библиотеки, питаются книгами, журналами и старыми подшивками газет. Может быть, поэтому они самые умные из всех мутантиков. Когда на лобастиков нападают реакторные карлики, маленькие бедняги залезают на верхние полки библиотечного хранилища и сталкивают на врагов тяжелые словари.
Под воздействием рассеянной радиации лобастики приобрели телепатические способности. Они с легкостью читают мысли других мутантиков и могут передавать свои мысли на расстоянии. Перед зимой лобастики впадают в спячку. Чтобы не оказаться в эту пору добычей реакторных карликов или красноглазых собак, мутантики этого вида хорошенько прячутся в подвалах разрушенных домов или в других надежных и безопасных местах.
Зимние сны лобастиков обладают свойством материализации. Так, если зимой другие мутантики вдруг встречают огромную бабочку с разноцветными крыльями, они знают, что кому-нибудь из лобастиков снится лето. Если натыкаются на многометрового монстра с ужасными клыками – значит, лобастиков мучают кошмары. Но материализованных монстров бояться не нужно. Они не опасны. Чтобы они исчезли, достаточно бросить в них горсть снега или земли.
Третий, самый симпатичный вид – шерстяные мутантики, или шерстюши. Они мягкие и теплые, как варежки из ангорской шерсти. Из всех видов они самые добрые. Шерстяные мутантики построили в Странном лесу небольшие домики и живут в них. Они очень хозяйственные, домовитые, любят своих шерстяных малышей, никогда не шлепают их, а только, если уж дети слишком расшалятся, легонько покусывают их за ушки. А еще у шерстяных мутантиков большие грушевидные носы, которые становятся пунцовыми, когда их обладатели сердятся.
Впрочем, об этом свойстве их носов мы уже говорили, потому что наши герои Пупырь, Мумуня и Трюша как раз принадлежат к этому виду шерстяных мутантиков. Необыкновенным свойством шерстюш является их способность на короткое время становиться невидимыми, но не чаще, чем один раз в день. Больше никаких сверхспособностей у этих мутантиков нет. Наверное, это оттого, что их предки были осторожны и старались не гулять без особой нужды возле взорвавшейся АЭС.
Как-то теплым июньским утром, когда Трюша еще спала на своем мягком матрасике, набитом прошлогодней листвой, что-то защекотало у нее в носу. Девушка чихнула и проснулась. Она увидела своего хорошего друга Бормоглотика, который, перекинувшись через подоконник, водил по ее лицу длинной травинкой.
– Ты еще дрыхнешь? – раздраженно прошептал он. – Ты забыла, что мы собирались позавтракать на природе?
– Я не забыла. Просто проспала… Отвернись, Бормоглот, я оденусь… – Трюша выскочила из кроватки, натянула коротенькое платьице и впрыгнула в маленькие туфельки. Покрутившись перед зеркалом, она наскоро причесала маленькой расчесочкой спинку и ножки и вылезла в окошко.
– Ну, наконец-то, – обрадовался Бормоглотик, целуя ее в мягкую щечку. – И часу не прошло. Так мы и до полудня не доберемся до речки.
– Тшш! – Трюша покосилась на домик и поднесла палец к губам. – Мама с папой еще спят! Они ни за что не отпустили бы меня на речку, если бы узнали.
– О чем узнали? О том, что ты со мной? – грустно спросил ее приятель. – А мне казалось, в последнее время они стали лучше ко мне относиться.
– Не в этом дело. Родители сказали, что у ручья появились реакторные карлики!
– Карлики у ручья? Сказки! – отмахнулся Бормоглотик. – Они не станут забираться так далеко от реактора. К тому же они не умеют плавать, а построить плот у них ума не хватит.
– Но Мумуня сама видела их! Она ходила за поганками и наткнулась у речки на карликов. Они бы ее схватили, но Мумуня стала невидимой и поскорее убежала, пока ее скрытность не рассеялась.
– И ты ей веришь? Мумуня все придумала, чтобы ты не уходила слишком далеко от дома, – убежденно сказал ее друг. – Ох уж эти родители! Вечно они все запрещают.
– А ты откуда можешь знать? У тебя же родителей никогда не было… Ой, прости, Бормоглотик, я не хотела тебя обидеть! Это как-то само вырвалось! – И Трюша зажала свой маленький ротик ладошкой.
– Ничего страшного. Ты не первая напоминаешь мне, что я сирота, – вздохнул мутантик.
Ни для кого в Странном лесу не было секретом, что у Бормоглотика нет родителей. И вообще он был сплошной загадкой не только для окружающих, но и для самого себя. Маленький мутантик не относился ни к одному из известных видов: ни к реакторным карликам, ни к лобастикам, ни к шерстюшам. Да и внешне Бормоглотик был странным, ни на кого не похожим. Толстенький и розовый, с двумя пупками и длинным хвостом вроде кошачьего, он носил синие шортики, в которых сзади для хвоста была сделана специальная прорезь. Рот у Бормоглотика имел редкую способность растягиваться, и в него запросто входил даже самый большой мухомор, а зубов было целых два ряда.
Бормоглотик был сам по себе, и неизвестно, откуда он взялся. Говорили, когда он был совсем крошечным, то приплыл в корзинке откуда-то от истоков ручья. А где начинается ручей, никому в этом мире не известно.
Жил Бормоглотик в шалаше, который стоял на небольшом островке посреди непроходимого Квакающего болотца. Как попасть на островок, не увязнув в болоте, знал только он один. Может, потому Бормоглотик и вынужден был жить на болоте, что никаких способностей к невидимости или превращению у него не имелось. Вот он и полагался только на свою осторожность и ловкость.
После долгих увещеваний, уговоров и, разумеется, поцелуев – лучшего довода влюбленных – Бормоглотику все-таки удалось уговорить Трюшу пойти к ручью. Там можно было вдоволь накупаться и поваляться на теплом прибрежном песочке.
Друзья захватили корзинку с мухоморами и полный чемоданчик просроченных таблеток аспирина – любимого лакомства мутантиков. Чтобы не есть аспирин всухомятку, они припасли также несколько пузырьков микстуры от кашля, бутылочку перекиси водорода, а на десерт – два кусочка мыла. Бормоглотик взял и немного лейкопластыря, чтобы было чем приклеивать аспирин к грибам, если им захочется сделать бутерброд.
Болтая о том о сем, Трюша и Бормоглотик шли по тропинке.
Стояла отличная погода начала июня. Дул прохладный, чуть пахнущий резиной ветерок и покачивал фиолетовые, синие, голубые в красную крапинку листья деревьев.
Неожиданно из корзинки с провизией раздалось кваканье.
– Ты только посмотри! Опять в корзинку залезла, – засмеялся мутантик и вытащил трехглазую розовую жабу. Жаба Биба была ручная. Она давно жила у Бормоглотика и обожала лакомиться лекарствами. Вот и сейчас Биба испуганно покосилась на своего соседа третьим глазом и торопливо проглотила таблетку аспирина.
– Вот обжора! – восхитился Бормоглотик, наблюдая, как жаба жадно заглатывает аспирин. – Представляешь, забралась она вчера ко мне в продуктовый шкафчик, сожрала три градусника, полпачки стирального порошка и все горчичники. Хорошо, бутылочку с шампунем я сам выпил, а то бы она и его опрокинула.
Трюша засмеялась. Она посадила Бибу на ладонь и осторожно провела пальцем по ее розовой спинке. Жаба довольно заквакала и надулась, как пузырь.
– Бормоглот, давай отдохнем, – предложила Трюша, – а то у меня ножки устали.
– Так скоро? Ну давай, – согласился он. Мутантики остановились на пригорке, с которого открывался замечательный вид на окрестности. Внизу синел лес, а под холмом змеился прохладный ручей.
– Хорошенькое местечко! – Бормоглотик расстелил на траве большой красный платок и высыпал на него мухоморы и аспирин.
И друзья, проголодавшиеся после прогулки, с жадностью набросились на угощение. Даже прожорливой Бибе перепало. Правда, аспирина ей уже не досталось, и жабе пришлось обойтись кусочком хозяйственного мыла.
Трюша по неопытности начала жевать лейкопластырь с липкой стороны, и у нее склеился рот, да так, что она только могла мычать.
– Ты неправильно его ешь! – сделал замечание Бормоглотик. – Пластырь нужно прежде скатать в трубочку, чтобы он не прилипал! – назидательно добавил он.
– М-м! Не учи ученого! Как хочу, так и ем! – промычала девушка, отдирая лейкопластырь.
Мутантики съели еще несколько мухоморов и, спрятав оставшуюся еду в корзинку, стали спускаться с пригорка к ручью. Жаба Биба прыгала за ними.
– Где ты находишь всю эту вкуснятину? – спросила Трюша. – Все эти градусники, аспирин, лейкопластырь? Больше ни у кого в лесу их нет.
Бормоглотик внимательно посмотрел на нее:
– А ты никому не скажешь? Обещаешь?
Трюша торопливо закивала. Тогда он понизил голос до таинственного шепота и сказал:
– В Старом городе. Я хожу за ними в Старый город!
– Ты был в Старом городе? – У девушки перехватило дыхание. – Но туда же никто никогда не ходит! В Старом городе живут и чудовища, и говорящие шары, и страшилища! Оттуда никто еще не возвращался живым!
– Ерунда, – презрительно сказал Бормоглотик. – Никаких чудовищ в Старом городе нет. Во всяком случае, я ни одного не видел.
– Ни одного – ни одного? – недоверчиво переспросила Трюша.
Мутантик задумчиво почесал розовый гладкий животик:
– Если честно, в последний раз, когда я уже выходил из города, то услышал какой-то противный звук у себя за спиной. Даже земля задрожала. Я сразу бросился наутек и не выяснил, что это было.
– Ты ужасно смелый, Бормоглот! – восхитилась Трюша. Ее грушевидный нос запульсировал от волнения. – Я бы никогда не решилась пойти в Старый город, как ты!
– Это просто развалины и больше ничего. Не понимаю, чего их бояться?
Друзья вышли к ручью. Пологий топкий берег зарос камышом. Низко над неторопливым, никуда не спешащим ручьем кружили восьмикрылые комары с длинными хоботками. Изредка вода всплескивала, и оттуда, спасаясь от щуки, выскакивал многоглазый карась.
При приближении влюбленной парочки из камышей с громким кряканьем взлетела двухголовая утка и неуклюже, зигзагами унеслась куда-то. Похоже, ее правая голова хотела лететь в одну сторону, а левая – в другую.
– Искупаемся? – Бормоглотик зачерпнул ладонью прохладную, очаровательно пахнущую бензином и какими-то сладковатыми химикатами воду и брызнул в Трюшу. Та радостно засмеялась и, сбросив туфельки и платьице, ласточкой прыгнула в воду. В такую жару просто невозможно было пройти мимо ручья, не искупавшись.
Бормоглотик плюхнулся в воду вслед за девушкой. Кошачий мутантик был прирожденным пловцом. Его толстенькое тельце держалось на поверхности, как буй, а коротенькие лапки загребали воду, как маленькие лопасти.
Друзья радостно плескались, ныряли, гонялись друг за другом, играли мячиком. Бормоглотик и Трюша не заметили, как камыши на противоположном берегу раздвинулись и из них выглянули низкорослые, широкоплечие, поросшие красной шерстью мутанты с треугольными зубами. В руках у них были короткие копья с наконечниками из ржавых гвоздей, массивные палицы из железных труб и камни. Это были реакторные карлики, отправившиеся на охоту.

Глава 2 Реакторные карлики

Сжимая копья и камни, реакторные карлики алчно наблюдали из камышей за плескавшимися в ручье Бормоглотиком и Трюшей. Однако в воду они лезть не решались. Надо сказать, что карлики смертельно боятся воды. Всего нескольких капель достаточно, чтобы их кожа начала трескаться, шерсть вылезать, а на теле появились ожоги. Карлики с удовольствием пьют ртуть и серную кислоту, купаются в бензине и мазуте, но обычная чистая вода причиняет им нестерпимую боль, как будто их окунули в кипяток.
Потом один из карликов, вероятно, вожак, – жилистый, с клочьями рыжей шерсти на спине и шрамом через все лицо – взмахнул булавой и что-то прошептал, отдавая приказ. Стебли камыша незаметно сомкнулись. Ничем не выдав своего присутствия, они исчезли. То ли решили отказаться от добычи, то ли задумали какой-то подвох.
Тем временем друзья вышли на берег. Они так накупались, что у них зуб на зуб не попадал.
– Ж-ж-жа! Ну и холодина! – Бормоглотик подпрыгивал и похлопывал себя по розовому животику.
Чтобы поскорее обсохнуть, Трюша стала кататься по траве. Нечаянно она наткнулась на муравейник, и возмущенные зеленые муравьи набросились на нее.
– Ой-ой! Щекотно! – Девушка вскочила и стала поспешно стряхивать с шерстки муравьев. Не успела она сбросить последнего муравья, как Бормоглотик схватил ее за руку и тревожно воскликнул:
– Смотри!
На противоположном берегу ручья из камышей появились реакторные карлики. Они подскакивали, скалили зубы и что-то угрожающе кричали, размахивая копьями.
– Мамочка! Они нас сожрут! – Трюша вцепилась в Бормоглотика.
– Не бойся!
1 2 3 4