Так что вр
езалось в небольшой скалистый островок, как раз перед спящей галерой Одн
оглазого.
Островок взорвался кусками гранита, а солнце в результате прошл
о немного выше корпуса галеры. Корпуса, а не мачты и надстройки на самой ко
рме.
Вахтенный не успел и моргнуть, как все, что возвышалось над палуб
ой больше чем на человеческий рост, было снесено за борт. Затем на галеру о
брушился каменный град, и наконец горячая волна подхватила корпус галер
ы и вышвырнула его на берег. Туда, где за мгновение до этого был порт.
Был, потому что солнечный диск соскоблил с каменистого берега н
е только склады и сараи вкупе с таможней, но даже тонкий слой глины, заменя
вшей в Семивратье нормальную почву.
Ц Твою мать, Ц успел произнести начальник городской стражи.
Он еще успел обернуться на шум и странное малиновое зарево, надв
игавшееся со стороны моря. Дальше его телодвижения уже от него не зависе
ли. И начальника стражи, и его подчиненных подняло в воздух, смешало со щеп
ками, глиной и мусором, несколько раз ощутимо приложило о бревна бывшей н
ижней городской стены и разбросало в живописном беспорядке по улицам сл
ободы.
Все потом долго удивлялись, но из стражников не пострадал никто,
а начальник так даже вроде бы избавился от последствий своей военной кон
тузии Ц перестал устраивать облавы и засады и даже начал брать взятки.
Посетителям «Клоаки» повезло значительно меньше. Солнечный ди
ск выворотил плоский скальный блин, на котором была построена «Клоака»,
и перевернул его, уложив поверх руин харчевни и доброй половины ее посет
ителей.
Горластый уцелел. Уцелели Младший, Щука, Заика... Агент Одноглазог
о тоже уцелел. Хотя сам об этом узнал только через сутки, когда был извлече
н из-под обломков. Уцелел и хозяин таверны, удачно спустившийся в подвал в
о дворе как раз за секунду до удара. Уцелели даже его запасы выпивки и еды.
А вот верхушка Горы не уцелела.
Гора сделалась локтей на тридцать ниже. У Семивратья не стало бо
льшого алтаря, двух третей городского совета и изрядного количества ува
жаемых граждан, которые, как на грех, собрались зачем-то в пещере под алтар
ем.
Бог-громовержец остался без своего храма, Голосистая дева Ц бе
з Священной рощи, Вояка Ц без Трофейного столпа...
Это был редкий случай, когда пострадали и люди и боги. Причем пост
радали в равной степени, а не так как бывало, когда очередные варвары врыв
ались в город и жгли храмы и святилища.
Теперь все пострадали из-за странных действий бога Солнца. И люд
и, и боги. Хотя уцелевших жителей Семивратья это не слишком успокаивало.
Ну а нелюбопытных жителей горной долины уж и вовсе ничто не волн
овало и не успокаивало, потому что и долины-то не осталось после того, как
взлетевший вверх погасший солнечный диск описал дугу и обрушил горы, пре
вращая долину в нагромождение валунов и обломков скал.
Там, где диск юзом съехал по гранитному крошеву, образовалось да
же нечто вроде мощеной дороги Ц широкая полоса, соединяющая пролом в го
рной гряде с тем местом, где остановился на ночевку караван.
Зацепившись краем за песчаный бугор первого бархана, то, что ран
ьше было солнечным диском, за вертелось в воздухе, словно подброшенная д
ля гадания монетка, и смачно припечаталось к песку там, где была последня
я стоянка каравана.
Шмяк Ц и наступила тишина. Только потрескв вал, остывая, диск и ш
уршал песок, оглаживая покрытую окалиной поверхность диска.
Даже пустынные падалыцики не кричали то ночью.
... Ц Сука ты, Ясик, хоть и бог.
Скалы были цвета запекшейся крови. И темно-бордовые прожилки по ноздрева
той поверхности Расселины напоминали омертвевшие кровеносные сосуды.
И Расселина была похожа на глубокую рану в мертвой туше гигантского живо
тного.
Кто-то нашедший мертвого великана взмахнул походя топором или б
оевой секирой, рванул оружие на себя, разрывая плоть, и ушел. Сволочь эдака
я.
Сколько раз он уже видел эту Расселину... А сколько? Не меньше сотн
и. Точно Ц не меньше.
Первые несколько раз он даже не успевал ничего толком рассмотре
ть, а уж тем более запомнить. Он тогда еще не понял, что нельзя останавлива
ться, увидев гранитные стены цвета запекшейся крови. Он даже не успевал о
сознать, что происходило с ним в тот момент, почему вдруг горло рассекала
боль и почему снова он оказывался в безумной темноте, в хаосе ожидания и о
брывков сознания.
Это уже потом он сообразил, что тень, бросающаяся к нему навстреч
у, Ц не плод его воображения, не обрывок фантома, а реальный сгусток ярост
и и злобы. И он заставил себя запомнить...
Он прибавил к главной мысли, к единственной мысли, которую удерж
ивал в памяти, несмотря на боль и пустоту, мысль вторую. Тень.
Можно было сделать только два шага по дну Расселины, а потом тень
нападала. Бросалась к горлу. И с третьей или четвертой попытки он сообраз
ил, что можно уклониться, перехватить эту тень и рвануть за горло уже ее...
И стало понятно, что это пес. Громадный, покрытый бурой шерстью пе
с. И стало понятно, что он не дается сразу, что нужно не просто схватить его
за хрипящую глотку, а сжать ее изо всех сил...
А потом он понял, что пес этот не один.
И понятно это стало после того, как, оттолкнув от себя мертвое тел
о пса, он выпрямился, тяжело переводя дыхание... Он даже не удивился, что дыш
ит, не успел удивиться. Просто в спину ударило что-то, и снова он оказался в
Бездне, и снова нужно было напрячь все силы, чтобы запомнить, сохранить в п
амяти Ц вырваться отсюда, добраться до кровавого гранита, успеть перехв
атить первого пса и обернуться ко второму...
А потом Ц к третьему. Четвертый всегда атаковал сверху, в длинно
м прыжке, ломая ему позвоночник. А потом пятый пес, который напал не сразу,
сделал паузу. Паузу настолько длинную, что он успел увидеть гранитные ст
ены, прожилки и вены...
Первый раз он даже успел подумать об ударе топора, рвущем мертву
ю плоть, и даже разрешил себе поверить, что на этот раз Ц все. Что на этот ра
з удалось выбраться и никто и ничто не остановит его...
Пятый пес был самым подлым из всех: он вначале ломал ноги, а потом
долго рвал тело в клочья, словно стараясь продлить мучения. Три раза пяты
й пес отбрасывал его назад, трижды заставлял проходить через Бездну, чер
ез четырех псов, прежде чем оказалось, что просто достаточно вовремя отс
тупить в сторону, и тогда пятый пес поскользнется на мокром граните и бес
помощно подставит спину под удар.
Трижды приходилось проходить весь путь сначала, прежде чем удал
ось убить этого пса и понять, что шестой и седьмой атакуют одновременно, н
е оставляя шанса.
И вот уже целых пять раз он, убив пятерых, сам погибал, разорванны
й дьявольской парой. Пять раз и неизвестно еще, сколько раз придется прод
елывать это, сколько раз умирать, захлебываясь собственной кровью и прок
линая свое бессмертие.
Шестой и седьмой. Он вдруг понял, что слишком долго ждет нападени
я. Уже несколько ударов сердц, назад псы должны были одновременно бросит
ься а него. Целых десять ударов сердца. Целую бесконечность. Целую вечнос
ть...
Он шагнул вперед, ровно на шаг заступив за ту не видимую черту, ко
торую ему не позволяли пересечь два пса.
На шаг. Потом еще на шаг. Потом…
Потом стало понятно, почему шестой и седьмой н напали на него.
Они были мертвы.
И не просто мертвы, а иссечены, исколоты, залиты кровью Ц своей и
человеческой.
Ее тут вообще было много, крови. Крови псов и людей. Кровь уже запе
калась, застывая на оружии, на скрюченных пальцах, на лицах, на подернутых
пылью глазах, на лицах и оскаленных мордах.
«Здесь была битва», Ц подумал он. И даже не обрадовался, что вспо
мнил еще одно слово. Новое слово. Битва...
Сотня людей... Среди них были женщины и дети, но все они сжимали в ру
ках оружие. «Больше сотни», Ц подумал он.
И еще подумал, что давно не видел живых людей. То есть... Не только ж
ивых, но и мертвые тела ЖИВЫХ людей. Он помотал головой. Хорошо еще, что не н
ужно этого объяснять никому. Что не нужно рассказывать, что ТАМ просто не
могло быть никого ЖИВОГО.
Расселина тут была значительно шире, и стены ее поднимались кве
рху, туда, где...
Он замер. За все время своих попыток он так ни разу и не смог посмо
треть на небо. Да его, наверное, и не было видно там, в самом начале каменной
раны. А здесь...
Небо было голубым. Настолько голубым, что он даже зажмурился. Он п
омнил, что небо должно быть голубым, но вот что оно настолько голубое...
У него даже закружилась голова.
Он вспомнил. Он вспомнил все. Он вспомнил, и ему даже стало страшн
о.
Он не мог выйти из Бездны. Не мог. Все было так устроено, что никто
Ц ни он, ни кто-нибудь другой, более могущественный и сильный, Ц не смог б
ы выбраться, увидеть голубое небо, ощутить запахи, почувствовать лицом п
рикосновение ветра.
А он вышел. Смог. И псы...
Он оглянулся. Сотня людей, которые случайно оказались тут именн
о в тот момент, когда он прошел пятерых первых псов. Сотня жизней, которые
были обменены на жизни...
А сколько всего было Псов Бездны? Он вспомнил, что их называли име
нно так Ц Псы Бездны. Их так называли, но не помнил сейчас, сколько зверей
охраняет выход из Бездны.
Сколько их?
Он оглянулся, пытаясь сосчитать.
Ц Двадцать.
Он удивленно обернулся в ту сторону, откуда донесся голос.
Ц Их было двадцать, Ц сказал тот же голос. Ц На почти сотню этих
чокнутых. Один к пяти. Я думал, что будет значительно хуже.
На краю Расселины, на самом ее краешке, там, где на фоне неба уж был
а видна трава, стоял парень. Живой. И он разговаривал. И улыбался. И поправи
л волосы, которые разлохматил налетевший вдруг ветер. И обращался к нему.
Ц Двадцать штук Адских псов, Ц сказал парень. Ц Я думал, что их м
еньше. Но все говорили, что должны они быть трехголовыми, со змеями вместо
хвостов. Тебя, кстати, как зовут?
Парень говорил на понятном языке, только как-то странно, менее пе
вуче, чем привык Бродяга.
Ц Бродягой меня зовут, Ц сказал Бродяга и удивился, что не разуч
ился говорить.
И еще Бродяга удивился тому, что не разучился врать. Его никогда н
е звали Бродягой. Он даже сам себя никогда не звал Бродягой. До этого момен
та.
Ц Интересное имя, Ц сказал парень. Ц Редкое.
Ц Его что, занесли в список запретных имен? Ц спросил Бродяга.
Ц Куда? Ц переспросил парень.
Бродяга поморщился. Похоже, многое изменилось с тех пор, когда... Н
е только произношение стало другим, но, похоже, и список запретных имен не
так известен, как раньше.
Ц Двадцать Адских псов, Ц повторил парень, покачав головой. Ц Ц
елых двадцать.
Тени явственно скользили по граниту и становились длиннее. Вече
р.
«Вечер», Ц подумал Бродяга. Еще одно слово, к смыслу которого нуж
но заново привыкать. Вечер Ц это когда солнце садится, темнеет небо и поя
вляются звезды. И наступает ночь.
Бродяга вздрогнул и оглянулся на мертвых псов.
Ц Меня зовут Бес, Ц сообщил парень. Бродяга пожал плечами и накл
онился, выбрав оружие поцелее. Меч.
Взвесил его в руке. Легкий. Взялся одной рукой за лезвие, а другой
за рукоять и немного потянул, сгибая.
Меч послушно превратился вначале в дугу, а потом и в кольцо. И ост
ался кольцом, когда Бродяга разжал одну руку.
Ц Ни хрена себе! Ц прокомментировал Бес. Ц А разогнуть сможешь?
Бродяга мельком глянул на парня, отбросил испорченное оружие. М
еч звякнул на камне, откатываясь в сторону.
Глубина Расселины уже стала совсем темной, уже нельзя было разл
ичить цвета камней. Но Бродяга помнил, что они бурые, это темнота сделала и
х черными.
Темнота, которая словно выдавливалась из Бездны.
Бродяга увидел двухстороннюю секиру на длинной деревянной рук
ояти и присел. Легковато оружие, оценил Бродяга, но рукоять оказалась нео
жиданно крепкой.
Из глубины Расселины донесся странный звук. Словно кто-то зевну
л после длительного сна.
Бродяга уже хотел выпрямиться, но его внимание привлекла фигурк
а на оборванной цепочке, лежащей возле трупа.
Ц Ты там остаешься? Ц спросил Бес. Ц Или пойдем?
Бродяга выпрямился, сделал несколько шагов и оглянулся. Тело од
ного из Псов пошевелилось? Или это только игра теней?
Пустыня.
Ноги увязли в песке. Песок начинался сразу за кровавым гранитом.
Пустыня дышала, поскрипывала под ногами, струилась под ветром, но ни одно
й песчинкой не пыталась переступить Порог Ц невысокий, в палец высотой,
барьер у начала Расселины.
Солнце уже стояло у самого горизонта.
Ц Так и будем стоять нагишом? Ц спросил Бес. Ц Как статуя свяще
нного дровосека?
Бродяга обернулся к Бесу.
Почему-то на лице Бродяги медленно появилась улыбка. И по мере то
го как она становилась шире, улыбка Беса гасла. Словно Бродяга перетянул
к себе чужую улыбку.
Ц Псов Бездны двадцать пять, Ц вдруг вспомнив, сказал Бродяга.
Ц Четверть сотни. Потому что всего их сто, а выходов из Бездны четыре. На з
ападе, востоке, севере и юге. И Псам не дана смерть. Им даровано только врем
енное забвение. До наступления ночи. Ночь, время Бездны на земле, исцеляет
раны Псов, своих защитников, коим не дано переступить Порог и которые не д
ают его переступить никому из истинно живых.
Из Расселины донесся вой, полный боли и злобы. Бес вздрогнул и огл
янулся.
Ц Это стихи, Ц сказал Бродяга. Ц Или, если быть точным, было стих
ами, пока я не перевел их с языка бродяг севера.
Ц Они там чего? Ц спросил Бес, указывая рукой в сторону расселин
ы.
Ц Они там оживают, Ц сказал Бродяга. Ц Раны затягиваются, кровь
, закипая, возвращается в жилы... Ну и так далее. Когда стемнеет окончательн
о, они снова будут готовы к употреблению.
Ц Я надеюсь, Ц сказал Бес, Ц что Порог Ц это вот этот камень?
Ц Давай останемся и проверим, Ц безразлично предложил Бродяга
.
Ц На хрена нам такие знания? Ц сам у себя спросил Бес и сам же отв
етил:Ц Нам такие знания и даром не надо, и за деньги не надо. Во многом знан
ии Ц многая печаль.
Он отошел от Порога и еще раз внимательно посмотрел на Бродягу.
Ц Я сегодня видел только двадцать Адских псов.
Ц Псов Бездны, Ц поправил Бродяга. Ц Пятеро остались лежать та
м, за поворотом.
Ц И сколько еще людей осталось там же? Ц спросил Бес.
Бродяга усмехнулся.
Лицо Беса стало совсем серьезным.
Ц Ты один прошел через пятерых Псов?
Ц А мы, кстати, почти одного роста с тобой, Ц сказал Бродяга.
Ц Если ты намекаешь на одежду, Ц Бес отряхнул свой плащ от песка
, Ц то за вон тем барханом остались мои горбатые, а вон за тем Ц горбатые т
ех несчастных. И если мы не найдем чего-нибудь подходящего в моих тюках, то
найдем, я думаю, в вещах покойничков.
Ц Лучше в твоих, Ц сказал Бродяга, подбрасывая на руке фигурку,
подобранную в Расселине. Ц Мне не хочется брать ничего из вещей проклят
ых.
Солнце уже до половины утонуло в песках. Бес подошел поближе и вн
имательно посмотрел на фигурку. Сплюнул.
Ц Ты бы и секиру выбросил, Ц посоветовал Бес.
Ц На оружие проклятье не распространяется.
Ц А на амулет?
Край цепочки покачивался, свисая с руки Бродяги.
Вой усилился. Теперь выла вся стая.
Ц Твои горбатые ночью ходят? Ц спросил Бродяга.
Бес еще раз оглянулся в сторону входа в Бездну.
Ц Мои горбатые пойдут даже по снегу, Ц сказал Бес. Ц Если нужно.
Ц А плавать они умеют? Ц спросил Бродяга. И Бес не сразу понял, чт
о это была шутка.
Они подошли к двум горбатым Беса, когда солнце наконец исчезло с
овсем. Как-то разом зажглись на небе звезды. Бродяга мельком глянул на них
. Потом посмотрел внимательней. И от неожиданности присвистнул.
Ц Ты чего там увидел? Ц спросил Бес, снимая с горбатого тяжелую
кожаную сумку.
Ц Созвездия, Ц ответил Бродяга.
Ц Ну, созвездия. Ц Бес вытащил из сумки скомканную одежду и брос
ил ее под ноги Бродяги: Ц Одевайся.
Ц Двенадцать? Ц спросил Бродяга, не сводя глаз с неба.
Ц Конечно. Ц Бес полез в другую сумку. Как оказалось, за обувью.
Ц А остальные где?
Ц Так все время только двенадцать и было, Ц сказал Бес. Ц Баран,
Бык, Парочка, Рак, Лев, Баба, Чаши, Скорпион, Стрелок, Рогатый, Мельник и Рыбы.
Названия созвездий Бес перечислил чуть заунывным голосом сель
ского учителя, явно кого-то передразнивая.
Ц Раньше их было больше. А сейчас...
Ц Что сейчас? Ц быстро переспросил Бес.
Ц Пусто небо. Двенадцать созвездий. А вот тот фонарь... Ц Бродяга
указал на громадную, в ладош величиной, звезду. Ц Неужели это Небесная ос
ь?
Ц Это Северная звезда, Ц пояснил Бес. Ц Она...
Ц Она всегда на севере, Ц сказал Бродяга, Ц я
помню.
1 2 3 4 5 6
езалось в небольшой скалистый островок, как раз перед спящей галерой Одн
оглазого.
Островок взорвался кусками гранита, а солнце в результате прошл
о немного выше корпуса галеры. Корпуса, а не мачты и надстройки на самой ко
рме.
Вахтенный не успел и моргнуть, как все, что возвышалось над палуб
ой больше чем на человеческий рост, было снесено за борт. Затем на галеру о
брушился каменный град, и наконец горячая волна подхватила корпус галер
ы и вышвырнула его на берег. Туда, где за мгновение до этого был порт.
Был, потому что солнечный диск соскоблил с каменистого берега н
е только склады и сараи вкупе с таможней, но даже тонкий слой глины, заменя
вшей в Семивратье нормальную почву.
Ц Твою мать, Ц успел произнести начальник городской стражи.
Он еще успел обернуться на шум и странное малиновое зарево, надв
игавшееся со стороны моря. Дальше его телодвижения уже от него не зависе
ли. И начальника стражи, и его подчиненных подняло в воздух, смешало со щеп
ками, глиной и мусором, несколько раз ощутимо приложило о бревна бывшей н
ижней городской стены и разбросало в живописном беспорядке по улицам сл
ободы.
Все потом долго удивлялись, но из стражников не пострадал никто,
а начальник так даже вроде бы избавился от последствий своей военной кон
тузии Ц перестал устраивать облавы и засады и даже начал брать взятки.
Посетителям «Клоаки» повезло значительно меньше. Солнечный ди
ск выворотил плоский скальный блин, на котором была построена «Клоака»,
и перевернул его, уложив поверх руин харчевни и доброй половины ее посет
ителей.
Горластый уцелел. Уцелели Младший, Щука, Заика... Агент Одноглазог
о тоже уцелел. Хотя сам об этом узнал только через сутки, когда был извлече
н из-под обломков. Уцелел и хозяин таверны, удачно спустившийся в подвал в
о дворе как раз за секунду до удара. Уцелели даже его запасы выпивки и еды.
А вот верхушка Горы не уцелела.
Гора сделалась локтей на тридцать ниже. У Семивратья не стало бо
льшого алтаря, двух третей городского совета и изрядного количества ува
жаемых граждан, которые, как на грех, собрались зачем-то в пещере под алтар
ем.
Бог-громовержец остался без своего храма, Голосистая дева Ц бе
з Священной рощи, Вояка Ц без Трофейного столпа...
Это был редкий случай, когда пострадали и люди и боги. Причем пост
радали в равной степени, а не так как бывало, когда очередные варвары врыв
ались в город и жгли храмы и святилища.
Теперь все пострадали из-за странных действий бога Солнца. И люд
и, и боги. Хотя уцелевших жителей Семивратья это не слишком успокаивало.
Ну а нелюбопытных жителей горной долины уж и вовсе ничто не волн
овало и не успокаивало, потому что и долины-то не осталось после того, как
взлетевший вверх погасший солнечный диск описал дугу и обрушил горы, пре
вращая долину в нагромождение валунов и обломков скал.
Там, где диск юзом съехал по гранитному крошеву, образовалось да
же нечто вроде мощеной дороги Ц широкая полоса, соединяющая пролом в го
рной гряде с тем местом, где остановился на ночевку караван.
Зацепившись краем за песчаный бугор первого бархана, то, что ран
ьше было солнечным диском, за вертелось в воздухе, словно подброшенная д
ля гадания монетка, и смачно припечаталось к песку там, где была последня
я стоянка каравана.
Шмяк Ц и наступила тишина. Только потрескв вал, остывая, диск и ш
уршал песок, оглаживая покрытую окалиной поверхность диска.
Даже пустынные падалыцики не кричали то ночью.
... Ц Сука ты, Ясик, хоть и бог.
Скалы были цвета запекшейся крови. И темно-бордовые прожилки по ноздрева
той поверхности Расселины напоминали омертвевшие кровеносные сосуды.
И Расселина была похожа на глубокую рану в мертвой туше гигантского живо
тного.
Кто-то нашедший мертвого великана взмахнул походя топором или б
оевой секирой, рванул оружие на себя, разрывая плоть, и ушел. Сволочь эдака
я.
Сколько раз он уже видел эту Расселину... А сколько? Не меньше сотн
и. Точно Ц не меньше.
Первые несколько раз он даже не успевал ничего толком рассмотре
ть, а уж тем более запомнить. Он тогда еще не понял, что нельзя останавлива
ться, увидев гранитные стены цвета запекшейся крови. Он даже не успевал о
сознать, что происходило с ним в тот момент, почему вдруг горло рассекала
боль и почему снова он оказывался в безумной темноте, в хаосе ожидания и о
брывков сознания.
Это уже потом он сообразил, что тень, бросающаяся к нему навстреч
у, Ц не плод его воображения, не обрывок фантома, а реальный сгусток ярост
и и злобы. И он заставил себя запомнить...
Он прибавил к главной мысли, к единственной мысли, которую удерж
ивал в памяти, несмотря на боль и пустоту, мысль вторую. Тень.
Можно было сделать только два шага по дну Расселины, а потом тень
нападала. Бросалась к горлу. И с третьей или четвертой попытки он сообраз
ил, что можно уклониться, перехватить эту тень и рвануть за горло уже ее...
И стало понятно, что это пес. Громадный, покрытый бурой шерстью пе
с. И стало понятно, что он не дается сразу, что нужно не просто схватить его
за хрипящую глотку, а сжать ее изо всех сил...
А потом он понял, что пес этот не один.
И понятно это стало после того, как, оттолкнув от себя мертвое тел
о пса, он выпрямился, тяжело переводя дыхание... Он даже не удивился, что дыш
ит, не успел удивиться. Просто в спину ударило что-то, и снова он оказался в
Бездне, и снова нужно было напрячь все силы, чтобы запомнить, сохранить в п
амяти Ц вырваться отсюда, добраться до кровавого гранита, успеть перехв
атить первого пса и обернуться ко второму...
А потом Ц к третьему. Четвертый всегда атаковал сверху, в длинно
м прыжке, ломая ему позвоночник. А потом пятый пес, который напал не сразу,
сделал паузу. Паузу настолько длинную, что он успел увидеть гранитные ст
ены, прожилки и вены...
Первый раз он даже успел подумать об ударе топора, рвущем мертву
ю плоть, и даже разрешил себе поверить, что на этот раз Ц все. Что на этот ра
з удалось выбраться и никто и ничто не остановит его...
Пятый пес был самым подлым из всех: он вначале ломал ноги, а потом
долго рвал тело в клочья, словно стараясь продлить мучения. Три раза пяты
й пес отбрасывал его назад, трижды заставлял проходить через Бездну, чер
ез четырех псов, прежде чем оказалось, что просто достаточно вовремя отс
тупить в сторону, и тогда пятый пес поскользнется на мокром граните и бес
помощно подставит спину под удар.
Трижды приходилось проходить весь путь сначала, прежде чем удал
ось убить этого пса и понять, что шестой и седьмой атакуют одновременно, н
е оставляя шанса.
И вот уже целых пять раз он, убив пятерых, сам погибал, разорванны
й дьявольской парой. Пять раз и неизвестно еще, сколько раз придется прод
елывать это, сколько раз умирать, захлебываясь собственной кровью и прок
линая свое бессмертие.
Шестой и седьмой. Он вдруг понял, что слишком долго ждет нападени
я. Уже несколько ударов сердц, назад псы должны были одновременно бросит
ься а него. Целых десять ударов сердца. Целую бесконечность. Целую вечнос
ть...
Он шагнул вперед, ровно на шаг заступив за ту не видимую черту, ко
торую ему не позволяли пересечь два пса.
На шаг. Потом еще на шаг. Потом…
Потом стало понятно, почему шестой и седьмой н напали на него.
Они были мертвы.
И не просто мертвы, а иссечены, исколоты, залиты кровью Ц своей и
человеческой.
Ее тут вообще было много, крови. Крови псов и людей. Кровь уже запе
калась, застывая на оружии, на скрюченных пальцах, на лицах, на подернутых
пылью глазах, на лицах и оскаленных мордах.
«Здесь была битва», Ц подумал он. И даже не обрадовался, что вспо
мнил еще одно слово. Новое слово. Битва...
Сотня людей... Среди них были женщины и дети, но все они сжимали в ру
ках оружие. «Больше сотни», Ц подумал он.
И еще подумал, что давно не видел живых людей. То есть... Не только ж
ивых, но и мертвые тела ЖИВЫХ людей. Он помотал головой. Хорошо еще, что не н
ужно этого объяснять никому. Что не нужно рассказывать, что ТАМ просто не
могло быть никого ЖИВОГО.
Расселина тут была значительно шире, и стены ее поднимались кве
рху, туда, где...
Он замер. За все время своих попыток он так ни разу и не смог посмо
треть на небо. Да его, наверное, и не было видно там, в самом начале каменной
раны. А здесь...
Небо было голубым. Настолько голубым, что он даже зажмурился. Он п
омнил, что небо должно быть голубым, но вот что оно настолько голубое...
У него даже закружилась голова.
Он вспомнил. Он вспомнил все. Он вспомнил, и ему даже стало страшн
о.
Он не мог выйти из Бездны. Не мог. Все было так устроено, что никто
Ц ни он, ни кто-нибудь другой, более могущественный и сильный, Ц не смог б
ы выбраться, увидеть голубое небо, ощутить запахи, почувствовать лицом п
рикосновение ветра.
А он вышел. Смог. И псы...
Он оглянулся. Сотня людей, которые случайно оказались тут именн
о в тот момент, когда он прошел пятерых первых псов. Сотня жизней, которые
были обменены на жизни...
А сколько всего было Псов Бездны? Он вспомнил, что их называли име
нно так Ц Псы Бездны. Их так называли, но не помнил сейчас, сколько зверей
охраняет выход из Бездны.
Сколько их?
Он оглянулся, пытаясь сосчитать.
Ц Двадцать.
Он удивленно обернулся в ту сторону, откуда донесся голос.
Ц Их было двадцать, Ц сказал тот же голос. Ц На почти сотню этих
чокнутых. Один к пяти. Я думал, что будет значительно хуже.
На краю Расселины, на самом ее краешке, там, где на фоне неба уж был
а видна трава, стоял парень. Живой. И он разговаривал. И улыбался. И поправи
л волосы, которые разлохматил налетевший вдруг ветер. И обращался к нему.
Ц Двадцать штук Адских псов, Ц сказал парень. Ц Я думал, что их м
еньше. Но все говорили, что должны они быть трехголовыми, со змеями вместо
хвостов. Тебя, кстати, как зовут?
Парень говорил на понятном языке, только как-то странно, менее пе
вуче, чем привык Бродяга.
Ц Бродягой меня зовут, Ц сказал Бродяга и удивился, что не разуч
ился говорить.
И еще Бродяга удивился тому, что не разучился врать. Его никогда н
е звали Бродягой. Он даже сам себя никогда не звал Бродягой. До этого момен
та.
Ц Интересное имя, Ц сказал парень. Ц Редкое.
Ц Его что, занесли в список запретных имен? Ц спросил Бродяга.
Ц Куда? Ц переспросил парень.
Бродяга поморщился. Похоже, многое изменилось с тех пор, когда... Н
е только произношение стало другим, но, похоже, и список запретных имен не
так известен, как раньше.
Ц Двадцать Адских псов, Ц повторил парень, покачав головой. Ц Ц
елых двадцать.
Тени явственно скользили по граниту и становились длиннее. Вече
р.
«Вечер», Ц подумал Бродяга. Еще одно слово, к смыслу которого нуж
но заново привыкать. Вечер Ц это когда солнце садится, темнеет небо и поя
вляются звезды. И наступает ночь.
Бродяга вздрогнул и оглянулся на мертвых псов.
Ц Меня зовут Бес, Ц сообщил парень. Бродяга пожал плечами и накл
онился, выбрав оружие поцелее. Меч.
Взвесил его в руке. Легкий. Взялся одной рукой за лезвие, а другой
за рукоять и немного потянул, сгибая.
Меч послушно превратился вначале в дугу, а потом и в кольцо. И ост
ался кольцом, когда Бродяга разжал одну руку.
Ц Ни хрена себе! Ц прокомментировал Бес. Ц А разогнуть сможешь?
Бродяга мельком глянул на парня, отбросил испорченное оружие. М
еч звякнул на камне, откатываясь в сторону.
Глубина Расселины уже стала совсем темной, уже нельзя было разл
ичить цвета камней. Но Бродяга помнил, что они бурые, это темнота сделала и
х черными.
Темнота, которая словно выдавливалась из Бездны.
Бродяга увидел двухстороннюю секиру на длинной деревянной рук
ояти и присел. Легковато оружие, оценил Бродяга, но рукоять оказалась нео
жиданно крепкой.
Из глубины Расселины донесся странный звук. Словно кто-то зевну
л после длительного сна.
Бродяга уже хотел выпрямиться, но его внимание привлекла фигурк
а на оборванной цепочке, лежащей возле трупа.
Ц Ты там остаешься? Ц спросил Бес. Ц Или пойдем?
Бродяга выпрямился, сделал несколько шагов и оглянулся. Тело од
ного из Псов пошевелилось? Или это только игра теней?
Пустыня.
Ноги увязли в песке. Песок начинался сразу за кровавым гранитом.
Пустыня дышала, поскрипывала под ногами, струилась под ветром, но ни одно
й песчинкой не пыталась переступить Порог Ц невысокий, в палец высотой,
барьер у начала Расселины.
Солнце уже стояло у самого горизонта.
Ц Так и будем стоять нагишом? Ц спросил Бес. Ц Как статуя свяще
нного дровосека?
Бродяга обернулся к Бесу.
Почему-то на лице Бродяги медленно появилась улыбка. И по мере то
го как она становилась шире, улыбка Беса гасла. Словно Бродяга перетянул
к себе чужую улыбку.
Ц Псов Бездны двадцать пять, Ц вдруг вспомнив, сказал Бродяга.
Ц Четверть сотни. Потому что всего их сто, а выходов из Бездны четыре. На з
ападе, востоке, севере и юге. И Псам не дана смерть. Им даровано только врем
енное забвение. До наступления ночи. Ночь, время Бездны на земле, исцеляет
раны Псов, своих защитников, коим не дано переступить Порог и которые не д
ают его переступить никому из истинно живых.
Из Расселины донесся вой, полный боли и злобы. Бес вздрогнул и огл
янулся.
Ц Это стихи, Ц сказал Бродяга. Ц Или, если быть точным, было стих
ами, пока я не перевел их с языка бродяг севера.
Ц Они там чего? Ц спросил Бес, указывая рукой в сторону расселин
ы.
Ц Они там оживают, Ц сказал Бродяга. Ц Раны затягиваются, кровь
, закипая, возвращается в жилы... Ну и так далее. Когда стемнеет окончательн
о, они снова будут готовы к употреблению.
Ц Я надеюсь, Ц сказал Бес, Ц что Порог Ц это вот этот камень?
Ц Давай останемся и проверим, Ц безразлично предложил Бродяга
.
Ц На хрена нам такие знания? Ц сам у себя спросил Бес и сам же отв
етил:Ц Нам такие знания и даром не надо, и за деньги не надо. Во многом знан
ии Ц многая печаль.
Он отошел от Порога и еще раз внимательно посмотрел на Бродягу.
Ц Я сегодня видел только двадцать Адских псов.
Ц Псов Бездны, Ц поправил Бродяга. Ц Пятеро остались лежать та
м, за поворотом.
Ц И сколько еще людей осталось там же? Ц спросил Бес.
Бродяга усмехнулся.
Лицо Беса стало совсем серьезным.
Ц Ты один прошел через пятерых Псов?
Ц А мы, кстати, почти одного роста с тобой, Ц сказал Бродяга.
Ц Если ты намекаешь на одежду, Ц Бес отряхнул свой плащ от песка
, Ц то за вон тем барханом остались мои горбатые, а вон за тем Ц горбатые т
ех несчастных. И если мы не найдем чего-нибудь подходящего в моих тюках, то
найдем, я думаю, в вещах покойничков.
Ц Лучше в твоих, Ц сказал Бродяга, подбрасывая на руке фигурку,
подобранную в Расселине. Ц Мне не хочется брать ничего из вещей проклят
ых.
Солнце уже до половины утонуло в песках. Бес подошел поближе и вн
имательно посмотрел на фигурку. Сплюнул.
Ц Ты бы и секиру выбросил, Ц посоветовал Бес.
Ц На оружие проклятье не распространяется.
Ц А на амулет?
Край цепочки покачивался, свисая с руки Бродяги.
Вой усилился. Теперь выла вся стая.
Ц Твои горбатые ночью ходят? Ц спросил Бродяга.
Бес еще раз оглянулся в сторону входа в Бездну.
Ц Мои горбатые пойдут даже по снегу, Ц сказал Бес. Ц Если нужно.
Ц А плавать они умеют? Ц спросил Бродяга. И Бес не сразу понял, чт
о это была шутка.
Они подошли к двум горбатым Беса, когда солнце наконец исчезло с
овсем. Как-то разом зажглись на небе звезды. Бродяга мельком глянул на них
. Потом посмотрел внимательней. И от неожиданности присвистнул.
Ц Ты чего там увидел? Ц спросил Бес, снимая с горбатого тяжелую
кожаную сумку.
Ц Созвездия, Ц ответил Бродяга.
Ц Ну, созвездия. Ц Бес вытащил из сумки скомканную одежду и брос
ил ее под ноги Бродяги: Ц Одевайся.
Ц Двенадцать? Ц спросил Бродяга, не сводя глаз с неба.
Ц Конечно. Ц Бес полез в другую сумку. Как оказалось, за обувью.
Ц А остальные где?
Ц Так все время только двенадцать и было, Ц сказал Бес. Ц Баран,
Бык, Парочка, Рак, Лев, Баба, Чаши, Скорпион, Стрелок, Рогатый, Мельник и Рыбы.
Названия созвездий Бес перечислил чуть заунывным голосом сель
ского учителя, явно кого-то передразнивая.
Ц Раньше их было больше. А сейчас...
Ц Что сейчас? Ц быстро переспросил Бес.
Ц Пусто небо. Двенадцать созвездий. А вот тот фонарь... Ц Бродяга
указал на громадную, в ладош величиной, звезду. Ц Неужели это Небесная ос
ь?
Ц Это Северная звезда, Ц пояснил Бес. Ц Она...
Ц Она всегда на севере, Ц сказал Бродяга, Ц я
помню.
1 2 3 4 5 6