VadikV
42
Эдуард Лимонов: «Другая
Россия»
Эдуард Лимонов
Другая Россия
«Другая Россия»: Ультра. Культура; 2003
ISBN 5-98042-008-8
Аннотация
Написанные в Лефортовской тюр
ьме и обращенные к нам бескомпромиссные лекции культового современног
о русского писателя и общественного деятеля Эдуарда Лимонова заставля
ют нас вновь задуматься о социальном устройстве и культурных традициях,
от которых зависит наше ближайшее будущее.
Эдуард Лимонов
Другая Россия
Горы, одетые садами: между гор
узкие долины, широкие равнины. «Эти горы были прежде голые скалы», Ц гово
рит старшая сестра. «Теперь они покрыты толстым слоем земли, и на них сред
и садов растут рощи самых высоких деревьев; внизу во влажных ложбинах пл
антации кофейного дерева; выше Ц финиковые пальмы, смоковницы, виноград
ники перемешаны с плантациями сахарного тростника; на нивах есть и пшени
ца, но больше рис».
«Что же это за земля?»
«Поднимемся на минуту повыше, ты увидишь её границы…»
«Но мы в центре пустыни?» Ц говорит изумлённая Вера Павловна.
«Да, в центре бывшей пустыни, Ц эта сторона так и называется Новая Россия
»
«Это где Одесса и Херсон?»
«Это в твоё время, а теперь, смотри, вот где Новая Россия».
Н. Г. Чернышевский «Что делать?
»
Петропавловская крепость, 1862 год
Предисловие
«I HAVE A DREAM…»
Я совсем было забыл, что написал книгу «Дисциплинарный санаторий», где р
азмышлял над устройством современного общества. Сегодня вспомнил в свя
зи с тем, что получил письмо, где меня один пацан из Сибири настырно спраши
вает, чего же мы, НБП, хотим, какое общество хотим построить. На Западе сейч
ас считается счастливой монотонная долгая жизнь по стандартам Западно
й цивилизации. То есть нетяжелая работа, какая-нибудь служба с бумагами с
вязанная, всю жизнь одна неразрывная карьера, потом Ц пенсионный возрас
т, и после Ц безбедное существование пенсионера, и смерть в глубоком бес
силии старости. Государства западных стран подавляют человека, оставля
я ему только одну разрешенную самостоятельную активность Ц охоту за са
мками. В остальном Западный человек крайне ограничен в своей жизни закон
ами. Человека поработили и одомашнили. В СССР был другой строй, но и там че
ловека поработили и одомашнили. Вообще современного человека приучили
к тому, что ему всё нельзя, что он должен только работать как дурной всю св
ою жизнь и потом, не бунтуя, умереть. Качественной считается жизнь сытого
раба. Идеал: семья Ц живущая в браке пара. Так быть на самом деле не должно.
Существо, с самого рождения обречённое умереть, не должно быть каким-то д
урным вьючным мулом или той слепой лошадью, что ходит запряжённая по кру
гу, вынимая из реки воду и выливая её в арыки и на поля. Нужно взбунтоватьс
я. Нужно придумать, вычислить для нас, для нашей группы, для тех людей, кого
мы считаем своими, другую модель жизни и навязать её. Но, прежде всего, нуж
но создать новую нацию. Вокруг всё время говорят: «русские», «мы Ц русски
е», «я Ц русский», «для русских». А под этой этикеткой скрываются самые ра
зные люди. И Ельцин оказывается русский, и сизый алкаш, и грязный бомж, и ак
тивный сперматозоид Кириенко. Если они Ц русские, то я тогда не русский. Ч
то же надо делать? Надо отбирать людей для новой нации. Пусть она будет наз
ываться как-то иначе, пусть не русские, но, скажем, «евразийцы» или «скифы
». Не суть важно, но новую нацию надо создавать на других принципах, не по ц
вету волос или глаз, а по храбрости, верности принадлежности к нашей общи
не.
Нужны будут дети от новых людей. Много детей нужно будет, чтобы нация быст
ро выросла. Потому нужно разрешить многие виды семьи: те, что ведут к небыв
алому размножению. Разрешить полигамию, свободные содружества. Женщины
должны бесконечно беременеть и приносить плоды. Детей же будет содержат
ь и воспитывать община. И жить и воспитываться они будут среди взрослых. И
уже с возраста, ну скажем, десяти лет. Сейчас детей гноят в скучных школах,
снабжая их мозги и память насильно на хер ненужной никому пылью. Образов
ание станет коротким и будет иным. Мальчиков и девочек будут учить стрел
ять из гранатометов, прыгать с вертолётов, осаждать деревни и города, осв
ежёвывать овец и свиней, готовить вкусную жаркую пищу, и учить писать сти
хи. Будут спортивные состязания, борьба, свободный поединок без правил, б
ег, прыжки. Читать будут стихи Николая Гумилева и книги Льва Гумилева, цел
ые поколения будут согласно заветам Константина Леонтьева выучены люб
ить Восток. Понимать красоту синей степи и рыжих гор. И всю мерзость бетон
ных бараков в снегах, мерзость московских спальных районов.
Будем ли мы производить оружие? Конечно, будем. Будем вести войны. Но не та
кие как прежде, не фронт на фронт. Наши будут просачиваться на их территор
ии, знакомить их людей с нашим образом жизни и идеями, и самые здоровые и с
ильные из них станут нашими, нашей нацией. А потом будут вторгаться наши о
тряды, и добивать несогласных.
Нам нужна будет земля. Мёрзлая Россия захвачена лапами нетворческих туп
ых администраторов, нищих духом. Нужно будет уйти из России, свить гнездо
на свежих центральных землях, отвоевать их и там дать начало новой невид
анной цивилизации свободных воинов, сплоченных в вооруженную общину. Ко
чующих по степям и горам, воюющих в южных государствах.
Многие типы людей вынуждены будут исчезнуть. Алкогольные дяди Васи, мент
ы, чиновники и прочий бракованный материал, потеряв свои корни в обществ
е, вымрут. Вооруженную общину можно будет назвать «Государство Евразия»
. Так осуществятся мечты евразийцев 30-х годов. С нами захотят быть многие. В
озможно, мы завоюем весь мир. Люди будут погибать молодыми, но это будет ве
село. Трупы героев будем сжигать.
А какой смысл совершать революцию, если её цель Ц только захватить мини
стерские посты, вульгарные кабинеты. Мы должны будем сменить всё. И приду
мать себе Нового Бога, возможно, какой-нибудь тунгусский метеорит или же
лезную планету в холоде Космоса. Нашим Богом будет тот, кто даровал нам см
ерть. Может, нашим Богом будет Смерть. Так что как Мартин Лютер Кинг, I have a dream. Н
о его dream была бедненькая, убогенькая…
лекция первая
Монстр с заплаканными глазами: семья
Твой отец инженер или работяга Ц злой, худой, неудачливый, время от време
ни надирается. А то и вовсе, никакого папочки в семье, мать Ц в облезлой шу
бейке. Глаза вечно на мокром месте, истеричная, измученная, говорит голос
ом, в котором звучат все ахи и охи мира. Мать всегда жалко, к отцу никакого у
важения. Он Ц никто, когда пьян, ругается с телевизором. Вонючий братец (в
ариант: вонючая бабка) Ц после него противно войти в туалет. Квартира о дв
ух комнатах: слишком много мебели плюс ковры, коврики, половички, шторы. Ма
ло света.
Вечные: «Выключи свою музыку!», «Убери эту порнографию со стены!», «Я тебя
кормлю!» и прочие стенания, прелести жизни в семействе. Книг мало, только т
вои: Гитлер, Ленин, Дугин, Лимонов, «Лимонка»… Семья, сучий потрох, гнойный
аппендицит, группа тел, сжавшихся воедино во взаимном объятии страха: «С
аша, не выходи на улицу, там у подъезда какие-то парни!» Семья обучает боят
ься, трястись, усераться от страха. Это школа трусости.
Квартира, полученная с адским трудом, или купленная с огромным трудом, ко
оперативная, в последние годы советской власти. У родителей вся жизнь уш
ла на эту квартиру. Экономили, копили, собирали, купили. Потом счастливо об
живали бетонный кубик, соту во многоподъездном, многоквартирном челове
чнике. Любовно сверлили, клеили, годами подбирали дверные ручки. На план о
бустройства лоджии ушёл год. Ещё три на возведение рам и стекол. За четыре
года завоёвывают царства, Вторая Мировая Война пять продолжалась, а тут
лоджия. Её забили старыми тряпками и втиснули тебе раскладушку. Квартира
Ц как тюремная хата, где сокамерников не выбирают, как камень на шее эта
квартира, который нельзя бросить и оттого нравы какого-нибудь Южного Бу
това Ц почему-то должны быть твоими, а ты его, Южное, или какой там район, п
резираешь до рвоты.
Ты уже бреешься, а эта, блин, унизительная крепостная зависимость от жилп
лощади родителей, ты тут прописан, записан, чтоб вам всем, падлы, как крепо
стной! И когда у тебя будет твоя клетка, где можно повесить то, что ты хочеш
ь Ц хоть флаг НБП?! Когда, никогда!.. 25 тысяч баксов у тебя будут никогда. Дево
чку привести некуда. Какая тут нате вам полноценная жизнь. У пенсионеров
есть не только пенсии, у них есть квартиры, потому к ним ласково обращаютс
я власти, агентства, жулики, убеждая продать её, отдать в рент, пенсионеры
нужны.
Семья: липкая, тёплая навозная жижа, где хорошо отлежаться дня два, от побо
ев физических, в драке, и от моральных увечий. Но семья как чахотка ослабля
ет человека, изнуряет своей картошкой с котлетами, своей бессильной бесп
омощностью. Врываются завтра какие-то чужие, менты, чурки, даже защититьс
я нечем. А мать защитить, а сестру? С ними чувствуешь себя ещё более уязвим
ым.
В книгах и фильмах есть храбрые крутые герои. Были в начале века национал-
социалисты, фашисты и большевики, они покорили вначале свои страны, а поз
днее и чужие. Они шли стройными рядами, красивые, в барабанном бое и шелест
е знамён, молодые, и земля ложилась под них, как женщина, радостно. Пришел о
тец: «Опять читаешь про своих фашистов! Никогда этого не было, не было!» Се
л в кухне и гавкает…
Все вышеизложенное Ц лишь попытка воссоздания чувств пацана-подростк
а, юноши в семье. К этому можно добавить патологии, она нередко присутству
ет в жизни, Ц жиреющую маму, маму с сумками, как тяжелоатлет, не женщина, а
бидон какой-то, вьючное животное, верблюд; блевотину хрюкающего отца, но о
бойдемся без чернухи. Результат моих размышлений: Советская власть, сука
, успешно окрепостила семью квартирой. Всех привязали на цепь, оякорив кв
артирой. Ибо квартира в мерзлом российском климате Ц это разрешение на
жизнь. Прописка, квартира, работа Ц вот ассортимент ржавых тяжелых цепе
й, с помощью которых современный русский прикован к месту, недвижим, и бол
ее несвободен, чем русский XVII-го или XVIII-го века. Тогда можно было сбежать на
Дон, к казакам, к Разину, к Пугачеву. Куда сбежишь при подполковнике Путине
, везде облавы и несвободно нигде.
Письма в нашу газету «Лимонка», будучи главным редактором, я читал их, пят
ь лет все, дышали злобой и отвращением к российской действительности и к
семье. Пацанов не устраивали их мелкие, тусклые (или даже поганые) родител
и. Преобладало настроение блатной песни: «Родную мать зарезал / Отца я зар
убил / Сестренку гимназистку / В уборной утопил». Эти же чувства выразил от
лично американский режиссёр Оливер Стоун в фильме «Прирождённые убийц
ы» (мы его радостно рецензировали в первых номерах «Лимонки»). В фильме ге
рой Мики принёс кровавый ливер из мясного магазина в семью своей будущей
подружки. Мики Ц рассыльный. Гнусный вульгарный папа в семейных трусах,
вожделеющий дочь, патологическая мама, младший братик Ц семейка монстр
ов. Прямыми кишками, вонючими колбасами какими-то живут они на земле, обме
ниваясь криками. Нововлюбленная пара убивает родителей и бежит. Сквозь г
ротеск сияет нестерпимо подлинная солнечная ненависть к семье.
С российской семьёй всё ещё более неладно, чем с американской. Как правил
о детям не за что уважать своих родителей («черепа» Ц красочно и точно на
зывают их панки), Ц в подавляющем большинстве своём жертв жизни и жертв п
роизошедших в стране катастрофических «реформ». Жилплощадь в РФ сейчас
ещё более недоступна, чем при советской власти, в результате дети переси
живают в семье, вынужденно живут с родителями дольше, чем это здорово. Соз
дается неприятная обстановка, когда взрослые дети живут со стареющими р
одителями, дыша друг другу в затылок, употребляя один и тот же туалет, выну
жденно разделяя интимную жизнь друг друга. Мать по природе своей считает
сына своей собственностью и потому подсознательно хочет продлить свою
власть над ним. А отец над дочерью. А в одной квартире это возможно сделать
. Результат такого общежития отлично виден в Чечне (особенно был виден в 1-
ю войну). Это не боевые качества чеченского бойца преобладали над качест
вами русского солдата, но чеченское воспитание мужчины значительно пре
обладает над воспитанием парня в русской семье. Отсюда и возник феномен
«наших мальчиков», которых хватают в плен жестокие чеченские бородачи. Р
усские пацаны пересиживают в теплых гнездах добрых пять-десять лет доль
ше, чем нужно, и влияние дебелой, доброй, стокилограммовой российской сла
вянской мамы превращает их к призывному возрасту в тесто. Чеченский паца
н с сопливого возраста крутится среди мужчин. Наш проводит слишком много
времени среди женщин. Российская семья удушает мужчину. (Разумеется, сущ
ествуют исключения, из деревень и маленьких городков приходят более муж
ественные пацаны.) Для правильного становления мужчины пацана надо как м
ожно раньше изымать из семьи. Это вредное место, как Чернобыльская АЭС.
У меня были неплохие родители, но я все равно придумал как-то, что на самом
деле я их приёмный сын. Родители узнали, и обиделись. Вообще-то это распро
странённое явление, когда детей удручает обыденность родителей. Хочетс
я, чтоб отец был героем: чемпионом по боксу, революционером, генералом раз
ведки, боевиком, ну бандитом даже. А тут сидит неряшливый тип, и ест пельме
ни… Большинство детей смиряются с посредственностью родителей. Лучшие
Ц не смиряются. Политическая партия, такая как НБП, забирает парня из сем
ьи, дает ему примеры для подражания, и по сути дела соперничает с семьёй за
душу парня. Семья часто проигрывает нам, но и мы не всегда выигрываем. К на
шему глубокому сожалению. Ибо по сути своей Ц семья это тупик. Влияние ро
дителей-неудачников (а они в подавляющем большинстве неудачники), порой
яростных садистов, а чаще мокроглазых мазохистов, за 20-25 лет, проводимых па
цаном в семье, необратимо убивает его мужскую силу. Во французском языке
есть обиходное словечко «mere-castratrisse» Ц мать-кастратрисса, пришедшее из фрей
дизма. То есть мать-кастрирующая, лишающая в переносном смысле яиц, мужск
ого начала. Это в аккурат сказано о такого типа женщинах, как «солдатские
матери». То есть в них самих развито доминирующее мужское начало, и они яр
остно стремятся подменить своим мужским началом мужественность своих
сыновей, в переносном смысле кастрируют их.
Семья в России Ц сильнейшая институция общества. Говорят, в Китае она ещ
ё сильнее. Большинство актов казнокрадства, актов коррупции, воровства с
овершается во благо семьи. Российский чиновник крадёт деньги государст
ва, как правило, не для прожигания их в ресторане «Яр», а для постройки обш
ирной дачи, приобретения квартир для членов семьи, для детей и внуков. Нов
оявленные российские бизнесмены банальны в области вкусов и предпочте
ний: мерседес себе, мерседес Ц дочери, дачу себе, дачу сыну и семье. Конечн
о, всю эту вечную херню должна прекратить революция, но для успешной, глуб
окой, необратимой революции, для того, чтобы осуществились необратимые и
зменения в обществе, нужно разрушить его самую крепкую молекулу: семью. Э
то возможно сделать. Далеко не всегда в истории человечества общество су
ществовало в таком виде как сегодня. Может оно существовать и без семьи.
Сколько преступлений совершено во имя семьи! Сколько рабочих не участво
вали в забастовках, «заботясь» о своей семье (а в половине случаев Ц опра
вдывая ею свою трусость), сколько мужчин не ответили обидчикам ударом на
удар («У меня семья!»), смирили свою гордость. Сколько мужиков не участвова
ло в войнах последних десяти лет, и устраняется от активной деятельности
в политических партиях во имя грёбаной семьи! Между тем именно за эту тру
сость их не уважают собственные дети! Каждое поколение обывателей несёт
на себе тяжёлые вериги семьи добровольно. Якобы выращивая детей а на сам
ом деле, лукаво и трусливо прячась за детей. Дети обойдутся без тебя, мужик
, ты врёшь! У нас был в партии молодой военный, присылавший нам из провинци
и отличные боевые статьи о положении дел в армии. Как-то мы предложили обу
чить наших ребят тому, что знает сам. Он долго отмалчивался, а потом устно
передал, что не может, сослался на семью Ц жену и детей. Каждый обыватель
приносит себя в непрошеную жертву своей семье, чтобы его дети повторили
тот же, также никому не нужный, выдуманный «подвиг» Ц принесли себя в жер
тву своей.
1 2 3 4
42
Эдуард Лимонов: «Другая
Россия»
Эдуард Лимонов
Другая Россия
«Другая Россия»: Ультра. Культура; 2003
ISBN 5-98042-008-8
Аннотация
Написанные в Лефортовской тюр
ьме и обращенные к нам бескомпромиссные лекции культового современног
о русского писателя и общественного деятеля Эдуарда Лимонова заставля
ют нас вновь задуматься о социальном устройстве и культурных традициях,
от которых зависит наше ближайшее будущее.
Эдуард Лимонов
Другая Россия
Горы, одетые садами: между гор
узкие долины, широкие равнины. «Эти горы были прежде голые скалы», Ц гово
рит старшая сестра. «Теперь они покрыты толстым слоем земли, и на них сред
и садов растут рощи самых высоких деревьев; внизу во влажных ложбинах пл
антации кофейного дерева; выше Ц финиковые пальмы, смоковницы, виноград
ники перемешаны с плантациями сахарного тростника; на нивах есть и пшени
ца, но больше рис».
«Что же это за земля?»
«Поднимемся на минуту повыше, ты увидишь её границы…»
«Но мы в центре пустыни?» Ц говорит изумлённая Вера Павловна.
«Да, в центре бывшей пустыни, Ц эта сторона так и называется Новая Россия
»
«Это где Одесса и Херсон?»
«Это в твоё время, а теперь, смотри, вот где Новая Россия».
Н. Г. Чернышевский «Что делать?
»
Петропавловская крепость, 1862 год
Предисловие
«I HAVE A DREAM…»
Я совсем было забыл, что написал книгу «Дисциплинарный санаторий», где р
азмышлял над устройством современного общества. Сегодня вспомнил в свя
зи с тем, что получил письмо, где меня один пацан из Сибири настырно спраши
вает, чего же мы, НБП, хотим, какое общество хотим построить. На Западе сейч
ас считается счастливой монотонная долгая жизнь по стандартам Западно
й цивилизации. То есть нетяжелая работа, какая-нибудь служба с бумагами с
вязанная, всю жизнь одна неразрывная карьера, потом Ц пенсионный возрас
т, и после Ц безбедное существование пенсионера, и смерть в глубоком бес
силии старости. Государства западных стран подавляют человека, оставля
я ему только одну разрешенную самостоятельную активность Ц охоту за са
мками. В остальном Западный человек крайне ограничен в своей жизни закон
ами. Человека поработили и одомашнили. В СССР был другой строй, но и там че
ловека поработили и одомашнили. Вообще современного человека приучили
к тому, что ему всё нельзя, что он должен только работать как дурной всю св
ою жизнь и потом, не бунтуя, умереть. Качественной считается жизнь сытого
раба. Идеал: семья Ц живущая в браке пара. Так быть на самом деле не должно.
Существо, с самого рождения обречённое умереть, не должно быть каким-то д
урным вьючным мулом или той слепой лошадью, что ходит запряжённая по кру
гу, вынимая из реки воду и выливая её в арыки и на поля. Нужно взбунтоватьс
я. Нужно придумать, вычислить для нас, для нашей группы, для тех людей, кого
мы считаем своими, другую модель жизни и навязать её. Но, прежде всего, нуж
но создать новую нацию. Вокруг всё время говорят: «русские», «мы Ц русски
е», «я Ц русский», «для русских». А под этой этикеткой скрываются самые ра
зные люди. И Ельцин оказывается русский, и сизый алкаш, и грязный бомж, и ак
тивный сперматозоид Кириенко. Если они Ц русские, то я тогда не русский. Ч
то же надо делать? Надо отбирать людей для новой нации. Пусть она будет наз
ываться как-то иначе, пусть не русские, но, скажем, «евразийцы» или «скифы
». Не суть важно, но новую нацию надо создавать на других принципах, не по ц
вету волос или глаз, а по храбрости, верности принадлежности к нашей общи
не.
Нужны будут дети от новых людей. Много детей нужно будет, чтобы нация быст
ро выросла. Потому нужно разрешить многие виды семьи: те, что ведут к небыв
алому размножению. Разрешить полигамию, свободные содружества. Женщины
должны бесконечно беременеть и приносить плоды. Детей же будет содержат
ь и воспитывать община. И жить и воспитываться они будут среди взрослых. И
уже с возраста, ну скажем, десяти лет. Сейчас детей гноят в скучных школах,
снабжая их мозги и память насильно на хер ненужной никому пылью. Образов
ание станет коротким и будет иным. Мальчиков и девочек будут учить стрел
ять из гранатометов, прыгать с вертолётов, осаждать деревни и города, осв
ежёвывать овец и свиней, готовить вкусную жаркую пищу, и учить писать сти
хи. Будут спортивные состязания, борьба, свободный поединок без правил, б
ег, прыжки. Читать будут стихи Николая Гумилева и книги Льва Гумилева, цел
ые поколения будут согласно заветам Константина Леонтьева выучены люб
ить Восток. Понимать красоту синей степи и рыжих гор. И всю мерзость бетон
ных бараков в снегах, мерзость московских спальных районов.
Будем ли мы производить оружие? Конечно, будем. Будем вести войны. Но не та
кие как прежде, не фронт на фронт. Наши будут просачиваться на их территор
ии, знакомить их людей с нашим образом жизни и идеями, и самые здоровые и с
ильные из них станут нашими, нашей нацией. А потом будут вторгаться наши о
тряды, и добивать несогласных.
Нам нужна будет земля. Мёрзлая Россия захвачена лапами нетворческих туп
ых администраторов, нищих духом. Нужно будет уйти из России, свить гнездо
на свежих центральных землях, отвоевать их и там дать начало новой невид
анной цивилизации свободных воинов, сплоченных в вооруженную общину. Ко
чующих по степям и горам, воюющих в южных государствах.
Многие типы людей вынуждены будут исчезнуть. Алкогольные дяди Васи, мент
ы, чиновники и прочий бракованный материал, потеряв свои корни в обществ
е, вымрут. Вооруженную общину можно будет назвать «Государство Евразия»
. Так осуществятся мечты евразийцев 30-х годов. С нами захотят быть многие. В
озможно, мы завоюем весь мир. Люди будут погибать молодыми, но это будет ве
село. Трупы героев будем сжигать.
А какой смысл совершать революцию, если её цель Ц только захватить мини
стерские посты, вульгарные кабинеты. Мы должны будем сменить всё. И приду
мать себе Нового Бога, возможно, какой-нибудь тунгусский метеорит или же
лезную планету в холоде Космоса. Нашим Богом будет тот, кто даровал нам см
ерть. Может, нашим Богом будет Смерть. Так что как Мартин Лютер Кинг, I have a dream. Н
о его dream была бедненькая, убогенькая…
лекция первая
Монстр с заплаканными глазами: семья
Твой отец инженер или работяга Ц злой, худой, неудачливый, время от време
ни надирается. А то и вовсе, никакого папочки в семье, мать Ц в облезлой шу
бейке. Глаза вечно на мокром месте, истеричная, измученная, говорит голос
ом, в котором звучат все ахи и охи мира. Мать всегда жалко, к отцу никакого у
важения. Он Ц никто, когда пьян, ругается с телевизором. Вонючий братец (в
ариант: вонючая бабка) Ц после него противно войти в туалет. Квартира о дв
ух комнатах: слишком много мебели плюс ковры, коврики, половички, шторы. Ма
ло света.
Вечные: «Выключи свою музыку!», «Убери эту порнографию со стены!», «Я тебя
кормлю!» и прочие стенания, прелести жизни в семействе. Книг мало, только т
вои: Гитлер, Ленин, Дугин, Лимонов, «Лимонка»… Семья, сучий потрох, гнойный
аппендицит, группа тел, сжавшихся воедино во взаимном объятии страха: «С
аша, не выходи на улицу, там у подъезда какие-то парни!» Семья обучает боят
ься, трястись, усераться от страха. Это школа трусости.
Квартира, полученная с адским трудом, или купленная с огромным трудом, ко
оперативная, в последние годы советской власти. У родителей вся жизнь уш
ла на эту квартиру. Экономили, копили, собирали, купили. Потом счастливо об
живали бетонный кубик, соту во многоподъездном, многоквартирном челове
чнике. Любовно сверлили, клеили, годами подбирали дверные ручки. На план о
бустройства лоджии ушёл год. Ещё три на возведение рам и стекол. За четыре
года завоёвывают царства, Вторая Мировая Война пять продолжалась, а тут
лоджия. Её забили старыми тряпками и втиснули тебе раскладушку. Квартира
Ц как тюремная хата, где сокамерников не выбирают, как камень на шее эта
квартира, который нельзя бросить и оттого нравы какого-нибудь Южного Бу
това Ц почему-то должны быть твоими, а ты его, Южное, или какой там район, п
резираешь до рвоты.
Ты уже бреешься, а эта, блин, унизительная крепостная зависимость от жилп
лощади родителей, ты тут прописан, записан, чтоб вам всем, падлы, как крепо
стной! И когда у тебя будет твоя клетка, где можно повесить то, что ты хочеш
ь Ц хоть флаг НБП?! Когда, никогда!.. 25 тысяч баксов у тебя будут никогда. Дево
чку привести некуда. Какая тут нате вам полноценная жизнь. У пенсионеров
есть не только пенсии, у них есть квартиры, потому к ним ласково обращаютс
я власти, агентства, жулики, убеждая продать её, отдать в рент, пенсионеры
нужны.
Семья: липкая, тёплая навозная жижа, где хорошо отлежаться дня два, от побо
ев физических, в драке, и от моральных увечий. Но семья как чахотка ослабля
ет человека, изнуряет своей картошкой с котлетами, своей бессильной бесп
омощностью. Врываются завтра какие-то чужие, менты, чурки, даже защититьс
я нечем. А мать защитить, а сестру? С ними чувствуешь себя ещё более уязвим
ым.
В книгах и фильмах есть храбрые крутые герои. Были в начале века национал-
социалисты, фашисты и большевики, они покорили вначале свои страны, а поз
днее и чужие. Они шли стройными рядами, красивые, в барабанном бое и шелест
е знамён, молодые, и земля ложилась под них, как женщина, радостно. Пришел о
тец: «Опять читаешь про своих фашистов! Никогда этого не было, не было!» Се
л в кухне и гавкает…
Все вышеизложенное Ц лишь попытка воссоздания чувств пацана-подростк
а, юноши в семье. К этому можно добавить патологии, она нередко присутству
ет в жизни, Ц жиреющую маму, маму с сумками, как тяжелоатлет, не женщина, а
бидон какой-то, вьючное животное, верблюд; блевотину хрюкающего отца, но о
бойдемся без чернухи. Результат моих размышлений: Советская власть, сука
, успешно окрепостила семью квартирой. Всех привязали на цепь, оякорив кв
артирой. Ибо квартира в мерзлом российском климате Ц это разрешение на
жизнь. Прописка, квартира, работа Ц вот ассортимент ржавых тяжелых цепе
й, с помощью которых современный русский прикован к месту, недвижим, и бол
ее несвободен, чем русский XVII-го или XVIII-го века. Тогда можно было сбежать на
Дон, к казакам, к Разину, к Пугачеву. Куда сбежишь при подполковнике Путине
, везде облавы и несвободно нигде.
Письма в нашу газету «Лимонка», будучи главным редактором, я читал их, пят
ь лет все, дышали злобой и отвращением к российской действительности и к
семье. Пацанов не устраивали их мелкие, тусклые (или даже поганые) родител
и. Преобладало настроение блатной песни: «Родную мать зарезал / Отца я зар
убил / Сестренку гимназистку / В уборной утопил». Эти же чувства выразил от
лично американский режиссёр Оливер Стоун в фильме «Прирождённые убийц
ы» (мы его радостно рецензировали в первых номерах «Лимонки»). В фильме ге
рой Мики принёс кровавый ливер из мясного магазина в семью своей будущей
подружки. Мики Ц рассыльный. Гнусный вульгарный папа в семейных трусах,
вожделеющий дочь, патологическая мама, младший братик Ц семейка монстр
ов. Прямыми кишками, вонючими колбасами какими-то живут они на земле, обме
ниваясь криками. Нововлюбленная пара убивает родителей и бежит. Сквозь г
ротеск сияет нестерпимо подлинная солнечная ненависть к семье.
С российской семьёй всё ещё более неладно, чем с американской. Как правил
о детям не за что уважать своих родителей («черепа» Ц красочно и точно на
зывают их панки), Ц в подавляющем большинстве своём жертв жизни и жертв п
роизошедших в стране катастрофических «реформ». Жилплощадь в РФ сейчас
ещё более недоступна, чем при советской власти, в результате дети переси
живают в семье, вынужденно живут с родителями дольше, чем это здорово. Соз
дается неприятная обстановка, когда взрослые дети живут со стареющими р
одителями, дыша друг другу в затылок, употребляя один и тот же туалет, выну
жденно разделяя интимную жизнь друг друга. Мать по природе своей считает
сына своей собственностью и потому подсознательно хочет продлить свою
власть над ним. А отец над дочерью. А в одной квартире это возможно сделать
. Результат такого общежития отлично виден в Чечне (особенно был виден в 1-
ю войну). Это не боевые качества чеченского бойца преобладали над качест
вами русского солдата, но чеченское воспитание мужчины значительно пре
обладает над воспитанием парня в русской семье. Отсюда и возник феномен
«наших мальчиков», которых хватают в плен жестокие чеченские бородачи. Р
усские пацаны пересиживают в теплых гнездах добрых пять-десять лет доль
ше, чем нужно, и влияние дебелой, доброй, стокилограммовой российской сла
вянской мамы превращает их к призывному возрасту в тесто. Чеченский паца
н с сопливого возраста крутится среди мужчин. Наш проводит слишком много
времени среди женщин. Российская семья удушает мужчину. (Разумеется, сущ
ествуют исключения, из деревень и маленьких городков приходят более муж
ественные пацаны.) Для правильного становления мужчины пацана надо как м
ожно раньше изымать из семьи. Это вредное место, как Чернобыльская АЭС.
У меня были неплохие родители, но я все равно придумал как-то, что на самом
деле я их приёмный сын. Родители узнали, и обиделись. Вообще-то это распро
странённое явление, когда детей удручает обыденность родителей. Хочетс
я, чтоб отец был героем: чемпионом по боксу, революционером, генералом раз
ведки, боевиком, ну бандитом даже. А тут сидит неряшливый тип, и ест пельме
ни… Большинство детей смиряются с посредственностью родителей. Лучшие
Ц не смиряются. Политическая партия, такая как НБП, забирает парня из сем
ьи, дает ему примеры для подражания, и по сути дела соперничает с семьёй за
душу парня. Семья часто проигрывает нам, но и мы не всегда выигрываем. К на
шему глубокому сожалению. Ибо по сути своей Ц семья это тупик. Влияние ро
дителей-неудачников (а они в подавляющем большинстве неудачники), порой
яростных садистов, а чаще мокроглазых мазохистов, за 20-25 лет, проводимых па
цаном в семье, необратимо убивает его мужскую силу. Во французском языке
есть обиходное словечко «mere-castratrisse» Ц мать-кастратрисса, пришедшее из фрей
дизма. То есть мать-кастрирующая, лишающая в переносном смысле яиц, мужск
ого начала. Это в аккурат сказано о такого типа женщинах, как «солдатские
матери». То есть в них самих развито доминирующее мужское начало, и они яр
остно стремятся подменить своим мужским началом мужественность своих
сыновей, в переносном смысле кастрируют их.
Семья в России Ц сильнейшая институция общества. Говорят, в Китае она ещ
ё сильнее. Большинство актов казнокрадства, актов коррупции, воровства с
овершается во благо семьи. Российский чиновник крадёт деньги государст
ва, как правило, не для прожигания их в ресторане «Яр», а для постройки обш
ирной дачи, приобретения квартир для членов семьи, для детей и внуков. Нов
оявленные российские бизнесмены банальны в области вкусов и предпочте
ний: мерседес себе, мерседес Ц дочери, дачу себе, дачу сыну и семье. Конечн
о, всю эту вечную херню должна прекратить революция, но для успешной, глуб
окой, необратимой революции, для того, чтобы осуществились необратимые и
зменения в обществе, нужно разрушить его самую крепкую молекулу: семью. Э
то возможно сделать. Далеко не всегда в истории человечества общество су
ществовало в таком виде как сегодня. Может оно существовать и без семьи.
Сколько преступлений совершено во имя семьи! Сколько рабочих не участво
вали в забастовках, «заботясь» о своей семье (а в половине случаев Ц опра
вдывая ею свою трусость), сколько мужчин не ответили обидчикам ударом на
удар («У меня семья!»), смирили свою гордость. Сколько мужиков не участвова
ло в войнах последних десяти лет, и устраняется от активной деятельности
в политических партиях во имя грёбаной семьи! Между тем именно за эту тру
сость их не уважают собственные дети! Каждое поколение обывателей несёт
на себе тяжёлые вериги семьи добровольно. Якобы выращивая детей а на сам
ом деле, лукаво и трусливо прячась за детей. Дети обойдутся без тебя, мужик
, ты врёшь! У нас был в партии молодой военный, присылавший нам из провинци
и отличные боевые статьи о положении дел в армии. Как-то мы предложили обу
чить наших ребят тому, что знает сам. Он долго отмалчивался, а потом устно
передал, что не может, сослался на семью Ц жену и детей. Каждый обыватель
приносит себя в непрошеную жертву своей семье, чтобы его дети повторили
тот же, также никому не нужный, выдуманный «подвиг» Ц принесли себя в жер
тву своей.
1 2 3 4