Ц Концентрация в ампуле смертельна
я, примерно три тысячи единиц… И если даже 57-й случайно или намеренно разв
едут до нужной пропорции и угостят кого-нибудь таким коктейлем… Надо ду
мать, клиент или загнется от болевого шока, или вызовет “скорую” и окажет
ся в больнице с вполне опознаваемыми симптомами Ц жар, постоянная жажда
и резкая боль во всех костях в сочетании с бурным ростом волосяно-покров
а. И это все на фоне достаточно характерных галлюцинаций… Без наблюдения
специалистов и без введения комплекса тщательно сбалансированных пре
паратов, подавляющих побочные эффекты, удачная мутация практически нев
озможна.
Капитан коротко глянул на Седого и Руслана. Седой кивнул в ответ, сделав п
ометку в блокноте. Все в порядке, если кандидат в объекты действительно о
кажется на больничной койке, они его не пропустят… Но почему-то Капитану
казалось, что Эскулап кое-что не договаривает… И он спросил:
Ц А как тогда объяснить все зафиксированные случаи спонтанной ликантр
опии? Насколько я знаю, таких было немало, а никаким наблюдением или препа
ратами там и не пахло.
Ц Ну, на самом-то деле реальных ликантропов было куда меньше, чем можно в
ообразить при изучении легенд, сказок и мифов о них… Надо понимать, что ка
ждый такой случай народной молвой тиражировался, превращался в бродячи
й сюжет. Черт возьми, мы три года мотались по медвежьим углам и вслушивали
сь в маразматический лепет столетних бабок, пока…
Эскулап неожиданно замолчал на середине фразы, и собравшийся было оборв
ать его Капитан ничего не сказал. Незачем трубить о том, что Эскулап со тов
арищи не только собирал всевозможные деревенские страшилки, но и активн
о разыскивал и раскапывал позабытые, позаброшенные могилы, часто распол
оженные снаружи кладбищенских оград и не имеющие никаких опознаватель
ных знаков.
Раскапывал, пока не обнаружил в одной на удивление сохранившийся за мног
ие десятилетия труп человека, человеком на деле только выглядевшего…
Но ни к чему оповещать собравшихся, откуда появился на свет вирус Ц дале
кий предок штамма-57… Штамма, превращавшего человека в крайне опасную, поч
ти неуязвимую смертоносную тварь.
Хотя почти все собравшиеся могли бы вычислить это, как вычислил в свое вр
емя сам Капитан. Да кое-кто и вычислил, недаром среди узкого круга сотрудн
иков Лаборатории ходили упорные слухи, что в Виварии имеется некая секре
тная даже от них комната, своего рода кунсткамера, где хранятся вызывающ
ие оторопь находки группы Эскулапа.
Среди прочего шепотом, на ухо, назывался человеческий череп с сорока вос
емью зубами; похороненный лет пятьдесят назад очень неприятного вида мл
аденец, сердце которого до сих пор продолжает ритмично сокращаться; чело
век (?), место левого полушария мозга которого занимало странное медузооб
разное существо, пустившее отростки во все органы и явно находившееся пр
и жизни в полном симбиозе с давшим ему приют организмом…
Капитан знал точно, что такой кунст-камеры нет (по крайней мере в Виварии).
Знал и другое Ц дыма без огня не бывает. Но кто бы и о чем бы ни догадывался
, история происхождения 57-го была запретной темой для разговоров при любы
х обстоятельствах. Эскулап и сам понял, что начал не в том, и перевел стрел
ки на Доктора, так до сих пор и молчавшего.
Ц Ну, генетические особенности организмов, предрасположенных к ликант
ропии Ц это исключительно по части Виктора Эльдаровича… Я же отвечаю на
конкретный вопрос: шанс, что в контакт с 57-м вступит человек, способный пер
ежить мутацию и не загнуться, ничтожно мал Ц один из нескольких десятко
в миллионов. Иначе у нас под действием природных, гораздо более слабых шт
аммов в каждой рощице выл бы ночами оборотень… А по утрам спецмашины соб
ирали бы останки растерзанных тел…
Капитан поморщился. В Лаборатории даже между посвященными употреблять
слово “оборотень” считалось дурным тоном. Предпочитали говорить “объе
кт”, “ликан”, “объект W”, и т.д.
А Доктор, как оказалось, ушел в себя не настолько глубоко, чтобы не слышать
своего имени. Впрочем, к генным особенностям ликантропии его речь не име
ла никакого отношения.
Ц Вы понимаете, о чем вы говорите? Так вот спокойно говорите? Нет, ни хрена
вы не понимаете… Это Паломарес, биологический Паломарес
В окрестностях испанског
о местечка Паломарес американцы умудрились потерять четыре атомные бо
мбы, сброшенные с самолета в результате нештатной ситуации (ни одна, по сч
астью, не взорвалась). Одна шлепнулась прямо на грядки крестьянского ого
рода, две другие тоже отыскались быстро, а вот четвертую, рухнувшую в море
на приличной глубине, искали и поднимали несколько месяцев. … Какая
там, к чертям, больница, у всех сейчас в домашних аптечках навалом самых с
ильных обезболивающих… или штамм может по в организм наркомана, он перен
есет мутацию под кайфом и ничего не поймет даже… Да и вообще, кто проверял
действие 57-го на нормального и здорового человека, не страдавшего от недо
едания и хронических заболеваний? Никто не проверял! Вспомните, кем были
раньше объекты… Какой там один шанс из миллионов… если кто-то и умрет от с
верхударной дозы, то остаются те, кто будет его пытаться спасти и кто буде
т его вскрывать и хоронить… Это будет не Паломарес, это будет биологичес
кий Чернобыль, Хиросима и Нагасаки вместе взятые… Мы не можем допускать
и предполагать даже в порядке горячечного бреда… ни малейшей вероятнос
ти того, что контейнер будет вскрыт. Мы должны разбиться в лепешку, чтобы э
того не случилось! И не одни мы! Ничего мы сами не сделаем… В городе должно
быть объявлено чрезвычайное положение и биологическая тревога! Карант
ин! Обсервация! Перекрыть все выезды, искать этот чертов контейнер должн
ы все: милиция, МЧС, армия, ФСБ, медики… Объявить награду по всем телеканал
ам, пообещать деньги любому, вернувшему 57-й, пусть он даже работает или раб
отал в Лаборатории…
Доктор замолчал, выдохнувшись. Остальные тоже молчали, потрясенные неож
иданным предложением. Пауза затягивалась, и нарушил ее Капитан, сказавши
й проникновенно и мягко:
Ц То есть вы предлагаете рассекретить деятельность Лаборатории? Преда
ть гласности все результаты работы? Других способов поднять по тревоге с
иловиков я пока не вижу.
Ц Да! Все всплывет так или иначе, но если мы не вытащим голову из песка, всп
лывут и трупы, всплывут в таком кровавом болоте…
Ц Для начала всплывет наш Виварий… Точнее, ваш Виварий, Ц сказал Капита
н медленно, словно рассуждая сам с собой. Ц Вы когда-нибудь слышали про д
октора Менгеле
Й. Менгеле Ц врач-нацист, ставивший садистские опыты на людях.
? Между прочим, что бы там ни говорить с точки зрения физиологии и ген
етики, юридически все объекты Ц до сих пор люди. И когда вы берете пилу и т
репанируете им череп, то это не вивисекция животного. Это с точки зрения з
акона убийство. Садистское убийство.
Он в упор смотрел на Виктора Эльдаровича. Если Доктор на этом не сломаетс
я, то ему отсюда не выйти. Его отсюда вынесут. Слова не важны, если в глазах с
ейчас не дернется страх, то не помогут ни уговоры, ни пленки, зафиксировав
шие во всех подробностях проводимые Доктором операции…
Доктор сломался. Капитан с удовлетворением отметил, что направление мыс
лей собеседника изменилось, на место опасений за судьбы человечества пр
ишла тревога о своей личной и персональной судьбе.
По лицу Доктора можно было читать, как по открытой книге, Ц выражение обл
ичительного пафоса исчезло, взгляд растерянно перебегал с одного собес
едника на другого, пальцы нервно крошили сигарету. Но стоит подать немно
го назад, успокоить расшалившиеся интеллигентские нервы. И Капитан сказ
ал:
Ц В любом случае решать вопрос о рассекречивании и привлечении сил со с
тороны придется не нам. Генерал должен был вернуться через два дня. Думаю,
получив сообщение о произошедшем, вернется раньше. Все наши соображения
я ему доложу в сжатом виде. И буду, Виктор Эльдарович, настаивать на провед
ении в жизнь вашего предложения. Единственное уточнение Ц посторонних
привлекать надо втемную, сочинить убедительную легенду. Даже две, три, че
тыре легенды, если понадобится… Надо срочно и тщательно продумать, откуд
а в официально занимающейся растениеводством Лаборатории такие убойны
е снадобья. Но это утром, на свежую голову.
Он еще раз внимательно посмотрел на Доктора. Вроде успокоился, уже не рве
тся разоблачать и срывать маски; но все равно пригляд за ним нужен…

Чтобы не повторилась история с Марченко.
Под утро Колыванову приснилась охота. Старинная псовая охота, многолюдн
ая и зрелищная: захлебывались звонким лаем гончие-арлекины, рвались со с
ворок борзые; багроволицый, седоусый доезжачий
Здесь и далее: доезжачий
Ц в старинной комплектной охоте руководил гончими; выжлятники Ц его по
мощники; остров Ц небольшой окруженный полем лес; выжловка Ц гончая-су
ка; мастерить (для собак) Ц сходить со следа зверя, срезая путь напрямик; п
о зрячему Ц не спуская глаз с бегущего зверя; щипцы Ц челюсти (у борзых с
обак). изо всех сил трубил в рог “по зрячему”, рискуя заработать апоп
лексический удар; выжлятники азартно науськивали спущенных со смычки с
обак…
Наверное, все это выглядело бы красиво и увлекательно, если бы не одна мал
ость Ц дичью был он, Колыванов.
…Он метался на кругах по обширному лесистому острову, не желая выходить
в поле, под острые зубы борзых, Ц метался почему-то на четвереньках; и как
ни странно, так бежать было ему легко и удобно… Гончие заливались и справ
а, и слева, пока невидимые сквозь густой кустарник, он резко менял направл
ение бега, сбивая их с толку, Ц но вот молодая и паратая выжловка пегой мо
лнией прорвалась сквозь кустарник и замастерила по зрячему…
Остальные немного поотстали, но от переливов проклятой суки казалось, чт
о вся стая на хвосте, что он бежит медленно, что до борзых дело не дойдет и в
се кончится здесь, в острове, в быстротечной и кровавой схватке с гончими.
Но Колыванов не боялся Ц удивительно, но он ничего не боялся.
Он чуть сбавил темп, позволив выжловке сократить дистанцию, резко развер
нулся Ц и напал. Не ударил рукой или ногой Ц вцепился зубами в плечо, рез
ко мотнул головой, вырывая, выдирая шесть и мясо, почувствовал на губах пр
яный вкус крови, коротко рыкнул, перекрывая жалобный визг выжловки, и сно
ва понесся, закладывая широкую дугу вдоль края острова.
Но травили его мастера своего дела Ц еще три смычка гончих, наброшенных
выжлятниками, рванулись наперерез, наседая, дыша в затылок, и Колыванов п
оневоле вырвался из острова и понесся по полю, по пожухлой осенней граве.
Хрипло проревел охотничий рог, и в травлю включились борзые.
Он бежал быстро, но где уж было тягаться на открытом месте с этими четверо
ногими молниями, рожденными и выращенными для бега, и только для бега. Рас
стояние до погони сокращалось, он поневоле поворачивал, огибая препятст
вия Ц редкие кустики, кучи свезенных со всего поля камней, поросшие дики
м малинником, Ц и борзые, мастеря, срезали путь на каждом его повороте, пр
иближаясь все больше и больше.
И все-таки он почти ушел Ц псы начали уставать, а до другого, гораздо боль
шего острова оставалось всего сотни полторы саженей, когда несущаяся пе
рвой борзая напрягла в запредельном усилии готовые разорваться мышцы и
связки Ц и преодолела-таки несколько разделявших их шагов, до глотки до
браться не успевала, ухватила сзади и сразу подогнула лапы, повисла живы
м якорем.
Колыванов потерял темп, крутнулся колесом Ц сбросить, стряхнуть с хвост
а помеху. Но тут же набежали остальные, вцепляясь мертвой хваткой повсюд
у: в бока, в загривок, в уши, в ноги (или все же в лапы?). Впрочем, в свалку полезл
и не все, лишь самые злобные и вязкие, притравленные по крупному и опасном
у зверю, Ц остальные, не меньше половины своры, поскуливая и повизгивая,
плотно сбились чуть поодаль…
Глаза заливала кровь, не то своя, не то чужая. Он бился молча, ворочаясь под
навалившимися со всех сторон телами, казавшимися ему слабыми и невесомы
ми. И как бывает порой в таких дурных снах, укусы узких щучьих щипцов борзы
х не причиняли ему почти никакого вреда Ц он не чувствовал боли, мышцы ра
ботали великолепно, словно и не терзали их острые собачьи клыки.
А противникам доставалось всерьез: то одна, то другая борзая вылетали из
кучи сплетенных тел Ц одни тут же бросались обратно, не обращая внимани
я на страшные раны и волоча за собой свисающие внутренности, другие оста
вались лежать на месте.
Он победил бы, он перебил бы их всех до единой, но по мягкой земле глухо заш
лепали копыта Ц наезжали охотники. Передний, явно среди них главный, оде
тый в роскошный, сверху донизу расшитый серебром охотничий кафтан, предо
стерегающе поднял руку:
Ц Мой!
Спутники послушно придержали коней, и главный, подъезжая, протянул уважи
тельно, с ударением на последнем слоге:
Ц Матеро-о-ой…
Но с седла не спрыгнул, не стал пытаться брать живым…
Колыванов видел все это урывками, не прекращая драки, но понял одно: надо у
бить, надо немедленно убить этого самого опасного Ц тогда остальные не
в счет, тогда они разбегутся или погибнут. Он изготовился прыгнуть, стрях
нуть борзых, стряхнуть пусть даже с кусками собственной плоти на зубах.
Охотник тоже выбирал удобный момент, свесившись с седла и перевернув пле
ть-камчу вверх тяжелым серебрянным шаром, венчавшим рукоять.
Колыванов успел первым, вывернувшись, выскользнув ужом из-под рычащей и
взвывающей груды; разминулся в полете с рассекшей воздух камчой и вонзил
клыки в расшитую серебром грудь… нет, попытался вонзить Ц неведомая си
ла отбросила его, отшвырнула без всякого видимого удара, ошеломив на мгн
овение резкой, пронзившей насквозь болью…
Собачьих зубов, впившихся в его тяжело рухнувшее тело, он опять не почувс
твовал Ц мгновенно, как каучуковый мячик, оттолкнулся от земли и от затр
ещавших под лапами (или все же ногами?) вражьих костей, взмыл в воздух, целя
сь в глотку, в беззащитную, не укрытую проклятым металлом глотку.
На этот раз охотник не оплошал: серебряный шар с маху вломился в висок Кол
ыванову Ц тот почувствовал, как гoлова с отвратительным хрустом разлета
ется на куски, и это было безумно больно.
…Осколки черепа с огромной скоростью неслись к разным концам Вселенной,
и каждый осколок беззвучно вопил от нестерпимой, ужасающей боли. Но что-т
о осталось, что-то осталось от Колыванова и на этой грешной земле, и это чт
о-то беспощадно вцепилось в горло врага, круша и разрывая мышцы, позвонки
, артерии…
Он торжествующе взвыл, победно и яростно, несмотря на разбитую голову и з
абивавшее кровавое месиво, Ц взвыл так, что шарахнулись в стороны вроде
ко всему привычные кони остальных охотников, а уцелевшие борзые начали п
ятиться, поджав хвосты, от залитого кровью места побоища.
Взвыл Ц и умер на самой высокой ноте своего победного воя.

Глава V

Разбудило его не солнце, как то обычно бывало. Комн
ату для спальни Колыванов выбрал так, чтобы окна выходили на юго-восток, ч
тобы первые лучи восходящего весеннего или летнего солнца падали первы
м делом на его кровать Ц был он “жаворонком”, обожал вставать рано, на зар
е, и часто дразнил засоней любившую поспать Катю…
Но сегодня солнце, напрочь затянутое тучами, к его пробуждению не имело н
и малейшего отношения Ц проснулся Колыванов от размеренных и болезнен
ных ударов по голове.
Это проклятый охотник никак не угомонится… что ему еще надо, он же убил ме
ня, совсем убил… и умер сам… Ц подумал Колыванов, просыпаясь; но уже в сле
дующую секунду сообразил, что и охотник, и разбитая им голова остались та
м, за гранью реальности, в диком и безумном сне…
Гулкие удары по голове, впрочем, никуда от этого понимания не исчезли, но п
осле шестого или седьмого он узнал их Ц старинные часы, это били старинн
ые напольные часы с маятником, в корпусе из резного дерева, стоявшие в спа
льне.
Но почему так много ударов? Утром их должно быть гораздо меньше… С этой мы
слью Колыванов открыл глаза.
С часами творилось что-то неладное. Во-первых, они стояли не на своем обыч
ном месте; во-вторых, продолжали бессмысленно и тупо отбивать непонятно
какое время Ц Колыванов сбился со счета, но был уверен, что с момента окон
чательного пробуждения прозвучало не менее двадцати гулких “бо-бомм!
1 2 3 4 5 6