Ромска и Рубихвост едва сдержались, чтобы не рассмеяться ему в спину.— Ну ты и загнула, — прошептал рулевой. — Рыбьи кишки на прогорклом масле — ну и гадость! ГЛАВА 8 Весенняя заря на чистом, без единого облачка небе только поднималась над Рэдволлом, когда маленький Арвин, подскочив к кровати Пижмы в лазарете, огрел ее подушкой.— Вставай, Пижма! Соня-просоня!Такое оскорбление ежиха оставить без наказания не могла.— Сейчас я тебе покажу, кто у нас соня-просоня! — воскликнула она.Вызов был принят, и дуэль на подушках началась.— Злючка-колючка! — обзывался Арвин, нападая на Пижму.— Ах ты личинка! Вот я тебе задам! — кричала она в ответ, переходя в контратаку.Разумеется, через пару минут одна из подушек наткнулась на край кровати и распоролась от края до края. Вся палата лазарета оказалась засыпана перьями, а баловники повалились на кровати, умирая от смеха.— Ах вот как эти хулиганы ведут себя там, где положено тихо лежать и выздоравливать! — сказала сестра Цецилия, появившаяся на пороге лазаретной палаты. Уперев руки в бока, она недовольно заявила: — А я-то собиралась нести вам завтрак в постель! Я-то по глупости своей подумала, что вы больны, устали и что вам нужно отдохнуть.Пижма попыталась сказать что-то в свое оправдание, но тут маленькое перышко попало ей в нос, и она чихнула.Арвин невинно улыбнулся и подошел к рассерженной сестре Цецилии.— По-моему, Пижма немножко простудилась, — сказал он.Но обмануть опытную, много повидавшую на своем веку мышь оказалось не так легко. Уловка не сработала.— Этого еще не хватало! — заявила сестра Цецилия. — Значит, так: завтрака не получите, пока не наведете здесь чистоту. Арвин, возьми швабру и собери все перья. А ты, Пижма, бери иголку и нитку, зашивай наволочку, а потом вместе набивайте подушку заново. И побыстрее.Малыши принялись за работу, а сестра Цецилия, поразмыслив, решила ужесточить наказание за столь серьезный проступок.— Не забудьте застелить постели, а кроме того, когда закончите с подушкой, выбейте покрывала и протрите пыль на всех полках. Все слышали?Грозно посмотрев на провинившихся, старая мышь вышла за дверь. Арвин тотчас же упер руки в бока и стал передразнивать сестру Цецилию:— Эй, Пижма, ну-ка быстро, бери швабру! Что за беспорядок, в жизни такого не видела! Ох уж мне эти безобразники!Не успели они вволю насмеяться, как в дверь кто-то постучал.— Сюда нельзя! — прокричал в ответ Арвин. — Здесь живут только наказанные и прочие трудные подростки.В дверном проеме показалась голова ежихи Тизель.— Вот это да! Да что здесь такое творится? — всплеснула она лапками.Пижма поняла, что дело принимает нешуточный оборот, и, став серьезной, спокойно ответила:— Ничего особенного, госпожа Стамп. Это совершенно случайно. Вот подушка просто распоролась, и всё. А сестра Цецилия сказала нам, чтобы мы сначала убрали в комнате, а только потом спускались на завтрак. Арвин, давай приступай! Начинай подметать!Понаблюдав за ними некоторое время, ежиха от души расхохоталась и сказала:— Будете копаться, так и до завтра не управитесь. Ладно, я вас прощаю. Спускайтесь вниз, на кухню, а я уж как-нибудь тут уберусь. У меня-то это побыстрей получится.Арвина и Пижму не пришлось долго упрашивать, но перед тем, как выскочить за порог, они осыпали ежиху благодарностями.— Ладно, ладно, — растроганно сказала она. — Кыш отсюда, пока я не передумала.На кухне уже вовсю шла раздача завтрака. Пижма и Арвин приблизились к ожидающим своей очереди зверям, встав за Хватом. Тот обернулся, внимательно посмотрел на вновь прибывших, затем похлопал по плечу стоявшего рядом с ним Снопа.— Слушай, старина, — сказал он, — не зря я тебе говорил, что странные зверюшки обитают в этом аббатстве. Ты только погляди, кто это за мной очередь занял, какая-то ёжептичка. Правда смешно?Продолжая выдергивать перья из колючек на голове, Пижма ответила:— Никакая я не ёжептичка, а просто ежиха. Меня зовут Пижма. А это Арвин, мой друг.Недолинявший, потрепанный заяц элегантно отставил ногу и галантно поклонился:— Счастлив познакомиться. Мое имя Хват, а эту кучу перьев можете называть Снопом.Пижма кивнула:— Я уже знаю.Хват вплотную, нос к носу, приблизился к ней и, глядя в глаза, спросил:— А хотелось бы знать, откуда ты все это знаешь? Вопрос застал Пижму врасплох.— Ну… я… это… наверное, мне кто-нибудь сказал. Схватив бельчонка за лапу, она потащила его за собой в дальний конец зала, где было меньше шансов попасться на глаза придирчивой сестре Цецилии.Они сели между кротихой Копушей и полевкой Фиалкой. Пижма старалась не отрывать взгляда от тарелки, с аппетитом уплетая горячие картофельные оладьи с медом и запивая все это душистым травяным чаем.Фиалка, отхлебнув чаю, не глядя ни на Пижму, ни на кого другого, заявила достаточно громко, чтобы слышали все сидящие по соседству:— А вот мне кое от кого стало известно, что кое-кому из наших молодых воспитателей больше не будут разрешать брать с собой в лес малышей. А почему? Да потому, что они попадают в разные неприятные истории, возвращаются домой очень-очень поздно, исцарапанные, грязные и промокшие. Вот такие слухи ходят у нас по аббатству.Копуша оторвалась от тарелки и осведомилась:— Кто же это сказал тебе, Фиалка? Фиалка поджала губы:— Что знаю, то знаю. А больше ничего не скажу, сами выясняйте.Арвин подмигнул Копуше. Та заговорщицки наморщила нос и, отвернувшись, вдруг ткнула пальцем куда-то за соседний стол:— Хур-хур, вот кто нам сейчас все р-р-раскажет. Фиалка приподнялась со скамейки и, наклонившись над столом, уточнила:— Кто-кто?Стоило ей отвернуться, как Арвин, стянув с дальнего угла стола тарелку с кашей-размазней для самых маленьких, поставил ее на скамейку прямо на то место, где сидела Фиалка. Та же все не унималась:— Да кто же нам все будет рассказывать? Кого вы имели в виду?— Да так, одна мышка-всезнайка, — отмахнулась от нее Копуша. — А может быть, я и ошиблась…Фиалка разочарованно вздохнула и преспокойно уселась на свое место. Плюх!Мартин, сидевший во главе стола вместе со старшими обитателями Рэдволла и двумя новыми гостями, услышал всплеск и обиженное хныканье Фиалки.— Ну и что это у нас там творится? — спросил он, поднимаясь со своего места. — Все понятно, — вздохнул он. — Это Фиалка. Я так и думал: стоит им сесть рядом с Пижмой — жди неприятностей.Услышав знакомое имя, Хват о чем-то задумался, а потом, поманив к себе Мартина, прошептал ему в ухо:— Занятная история получается. Сегодня утром я имел честь познакомиться с этой вашей ежихой. И знаешь что? Когда я ей представился и представил Снопа, она сказала, что уже знает, как нас зовут, и почему-то сразу же убралась подальше. Вот и ответь мне на вопрос: как она могла узнать мое имя, если, когда мы появились у вас в аббатстве, ей уже полагалось видеть десятый сон?Мартин задумчиво почесал подбородок, подумал и нашел логичный и даже многое объясняющий ответ:— Помнишь, нас ночью кто-то подслушивал?Тут от тарелки с недоеденным сырным фланом оторвался Сноп:— Вот-вот, правильно мыслишь, вояка. Как говаривала моя старая матушка, хуже ежа на ступеньках могут быть только два голодных зайца в буфетной. Вот так-то.Мартин улыбнулся совенку:— А твоя матушка, верно, мудрой птицей была. А теперь тихо, сделаем серьезные лица. Аума ведет провинившихся.Барсучиха действительно привела слегка упиравшихся Фиалку и Пижму и поставила их прямо перед аббатом.— Стойте смирно, — строго приказала она. — А теперь расскажите отцу-настоятелю, что у вас там случилось, да не вздумайте врать.Дрожащим от слез голосом Фиалка пожаловалась:— Она поставила мне на скамейку тарелку с кашей, и я туда села. Честное слово.Не успела Фиалка договорить, как Пижма гневно возразила:— Я?! Да никогда в жизни! Даже несмотря на то, что ты дразнилась.С трудом пряча улыбку, аббат Дьюррал покрутил усы.— Склока, едва не переросшая в драку, — очень серьезный проступок. Как будем их наказывать? Что скажешь, Мартин?Суровый воин сумел сохранить серьезное выражение лица.— Я предлагаю потребовать с них честное слово никогда так больше не делать. Пусть поцелуются, извинятся друг перед другом, и дело с концом.Пижма хотела было что-то возразить, но, посмотрев в сторону, заметила Арвина, которому было заметно не по себе. Он переминался с ноги на ногу и явно порывался подойти к столу старших.— Ну что ж, я согласна, — сказала Пижма и быстренько чмокнула Фиалку в щеку. — Я прошу прощения за то, что подставила тебе тарелку с кашей. Больше я так никогда не буду. Извини меня.Фиалка тоже без особой охоты чмокнула Пижму в щеку и быстренько пробормотала:— Извини, что я тебя дразнила. Больше никогда так не буду.— Ну вот и все. — Мартин довольно потер руки и облегченно вздохнул, считая судейскую миссию исполненной.Аума бросила в его сторону взгляд, от которого запросто могло бы свернуться молоко.— И это все?! — спросила она.С демонстративной суровостью оглядев присутствующих, Ролло-летописец заявил:— Мы не можем позволить, чтоб юные рэдволльцы ругались, дрались или усаживали друг друга в замечательную кашу. Думаю, им стоит преподать хороший урок.В этот момент к столу старших, не сговариваясь, бросились Арвин и Копуша. Честность победила страх, и они решили взять на себя свою долю наказания.— Господин аббат, это я подставил ей тарелку с кашей! — поспешил признаться Арвин.— Да, а я в это вр-ремя отвлекала ее, — вздохнув, созналась Копуша.Понимая, что дольше сохранять серьезность никому из присутствующих не удастся, аббат Дьюррал вынес скорый приговор:— Все ясно. Вас двоих я приговариваю к тому, чтобы играть весь день только во дворе, Фиалка же пусть сделает уборку в надвратной башне, а Пижма подметет лестницу, ведущую в детские спальни.После завтрака Мартин, Ролло, Сноп и Хват решили прогуляться вокруг аббатства.Мартин положил лапу на плечо старому летописцу и сказал:— Я тут вот что подумал: Пижма осталась одна на верхнем этаже. Если это она нас подслушивала, бьюсь об заклад, что сейчас она прямиком направилась на чердак, где жила Фермальда.Горный заяц подмигнул Мартину:— А ты и вправду соображаешь, вояка. Сдается мне, что пора и нам двинуть лапы туда, чтобы посмотреть, чем же занимается наша юная Пижма на пыльном, давно пустом чердаке.Развернувшись, Хват резво двинулся к аббатству. Последовав за ним, Ролло заметил Мартину:— Хорошо, что в аббатстве вновь появился заяц. Последний был, если помнишь, еще во времена твоего отца. Звали его, кажется, Бэзил.Мартин улыбнулся всплывшему из памяти полузабытому образу.— Точно-точно. Отец предупреждал, что зайцы хоть и потешные на вид, но в бою очень опасные, серьезные противники. Будем надеяться, что, случись у нас неприятности, Хват покажет себя настоящим зайцем. ГЛАВА 9 Нескольких взмахов метлой вполне хвати — ло для того, чтобы привести винтовую лестницу в полный порядок. Куда больше привлекала и в то же время пугала Пижму другая лестница, та, что вела из верхнего коридора на чердак. Получив возможность подняться наверх для уборки, она тем не менее побоялась сразу подняться на самый верх лестницы. Чердак всегда манил и в то же время отпугивал малышей. Чтобы скрыть свой страх, Пижма даже начала мести лестницу, ведущую на чердак, с нижней ступени. Но через три ступеньки поняла всю глупость этой затеи, набралась смелости и, перехватив метлу так, чтобы та хоть как-то напоминала оружие, стала подниматься по пыльным ступеням.На чердаке Пижма заметила узкий луч света, пробивавшийся через небольшое подковообразное окно. Пойдя на свет, она оказалась в длинной комнате с низким сводчатым потолком. Пижма поняла, что скорее всего очутилась там, где жила старая Фермальда. Несколько раз наткнувшись на запыленную мебель, она все же разыскала лампу, трут и огниво. Теперь света хватало, чтобы получше разглядеть беличье жилище. Комната была давно заброшена и изрядно пропылилась с тех пор, как ею перестали пользоваться. Обставлена она была всяким хламом, стащенным сюда из разных уголков чердака и подвала. Когда Пижма опустилась в одно из потертых кресел, вокруг нее тотчас же поднялось облачко пыли.— Ну что, сударыня? Нашли что-нибудь интересное? Не сдержав испуганного крика, ежиха подскочила на месте.В чердачную комнату вошел Мартин, за ним Ролло, Хват и Сноп. Пижма принялась лихорадочно изображать уборку, начав подметать пол прямо с середины комнаты, и, стараясь не глядеть в глаза Мартину и летописцу, забормотала невнятные объяснения:— Я тут… это… подмести немного собралась… Я в том смысле, чтобы прибраться немножко…Ролло закрыл рукавом рот и, помахав лапой, сказал:— Пижма, прекрати поднимать пыль! Убери метлу. Мартин сел в кресло, и его глаза оказались на одном уровне с глазами Пижмы.— Скажи, пожалуйста обратился он к молодой ежихе, — зачем ты вчера подслушивала наш разговор?Пижма вытерла глаза уголком передника и сказала:— Я вовсе не собиралась никого подслушивалась. Просто, проснувшись в лазарете, я жутко захотела есть. Тогда я вспомнила, что, когда мы возвращались из леса домой, вы что-то говорили про Весенний Пир. Вот я и пошла в Большой Зал. Но там было темно, на лестнице я остановилась и услышала какие-то голоса. Посмотрела вниз и поняла, что ужин давно закончился. Конечно, кое-что из вашего разговора я расслышала, но не специально. Когда до меня дошло, что еды на столах больше не осталось, я решила вас не беспокоить и вернуться в лазарет и неуклюже наступила на тарелку, которую кто-то из малышей оставил на лестнице. Она покатилась вниз и, наверное, разбилась, а я бегом бросилась обратно и легла спать. Ролло присел на подлокотник кресла.— Полагаю, ты слышала, что мы говорили о Седоглупе, Фермальде и о том времени, когда он жил тут, у нее на чердаке.На Пижму было жалко смотреть. Она смущенно глядела в пол прямо перед собой и негромко бормотала:— Да, так получилось, что я все это слышала… и мне было так интересно… особенно стихотворение, которое прочитал господин аббат… Вот я и решила: поднимусь сюда и поищу ответ на ее загадку. Я только хотела вам помочь. Мартину стало жаль несчастную Пижму. Он взял ее за лапку и сказал:— Никто и не думает, будто ты хотела сделать что-то плохое. Но посмотри вокруг: нашла что-нибудь интересное? По-моему, ничего тут нет. Старая, пыльная мебель… Что тебе здесь делать? В конце концов, тебе было сказано подмести главную лестницу. К чему проявлять самодеятельность? Так что, уважаемая, можете идти. В вашем распоряжении весь оставшийся день для игр во дворе.Пижме не понравилось, что ее выставляют с чердака. Тогда Мартин отвел ее в сторону и сказал:— Знаешь что, Пижма-фижма, как тебя называет Арвин, у меня для тебя есть другое дело. Если мне память не изменяет, этот сезон уже седьмой с тех пор, как аббат Дьюррал стал настоятелем Рэдволла. И вот у меня появилась мысль: а что если ты вместе с нашими новыми гостями приготовишь ему в качестве сюрприза большой торт? Согласна?Хват потирал лапы от удовольствия.— Отличная мысль! Сдается мне, что господин настоятель заслужил скромного тортика на семилетие своего руководства аббатством. Что скажешь, Сноп?Совенок, поморгав, кивнул и сказал:— Как говаривала моя матушка, самый лучший сюрприз — тот, которого не ожидаешь. И если мы не разболтаем всему аббатству о том, что готовим торт, сюрприз удастся на славу.Хват, радостный, с готовностью направился к лестнице.— Вот это здорово! Никогда прежде не готовил ни пирогов, ни тортов! Так что, Пижма, придется тебе показать мне, как это делается. Иначе у нас ничего не получится.Пижме идея с тортом была очень даже по душе.— Во-первых, вымойте лапы чисто-чисто, никаких пятнышек, соринок… Во-вторых, пусть наш брат Хиггли выделит нам плиту и отдельный большой стол на кухне. Из продуктов нам понадобятся фрукты, орехи, крем и, наверное, кружка октябрьского эля, чтобы замешать его в тесто. Я знаю, что господин настоятель очень любит темное тесто, пропитанное элем…Веселые голоса вновь назначенных кондитеров удалились вниз по лестнице. Мартин тем временем подмигнул Ролло и сказал:— Слушай, а может, и мы сходим посмотрим, это должно быть забавное зрелище.Мартин встал с кресла, но его место тотчас же занял, соскользнув с подлокотника, старый летописец.— Нет, Мартин, если хочешь, иди один. Я останусь тут, осмотрюсь, подумаю немножко.Оставшись один на чердаке, Ролло продолжал сидеть в кресле. Он вздыхал, откидывался на спинку, наклонялся вперед, а затем, прикрыв глаза, задремал, и его передние лапы соскользнули с подлокотников на края сиденья. ГЛАВА 10 Вскоре дремоту летописца Ролло как рукой сняло. Кому, как не ему, было знать, как часто вещи теряются, а потом находятся между подушкой кресла и его подлокотником. Вот и сейчас, опустив лапу с подлокотника, он с улыбкой извлек из щели за подушкой небольшой пергаментный свиток. Похоже, старушка Фермальда не слишком отличалась от него самого в последние годы жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34