Кришна
около часа ночи
время неприятных сюрпризов
Как правило, границы территорий внутри Анклава выверялись очень тщательно. Долгие переговоры между уважаемыми людьми соседствующих общин заканчивались проведением четких линий, закрепленных на официальной бумаге, которую визировали представители СБА. Все понимали, что в условиях перенаселенного мегаполиса ценен каждый метр, и все хотели пресечь возможные претен-!ии. Или делали вид, что хотят пресечь.
Несмотря на столь титанические усилия, спорные участки оставались. Не покушались горячие головы разве что на корпоративные районы и на владения Мутабор: первые защищала СБА, вторые имели устойчивую репутацию психов, с которыми лучше не связываться. Между всеми остальными общинами нет-нет да и вспыхивали локальные конфликты. Наблюдатели, прекрасно изучившие характер Мертвого, долгое время не могли понять, почему он не решит проблему раз и навсегда. В духе Кауфмана было бы сровнять спорные участки с землей, после чего честно поделить получившийся пустырь пополам. Но он ничего не предпринимал. Не вмешивался. Наблюдатели сочли, что директор СБА внял советам демократических и правозащитных организаций и старается избегать силовых решений, а тот в свою очередь, получив информацию, что в той или иной общине наплодилось слишком много опасного и непредсказуемого молодняка, запускал на территорию провокаторов, которые напоминали горячим головам о старых обидах. Вспыхивал небольшой бунт, локализуя который головорезы Кауфмана уменьшали количество неспокойных граждан до безопасного уровня.
Мертвый хорошо усвоил уроки Февральской Недели.
Однако очень скоро умные люди усвоили уроки самого Мертвого и стали использовать тактику Кауфмана в своих интересах.
Не ждали, собаки?
Бутылка с зажигательной смесью полетела в витрину небольшого магазинчика.
— Получите!
Последовало еще несколько снарядов, и лавка занялась. Группа подростков встретила языки пламени одобрительными воплями.
— Мы вам покажем, суки, где границы Аравии!
— Гаси кришнов!
— Кашмир! Кашмир!!
Последнее слово было признанным девизом при нападении на индусскую территорию. Разногласия между Индией и Омарским эмиратом были давным-давно разрешены, однако вычеркнуть многолетнее противостояние из народной памяти оказалось непростым делом.
— Кашмир!
Название далекого штата, написанное черной краской на стенах домов, показывало обитателям Кришны, что приближается новая война.
Разбилась еще одна витрина, потом еще одна. Запылали мобили, неосмотрительно оставленные владельцами ночевать на улице. Прозвучали первые выстрелы: жители окрестных домов открыли огонь из окон.
— Огрызаетесь?! — Вожак расхохотался и продемонстрировал неприличный жест. — Вот вам, уроды!!
Однако, несмотря на картинную демонстрацию, нападавшие стали вести себя осторожнее: на открытые и освещенные участки не выбегали, старались держаться в тени и очень скоро, опередив подоспевших мстителей на какие-то минуты, отступили, растворившись на улицах Аравии.
Люди, спланировавшие вылазку, не желали доводить ее до серьезного столкновения.
Глава 2
ЛЮДИ НА ЗЕМЛЕ
Читающая Время
Главный зал спиритического салона выглядел именно так, как рассказывали побывавшие в нем люди. Стены большой, почти квадратной комнаты задрапированы багровыми пор тьерами, за некоторыми из которых прятались двери в другие помещения. Полумрак. Несмотря на то что в эту часть Парижа давно провели электричество, хозяйка пренебрегла и лампочками, и газовыми рожками — зал освещался свеча ми. Потолок высокий, теряется во мраке, пол темного дерев а. Мебели мало, практически нет, лишь большой круглый стол в центре и два стула. На черной скатерти резко выделялся хрустальный шар на бронзовой подставке.
— Месье Паскаль?
Она произнесла имя сильным, глубоким голосом. Прия тным. — Да.
— Я ждала вас позже.
— Извините.
— Не стоит.
Хозяйка тоже соответствовала описанию. Невысокая полная женщина. Лицо немного грубовато, черты чуть резче, чем следовало бы, зато глаза — большие, красивые. Умные. Закрытое темное платье, подол касается пола. На голове — маленькая шляпка, не очень-то гармонирующая с одеждой. «Для чего она ее напялила?»
— Я признателен вам, мадам Усоцкая, за то, что вы согласились уделить мне время.
— Полноте, месье Паскаль, вас рекомендовали мои хорошие друзья. Этого достаточно. — Медиум опустилась на стул и жестом предложила гостю последовать ее примеру. — Мне сказали, вы в отчаянии.
— Близок.
Паскаль принял довольно свободную позу: чуть боком к мадам Усоцкой, одна рука на спинке стула, другая лежит на бедре, стол мешает медиуму увидеть кисть.
— Постараюсь помочь, — с располагающей улыбкой произнесла женщина.
— О вас рассказывают настоящие чудеса.
— Рассказы полны преувеличений. Но могу я действительно много.
За ее спиной — портрет в полный рост, единственное украшение в комнате. Работа известнейшего парижского художника. Благодарного клиента.
Мадам Усоцкая, загадочная женщина из далекой России, появилась в Париже менее года назад и с легкостью овладела умами высшего общества. О ее способностях к ясновидению складывали легенды, у нее спрашивали совета министры и финансовые магнаты, ее боготворили. Паскаль добивался аудиенции месяц, с тех самых пор, как, вернувшись во Фран цию, узнал о появлении выдающегося медиума.
— Каково ваше дело?
— Хочу знать будущее.
— Вы думаете, знание поможет?
— Я не вижу иного выхода.
— Не желаете посвятить меня в подробности? Мужчина глубоко вздохнул, на мгновение отвел взгляд:
— Это очень личные переживания. Поверьте, мадам Усоцкая, мне необычайно важно знать, что случится в течение ближайших часов.
— Ближайших часов?
— Зная о нашей встрече, я устроил дела так, что развязка произойдет сегодня. И от того, что я услышу, зависит то, как я себя поведу. — Паскаль выдержал короткую пау зу. — Или вы предсказываете только на годы вперед?
Легчайший, едва заметный оттенок иронии прозвучал в его голосе. Посетитель осмелился высказать недоверие, ведь нагадать появление высокого брюнета с ясным взором в течение предстоящих десяти лет гораздо проще, чем рассказать, что ждет человека вечером.
Но мадам Усоцкая не обиделась.
— Вижу, вам доводилось общаться с шарлатанами.
— Я искал помощи.
— Поверьте, месье Паскаль, удовлетворить вашу просьбу не составит для меня никакого труда.
— Надеюсь.
Медиум положила руки на шар. Закрыла глаза.
— Какой отрезок времени? Точнее?
— С этой минуты и до полуночи.
— Теперь молчите.
Паскаль облизнул губы. Подумал и сменил позу, сел прямо, положив руки на стол, благо закрывшая глаза женщина не могла их видеть, не могла обратить внимание на безжизненность спрятавшихся под черными перчатками кистей.
Женщина перестала видеть окружающее.
Мадам Усоцкая не играла в медиума, она им была. И сей час, выполняя просьбу гостя, смотрела в будущее. Взгляд ее был направлен далеко внутрь и далеко вовне. Взгляд ее поки нул пределы комнаты и остался в ней, замурованный в хру стальном шаре. Взгляд ее охватил весь мир и поставил под сомнение его реальность. Взгляд ее…
Паскаль вздрогнул: пальцы женщины погрузились в стеклянную сферу. Мадам Усоцкая хрипло вскрикнула, и сразу же погасли шесть из девяти свечей.
И послышался каркающий голос:
— Кровь!
Паскаль широко улыбнулся.
— Кровь, — продолжила женщина. — Кровь на твоих руках… Ты… — Она задрожала, грубоватое лицо исказилось, черты стали резкими, отталкивающими. — Ты не Паскаль! — Она не могла открыть глаза, не могла выйти из транса, извлечь из хрусталя руки. Но увиденное потрясло ее настолько, что из-под опущенных век потекли слезы. — Ты… кровь. Ты убийца.' Ты зверь! Проклятый зверь!
— Урзак, — громко произнес Паскаль. — Ты же знаешь, что меня зовут Урзак.
И резким движением смахнул со стола шар.
Мадам Усоцкая с криком упала на пол, но почти сразу же вскочила, слепо заметалась по комнате, попыталась обхватить руками раскалывающуюся голову и закричала еще сильнее, поранив себя застывшими на пальцах стеклянными иглами:
— Зверь!
Она снова упала на пол, наступив коленями на осколки шара. Застонала и наконец сумела открыть глаза.
— Я долго искал тебя, Читающая Время, — произнес Ур зак, глядя на испачканное кровью и слезами, на искаженное болью и ужасом лицо женщины. — Расскажи, кто еще спасся?
Она промычала что-то невразумительное. Урзак подался вперед.
— А самое главное: как смогла спастись ты? Я ведь помню, как убивал тебя!
И женщина увидела, что стоит за вопросом, — страх.
Урзак не мог понять, что нарушило его планы. Непонимание рождает неуверенность в себе, неуверенность рождает страх, страх питает врагов.
Мадам Усоцкая успокоилась и даже сумела высокомерно улыбнуться.
— Что ты знаешь о смерти, зверь?
И уверенной рукой вонзила стеклянные иглы себе в шею.
* * *
анклав: Москва
Транспортный Узел «Шереметьево»
слабая облачность, приятный свежий ветерок
чей-то след, чей-то взгляд
— Внимание! До окончания регистрации пассажиров дирижабля «Семен Дежнев» осталось десять минут. Посадка осуществляется на башне А-4. Судьба цеппелинов — небо. Подобно альбатросам, они никогда не опускаются на землю, проводя под облаками всю жизнь, с рождения до смерти. Только там.
Огромные серебристые сигары величественно покачивались над посадочными башнями, бросали тени на бетонные полосы Шарика и всем своим видом показывали, что только они, медлительные и неповоротливые, имеют право называться «королями воздуха». Они, а не суетливые крылатые железяки, низкородные и пошлые.
— Внимание! Закончена посадка на рейс 2121 Анклав Москва — Анклав Франкфурт…
Большинство европейских маршрутов обслуживали обычные реактивные самолеты, гонять на короткие рейсы «сверхзвуковики» бессмысленно и невыгодно даже при заоблачных ценах на билеты. Узконосые потомки «Конкордов» и «Ту-144» летали дальше, самое близкое их направление — Эдинбург. Однако элитой пассажирской авиации считались не они, а обслуживающие межконтинентальные рейсы «страты» — ракетные самолеты, выходящие за пределы атмосферы. На полях Шарика они группировались отдельно: классические «Боинг Star 90», изящные А-7000 «Дилижанс» и знаменитые китайские «Куай Цзянь».
— Внимание! Экспресс «Красная Стрела», следующий по маршруту Санкт-Петербург — Анклав Москва, прибудет с двухминутным опозданием. Генеральная Компания Наземного Транспорта приносит извинения…
Вокзал скоростных поездов находился на минус втором уровне, однако информация о рейсах шла по всей территории узла.
— Внимание…
Объявления не сливались, но следовали друг за другом с такой частотой, что вычленить из потока нужную информацию казалось неразрешимой задачей. Большинство пассажиров и посетителей Шарика подключались к серверу Транспортного Узла напрямую, через «балалайку», маркировали нужный рейс и получали на чип весь необходимый пакет: время отправления и регистрации, место посадки и схему прохода к нему. Однако традиционные объявления по громкой связи руководство Шарика не отменяло. Не видело необходимости. Гигантский транспортный узел был переполнен людьми в любое время суток. Пассажиры и получатели грузов, представители транспортных компаний и лоточники, грузчики, встречающие, провожающие, жулики всех мастей, охранники, попрошайки — тысячи людей на тысячах гектаров. Тысячи людей, способных превратить в хаос самую продуманную и отлаженную систему. И голос диктора, проникающий в каждый уголок транспортного узла, объединял их, заставлял ощущать муравейник Шарика единым организмом, живущим по строгим и четким законам.
— Внимание! Регистрация пассажиров на рейс 2914 Анклав Москва — Анклав Эдинбург начнется через двадцать минут…
Мишенька остановился перед витриной сувенирной лавки, посмотрел на свое отражение, поправил белую фуражку, улыбнулся и не спеша направился к нужным воротам.
— Ничего запрещенного.
— Вас это смущает?
— Разумеется, господин Банум. — Без одарил Урзака белозубой улыбкой. — Мне платят за то, чтобы я находил преступников.
Натягивающий пиджак Хасим молча скроил ответную усмешку.
— Господин Банум, позвольте принести официальные извинения за причиненные неудобства. Дополнительная проверка…
— Оставьте, офицер, я знаю правила.
— Благодарю за понимание.
Еще одна дружелюбная улыбка. Но глаза у беза холодные, совсем не дружелюбные. Мимика отработана до мелочей, на лице морщинки, что появляются от многочисленных, ничего не значащих улыбок, а глаза — профессионала. Органические наноскопы. И извинения прозвучали безразлично, официально. Впрочем, лебезить перед пассажирами безов не учили, они делали свою работу, и точка, когда ошибались — так и говорили. Если досматриваемые начинали скандалить, им полагались еще несколько бессмысленных улыбок и дополнительные, но столь же холодные слова извинений. В крайнем случае вызывался начальник смены.
Правила.
Впрочем, Хасим привык к тому, что вызывает пристальный интерес у таможенников, и не собирался обвинять безов в ненужном рвении. Искусственные кисти, которые трансплантировали Бануму в «NanMed», действовали как настоящие: так же быстро, так же послушно. Они отличали горячее от холодного, тупое от острого, мягкое от твердого — посылали нужный сигнал в мозг… точнее, не в мозг — в «балалайку», а уж затем, благодаря дополнительным соединениям, — в мозг. Наноскопы, стоявшие на таможенных пунктах, реагировали на нестандартный разъем, и Бануму частенько приходилось отправляться в специальную комнату для дополнительной проверки.
— Прибыли с деловым визитом?
— У меня неплохо идут дела в Анклаве Цюрих, думаю открыть филиал фирмы и здесь.
— В Анклаве Москва прекрасно относятся к честным бизнесменам.
— Наслышан.
— Всего хорошего, господин Банум.
— Прощайте.
Урзак вышел в зал ожидания, остановился, прислонил трость к стене и стал медленно натягивать кожаные перчатки. Тонкие черные перчатки. Внешне искусственные руки ничем не отличались от настоящих: поры и волоски на коже, небольшой шрам между большим и указательным пальцами правой руки, не совсем идеальные ногти. Руки были теплыми, искусственная кожа даже краснела при пощипывании — в свое время Хасим не поскупился, заставив специалистов из «NanMed» сотворить подлинное чудо. Мертвые руки были живыми насколько это возможно.
Тем не менее Урзак предпочитал прятать их под перчатками.
Он восстановил прерванное во время досмотра под-
ключение к информационной сети Шарика и негромко произнес:
— Такси.
Через мгновение в правом верхнем углу напыленного на глаза наноэкрана появилась схема кратчайшего пути к стоянке.
Моратти предлагал Урзаку удобную легенду, под которую можно было обеспечить встречу в аэропорту и снять хорошую квартиру в Сити, но Хасим отказался. Он взял у президента только самое необходимое, а обо всем остальном позаботился сам — так спокойнее.
— Внимание! Регистрация пассажиров на рейс 2914 Анклав Москва — Анклав Эдинбург начнется через двадцать минут…
Урзак взял трость, поднял с пола тонкий чемоданчик — весь свой багаж, сделал шаг вперед и тут же остановился, едва не столкнувшись с молодым человеком в летной форме.
— Извините.
— Вы извините, — улыбнулся пилот.
— Не за что.
Хасим повернулся к молодому человеку спиной и, тяжело опираясь на трость, направился к эскалатору: остановка такси находилась на минус первом уровне.
Белая форма с золотом — пилоты дирижаблей, белая форма с черным — «страты», добавки голубого указывали на то, что человек летает на сверхзвуковиках и, наконец, темно-синие вставки говорили, что перед вами пилот обычных самолетов. Улыбчивый молодой человек носил белое с голубым, люди смотрели на него с уважением, уступали дорогу, но Урзак был далек от того, чтобы восхищаться неизвестным летуном. Его заинтересовало то, что не видел никто другой.
Неуловимый след, который оставлял за собой молодой летчик.
— Николай Крючков, резервный пилот, рейс 2914. Сотрудница авиакомпании посмотрела на Мишеньку с интересом: красавчик, да и сложен неплохо, да еще и сверхзвуковик — мечта любой девушки на выданье. Ослепительно улыбнулась, продемонстрировав, как умеют двигаться пухленькие — совсем чуть-чуть подправленные пластиками — губы. И порадовалась про себя, что не поленилась и утром нанесла макияж от «а» до «я», не ограничилась помадой и пудрой.
— Наверное, не часто бываете дома?
И поправила упавший на лицо светлый локон.
— Как раз наоборот — слишком часто, — улыбнулся Мишенька. — Пилоты не любят болеть, и работы у резервистов немного.
— А когда в основной отряд?
— Годика через два.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Поводыри на распутье'
1 2 3 4 5 6 7 8
около часа ночи
время неприятных сюрпризов
Как правило, границы территорий внутри Анклава выверялись очень тщательно. Долгие переговоры между уважаемыми людьми соседствующих общин заканчивались проведением четких линий, закрепленных на официальной бумаге, которую визировали представители СБА. Все понимали, что в условиях перенаселенного мегаполиса ценен каждый метр, и все хотели пресечь возможные претен-!ии. Или делали вид, что хотят пресечь.
Несмотря на столь титанические усилия, спорные участки оставались. Не покушались горячие головы разве что на корпоративные районы и на владения Мутабор: первые защищала СБА, вторые имели устойчивую репутацию психов, с которыми лучше не связываться. Между всеми остальными общинами нет-нет да и вспыхивали локальные конфликты. Наблюдатели, прекрасно изучившие характер Мертвого, долгое время не могли понять, почему он не решит проблему раз и навсегда. В духе Кауфмана было бы сровнять спорные участки с землей, после чего честно поделить получившийся пустырь пополам. Но он ничего не предпринимал. Не вмешивался. Наблюдатели сочли, что директор СБА внял советам демократических и правозащитных организаций и старается избегать силовых решений, а тот в свою очередь, получив информацию, что в той или иной общине наплодилось слишком много опасного и непредсказуемого молодняка, запускал на территорию провокаторов, которые напоминали горячим головам о старых обидах. Вспыхивал небольшой бунт, локализуя который головорезы Кауфмана уменьшали количество неспокойных граждан до безопасного уровня.
Мертвый хорошо усвоил уроки Февральской Недели.
Однако очень скоро умные люди усвоили уроки самого Мертвого и стали использовать тактику Кауфмана в своих интересах.
Не ждали, собаки?
Бутылка с зажигательной смесью полетела в витрину небольшого магазинчика.
— Получите!
Последовало еще несколько снарядов, и лавка занялась. Группа подростков встретила языки пламени одобрительными воплями.
— Мы вам покажем, суки, где границы Аравии!
— Гаси кришнов!
— Кашмир! Кашмир!!
Последнее слово было признанным девизом при нападении на индусскую территорию. Разногласия между Индией и Омарским эмиратом были давным-давно разрешены, однако вычеркнуть многолетнее противостояние из народной памяти оказалось непростым делом.
— Кашмир!
Название далекого штата, написанное черной краской на стенах домов, показывало обитателям Кришны, что приближается новая война.
Разбилась еще одна витрина, потом еще одна. Запылали мобили, неосмотрительно оставленные владельцами ночевать на улице. Прозвучали первые выстрелы: жители окрестных домов открыли огонь из окон.
— Огрызаетесь?! — Вожак расхохотался и продемонстрировал неприличный жест. — Вот вам, уроды!!
Однако, несмотря на картинную демонстрацию, нападавшие стали вести себя осторожнее: на открытые и освещенные участки не выбегали, старались держаться в тени и очень скоро, опередив подоспевших мстителей на какие-то минуты, отступили, растворившись на улицах Аравии.
Люди, спланировавшие вылазку, не желали доводить ее до серьезного столкновения.
Глава 2
ЛЮДИ НА ЗЕМЛЕ
Читающая Время
Главный зал спиритического салона выглядел именно так, как рассказывали побывавшие в нем люди. Стены большой, почти квадратной комнаты задрапированы багровыми пор тьерами, за некоторыми из которых прятались двери в другие помещения. Полумрак. Несмотря на то что в эту часть Парижа давно провели электричество, хозяйка пренебрегла и лампочками, и газовыми рожками — зал освещался свеча ми. Потолок высокий, теряется во мраке, пол темного дерев а. Мебели мало, практически нет, лишь большой круглый стол в центре и два стула. На черной скатерти резко выделялся хрустальный шар на бронзовой подставке.
— Месье Паскаль?
Она произнесла имя сильным, глубоким голосом. Прия тным. — Да.
— Я ждала вас позже.
— Извините.
— Не стоит.
Хозяйка тоже соответствовала описанию. Невысокая полная женщина. Лицо немного грубовато, черты чуть резче, чем следовало бы, зато глаза — большие, красивые. Умные. Закрытое темное платье, подол касается пола. На голове — маленькая шляпка, не очень-то гармонирующая с одеждой. «Для чего она ее напялила?»
— Я признателен вам, мадам Усоцкая, за то, что вы согласились уделить мне время.
— Полноте, месье Паскаль, вас рекомендовали мои хорошие друзья. Этого достаточно. — Медиум опустилась на стул и жестом предложила гостю последовать ее примеру. — Мне сказали, вы в отчаянии.
— Близок.
Паскаль принял довольно свободную позу: чуть боком к мадам Усоцкой, одна рука на спинке стула, другая лежит на бедре, стол мешает медиуму увидеть кисть.
— Постараюсь помочь, — с располагающей улыбкой произнесла женщина.
— О вас рассказывают настоящие чудеса.
— Рассказы полны преувеличений. Но могу я действительно много.
За ее спиной — портрет в полный рост, единственное украшение в комнате. Работа известнейшего парижского художника. Благодарного клиента.
Мадам Усоцкая, загадочная женщина из далекой России, появилась в Париже менее года назад и с легкостью овладела умами высшего общества. О ее способностях к ясновидению складывали легенды, у нее спрашивали совета министры и финансовые магнаты, ее боготворили. Паскаль добивался аудиенции месяц, с тех самых пор, как, вернувшись во Фран цию, узнал о появлении выдающегося медиума.
— Каково ваше дело?
— Хочу знать будущее.
— Вы думаете, знание поможет?
— Я не вижу иного выхода.
— Не желаете посвятить меня в подробности? Мужчина глубоко вздохнул, на мгновение отвел взгляд:
— Это очень личные переживания. Поверьте, мадам Усоцкая, мне необычайно важно знать, что случится в течение ближайших часов.
— Ближайших часов?
— Зная о нашей встрече, я устроил дела так, что развязка произойдет сегодня. И от того, что я услышу, зависит то, как я себя поведу. — Паскаль выдержал короткую пау зу. — Или вы предсказываете только на годы вперед?
Легчайший, едва заметный оттенок иронии прозвучал в его голосе. Посетитель осмелился высказать недоверие, ведь нагадать появление высокого брюнета с ясным взором в течение предстоящих десяти лет гораздо проще, чем рассказать, что ждет человека вечером.
Но мадам Усоцкая не обиделась.
— Вижу, вам доводилось общаться с шарлатанами.
— Я искал помощи.
— Поверьте, месье Паскаль, удовлетворить вашу просьбу не составит для меня никакого труда.
— Надеюсь.
Медиум положила руки на шар. Закрыла глаза.
— Какой отрезок времени? Точнее?
— С этой минуты и до полуночи.
— Теперь молчите.
Паскаль облизнул губы. Подумал и сменил позу, сел прямо, положив руки на стол, благо закрывшая глаза женщина не могла их видеть, не могла обратить внимание на безжизненность спрятавшихся под черными перчатками кистей.
Женщина перестала видеть окружающее.
Мадам Усоцкая не играла в медиума, она им была. И сей час, выполняя просьбу гостя, смотрела в будущее. Взгляд ее был направлен далеко внутрь и далеко вовне. Взгляд ее поки нул пределы комнаты и остался в ней, замурованный в хру стальном шаре. Взгляд ее охватил весь мир и поставил под сомнение его реальность. Взгляд ее…
Паскаль вздрогнул: пальцы женщины погрузились в стеклянную сферу. Мадам Усоцкая хрипло вскрикнула, и сразу же погасли шесть из девяти свечей.
И послышался каркающий голос:
— Кровь!
Паскаль широко улыбнулся.
— Кровь, — продолжила женщина. — Кровь на твоих руках… Ты… — Она задрожала, грубоватое лицо исказилось, черты стали резкими, отталкивающими. — Ты не Паскаль! — Она не могла открыть глаза, не могла выйти из транса, извлечь из хрусталя руки. Но увиденное потрясло ее настолько, что из-под опущенных век потекли слезы. — Ты… кровь. Ты убийца.' Ты зверь! Проклятый зверь!
— Урзак, — громко произнес Паскаль. — Ты же знаешь, что меня зовут Урзак.
И резким движением смахнул со стола шар.
Мадам Усоцкая с криком упала на пол, но почти сразу же вскочила, слепо заметалась по комнате, попыталась обхватить руками раскалывающуюся голову и закричала еще сильнее, поранив себя застывшими на пальцах стеклянными иглами:
— Зверь!
Она снова упала на пол, наступив коленями на осколки шара. Застонала и наконец сумела открыть глаза.
— Я долго искал тебя, Читающая Время, — произнес Ур зак, глядя на испачканное кровью и слезами, на искаженное болью и ужасом лицо женщины. — Расскажи, кто еще спасся?
Она промычала что-то невразумительное. Урзак подался вперед.
— А самое главное: как смогла спастись ты? Я ведь помню, как убивал тебя!
И женщина увидела, что стоит за вопросом, — страх.
Урзак не мог понять, что нарушило его планы. Непонимание рождает неуверенность в себе, неуверенность рождает страх, страх питает врагов.
Мадам Усоцкая успокоилась и даже сумела высокомерно улыбнуться.
— Что ты знаешь о смерти, зверь?
И уверенной рукой вонзила стеклянные иглы себе в шею.
* * *
анклав: Москва
Транспортный Узел «Шереметьево»
слабая облачность, приятный свежий ветерок
чей-то след, чей-то взгляд
— Внимание! До окончания регистрации пассажиров дирижабля «Семен Дежнев» осталось десять минут. Посадка осуществляется на башне А-4. Судьба цеппелинов — небо. Подобно альбатросам, они никогда не опускаются на землю, проводя под облаками всю жизнь, с рождения до смерти. Только там.
Огромные серебристые сигары величественно покачивались над посадочными башнями, бросали тени на бетонные полосы Шарика и всем своим видом показывали, что только они, медлительные и неповоротливые, имеют право называться «королями воздуха». Они, а не суетливые крылатые железяки, низкородные и пошлые.
— Внимание! Закончена посадка на рейс 2121 Анклав Москва — Анклав Франкфурт…
Большинство европейских маршрутов обслуживали обычные реактивные самолеты, гонять на короткие рейсы «сверхзвуковики» бессмысленно и невыгодно даже при заоблачных ценах на билеты. Узконосые потомки «Конкордов» и «Ту-144» летали дальше, самое близкое их направление — Эдинбург. Однако элитой пассажирской авиации считались не они, а обслуживающие межконтинентальные рейсы «страты» — ракетные самолеты, выходящие за пределы атмосферы. На полях Шарика они группировались отдельно: классические «Боинг Star 90», изящные А-7000 «Дилижанс» и знаменитые китайские «Куай Цзянь».
— Внимание! Экспресс «Красная Стрела», следующий по маршруту Санкт-Петербург — Анклав Москва, прибудет с двухминутным опозданием. Генеральная Компания Наземного Транспорта приносит извинения…
Вокзал скоростных поездов находился на минус втором уровне, однако информация о рейсах шла по всей территории узла.
— Внимание…
Объявления не сливались, но следовали друг за другом с такой частотой, что вычленить из потока нужную информацию казалось неразрешимой задачей. Большинство пассажиров и посетителей Шарика подключались к серверу Транспортного Узла напрямую, через «балалайку», маркировали нужный рейс и получали на чип весь необходимый пакет: время отправления и регистрации, место посадки и схему прохода к нему. Однако традиционные объявления по громкой связи руководство Шарика не отменяло. Не видело необходимости. Гигантский транспортный узел был переполнен людьми в любое время суток. Пассажиры и получатели грузов, представители транспортных компаний и лоточники, грузчики, встречающие, провожающие, жулики всех мастей, охранники, попрошайки — тысячи людей на тысячах гектаров. Тысячи людей, способных превратить в хаос самую продуманную и отлаженную систему. И голос диктора, проникающий в каждый уголок транспортного узла, объединял их, заставлял ощущать муравейник Шарика единым организмом, живущим по строгим и четким законам.
— Внимание! Регистрация пассажиров на рейс 2914 Анклав Москва — Анклав Эдинбург начнется через двадцать минут…
Мишенька остановился перед витриной сувенирной лавки, посмотрел на свое отражение, поправил белую фуражку, улыбнулся и не спеша направился к нужным воротам.
— Ничего запрещенного.
— Вас это смущает?
— Разумеется, господин Банум. — Без одарил Урзака белозубой улыбкой. — Мне платят за то, чтобы я находил преступников.
Натягивающий пиджак Хасим молча скроил ответную усмешку.
— Господин Банум, позвольте принести официальные извинения за причиненные неудобства. Дополнительная проверка…
— Оставьте, офицер, я знаю правила.
— Благодарю за понимание.
Еще одна дружелюбная улыбка. Но глаза у беза холодные, совсем не дружелюбные. Мимика отработана до мелочей, на лице морщинки, что появляются от многочисленных, ничего не значащих улыбок, а глаза — профессионала. Органические наноскопы. И извинения прозвучали безразлично, официально. Впрочем, лебезить перед пассажирами безов не учили, они делали свою работу, и точка, когда ошибались — так и говорили. Если досматриваемые начинали скандалить, им полагались еще несколько бессмысленных улыбок и дополнительные, но столь же холодные слова извинений. В крайнем случае вызывался начальник смены.
Правила.
Впрочем, Хасим привык к тому, что вызывает пристальный интерес у таможенников, и не собирался обвинять безов в ненужном рвении. Искусственные кисти, которые трансплантировали Бануму в «NanMed», действовали как настоящие: так же быстро, так же послушно. Они отличали горячее от холодного, тупое от острого, мягкое от твердого — посылали нужный сигнал в мозг… точнее, не в мозг — в «балалайку», а уж затем, благодаря дополнительным соединениям, — в мозг. Наноскопы, стоявшие на таможенных пунктах, реагировали на нестандартный разъем, и Бануму частенько приходилось отправляться в специальную комнату для дополнительной проверки.
— Прибыли с деловым визитом?
— У меня неплохо идут дела в Анклаве Цюрих, думаю открыть филиал фирмы и здесь.
— В Анклаве Москва прекрасно относятся к честным бизнесменам.
— Наслышан.
— Всего хорошего, господин Банум.
— Прощайте.
Урзак вышел в зал ожидания, остановился, прислонил трость к стене и стал медленно натягивать кожаные перчатки. Тонкие черные перчатки. Внешне искусственные руки ничем не отличались от настоящих: поры и волоски на коже, небольшой шрам между большим и указательным пальцами правой руки, не совсем идеальные ногти. Руки были теплыми, искусственная кожа даже краснела при пощипывании — в свое время Хасим не поскупился, заставив специалистов из «NanMed» сотворить подлинное чудо. Мертвые руки были живыми насколько это возможно.
Тем не менее Урзак предпочитал прятать их под перчатками.
Он восстановил прерванное во время досмотра под-
ключение к информационной сети Шарика и негромко произнес:
— Такси.
Через мгновение в правом верхнем углу напыленного на глаза наноэкрана появилась схема кратчайшего пути к стоянке.
Моратти предлагал Урзаку удобную легенду, под которую можно было обеспечить встречу в аэропорту и снять хорошую квартиру в Сити, но Хасим отказался. Он взял у президента только самое необходимое, а обо всем остальном позаботился сам — так спокойнее.
— Внимание! Регистрация пассажиров на рейс 2914 Анклав Москва — Анклав Эдинбург начнется через двадцать минут…
Урзак взял трость, поднял с пола тонкий чемоданчик — весь свой багаж, сделал шаг вперед и тут же остановился, едва не столкнувшись с молодым человеком в летной форме.
— Извините.
— Вы извините, — улыбнулся пилот.
— Не за что.
Хасим повернулся к молодому человеку спиной и, тяжело опираясь на трость, направился к эскалатору: остановка такси находилась на минус первом уровне.
Белая форма с золотом — пилоты дирижаблей, белая форма с черным — «страты», добавки голубого указывали на то, что человек летает на сверхзвуковиках и, наконец, темно-синие вставки говорили, что перед вами пилот обычных самолетов. Улыбчивый молодой человек носил белое с голубым, люди смотрели на него с уважением, уступали дорогу, но Урзак был далек от того, чтобы восхищаться неизвестным летуном. Его заинтересовало то, что не видел никто другой.
Неуловимый след, который оставлял за собой молодой летчик.
— Николай Крючков, резервный пилот, рейс 2914. Сотрудница авиакомпании посмотрела на Мишеньку с интересом: красавчик, да и сложен неплохо, да еще и сверхзвуковик — мечта любой девушки на выданье. Ослепительно улыбнулась, продемонстрировав, как умеют двигаться пухленькие — совсем чуть-чуть подправленные пластиками — губы. И порадовалась про себя, что не поленилась и утром нанесла макияж от «а» до «я», не ограничилась помадой и пудрой.
— Наверное, не часто бываете дома?
И поправила упавший на лицо светлый локон.
— Как раз наоборот — слишком часто, — улыбнулся Мишенька. — Пилоты не любят болеть, и работы у резервистов немного.
— А когда в основной отряд?
— Годика через два.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Поводыри на распутье'
1 2 3 4 5 6 7 8