— Заставьте ее умолкнуть, Гарри! Сейчас не время разыгрывать клоунов!Потрясенная Пенелопа мгновенно переменилась в лице. Оттолкнув Гарри, она стала наступать на армянина.— Это меня вы посмели назвать клоуном?— Послушайте, мисс Лайтфизер…— Знаете, если бы мама услышала, что вы разговариваете со мной в таком тоне, ни за что я не согласилась бы оказаться на вашем месте!— Ваша матушка…— Запрещаю вам дурно говорить о моей маме, Багдасарьян! Папа погиб в Дюнкерке вовсе не для того, чтобы какой-то паша оскорблял членов его семейства! Я вам не гурия!Тер-Багдасарьян, прикрыв глаза и стиснув челюсти, пытался вернуть себе хладнокровие, воображая, как бы он приказал набить из этой идиотки чучело или положить ее на муравейник. Однако, поскольку подобные нравы еще не получили распространения в Соединенном Королевстве, а тем более в доме сэра Реджинальда Демфри, армянин снова открыл глаза и слабым голосом взмолился:— Гарри… примите меры! И поскорее… Иначе я ни за что не отвечаю!Гарри по-братски обнял вздрагивающие от негодования плечики Пенелопы.— Дорогая… не забывайте, мы пришли сюда, чтобы восстановить честь моего отца.Напоминание, очевидно, растрогало девушку, и она умолкла. Багдасарьян подмигнул тому, кого все еще упорно считал сообщником.— Мисс Лайтфизер, я не могу долго здесь оставаться… Я пришел лишь напомнить вам про обещание. Сейчас, похоже, все крутятся у буфета, и путь к сейфу, наверное, свободен. Не забывайте, что честь отца Гарри в ваших руках или, по крайней мере, очень скоро будет, если хорошенько захотеть…— Но как я узнаю нужный документ?— На конверте должна быть надпись «Лавина». Впрочем, Гарри, вам все объяснит. До скорого и желаю удачи!Армянин ушел, и Пенелопа хотела сразу отвести Комптона в кабинет сэра Реджинальда Демфри, но, к ее удивлению, молодой человек туда вовсе не рвался.— Да ну же, Гарри! Речь как-никак идет о вашем отце, верно?— Пенелопа, это невозможно…— Что невозможно?— Я не могу, дорогая, не могу…— Что с вами, Гарри?— Угрызения совести!— Угрызения? А почему?— Потому что я вас люблю.— Вас очень трудно понять, Гарри…— О нет!— Да-да! Подумайте о своем отце!— Именно потому, что я о нем думаю… мне так стыдно!Пенелопа с сожалением пожала плечами:— Так мы никогда ничего не добьемся!.. Гарри, вам не следовало угощать меня «яблочным ежиком» в ту субботу!— Почему?— Никто еще не угощал меня «яблочным ежиком»… И, вполне понятно, я вообразила… А уж мама так будет разочарована…Комптон обнял девушку.— Пенни, дорогая, продолжайте в том же духе — и я сделаю что угодно!— Тогда возьмем досье и восстановим репутацию вашего папы!Молодой человек больше не возражал. Против судьбы не пойдешь. Смирившись с неизбежным, он пошел следом за Пенелопой в полной уверенности, что девушка, нисколько того не желая и даже не догадываясь, ведет его прямиком в темницы Скотленд-Ярда.Увидев, что в кабинете сэра Реджинальда темно, Гарри немного успокоился.— Вы знаете, где расположен сейф? — прошептал он.— Нет.— Тогда придется включить свет.Немного пошарив в потемках, молодой человек в конце концов нащупал выключатель, да так и замер, не в состоянии шевельнуться и лишь испуганно тараща глаза, — в кресле сидел сэр Реджинальд и с улыбкой взирал на молодых людей.— Мисс Лайтфизер, если не ошибаюсь? — спросил девушку хозяин дома.— Да… добрый вечер, сэр…— Добрый вечер, мисс…— Ваш праздник удался на славу…— Благодарю. А могу я спросить, кто этот джентльмен?— Мой… э-э-э… мой…— Понимаю.— Его зовут Гарри Комптон.— Правда?— Да, сэр… во всяком случае, я так думаю… потому что недавно он уверял, будто его зовут уж я не помню как, но нельзя же верить всем его россказням…Гарри взмок, как мышь. Что еще выболтает эта идиотка? Зато сэра Реджинальда сцена, по всей видимости, очень забавляла.— Даже так, мисс?— Представьте себе, Гарри пытался уверить меня, будто он не торгует кукурузными хлопьями, а… Готова спорить на что угодно, не догадаетесь!Демфри, запомнивший фамилию молодого человека, чуть не ответил, но вовремя прикусил язык.— Право, должен признать, что…— Шпион!Гарри оцепенел. Это конец… Заявить такое человеку, который по долгу службы не может не опасаться шпионов! Настоящее убийство! Комптон подумал о Самсоне, некогда преданном Далилой… Очень похоже, вот только он в отличие от древнего героя явно не в состоянии сокрушить стены Скотленд-Ярда… Но сэр Реджинальд только улыбнулся молодому человеку.— Что за странная мысль?Гарри хотелось ответить, выдумать хоть что-нибудь, но он не мог издать ни звука — парализованные страхом мускулы отказывались повиноваться. Пенелопа поспешила на помощь:— Он очень застенчив, сэр… А стоит чуть-чуть повысить голос — вообще падает на колени, клянется, что недостоин жить, и просит прощения…— Очень интересно, правда?— Да, я думаю, нам придется сходить к психиатру. Извините, что мы вас побеспокоили, сэр, но мы думали, что в кабинете никого нет. Мы зайдем сюда попозже, сэр.Комптон, который начал было переводить дух, снова задохнулся от страха. На сей раз он уже не сомневался, что пропал. Но сэр Реджинальд с самым добродушным видом встал.— Если вам надо посекретничать, охотно уступаю место, тем более что мне все же надо выйти к гостям, иначе леди Демфри по-настоящему рассердится.Не желая уступать хозяину дома в любезности, Пенелопа сделала изящный книксен.— Глядя на вас, сэр, никогда не поверишь, что вы способны на нечестный поступок!Сэр Реджинальд уже подошел к двери, но, услышав слова девушки, удивленно обернулся:— Простите?Гарри хотелось стукнуть чем-нибудь Пенелопу по голове и хотя бы так заставить умолкнуть. А она меж тем продолжала:— Представляете, что должен испытывать молодой человек, если его отца ни за что ни про что посадили в тюрьму?— Вероятно, это очень грустно, но не понимаю, почему вы задали подобный вопрос именно мне.— А разве не в ваших силах восстановить честное имя отца Гарри?— В моих силах?Комптон слегка покачнулся и рухнул ничком без сознания. Когда он снова пришел в себя, сэр Реджинальд поддерживал его голову, а Пенелопа пыталась влить в рот виски. Увидев, что Гарри открыл глаза, сэр Реджинальд выпрямился:— Ну, я вижу, он спасен… А теперь мне пора идти. Мы еще вернемся к этому разговору, мисс Лайтфизер… Если же вам что-нибудь понадобится — позвоните.Сэр Демфри вышел, а Пенелопа с тревогой спросила Гарри:— Что с вами?— Не знаю…Он с трудом встал.— Ладно, покончим с этим… Мы пришли, чтобы взять досье, а? Ну так возьмем его и убежим!Молодые люди подошли к сейфу.— Вы, кажется, знаете шифр?— Барбара…— Отлично…Через несколько секунд дверь сейфа бесшумно открылась. Комптон схватил толстый пакет, плохо прикрытый другими бумагами. На конверте была крупная надпись «Лавина». На сей раз Гарри сам взял Пенелопу за руку и повел за собой. Страх неожиданно придал молодому человеку решительности, и по возвращении в раздевалку он непререкаемым тоном заявил:— Вы, дорогая, оставайтесь здесь. Я не хочу компрометировать вас еще больше. А сам я попробую разыскать Багдасарьяна.И, прежде чем девушка успела ответить, Комптон ушел. Не заботясь о том, что его костюм мало подходит для такого приема, Гарри к легкому недоумению гостей, появился в гостиной. Уильяма Серджона чуть не хватил удар, тем не менее он мужественно бросился спасать положение. Молодой человек почувствовал, как его схватили за шиворот и в мгновение ока перенесли в холл. Только там дворецкий развернул его и смерил угрожающим взглядом:— Кто такой?.. А… торговец хлопьями!Комптон не успел ни возразить, ни даже сказать, что выронил в гостиной пакет. Один мастерский удар — и, вылетев в парк, Комптон лег отдыхать на мягкой траве газона.— А если вы еще хоть раз переступите порог этого дома — я вам шею сверну! 21 час 00 минут Гарри все не возвращался, и Пенелопа уже начала терять терпение. Наконец она проскользнула на порог гостиной, где располагался буфет. Встретившись глазами с армянином, девушка знаками показала ему, что хочет поговорить. Тот поставил на поднос несколько бокалов и последовал за ней в раздевалку.— В чем дело? И где Комптон?— Разве вы его не видели?— Нет. Так он не с вами?— Гарри ушел, после того как мы вместе забрали из сейфа пакет.Армянина охватил панический страх.— Вы… вы забрали досье «Лавина»?— Разумеется… Надо было всего-навсего открыть сейф, а раз я знаю шифр…Багдасарьян, чувствуя, что задыхается, ослабил воротничок.— И вы никого… не встретили?— Да… сэра Реджинальда Демфри… Я, правда, вежливо попросила его отдать бумагу и таким образом избавить нас от необходимости воровать… ведь это нехорошо, правда?Агенту Москвы казалось, что он грезит наяву и весь этот кошмар — лишь плод его разгоряченного воображения.— И… и он… согласился? — спросил Багдасарьян вдруг охрипшим голосом.— Не успел! Гарри упал в обморок, а когда пришел в себя, сэр Реджинальд оставил нас и спустился к гостям.— А пакет? Где он?— Гарри его забрал, сказав, что отнесет вам, хотя я совершенно не понимаю почему.Теперь страх в душе Багдасарьяна сменился бешеной злобой — злобой шпиона, чувствующего, что его провел за нос двойной агент. С трудом сдерживая бешенство, армянин стал ругаться на всех известных ему языках. Мисс Лайтфизер поняла несколько слов и легко догадалась о смысле остальных.— О, мистер Багдасарьян, при даме! Это неприлично! — заметила она тоном хорошо воспитанной барышни.— Неприлично, да? Может, по-вашему, то, что сделал он, лучше?— Он?— Ваш Комптон!— А что он такого сделал?— Просто-напросто прикарманил досье и побежал продавать другим!Пенелопа издала дурацкий смешок, который, по мнению Багдасарьяна, оправдал бы ее убийство с точки зрения любого нормального мужчины.— Вы сами не знаете, что говорите, мистер Багдасарьян! Раз эти бумаги касаются отца Гарри, вполне естественно, что он оставил их у себя. Честно говоря, не понимаю, кто бы стал покупать чужие семейные тайны!Армянин повернулся спиной к этой идиотке, но, уходя, он самым зловещим тоном предупредил:— От души желаю вам, чтоб Комптон ждал сейчас меня дома, иначе вы станете вдовой, так и не успев выйти замуж!И, сочтя дополнительные объяснения излишними, Тер-Багдасарьян, по-прежнему с подносом в руках, снова вышел в гостиную, где немедленно столкнулся с разгневанным Уильямом Серджоном.— Ну, где это вас носило? — осведомился дворецкий.— А вам какое дело?— Нет, вы только поглядите, что за манеры! Да вы понимаете, с кем разговариваете?— С лакеем капитализма!И пока Серджон, потрясенный столь неожиданным выпадом, впервые нанесенным ему за тридцать лет безмятежного служения, переводил дух, армянин сунул ему в руки поднос и удалился. Выйдя из дому, он, даже не подозревая о том, прошел меньше чем в полуметре от бедняги Комптона, который только-только начал приходить в сознание, поймал такси и отправился в Сохо.Гарри потихоньку выпрямился и осторожно ощупал челюсть, опасаясь, что она сломана. Этот Серджон — ужасный хам и к тому же бессовестно застал его врасплох, а потому Комптон поклялся себе взять сокрушительный реванш. Но пока следовало поскорее идти к Пенелопе — девушка наверняка уже волнуется. О досье «Лавина» Гарри совершенно забыл. Итак, он снова проскользнул в дом сэра Демфри и, прячась за вазонами с комнатными растениями, расставленными по обе стороны холла, добрался до лестницы, ведущей к раздевалке. Пенелопа по-прежнему охраняла меха, и Гарри поведал ей о своем грустном приключении. Девушка в свою очередь рассказала о разговоре с Тер-Багдасарьяном, и только тут до Гарри дошло, что он потерял вожделенное досье. Молодой человек не знал, что ему делать: то ли искать пакет, то ли ехать к Багдасарьяну и объяснять, что произошло. Комптон гораздо больше дорожил жизнью, чем досье «Лавина», а потому избрал второе решение. Вместе с Пенни он вышел из раздевалки, но тут же чуть не наткнулся на Уильяма Серджона, который, заменяя Багдасарьяна, сам разносил прохладительные напитки. От неизбежной встречи Гарри спасла лишь быстрота реакции — он вовремя успел отскочить в тень. Однако когда дворецкий достиг порога гостиной, молодой человек подкрался сзади и, призвав на помощь всю свою досаду, отвесил ему великолепный пинок. Внезапная стремительность Серджона несколько поразила сэра Реджинальда Демфри, испуганные леди и джентльмены поспешили очистить проход, и бедняга дворецкий, пролетев большую часть гостиной, распластался у ног леди Демфри, зарывшись лицом в поднос.— Неужели это вы, Серджон? — удивленно осведомилась хозяйка дома.— Да, миледи, — жалобно донеслось с полу.— Вот уж никогда не ожидала от вас, Серджон! — сухо подвела итог невероятной сцене Барбара.Полумертвый от стыда дворецкий побежал спасаться на кухню, но по дороге его остановил какой-то американец.— Вы были просто великолепны, старина! Ни разу не видел ничего подобного! Как вам это удалось? 21 час 30 минут Как всегда осторожный, Тер-Багдасарьян не стал называть шоферу адрес и велел остановить машину на Сохо-сквер. Однако в квартире его ожидало новое потрясение. Включив свет, армянин с удивлением обнаружил на диване улыбающегося Федора Александровича Баланьева.— Как… как вы сюда вошли?— Не задавайте глупых вопросов, дражайший. Какой смысл работать в тайной полиции, если ты не в состоянии войти куда угодно?— Разумеется…— Но ваш вопрос, дорогой Багдасарьян, наводит на мысль, что вы не ожидали увидеть меня здесь…— В самом деле… Насколько я знаю, мы не договаривались о встрече.— А вы что, полагаете, будто я должен испрашивать аудиенции у тех, кому плачу?Разговор начинался не блестяще… Армянин попробовал разрядить атмосферу:— Послушайте, товарищ…— Нет, это вы меня послушайте, голубчик! Где досье «Лавина»?— Я должен вам рассказать…— У вас оно или нет?— Нет.— Странно!— Ничего странного, товарищ, наоборот, самая банальная история…— Уж позвольте мне, дражайший, самому выбирать, каких определений заслуживает ваш провал… Я вас слушаю. Расскажите мне, что произошло. Я обожаю сказки, а у армян такое живое воображение…И Тер-Багдасарьян стал объяснять, каким образом ему открылось, что Гарри Комптон — двойной агент. 22 часа 00 минут Комптон и Пенелопа вышли из такси у северного въезда на Грик-стрит. Сквозь ставни на окнах гостиной Багдасарьяна просачивался свет, и молодые люди, замедлив шаг, стали совещаться, как им себя вести, если армянин окажется в дурном расположении духа. Обнаружив, что дверь не заперта, Гарри очень удивился. Он, конечно, не мог угадать, что, испуганный внезапным вторжением Баланьева, ресторатор забыл обо всем на свете, но решил войти один, оставив Пенелопу на лестничной площадке. Если же разговор примет благоприятный оборот, он всегда успеет ее позвать.Слушая Тер-Багдасарьяна, Федор Александрович Баланьев курил одну за другой легкие сигареты. Наконец армянин умолк.— Вы, дражайший, совершили крупную, очень крупную ошибку, принимая меня за дурака, — с нехорошей улыбкой процедил Баланьев.— Но, товарищ, я никогда не…— Молчать!И тут глазам перепуганного ресторатора предстал совершенно другой Федор Александрович. С перекошенной от ненависти физиономией он наклонился к хозяину дома:— Заткни свою поганую глотку, грязный армяшка!Багдасарьян, смертельно побледнев, медленно привстал.— Сидеть!Но Багдасарьян продолжал подниматься, глядя русскому в глаза. Рука его скользнула в карман за ножом, но Баланьев оказался проворнее. Он выхватил револьвер и наотмашь стукнул ресторатора по лицу. Тот, глухо всхлипнув, упал на стул и закрыл лицо руками. Баланьев выпрямился.— Мне очень жаль, дражайший, но вы, очевидно, плохо понимаете ситуацию… Не вам обвести вокруг пальца Федора Александровича, Багдасарьян! Живо давайте сюда досье «Лавина»!— У меня его нет!— Боюсь, голубчик, как бы вам не пришлось провести несколько очень неприятных минут… Я ничего не забыл из того, чему меня когда-то учили, и умею развязывать языки даже самым упрямым… Да, кстати… Я звонил миссис Лайтфизер, которую вы вчера убили. Должно быть, по недосмотру меня связали с миром иным, поскольку она сама сняла трубку… Ну, что вы можете сказать на это, дорогой Багдасарьян?— Я вам все объясню…— Слишком много объяснений, дорогой Багдасарьян, а я плачу вам совсем не за них…— Но в конце-то концов…Внезапно Баланьев влепил ресторатору такую затрещину, что тот содрогнулся.— С этой минуты, дорогуша, ты отвечаешь только на мои вопросы, ясно? Где ты спрятал досье «Лавина»? Кому собирался его продать? Почему обманул меня, уверив, что убил эту англичанку? А теперь я жду разумного ответа, иначе не доживешь до утра.Тер-Багдасарьян покрылся холодным потом. Он прекрасно понимал, что волей обстоятельств угодил в тупик, из которого невозможно выбраться.Именно в этот поворотный момент Комптон, с его обычным чутьем, решил войти в гостиную. Нельзя сказать, однако, что его появление осталось незамеченным:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19