Бой идет до трех уколов, и
счет мне не нравится. Хвост отвлекает противника, а я неожиданно атакую
сверху и откусываю метровый кусок меча.
- Сдаетесь, леди Тэрибл? - Лира прижата спиной к стене, острый кончик
хвоста нацелен ей в грудь. От двуручного меча остался кусочек меньше
кинжала.
- Так нечестно! Вдвоем на одного!
Хвост теперь изображает нечто среднее между пингвином и атакующей
коброй. Я смотрю на него, он "смотрит" на меня. Потом отрицательно вертит
"головой".
- Он говорит, что ты первая на него напала, - перевожу я. Хвост
подтверждающе кивает.
- Смотри, птичка! - Лира указывает на что-то за моей спиной. На такую
простую приманку мы не попадемся.
- Честное слово, птичка.
Я снова смотрю на хвост, он на меня.
- Проверь, - говорю я. Хвост внимательно "осматривается" и пожимает
"плечами".
- Он говорит, что никогда еще не видел такой, хитрой, коварной и
вероломной леди, - перевожу я. - Но он все простит, если леди даст ему
поспать еще часок.
- Ни за что!
- А полчасика?
- Четверть часа и мастер Дракон делает мне новый меч!
- Тогда лучше смерть! - Хвост обвивает остаток меча, наносит себе
третий укол и падает мертвым.
Лира молитвенно складывает руки.
- Спи спокойно, храбрый воин. Если тебя нарезать колечками, получится
много-много вкусных котлеток. Аминь.
Пора завтракать.

Если так пойдет дальше, я стану толстым, неповоротливым и не смогу
летать. Впрочем, нет. Олешки начнут от меня прятаться, да и Лира не даст
растолстеть. Где написано, что драконы должны вставать в шесть утра? Вот
засну в воздухе, будет авиакатастрофа. А это аргумент! Завтра так ей и
скажу.
- Много народа знает, что я живу в Замке?
- Да все!
- Плохо. Могут тебя заметить. Тогда у нас возникнут проблемы.
- Никто не заметит. Люди боятся сюда ходить. И церкачи запрещают
ближе, чем на двадцать миль подходить. Шестьсот лет назад Томас Капризный
со своими сборщиками подати стал лагерем под Замком. Так земля затряслась,
Замок обрушился, в Литмунде половина домов развалилась, а остальные в
пожаре сгорели. В горах озеро было, его прорвало, несколько деревень
смыло. Шестьсот лет прошло, а церкачи по тем погибшим каждый год молебен
служат. Говорят, если кто здесь поселится, беда снова повторится. А это на
самом деле из-за Томаса случилось.
- Кто-нибудь из его людей в Замке был?
- Никто не знает. Они почти все утонули.
До Литмунда километров 80. Если бы здесь что-то взорвалось, остался
бы кратер, как на Луне. Могли Повелители установить управление сейсмикой?
Могли. Но запрограммировать аппаратуру на землетрясение - это не кнопку
нажать. Для этого институт кончить надо.
- Ты сказала, в Литмунде дома рушились. А дальше как?
- До самого побережья. Только в Литмунде сильней всего.
Землетрясение - здесь... Почему бы и нет. Горы - есть. Старые, но
ведь горы.
- Нет, Томас Капризный ни в чем не виноват.
- Хорошо. Я боялась, что беду на людей накликаю.
Снеговика я лепил в той долинке. Меньше трех миль от Замка. А Тит
Болтун меня увидел. Услышал, что в Замке завелся дракон и пошел проверять.
Зимой. В самый центр запретной зоны. Ай да Тит!
- Кое-кто заходил в долину этой зимой посмотреть на меня.
Встревожилась, задумалась. Правильно. Я бы тоже задумался.
- Дракоша, мне надо в деревню сходить за вещами. А вечером ты мне
свой план расскажешь.
Только этого не хватало. Сейчас она пойдет в деревню, там ей устроят
торжественную встречу. А через три дня все собаки на сто миль вокруг будут
знать, что леди Тэрибл жива и здорова. Не-ет, пора принимать меры.
- Ты знаешь, что такое конспирация?
- Знаю. Это значит, никто не должен меня видеть. Правильно?
- Правильно...
- Кроме двух-трех самых надежных друзей!
Ведь на самом деле знает... Все знает! Откуда? Тайна... Слово дала.
Читает перед сном Большую Британскую Энциклопедию и все знает. А
библиотекарю поклялась никому не говорить. Тсс...
- Кроме одного-двух.
- Согласна! Ты меня подвезешь?
Начинается...

Жду в условленном месте. Появляется с двумя огромными узлами. Хмурая,
заплаканная. На меня пытается не смотреть. Молча забирается, устраивает
свои узлы. Взлетаем.
- Что случилось? Церкачи погром устроили? Убили кого?
- Нет. Все хорошо.
Молчим всю дорогу. Странно это. Так же молча разгружаемся. Явно между
нами пробежала какая-то кошка.
- Постой. Сядь и посмотри мне в глаза. Что случилось?
Села верхом на стул, смотрит в пол.
- Не заставляй меня смотреть тебе в глаза. Я не хочу, чтоб ты знал,
что я думаю.
- Повтори еще раз, только помедленней.
- Я не хочу, чтоб ты знал, что я думаю. У меня могут быть свои тайны.
- Ты думаешь, что если я посмотрю тебе в глаза, то прочитаю твои
мысли?
- Да.
Вот почему Тит Болтун тогда раскололся. А у Лиры новые тайны
завелись. Конфиденциальные. Сказать правду или нет? Друзьям положено
говорить. Да ведь, все равно узнает.
- Слушай внимательно. Я читать мысли не умею. Может, другие драконы
умеют, а я - нет. Слово дракона. А теперь говори, что случилось.
- Ты сам знаешь. Ты Лючию убил. Не отпирайся, я видела, вся шкура
твоими когтями изодрана.
Мда... Убил, чего отпираться. Только шкура была целой.
- Ту, которая лошадь, или ту, которая из кухни не вылазит?
- Сам знаешь, что лошадь! - слезы в два ручья.
Ах, черт! У них ведь кожа, это у меня шкура. И у Лючии. Тит шкуру
аккуратно снял. При мне снимал. Значит, потом, для убедительности,
порезал. Правильно вообще-то. Я об этом не подумал. Что же он Лире
наговорил? Ясно, что. Мою легенду. Как договаривались.
- В следующий раз пойдешь в деревню, скажешь Титу Болтуну, чтоб
рассказал тебе правду. Скажешь, я разрешил. Но только тебе. А сейчас
забудь о Лючии, у нас есть другие дела.
- Так это не ты убил Лючию?
Сколько надежды в голосе. Массаракш. Что стоит сказать: "Да, не я".
Потом слетать в деревню и проинструктировать Тита Болтуна насчет новой
легенды. Делов-то на полчаса. Встаю и медленно иду в чулан. В любимый
угол.
- Лючию убил я. Сначала сломал ей спину, потом придушил, чтоб не
мучилась.
- Зачем?!!
- Не люблю оправдываться. Тит расскажет.
Слушаю, как постепенно затихают всхлипывания.

- Мастер Дракон, мне надо в деревню.
Оказывается, я задремал. На Лире кожаная куртка, штаны, сапоги. Все
на несколько размеров больше.
- Скоро стемнеет, завтра полетим.
- Мне надо сегодня. Спусти меня вниз, я сама дойду.
- Двадцать миль ночью по лесу и болоту - это будет уже завтра.
- Неважно. Я хочу знать правду.
- Тогда знай, что Лючия твоя была трусиха. Из-за этого и погибла.
- Неправда!
- Испугалась молнии и залезла в болото. Я ей сломал спину, когда
вытаскивал. Слишком крепко трясина держала.
Лира открыла рот, закрыла, поникла, опустилась рядом со мной,
прижалась к моему боку.
- Она больше ничего не боялась. Только грозы. Я ее жеребенком помню.
Потом она выросла и на землю ложилась, чтобы я могла на нее сесть. Таких
умных лошадей ни у кого больше не было. Расскажи, как все было.
- Подожди, ты же... она... Ты кем Титу приходишься?
- Пока мой папа жив был, Тит нам соседом был, а потом я у него жила.
- Вот, значит, как... А Сэма Говнюка знаешь?
- Я у него Лючинину шкуру видела. Мне его сын показал. Ты не бойся,
он не проболтается. Скорей язык откусит.
- А кто еще тебя видел?
- Больше никто. Все в поле работали.
- Так ты и Тита не видела.
- Нет, я ему письмо оставила.
- ЧТО??? Ему же за твое письмо глаза могут выколоть!
- Ну что ты сразу? Кроме нас двоих его никто не поймет. Там не буквы,
а рисунки. Хочешь, нарисую. Сам увидишь.
Выходим на балкон, Лира рисует свой ребус: Веселая рожица, солнце,
дом с открытой дверью. Я пытаюсь дешифрировать.
- Рожица - это ты. Веселая, значит у тебя все в порядке. Дверь
открыта, значит ты заходила домой. Солнце - заходила днем. Правильно?
- Наполовину. Рисунок на шестке, и так ясно, что я была дома. Дверь
открыта, значит приду еще. Видишь, два луча длиннее других. Это значит,
что я приду через два дня, днем.
- Погоди, мы так не договаривались.
- Ну я же обещала... А ты хотел про Лючию рассказать.
Я - хотел. Интересная мысль... Не вдаваясь в детали, рассказываю о
встрече с Титом. Лира тихонько плачет. Пытаюсь утешить.
- Как ты не понимаешь! Она свою жизнь за меня отдала. Если бы не она,
от меня сейчас и дыма бы не осталось.

- ...учись различать друзей и врагов.
- Я знаю, кто враги.
- А кто меня цепью по носу? Знаешь, как больно!
- Ты прав. Извини.
- О врагах ты должна знать больше, чем о самой себе. Никогда не верь
им больше, чем наполовину. Учись думать, как они, учись думать за них.
Перед тем, как что-то сделать, подумай, что сделают они в ответ. И
переиграй их в их игре. Обмани хитрого, вероломно напади на вероломного,
устрой засаду на любителя ловушек. Побей противника его любимым оружием, и
он будет тебя бояться. А это даст возможность блефовать в трудную минуту.
Хуже всего тебе будет с честными людьми. А таких тоже будет много.
Старайся перетянуть их на свою сторону. Но особенно не увлекайся, голова
на плечах одна. Никогда не бросай в беде своих людей. Пусть погибнут двое,
спасая одного, зато остальные пойдут за тобой в пекло. Для связи с
церкачами не используй одного человека больше одного раза. И пусть церкачи
знают, что этот человек - случайный, работает за деньги. Пусть думает, что
половину получил от тебя, а вторую получит от них. Не заплатят они, при
случае возместишь ты. Лишний повод для уважения к тебе и ненависти к ним.
Опасайся помещений с одним выходом. Входя в дом, думай, куда бежать, если
там засада. Войдя - осмотрись, кто из людей тебе незнаком, кто из
незнакомых может быть шпионом церкачей. Кстати, кто тебя научил так метать
ножик?
- Папа.
- А читать?
- Ти... Но ведь тебе можно сказать?
- Мне можно. Но помни: и у стен могут быть уши.
До чего свежо звучат в этом мире избитые истины.
- Тит тоже так говорил. Ничего из меня не получится. Не в коня корм.
Съел, пернатый? Нашел свежую истину...
- Все у тебя получится. Признавать ошибки ты уже научилась, теперь
учись их не делать. Кстати, поучись у Тита заговаривать зубы. Очень
полезное искусство. Надо бы научить тебя гримироваться под стариков,
старух, мальчишек, менять голос, но в этом я не разбираюсь.
- Ты говорил: "Опасайся помещений с одним выходом". А куда ведет ход
из кладовки?
- Какой ход?
- Ну, из самой маленькой. Где два шкафа стояли.
Идем смотреть ход. Разумеется, в дверь я не пролезаю. А если боком?
Одно крыло сверху, другое снизу... Ага, а назад как? Нет, лучше не
рисковать. Пытаюсь заглянуть в дальнюю дверь, но вижу только кусок
коридора.
- Ты ходила туда?
- Только до поворота. Дальше совсем темно.
- Я там смогу развернуться?
- Не-а.
Готовим научную экспедицию. Факел, запасной факел, веревка, топор,
ножик. Конец веревки привязываем к ручке двери. Оказывается, Лира знает,
что такое нить Ариадны. Через полчаса выясняется поразительная новость: за
чуланом есть еще зал. Из него ведут несколько проходов, все - моих
габаритов. Осмотр задней стенки чулана с факелом подтверждает: только
слепой мог не заметить, что часть каменной стены отличается по цвету и
фактуре. Такое впечатление, что кто-то залил проход камнем как бетоном.
Потом слегка подровнял с моей стороны.
- Дракоша, а если ты посильней ударишь, может она рухнет?
- В вашем предложении, леди, есть разумная мысль.
Лечу вниз, под скалу, выбираю камешек центнера на три и возвращаюсь.
- Лира, отойди в мастерскую. Сейчас здесь станет опасно.
Встаю на задние лапы, поудобнее устраиваю в когтях булыжник,
разбегаюсь и с криком: "От винта!" запускаю камень в стену. Булыжник
разлетается вдребезги. Осматриваем, ощупываем и обнюхиваем маленькую
выбоинку в стене. Лира утверждает, что я взял не тот камень. Надо брать
твердый, а не засохшее г... Я ничего не возражаю по существу вопроса, но
замечаю, что леди не должна пользоваться подобной терминологией. Следующий
камень летим выбирать вместе. Наверх доставляю сначала Лиру, потом
булыжник. Теперь это кусок базальта в полтонны весом. На стене появляется
вторая выбоинка, чуть побольше первой.
Третьего камня хватает на два удара. Пятый роняю вниз при неудачном
заходе на посадку. После десятого устраиваем перерыв на уборку помещения -
отгребаем осколки к стенам. После двадцатого я сбиваюсь со счета. Лира
утверждает, что звук ударов изменился. Конечно, изменился. Раньше эхо
гудело, а теперь весь пол щебенкой засыпан. Через три часа заявляю, что
шахтерам полагается укороченный рабочий день и молоко за вредность. Сажусь
у стенки и рассказываю, что такое вредное производство, трудовой стаж,
профсоюзы, зарплата, дублоны и доллары, дирхемы и дукаты, пиастры и лиры.
- Значит, лира - это такая маленькая золотая монетка?
- С чего ты взяла, что золотая?
- Ты сам мне вчера говорил: "Не плачь, моя золотая".
- Рыжая ты, а не золотая. Ну, ладно, пусть будет - золотая. А еще
есть такой музыкальный инструмент - лира.
- Какая она?
Описываю в воздухе две волнистые линии. То ли гавайская гитара, то ли
женский силуэт.
- Тебе бы только поиздеваться! - получаю кулаком в бок.
- На самом деле такая! - рисую в пыли контуры лиры. - А вот здесь
струны натянуты.
Лира внимательно изучает рисунок.
- И на самом деле такая, - повторяет мой жест. А не обманываешь?
- Конечно обманываю. Она вдвое больше.

- Лира, ну дай поспать усталому труженику.
Не помогает.
- Последний раз предупреждаю: дай поспать, или будет как вчера.
- А что было вчера?
- Забыла? Через час напомню. Если поспать дашь.
Не может быть! Неужто подействовало?.. Слышу грохот переворачиваемой
мебели, какое-то шуршание. Открываю правый глаз. Лира перевернула стол,
загрузила щебнем и волокет на балкон. Встаю, потягиваюсь и иду за ней. На
балконе собачий холод. Мышцы спины ноют. Потянул, долбя стенку.
- Встал, соня. Говори, что было вчера?
- Ну, вчера ты не дала мне поспать.
Лира поражена и возмущена таким коварством. Гордо поднимаю хвост и
удаляюсь, довольный.
- Коша, нам надо пораньше позавтракать. Мне сегодня в деревню.
Коша - это я. Сокращение от "Дракоша". Завтракаем, отвожу ее на
условленное место и продолжаю долбить стенку. В двух местах углубился уже
сантиметров на тридцать. Дело пошло быстрей - в монолите появились
трещины. Спохватываюсь, что пора лететь за Лирой.
Опускаюсь на прогалину. Лиры нигде не видно. Сам виноват, опоздал
почти на час. Желтенькие цветочки, не знаю, как называются, уже закрылись.
- Коша, я тут.
Оглядываюсь. Лира слезает с дерева. Опять что-то случилось. По
физиономии видно.
- Коша, вчера в деревне церкачи были. Много. Обо мне расспрашивали.
Всех собрали, по одному уводили в избу и там расспрашивали. Все, что про
меня говорили, записывали. Говорить между собой запретили, кто говорил,
плеткой били. У нас дома все вверх дном перерыли, всю мою одежду и старые
игрушки забрали. Кто-то слух пустил, что Лючия потерялась, и я за ней к
Замку ходила. У Сэма Говнюка Лючинину шкуру отобрали. Потом к болоту
пошли, там Лючинин череп забрали и какое-то дерево спилили.
- Кого-нибудь убили?
- Нет, только плеткой били. А когда уходили, из леса кто-то в них
камнями кидал. Они из арбалетов в лес стрелять стали, но ни в кого не
попали.
- Ты с Титом говорила?
- Нет, у него дома пол деревни собралось.
- Лючия на самом деле терялась?
- Ты что, она откуда хочешь дорогу домой знала. Мы ей даже ноги
никогда не спутывали. Тит на покосе воз нагрузит, скажет ей: "Домой", и
она сама везет. А я дома разгружаю.
Неожиданно из леса появляется странное создание. Широкий, как у быка,
лоб, короткие, толстые ноги, мощная грудная клетка - таких лошадей я еще
не видел. Если заменить хвост и приделать рога, любой скажет, что это бык.
Создание идет по следу как ищейка. Поднимает голову, осматривается и
двигается прямо на меня. Инстинктивно напрягаю мышцы. Лира оглядывается.
- Бычок, ты зачем сюда пришел?
Расслабляюсь. Существо, заслышав знакомый голос, переходит на легкую
рысь и утыкается носом в Лирину ладошку. Не такой уж он и маленький, этот
Бычок. В холке сантиметров на пятнадцать выше Лючии. Но очень
непропорционально сложен. Как бульдог по сравнению с овчаркой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26