Пентагон подобрал своих специалистов, которым,
наверняка, было приказано стать "добровольцами"; но "волонтер-дилетант"
дело другое.
Как и все остальные, Карл не сомневался, что на самом деле Пентагон
хотел бы иметь "волонтером-дилетантом" самого профессионального из всех
профессиональных шпионов, не какого-нибудь Джеймса Бонда, а нечто вроде
Лимаса, человека, который мог сойти за кого-угодно; но оказалось иначе.
Пентагон утвердил Карла, бездельника, не имеющего средств к существованию
и выгнанного из колледжа, который верил в чудеса и космические корабли, но
- посмотрим правде в лицо, монстры и джентльмены - вряд ли представлял
особый интерес как для чужаков, так и для людей, в равной мере.
Почему, к примеру, "волонтером-дилетантом", необходимым чужакам, не
мог оказаться какой-нибудь бэрчист, Черный мусульманин, коммунист или
ротарианец - короче, какой-нибудь фанатик, считающий что имеет дело с
р_е_а_л_ь_н_ы_м_ миром - а не юноша, помешанный только на воображаемых
существах, зовущихся хоббитами? Даже обычный поклонник научной фантастики
подошел бы лучше; почему человек, увлекающийся книгами о рыцарях и
колдунах, должен ломать голову, как выбраться из классического заточения
на космическом корабле?
Понемногу он начал чувствовать - болезненно и только краешком - что
этому есть объяснение. Он встал, начал расхаживать повсюду, и оказался в
спальне. Попав туда, он нервно присел на кровать.
Тут же погас свет. Решив, что он нечаянно сел на выключатель, он
снова встал; но темнота не исчезла.
Неужели металлические люди опять читают его мысли - и пытаются
помешать ему думать дальше? Неплохой способ. Он устал, да и вообще отвык
думать. Ладно, можно лечь и притвориться спящим. Может быть это их....

Вспыхнул свет.
Хотя он был абсолютно уверен, что не засыпал, он чувствовал себя
отдохнувшим. Он вспомнил, что когда взглянул в дырку под столом, вокруг
Залива зажигались фонари. Стиснув зубы и сглотнув, чтобы подавить
ожидаемую тошноту, он подошел к столу и дотронулся до кнопки.
К счастью, одного взгляда хватило. На Земле стояло утро. Ночь прошла.
А что за мысль он упустил? Он не мог вспомнить. Корабль его
перехитрил - легко, будто щелкнув выключателем.

3
Он заказал завтрак; корабль выполнил заказ. Он заметил, что бутылки и
стаканы убраны. И оскорбительная деталь, корабль вновь вымыл его, хотя он
ванну не заказывал. Он смирился с этим, поскольку не видел преимуществ
разгуливать тут грязным; это произвело бы так же мало впечатления, как
хождение с плакатом вокруг этой дырки. Бритвы он не обнаружил; очевидно
корабль не имел ничего против бороды.
Затем он поискал сигареты, не нашел, и наконец, начал понемногу
заводиться, что было несложно, учитывая его положение, но почему-то не
доставляло обычного удовлетворения. "Я им покажу" думал он, но что он
покажет? Они выглядели неуязвимыми - а кроме того, он понятия не имел,
зачем он им нужен; все официальные версии лопнули, а замены никто не
представил.
Может приударить за Лавель? Но как до нее добраться. Карл ничего не
знал о сексуальных табу этих людей; возможно, им вообще не до того, как
большинству земных людей, находящихся в рейсе. А кроме того, девчонка
казалась совершенно недоступной. Но зато, вот был бы прикол ее трахнуть.
У него заболел живот, и он встал, чтобы пройтись. Проблема в том, что
ему нечем произвести впечатление на Лавель, кроме своего сложения, но
Бранд был сложен ничуть не хуже. Его энциклопедические знания привычек
хоббитов вряд ли кого здесь потрясут и умение спеть "Фоллаут-блюз" в двух
разных тональностях тоже. Черт побери, они не оставили ему ничего, с чем
можно _р_а_б_о_т_а_т_ь_! Так нечестно.
Вспомнив вдруг о вчерашних напитках, он остановился у стола и
попытался попросить сигареты. Они мгновенно материализовались. Слава богу,
чужаки хоть не были пуританами - это обнадеживало. Только ему не нужна
податливая Лавель; это никому ничего не докажет, и в первую очередь ему
самому. В потаскушках особого кайфа нет.
Но если ему дают выпивку и курево, ему могут позволить и пошастать по
округе. Может тут найдется кто-то еще, с кем можно развлечься, или другой
пленник, который его в чем-то просветит. Почему-то мысль о выходе из
клетки вызвала панику, но он подавил ее, представив, что корабль всего
лишь обычный отель, и попробовал открыть дверь.
Она открылась легко, как дверь в туалет. Он задержался на пороге,
прислушиваясь, но не услышал абсолютно ничего, кроме ожидаемого гудения
механизмов. Теперь вопрос, предположим, дверь открылась случайно,
разрешено ли ему шастать по кораблю? Но это их проблема, не его; у них нет
оснований ожидать, что он будет подчиняться их правилам. Кроме того, как
говаривал Бак Роджерс в подобных обстоятельствах, есть только один способ
узнать.
Выбирать направление не приходилось, оба конца коридора были
одинаково неизвестны. Двигаясь почти бесшумно - единственное настоящее
достоинство кроссовок - он мягко проскользнул мимо ряда дверей, ничем не
отличавшихся от его собственной, все они были закрыты, и не было смысла
гадать, кто или что находится за ними. Однако скоро он заметил, что
коридор плавно поворачивает вправо, и повернув, Карл оказался на краю
парка.
В изумлении он отпрянул, затем, крадучись, двинулся вперед с еще
большей осторожностью. Уклон вел в обширное пространство, длинный
куполообразный зал овальной формы длиной, наверно, с десять городских
кварталов, а шириной в два в том самом широком месте, куда выходил проем
коридора. Высота в середине составляла этажей десять, а пол был покрыт
травой и кустарником. Зал окаймляли маленькие одинаковые внутренние
дворики - один из которых, сообразил Карл, совершенно не удивившись, как
во сне, должен был граничить с его собственной клеткой. Все это неприятно
напомнило ему один из тех современных зоопарков, где животным позволяют
бродить, пользуясь иллюзорной свободой, в "экологической декорации",
окруженной непроходимым рвом.

В то время как он разглядывал парк, послышался длинный идущий
ниоткуда вздох, похожий на шепот металлических листьев, и двери в глубине
двориков открылись. Медленно начали выходить люди - розовые люди, не
металлические. Карл почувствовал досаду и разочарование; останься он в
своей клетке, его сейчас автоматически выпустили бы в парк, и ему не
пришлось бы нервно и бессмысленно красться по коридору.
Но все равно, как он и рассчитывал, он отыскал собратьев-пленников, и
безопаснее находиться там внизу, чем здесь наверху. Он вприпрыжку помчался
вниз.
Пологий пандус, по которому он бежал, проходил между двумя двориками.
Один из них занимала девушка, сидевшая в совершенно обычном складном
кресле и читавшая. Он свернул, сбавляя скорость.
- Эй, там, привет! - окликнул он ее.
Она подняла взгляд, вежливо улыбнулась, но вовсе не выразила, как он
мог бы ожидать, удовольствия при виде другого заключенного. Она была
миниатюрной, изящной и смуглой, с высокими скулами и черными волосами -
видимо латиноамериканская индианка, но без застенчивости, на которую Карл
обычно рассчитывал, общаясь с девушками такого типа.
- Привет, - ответила она. - За что тебя взяли?
Это он понял; обычный вопрос в тюряге.
- Я должен быть местным поклонником фантастики, - сказал он, в
необычном для себя приступе скромности. - Во всяком случае, я понял так.
Меня зовут Карл Уэйд. А вы специалист?
- Я Джанетт Хилберт. Я метеоролог. Но что касается причины моего
нахождения здесь, она явно вымышленная - тут столько же погоды, как в
ангаре для цеппелина. Очевидно, та же история со всеми нами.
- Сколько вы уже здесь?
- Я полагаю, недели две. Не могу поклясться в этом.
- Так долго? Меня сцапали только этой ночью.
- Не будь так уверен, - сказала Джанетт. - Время тут странная штука.
Эти металлические люди, похоже, прыгают в нем взад-вперед - или же могут
что угодно делать с твоей памятью.
Карл вспомнил перемену на циферблате часов, когда Бранд и Лавель
демонстрировали ему свои способности. Несмотря на эту деталь, ему и в
голову не приходило, что здесь может быть замешано скорее время, чем
пространство. Он пожалел, что мало читал Хаббарда - что-то насчет переноса
"тэта-вектора" от одной магнитоэлектростатической сущности к другой - нет,
он не мог припомнить идею, впрочем, она никогда не казалась ему понятной.
Коржибский? Мадам Блаватская? К черту все это. Он сказал:
- Как ты попала на борт?
- Неожиданно. Меня взяли прямо из моей квартиры на следующий день
после того, как НАСА включило меня в список добровольцев. Очнулась здесь,
в электроэнцефалографической лаборатории, где снимали характеристики моего
мозга.
- Я тоже. Ну и ну. Был между этим период оглушенности?
- Нет, но это ничего не доказывает. - Она пристально, не спеша,
оглядела его, причем не особенно одобрительно. - Поклонники фантастики
всегда так одеваются?
Он вдруг испытал радость, что его джинсы и рубашка, по крайней мере,
чисты, хоть и помимо его воли. - Рабочая одежда, - объяснил он.
- О, а что за работа?
- Фотография, - бросил он, скрывая секундное замешательство за одной
из своих самых обаятельных улыбок. Обычно эта выдумка срабатывала:
большинство девушек мечтают попозировать. - Но они не захватили сюда мои
камеры и прочее барахло, так что, пожалуй, я тут так же бесполезен, как и
вы.
- О, - сказала она, вставая, - я не думаю, что я так уж бесполезна. Я
не захватила свой барометр, но голова-то по-прежнему при мне.
Бросив книгу в кресло, она повернулась и ушла в клетку, двигаясь в
своем простом платье, как гибкая тростинка.
- Эй, Джанетт... я не хотел... просто...
Изнутри донесся ее голос:
- Через час двери опять закрывают.
И как бы в насмешку, дверь за ней закрылась, одна из всех.

От нечего делать он шагнул во дворик и взял в руки ее книгу. Она
называлась "Планирование эксперимента", некоего сэра Рональда Фишера, и
первая фраза, на которую наткнулся Карл, гласила: "Действительно, можно
утверждать, что вероятность того, что искомое математическое ожидание
данной выборки не превышает некоторого заданного предела, в точности равна
P, а именно Pr(u < x + ts) = P, для всех значений P, где t заранее
известно (и табулировано в функции P и N)." Карл торопливо бросил тонкую
книжку. Интересно, лениво подумал он, Джанетт захватила книгу с собой, или
ее предоставил корабль, но тут же выбросил эту мысль из головы. Начинало
казаться, что все девчонки, с которыми он встречался на корабле, рождены
для того, чтобы испортить ему настроение.
Огорченный собственной незначительностью он вспомнил предостережение
девушки и быстро обернулся к проходу, по которому пришел сюда. Проход уже
был закрыт. Неужели он отрезан? В парке внизу находились люди, с которыми
он не прочь был бы поговорить - но конечно, не сейчас. Он помчался по
эспланаде.
Он отыскал свою клетку почти интуитивно и вбежал туда буквально за
пять минут до того, как дверь во дворик задвинулась. Теперь ему было о чем
подумать, но он не решался к этому приступить, не только потому, что эти
размышления вызывали тягостное чувство, но и потому, что несмотря на
теории Джанетт насчет времени и памяти, он по-прежнему опасался, что
Лавель и ее приятель могут читать его мысли. В конце концов, опыт пока что
подтверждал все три теории.
А как насчет _д_р_у_г_о_й_ двери? Ему все больше начинало казаться,
что она для него не предназначалась. Ему сказали, что он не может покидать
клетку, и доступ в парк на один час был всего лишь доступом в клетку
большего размера, а не разрешением слоняться повсюду. Наверняка, наружная
дверь оказалась незапертой случайно. А если так, и если она до сих пор
открыта, он еще может ей как-то воспользоваться....
Он застыл, ожидая, что чужаки, читающие его мысли, сейчас перебросят
его в другой день. Но ничего не случилось. Наверно, они могли читать
мысли, но не делали этого в данный момент. Не могут же они читать мысли
каждого весь день напролет; они пришельцы, и очень могущественные, но во
многих важных аспектах они явно похожи на людей. Ну ладно. Попробуем
наружную дверь еще раз. Ему ужасно не хотелось этого делать, но ситуация
начинала его бесить, а заменить мужество он мог только яростью.
И в конце концов, что ему сделают, если поймают, вышвырнут отсюда? Ну
их к черту. Вперед.
И снова дверь с готовностью открылась.

4
Коридор был пуст, как всегда; пандус, ведущий в парк уже закрыт. Он
двинулся дальше по длинному, плавно поворачивающему коридору, явно
огибавшему парк и расположенные вокруг него клетки. Один раз он
остановился и приложил ухо к одной из дверей. Он ничего не услышал, но
заметил кружок с тремя отверстиями, похожий на схематическое изображение
кегельбанного шара, как раз в том месте, где у обычной двери располагался
бы замок для кого-то ростом с Бранда.
Это заставило его задуматься. Он, крадучись, двинулся дальше. Значит
металлическим людям нужны ручки и замки! То есть, они не могли прыгать в
пространстве так уж чудесно, а только хотели заставить вас думать, что они
это могут. В чем бы ни заключался трюк, это не телепортация и не
перемещение во времени. Это просто иллюзия, или что-то иное, связанное с
сознанием, как и подозревали Карл и Джанетт: стирание памяти или чтение
мыслей. Но что именно?
Он прошел примерно с милю, когда эллиптический коридор сделал поворот
и начал расширяться. Освещение тоже изменилось: свет казался ярче и
естественнее. Он входил в какую-то другую зону, но почему-то не стал
останавливаться, чтобы осмотреться - отметил только, что внутренний изгиб
коридора остался справа, но это ни о чем не говорило - он чувствовал, что
приближается к передней части корабля.
Вскоре после того, как он заметил эту перемену, перед ним предстало
ответвление: узкая невысокая металлическая лестница, ведущая к подвесному
мостику вдоль левой стены. Он инстинктивно свернул - перед лицом
неизвестности нужно прятаться и подглядывать исподтишка!
По мере того, как он шел по изгибающемуся наружу мостику,
пространство перед ним становилось все обширнее, и через несколько минут
он увидел, что не ошибся, предположив, что идет к носу корабля. Мостик
уходил наверх и огибал большое помещение, имеющее форму веера, открытого с
этого конца, и заканчивающееся огромным панорамным окном, сквозь которое
на бесчисленные приборы лился дневной свет. В правой части комнаты
располагался отдельный небольшой пульт управления, с тремя группами
кнопок, размещенных в виде трех овалов, а над всем этим высился большой
циферблат, похожий на тот, что Карл заметил, впервые очнувшись в
электроэнцефалографической лаборатории корабля. Сходство с кабиной пилота
реактивного авиалайнера не давало возможности усомниться: это была
корабельная рубка.
Но его взору предстало нечто более важное. Бранд - или кто-то очень
на него похожий - сидел перед главным пультом управления в одном из двух
массивных вращающихся кресел, его серебряная кожа отбрасывала падающий из
окна свет маленькими зайчиками на стены по обе стороны от него. Время от
времени он наклонялся и что-то нажимал, но в основном, он, похоже, сейчас
не был перегружен работой. У Карла возникло впечатление, только
усиливаемое редкими движениями, что он чего-то ждет - как кошка, следящая
за резиновой мышкой.
Интересно, подумал Карл, как давно он тут находится. Судя по
освещению, заканчивалось утро, или начинался день - угадать было
невозможно, а разобраться в чужих часах Карл не мог.
Движение справа привлекло внимание обоих мужчин. Это появилась черная
металлическая женщина: Лавель. Тут уж Карл не сомневался ни капельки, в
свое время он рассмотрел ее куда лучше, чем ее приятеля. Подняв в
приветствии руку, она подошла и уселась в другое кресло, и парочка начала
тихую беседу, иногда прерываемую негромким смехом, от которого Карлу
почему-то становилось не по себе, он не пытался анализировать почему. Хотя
он мог разобрать часто повторяющиеся последовательности звуков, а иногда и
целую фразу, но язык не был английским, испанским или французским, а он
мог узнать только эти языки;
1 2 3 4