Шоу Ирвин
Неслышные голоса
Ирвин Шоу
Неслышные голоса
Перевел с английского Виктор Вебер
Хьюго Плейс был обыкновенным американским парнем: женат, вес двести тридцать пять фунтов, румянец во всю щеку, сломанный нос, пять прекрасных искусственных передних зубов и шрам с шестьюдесятью тремя швами на правой ноге, оставшийся после того, как врачи основательно потрудились над его коленной чашечкой. Его тесть владел процветающим страховым агентством, в котором всегда - причем, по словам тестя, чем скорее, тем лучше,- для него нашлось бы место. После столкновения в один холодный воскресный полдень прошлого года в Грин-Бей, штат Висконтин, Хьюго стал глохнуть на левое ухо. Он был профессиональным футболистом*, и играл в защите, а центральный трехчетвертной обычно, а в Грин-Бей обязательно, получает достаточно синяков и шишек.
Хьюго не слыл знаменитостью. Играл в трех командах-середнячках, вечно плетущихся в хвосте турнирной таблицы. Когда тренеры говорили, что собираются реорганизовать команду к следующему сезону, первым делом каждый из них объявлял, что должен продать Хьюго или что тот выставляется на продажу. Но с непрерывным расширением лиги существовал постоянный спрос на опытных игроков, и перед новым сезоном Хьюго снова оказывался в заявочном списке какой-нибудь из команд. Природа не обделила его здоровьем, он
------------
* Автор имеет в виду американский футбол.
в охотку тренировался и играл в футбол, и обладал, как
говорили тренеры "жаждой борьбы". Достаточно интеллигентный в
нормальной жизни (в колледже его оценки не опускались ниже
Б*), на поле он удивительно легко поддавался на обманные финты. Возможно, разгадка этого феномена лежала в его честности и доверчивости к своему ближнему. Ложное движение заставляло его бросаться налево, когда вся игра смещалась вправо. С религиозным фанатизмом он опекал стоящего на месте нападающего, а выходящий на передачу игрок проходил в свободную зону. Сколько раз он укладывал на землю блокирующего, а игрок с мячом пробегал рядом. За всю свою карьеру он не перехватил ни одного паса. Впрочем, до инцидента в Грин-Бей Хьюго кое-как справлялся с возложенными на него обязанностями. Левый защитник, Джонни Смейтерс, достаточно быстро разбирался в комбинациях, и по построению соперников перед атакой обычно указывал Хьюго, в каком направлении она будет развиваться. Небольшого роста, хитрый и умный, обладающий к тому же сильно развитым инстинктом самосохранения, Смейтерс почти всегда оказывался прав.
Поэтому Хьюго играл достаточно уверенно, пока не начал глохнуть на левое ухо и перестал слышать указания крайнего защитника. Через две игры, видя, как каждый раз после его окрика Хьюго бросается в противоположную сторону, Смейтерс совсем перестал с ним разговаривать. Это обижало Хьюго, который не любил ссор. Смейтерс ему нравился, он был благодарен за помощь и, если бы мог, рассказал бы про свое ухо; но Хьюго не без оснований полагал, что вылетит из команды, как только о его глухоте станет известно. А для
-----------
* Американская система оценок - Б соответствует 4.
продажи страховых лицензий в агентстве тестя, полагал Хьюго, он еще не созрел.
К счастью, ему повредили ухо в конце сезона действиями на поле он никогда не решал исход игры, так что ни тренеры, ни публика ничего не заметили. Но Хьюго, наполовину оглохший, заметно погрустнел, ибо не слышал ни приближения слева молчаливых врагов, ни насмешек и криков радости половины стадиона.
Вне поля, несмотря на незначительные случайные огрехи, ему также удавалось скрыть свой недостаток. На разборах игр он теперь садился слева от тренера и убедил жену, что ему лучше спится на другой половине кровати, чем там, где он спал все три года их совместной жизни. Впрочем, его жена, Сибил, любила говорить сама, длинными монологами, и редкий кивок головы полностью удовлетворял ее потребности в двухстороннем общении. В компаниях же, легкий, практически незаметный поворот головы позволял правому уху Хьюго слышать за оба, и он легко находил говорящего.
С приближением лета и неизбежных предсезонных тренировок Хьюго все больше мрачнел. Левая сторона головы представлялась ему плотно закрытой бутылкой забродившего сидра. Он тыкал в барабанную перепонку кончиками карандашей, зубочистками, пилкой для ногтей, чтобы выпустить газ наружу, но кроме небольшого воспаления, прошедшего через неделю, ничего не добился.
Наконец, осторожно, как человек, ищущий врача, делающего аборты*, наведя справки, Хьюго нашел специалиста по ушным болезням, живущего в другом конце города. Он дождался, пока
-------------
* В некоторых штатах Америки аборты запрещены.
Сибил отправилась в ежегодную двухнедельную поездку к родителям в Орегон, и записался на прием на следующий день.
Доктор Г. В. Себастьян, круглолицый небольшого роста венгр с маленькими пухлыми ручками и веселыми проницательными глазами, обожал свою профессию. Само выявление ушных болезней доставляло ему удовольствие, а перспектива длительного, сложного лечения и, возможно, рискованных операций наполняла доктора радостью.
- Чудесно,- неустанно повторял он, встав на кожаный стул, чтобы осмотреть ухо Хьюго.- О, просто чудесно.- Доктор не мог похвастаться избытком пациентов.- Никто не относится к ушам серьезно,- объяснял он, манипулируя светильниками, вставляя в ухо Хью инструменты причудливой формы.- Каждый уверен, что он слышит хорошо, а все остальные неожиданно начали говорить шепотом. А когда он наконец понимает - что-то не в порядке, уже ничего нельзя сделать. Вы благоразумный молодой человек, очень благоразумный и пришли ко мне вовремя. Как вы назвали мисс Каттави свою профессию?
Медицинская сестра, мисс Каттави, ростом шесть футов и весом сто шестьдесят пять фунтов, выглядела так, будто брилась дважды в день. Она приехала из Италии и полагала, что Хьюго зарабатывал на жизнь игрой в соккер*.
- Этот Пеле,- сказала она Хьюго.- Какие деньги он заколачивал!
Доктор Себастьян также не имел представления об американском футболе, и странное выражение появилось на его лице, когда Хьюго попытался объяснить, что он делает по воскресеньям, рассказывая о Джонни Смейтерсе и о своей
---------
* Американское название европейского футбола.
неспособности услышать грозные шаги слева, в то время, как он
бросается в центр. Доктор Себастьян также выглядел слегка
удивленным, когда Хьюго подробно описал, что же произошло в
Грин-Бей.
- Люди это делают? - недоверчиво спросил он.- Только ради денег? В Америке?
Пахнущий мятой и новыми антисептиками, доктор Себастьян продолжал осмотр уха Хьюго, и хотя рот у него не закрывался, слова доктора лишь частично доносились до Хьюго.
- Мы отстали от животных,- услышал Хьюго,- собака реагирует на свист с длиной волны, неслышной для человеческого существа. За пятьдесят ярдов она слышит звук мяча, катящегося по траве, и рычит в ночной тьме. Хищная рыба за милю чувствует плеск сардины, и мы еще так далеки от понимания удивительных способностей сов и мышей.
Свистки на собачьей волне или шорох катящегося мяча не интересовали Хьюго. Как впрочем и плеск далекой сардины. Не восхищали его и способности сов и летучих мышей. Он лишь хотел слышать указания Джонни Смейтерса, стоящего в десяти ярдах. Но он не протестовал. После того, что врачи сделали с его коленом, Хьюго смотрел на них с детским обожанием, и если доктору Себастьяну нравилось во время лечения хвалить диких животных и лесных птиц, он соглашался молчать и время от времени кивать, как он всегда делал, когда Сибил рассуждала о политике, мини-юбках или о поведении жены Джонни Смейтерса во время игр команды в других городах.
- Мы допустили атрофию наших органов чувств,- Хьюго поморщился, так как доктор Себастьян, приподнявшись на цыпочки, засунул ему в ухо какой-то тупой инструмент.- От того, что мы могли, осталось не более трети даже у лучших из нас. Пора выходить на новый уровень общения. Последние концерты для квартета Бетховена рассчитаны на то, что тысячная аудитория падет на пол и будет извиваться в экстазе от невероятного наслаждения. Что же произошло при их исполнении? Все смотрели в программки и прикидывали, успеют ли они пропустить кружку-другую пива до отхода поезда.
Хьюго кивнул. Он ничего не знал о последних концертах Бетховена и не понимал, почему женатый, хорошо воспитанный американец должен извиваться в экстазе на полу концертного зала. Но теперь, если уж он решился обратиться к доктору, Хьюго не собирался с ним спорить. Тем не менее, с этими разговорами о собаках, совах и сардинах, он начал понимать, почему пациенты не толпятся в приемной доктора Себастьяна.
- Крестовый поход! - воскликнул доктор, прильнув к раструбу хромированной трубки с лампочкой, узкий конец которой, казалось, проткнул голову Хьюго. Пахнущее мятой дыхание доктора согревало его голую шею.- Нужен крестовый поход. У вас очень необычное строение костей, мистер Плейс. Крестовый поход, чтобы убрать преграды перед звуком, раскрыть вновь, вернуть принадлежащее нам в далеком прошлом, чтобы различить неслышные голоса, слышать шелест роз, распускающихся на рассвете, чувствовать опасность, до того, как она стала реальностью, узнать желание, пока оно не высказано. Я никогда не встречал подобную структуру костей, мистер Плейс.
- Ну, тот парень в Грин-Бей весил почти триста фунтов и его локоть...
- Ничего, ничего,- доктор Себастьян наконец вытащил инструменты из уха Хьюго.- Мы будем оперировать завтра утром, мисс Каттави.
- Хорошо,- мисс Каттави сидела рядом, как запасной игрок, готовый в любой момент выйти на поле.- Я обо всем договорюсь.
- Но...- начал Хьюго.
- Все будет в порядке,- перебил его доктор.- Ни о чем не беспокойтесь. К трем часам приходите в клинику Луберхорна "Ухо, глаз, нос".
- Но я хотел бы выяснить некоторые...
- Извините, но я ужасно занят, мистер Плейс,- вновь перебил его доктор Себастьян и выбежал из кабинета. В чистом воздухе медленно таял запах мяты.
- Он вас вылечит,- пообещала мисс Каттави, провожая Хьюго.
- Я в этом уверен,- сказал Хьюго,- но...
- Не удивлюсь, если вы вернетесь, чтобы оперировать и второе ухо...
Когда Хьюго проснулся после операции, у кровати, радостно улыбаясь, стоял доктор Себастьян.
- Естественно, в первое время будет чувствоваться некоторый дискомфорт,- предупредил он.
Хьюго казалось, что в левой половине головы, с частотой шестьдесят выстрелов в минуту, строчит танковый пулемет. Сохранилось и ощущение запечатанной бутылки сидра.
- У вас удивительная структура костей, мистер Плейс,- доктор Себастьян приподнялся на цыпочки, чтобы одобрительно улыбнуться Хьюго сверху вниз. Он очень часто вставал на цыпочки, этот доктор Себастьян. С таким ростом следовало специализироваться на коленях и щиколотках, а не заниматься ушами.- Мне ужасно не хотелось заканчивать операцию. Казалось, я открываю новый континент. Какой день вы мне подарили, мистер Плейс! У меня возникло искушение не брать с вас ни цента.
Как выяснилось позднее, доктор Себастьян устоял. Он прислал счет на 500 долларов. Получив его в день возвращения Сибил, через две недели после операции, Хьюго заплатил с радостью. Его слух восстановился. Теперь Хьюго не сомневался, что еще целый сезон будет играть в центре защиты, если Джонни Смейтерс не продан в другую команду и их дружбу удастся возродить вновь.
За левым ухом у Хьюго остался красный шрам, который
Сибил не замечала четыре дня. Она не отличалась наблюдательностью, эта Сибил, если дело не касалось одежды и причесок других женщин. Когда она увидела шрам, Хьюго сказал, что порезался во время бритья. Конечно, для этого ему пришлось бы бриться большим кухонным ножом, которым резали хлеб, но Сибил такое объяснение вполне устроило. Хьюго же впервые в жизни обманул жену. А первая ложь всегда легко сходит с рук.
Появившись в тренировочном лагере, Хьюго первым делом наладил отношения с Джонни Смейтерсом. Сначала Джонни держался холодно, вспоминая, как каждую игру в конце прошлого сезона ему здорово доставалось, когда двое, а то и трое нападающих прорывались по его краю, в то время, как Хьюго мчался на другой конец поля, где ничего не происходило. Но когда Хьюго признался, что после столкновения в Грин-Бей у него появился звон в левом ухе, Джонни все понял, и дело кончилось тем, что они поселились в одной комнате.
Предсезонная подготовка прошла успешно. Тренер с пониманием отнесся к особым отношениям между Джонни и Хьюго, и всегда ставил их в один состав. Играл Хьюго достаточно уверенно, хотя никто не спутал бы его с Диком Баткисом или Сэмом Хаффом*.
Затем начались товарищеские игры, в которых Хьюго, особенно не выделяясь, провел достаточно захватов и несколько раз приземлял мяч. Внимательно прислушиваясь к указаниям Джонни, теперь он гораздо чаще выбирал правильную позицию. Это был обычный сентябрь, похожий на многие сентябри жизни Хьюго - полный пота, синяков, ушибов, ругани тренеров, воздержания по пятницам и субботам, чтобы сохранять силы для игр, страха за жизнь каждое воскресное утро и радости возвращения со стадиона на своих двоих в сумерках воскресного вечера. Короче говоря, Хьюго был счастлив.
Нечто особенное произошло перед окончанием первой календарной игры. Команда Хьюго вела 21:18, но мяч был у соперников на их восьмиярдовой линии. Шли последние минуты, и болельщики так орали, что защитник** команды, Браббледофф, поднял руки, чтобы те поутихли, так как остальные игроки, стоящие в сходке, не слышали его слов. Стало чуть тише, но и теперь Хьюго боялся, что не поймет указаний Смейтерса, когда начнется игра. Он качнул головой, чтобы стряхнуть пот, стекающий на глаза из-под шлема и на мгновение его левое ухо оказалось направленным на сходку соперников. Тут-то и произошло невероятно: Хьюго услышал голос Браббледоффа, будто стоял в сходке соперников рядом с ним. А сходка была минимум
-----------
* Баткис, Хаф - звезды американского футбол.
** В американском футболе защитник выполняет функции
разыгрывающего и руководит игрой.
в пятнадцати ярдах, и на трибунах ревела толпа.
- Я собираюсь скрытно пронести мяч по открытой стороне,- услышал Хьюго.- И, ради Бога, сделайте все, как следует!
Соперники выстроились для атаки и буквально перед вводом мяча в игру. Смейтерс прокричал:
- Атака через крайнего по закрытой стороне, через крайнего по закрытой стороне, Хьюго!
Обе команды пришли в движение. Защищающиеся оттягивались назад, чтобы встретить прорыв по закрытой стороне. Хьюго мог поклясться, что видел, как Браббледофф передал мяч Френздиху, полузащитнику, который скрылся за заслоном нападающих, а сам неторопливо, будто не имея отношения к игре, пошел от него. Товарищи Хьюго стали смещаться к закрытой стороне, чтобы остановить атаку. Все, кроме Хьюго. Казалось, в его спине нажали кнопку, превратив его в робота. Двигаясь навстречу другим игрокам, он следовал за Браббледоффом, когда тот, оказавшись один, неожиданно рванулся вперед, вытащив мяч, который прятал за спиной. Хьюго, одиноко стоящий на средней линии, бросился к нему. Падая с повисшим на нем Хьюго, Браббледофф произнес что-то неспортивное и выпустил мяч. Хьюго завладел им, опустившись коленями на лицо защитнику.
Игроки от радости барабанили Хьюго по спине, затем потянули время, выбросив мяч за боковую, и игра закончилась с победным счетом 21:18.
В раздевалке команда назвала Хьюго лучшим игроком, а тренер сказал:
- Наконец-то ты начал понимать игру, Плейс.- На устах этого тренера такая фраза означала высшую похвалу.
В душевой к нему подошел Джонни.
- Знаешь, я чуть не убил тебя, увидев, что ты двинулся к открытой стороне после моего окрика. Что на тебя нашло?
- Ничего,- после секундного колебания ответил Хьюго.
- Ты сыграл превосходно,- добавил Смейтерс.
- У меня было предчувствие,- скромно ответил Хьюго.
В этот воскресный вечер Хьюго держался спокойнее, чем всегда, особенно после победы. Он думал о докторе Себастьяне и шорохе распускающихся на рассвете роз.
В следующее воскресенье Хьюго вновь, как обычно вышел на футбольное поле. Всю неделю его ушей достигало лишь то, что должен слышать обыкновенный человек, и он пришел к выводу, что голос Браббледоффа донесся до него случайно, благодаря необъяснимому акустическому эффекту. Ничего необычного не произошло и в первую половину игры. Смейтерс через раз правильно угадывал направление атаки и, хотя не было ни малейшего намека, что газеты назовут Хьюго лучшим защитником недели, в эти тридцать минут он сыграл достаточно надежно.
Игра получилась грубой, и в третьей четверти ему здорово досталось при прорыве заслона. С трудом поднявшись, Хьюго отошел в сторону, чтобы прийти в себя, пока команда соперников стояла в сходке. Случайно он повернулся левой стороной к линии схватки.
1 2 3 4 5 6