Вот уж поистине, пришел к выводу Грегг, каждый
человек живет в своем собственном мире.
Вполне возможно, что, узнав о происшествии с Кейли, Портфилд попросту
пожмет плечами и отмахнется, дескать, любой его работник должен
самостоятельно управляться со стареющим калекой. Такие случаи, когда
Портфилд приходил к самым неожиданным заключениям, были известны. Но
сейчас Грегг подозревал, что молот гнева Портфилда обрушится неумолимо и
он, Грегг, окажется под ним. Каким-то непостижимым для него образом эти
опасения питались и усиливались загадочными страхами Морны.
За трапезой, когда все трое сидели за грубым деревянным столом, он
отмалчивался и предоставлял Рут вести беседу. Разговор в основном вертелся
вокруг домашних дел, в которых Морна могла бы приоткрыть завесу тайны, но
та искусно избегала ловушек Рут.
Поздно вечером у Морны начались схватки, и с этого момента Грегг был
низведен Рут до положения всем мешающего предмета мебели. Он безропотно
смирился с таким отношением, хорошо зная о сдерживаемой неприязни к
мужчинам и раздражительности женщин во время родов, и покорно выполнял все
поручения. Лишь изредка задумчивый взгляд Морны напоминал ему о
существовавшем между ними тайном соглашении, о котором Рут, несмотря на
свою попечительскую уверенность, даже не подозревала.
Ребенок родился в воскресенье в полдень. Как и предсказала Морна -
мальчик.

- Не позволяй Морне напрягаться, - сказала утром в понедельник Рут,
садясь в двуколку.
Грегг кивнул.
- Не волнуйся. Я управлюсь сам.
- Уж постарайся. - Рут взглянула на него с внезапным интересом. - Как
твои руки в последнее время?
- Лучше. Мне гораздо лучше.
- Отлично. - Рут подобрала поводья, но уезжать не спешила. Она
медленно перевела взгляд на порог дома, где, укачивая ребенка, стояла
Морна. - Ты небось не дождешься, пока я уеду и оставлю тебя с твоим
готовым семейством...
- Ну, Рут, как можно... Тебе ли не знать, как я ценю все, что ты
сделала. Ты ведь не ревнуешь?
- Ревную? - Рут покачала головой и посмотрела ему прямо в глаза. -
Морна странная девушка. Она не похожа на меня и не похожа на тебя, ноя
чувствую, что между вами что-то происходит.
У Грегга вновь зашевелились смутные страхи перед безошибочной
интуицией Рут.
- Вот заладила одно и то же, словно один из этих новых фонографов...
- Я имею в виду не то, что ты думаешь, - быстро сказала Рут. - Но тут
определенно что-то есть. Мне ли тебя не знать?
- Я заеду через пару дней, чтобы оплатить счет, - Грегг поспешил
перевести разговор. - Как только продам один из этих золотых слитков.
- Постарайся успеть до возвращения Джоша Портфилда.
Рут щелкнула поводьями и покатила вниз по склону.
Грегг глубоко вздохнул и, прежде чем вернуться в дом, некоторое время
задумчиво вглядывался вдаль. Морна была все так же одета в пестрый
домашний халатик и, убаюкивая на руках завернутого в шаль младенца,
выглядела как всякая молодая мать. Облику не соответствовал лишь золотой
браслет на запястье. Даже в ярких лучах утреннего солнца было видно, как
пульсирует малиновый огонек. Его бег явно ускорился. В эти два дня
невольного уединения Грегг немало думал о необычном украшении и пришел к
выводу, что разгадал если не принцип действия, то по крайней мере
назначение этого устройства. Он чувствовал, что настала пора откровенного
разговора.
Морна вошла в дом вместе с ним. Роды прошли легко, но ее лицо все еще
было бледным и напряженным, и в улыбке, с которой она взглянула на него,
сквозило ожидание.
- Как странно, что мы снова вдвоем, - тихо сказала она.
- Очень странно. - Грегг показал на вспыхивающий браслет. - Похоже,
это ненадолго.
Морна резко села, и ребенок, недовольный внезапным движением, поднял
крохотную розовую ручонку. Она прижала его к груди и опустила голову,
касаясь своим лбом лобика сына. Ее длинные волосы разметались, укрывая
младенца золотыми прядями.
- Простите, - произнес Грегг, - но я должен знать, кто приближается к
нам с той стороны, куда указывает стрелочка. Я должен знать, с кем
драться.
- Я не могу сказать вам этого, Билли.
- Ясно... Я имею право быть убитым, возможно, но не имею право знать,
кем или ради чего.
- Пожалуйста, не надо, - проговорила она. - Поймите... я ничего не
могу вам сказать.
Грегг почувствовал укол раскаяния. Он подошел к Морне и опустился
перед ней на колени.
- Почему бы нам вдвоем - то есть втроем не уехать отсюда прямо
сейчас? Мы можем собраться за десять минут - и ищи нас!
Морна, не поднимая глаз, покачала головой.
- Это ничего не даст.
- Это много что даст для меня.
Морна подняла голову и посмотрела на него тревожным, полным участия
взглядом.
- Тот человек - Портфилд - попытается вас убить?
- Рут нажаловалась? - Грегг раздраженно прищелкнул языком. - Ну зачем
это она? У вас достаточно...
- Он попытается вас убить?
Грегг вынужден был сказать чистую правду.
- Ему и пытаться нечего. Он разъезжает в компании семи-восьми
головорезов, и уж если они надумают кого-то прикончить, то это не
доставить им хлопот.
- О! - Морна, казалось, обрела долю прежней решимости. - Мой сын еще
не в состоянии переезжать, но я постараюсь подготовить его как можно
скорее. Постараюсь изо всех сил.
- Ну и хорошо, - неуверенно сказал Грегг.
Он смутно чувствовал, что разговор каким-то образом вышел за пределы
его, понимания. Но он уже потерял инициативу и совершенно не мог
противостоять женским слезам.
- Значит, договорились. - Он встал и взглянул на до нелепости
крохотное существо. - Выбрали имя малышу?
Морна сразу успокоилась, лицо ее озарила счастливая улыбка.
- Слишком рано. Время именования еще над ним.
- По-английски правильнее сказать, что будущее впереди нас, а не над
нами, - мягко поправил Грегг.
- Но это подразумевает линейное... - Морна осеклась. - Вы правы,
конечно, мне следовало сказать: время именования еще впереди.
- Моя мама была школьной учительницей, - зачем-то сказал Грегг, вновь
чувствуя, что они не понимают друг друга. - У меня есть кое-какая работа
во дворе, но я буду поблизости, если понадоблюсь.
Уже на пороге, закрывая за собой дверь, Грегг кинул взгляд в комнату.
Морна опять склонилась над сыном, прижавшись к нему лбом. Он никогда не
видел, чтобы так делали другие женщины. Грегг отмахнулся от этого, как от
одной из наименее загадочных ее странностей.
Никакой неотложной работы во дворе не было, но всем своим существом
он чувствовал, что настало время поглядывать за окрестностями. Грегг
медленно подлился на седловину холма, то и дело обходя валуны,
напоминавшие пасущихся овец, и сел на восточном гребне. Глядя в подзорную
трубу, он не обнаружил никаких признаков активности ни в направлении ранчо
Портфилда, ни на тропе, что уходила на юг к Коппер-Кросс. Грегг перевел
трубу на восток, к месту, где между северными оконечностями Сьерра-Мадре и
горами Сакраменто несла воды невидимая отсюда Рио-Гранде.
"Не поддавайся страху, - с раздражением подумал он. - Ничто не может
пересекать страну по прямой, словно птица, - кроме птицы".
Остаток дня Грегг провел на своем наблюдательном пункте, время от
времени спускаясь к дому, - надо было посмотреть, как там Морна,
приготовить нехитрую еду и вскипятить воду лая стирки пеленок. Он с
удовольствием отметил, что ребенок почти все время спит, значит. Морна
может неплохо отдохнуть. Порой ему вспоминались слова Рут: "Твое готовое
семейство", и он понял, насколько они верны. Даже в этих странных
обстоятельствах было что-то трогательное, приносящее глубокое
удовлетворение и радость, оттого, что под его крышей находятся женщина и
ребенок, именно в нем, и ни в каком другом мужчине, ищут они свою
безопасность и покой. Это делало его самого как-то больше, значительнее.
Несмотря на все свои усилия, Грегг не мог отказаться от мысли, что если бы
они с Морной бежали вместе на север, она, вероятно, никогда бы не
вернулась к своей прежней жизни. Случись это, он и в самом деле мог бы
приобрести готовую семью...
Впрочем, даже в мыслях нельзя заходить так далеко...
Поздно вечером, когда солнце утонуло за Мехикали, Грегг увидел
одинокого всадника, приближающегося со стороны ранчо Портфилда. Всадник
ехал не спеша, ленивым шагом, и тот факт, что он один, действовал
успокаивающе, но Грегг решил не рисковать. Он спустился к дому, достал из
тайника в сарае свой "ремингтон" и занял позицию за скалой на повороте
тропы.
Всадник, сгорбившись, тяжело осел в седле, наполовину дремля. Шляпа
была надвинута глубоко на глаза, защищая их от косых лучей солнца. Грегг
узнал Кола Мэшэма, молодого ковбоя, с которым он разговаривал в городе в
пятницу.
- Каким ветром тебя занесло в эти края, Кол? - крикнул он.
Мэшэм дернулся, резко выпрямился, челюсть его от удивления отвисла.
- Билли? Ты еще здесь?
- А что, непохоже?
- Черт подери, я полагал, что ты давно уже смотался.
- И решил посмотреть, что после меня осталось, - не так ли?
Мэшэм ухмыльнулся в длинные усы.
- Ну, если бы ты вдруг забыл свои кувшин с пульке, то с таким же
успехом они могли бы достаться мне, а не кому-нибудь другому. В конце
концов, именно я...
- Ты можешь выпить за мой счет в любое время, - твердо заявил Грегг,
- только не сейчас. Лучше иди своей дорогой, Кол.
Такой тон Мэшэму не понравился.
- Сдается мне, не на того ты наставляешь свою винтовку. Ты знаешь,
что Волф Кейли мертв?
- Не слыхал.
- Ну так я тебе говорю. А Большой Джош завтра будет дома. Сегодня
днем прискакал Макс Тиббет и, как только узнал про Волфа, сразу взял
свежую лошадь и снова помчался на юг - сообщать Джошу. Ты зря здесь
остался, Билли.
В голосе Мэшэма звучало участие. Казалось, он был искренне расстроен
упрямством и глупостью Грегга.
Грегг задумался.
- Идем со мной. Только не шуми - у меня дома гостья и новорожденный
ребенок. Я не хочу их тревожить.
- Спасибо, Билли.
Мэшэм спешился и пошел за Греггом. Он принял тяжелый каменный кувшин,
с любопытством взглянул в сторону дома и уехал, прижимая к груди
драгоценную добычу.
Грегг следил, пока он не скрылся из виду. Потом решил, что имеет
право выпить, чтоб как-то нейтрализовать действие только что полученных
вестей, и отложил "ремингтон" в сторону. Проходя по двору, посмотрел в
окно, чтобы узнать, в комнате ли Морна. Он собирался кинуть лишь беглый
взгляд, но неожиданная картина остановила его на полушаге.
Морна была в своем синем платье, казалось, перешитом на ее теперь
похудевшую фигуру, хотя Грегг не замечал ее или Рут за шитьем. Она
расстелила на столе простыню, и на самой середине лежал голый ребенок.
Морна стояла рядом, обеими руками сжимая головку сына. Глаза ее были
закрыты, губы беззвучно двигались, бледное лицо окаменело, словно у жрицы,
совершающей древний обряд.
Греггу страстно хотелось отвернуться, он стыдился своего непрошенного
вмешательства, но во внешности Морны происходила перемена, и эта перемена
буквально приковала его к месту. Золотистые волосы Морны начали
шевелиться, словно зажив собственной жизнью. Ее голова оставалась
совершенно неподвижной, но постепенно - прошло от силы десять секунд -
волосы расправились, каждая прядь, каждый волосок стали прямыми, жесткими
и образовали яркий грозный нимб. У Грегга пересохло во рту при виде
кошмарного превращения молодой матери в подобие ведьмы Морна стала
сгибаться в поясе, пока ее лоб не коснулся лба младенца.
Наступил миг полной неподвижности - а потом ее тело стало прозрачным.
По спине Грегга пробежали ледяные мурашки, когда он понял, что
смотрит сквозь нее. Морна по-прежнему находилась в комнате, и все же
очертания стен и мебели отчетливо проступали сквозь ее тело, словно Морна
была картинкой спроецированной на них волшебным фонарем.
Младенец беспорядочно размахивал ручонками, но, судя по всему,
происходящее не оказывало на него никакого действия. Морна оставалась в
том же состоянии - между вещественным и иллюзорным - еще несколько секунд,
потом неожиданно стала такой же реальной, как прежде. Она выпрямилась,
пригладила волнисто улегшиеся волосы и повернулась к окну.
Грегг в страхе рванулся в сторону, согнувшись пополам, словно
человек, уклоняющийся от ружейного огня, и помчался за укрытие повозки,
которую оставил позади дома. Там он съежился, с трудом переводя дыхание, и
замер, пока не убедился, что Морна его не заметила, затем вернулся на
седловину холма, тяжело опустился на землю и закурил. Несмотря на
успокаивающее действие сигареты, прошло немало времени, прежде чем его
сердце перестало выскакивать их груди. Грегг не был суеверным человеком,
но из немногих прочитанных книг он почерпнул сведения, что существуют
женщины, которые умеют колдовать, и им часто приходится спасаться от
преследования. Какая-то часть его ума восставала против применения слова
"ведьма" к такому беззащитному созданию, как Морна, но того, что он видел,
тоже нельзя было отрицать, как невозможно забыть и прочие странности
гостьи...
Он провел на седловине еще час, выкурив несколько сигарет, а потом
пошел домой. Ребенок мирно спал в корзине, которую привезла для него Рут,
а Морна - румяная, душистая и красивая, как свежевыпеченный яблочный
пирог, - зажгла масляный фонарь и варила кофе. Она даже сняла свой золотой
браслет, словно специально для того, чтобы стереть всякое напоминание о
своей необыкновенности. Однако, когда Грегг заглянул в темную спальню, он
увидел рубиновое мерцание. Огонек загорался так часто, что вспышки
сливались в почти непрерывный сигнал тревоги.
Было уже далеко за полночь, когда Грегг наконец заснул.
Утром его разбудил слабый, жалобный крик младенца. Он прислушался,
ожидая, что сейчас подбежит Морна, но никаких других звуков из-за закрытой
двери спальни не доносилось. Кем бы ни была Морна, она оказалась очень
заботливой матерью, и то, что она не поспешила к ребенку, в первый момент
удивило Грегга, а потом стало его беспокоить. Он поднялся, натянул штаны и
постучал в дверь спальни. Ответа не последовало, лишь регулярно, словно с
каждым вздохом, кричал ребенок. Он снова постучал, громче, и распахнул
дверь.
Младенец копошился в корзине у кровати - Грегг видел, как он
размахивает крохотными кулачками, - но Морны не было.
Не в силах поверить свои глазам, Грегг обошел всю комнату и даже
заглянул под кровать. По отсутствию одежды, включая и накидку, он
заключил, что Морна встала затемно, оделась и вышла из дома. Для этого ей
надо было пройти всего в нескольких футах от того места, где на полу
большой комнаты слал Грегг, а он был уверен, что это не под силу ни самому
опытному вору, ни самому искусному индейскому следопыту. Но в конце концов
- в его памяти всплыли со бытия прошедшего дня - он мыслит в рамках
нормального человеческого существа, а Морна...
Ребенок заходился криком, плотно сжав глаза, единственным доступным
способом протестуя против отсутствия еды и материнской ласки. Грегг
беспомощно глядел на него и ему в голову пришло, что Морна покинула их
насовсем оставив младенца на его попечение.
- Держись, старина, - проговорил Грегг, сообразив что не осмотрел
окрестности вокруг дома.
Он вышел и закричал "Морна!". Голос, поглощенный застывшей утренней
тишиной, растаял в воздухе, и только лошадь, щипавшая траву, на мгновение
удивленно подняла голову Грегг торопливо проверил оба строения - сарай с
перегонным аппаратом и покосившуюся будку, служившую туалетом, - и решил,
что ребенка надо немедленно везти в город к Рут. Он не имел ни малейшего
представления, сколько такой младенец может обходиться без пищи, и не
хотел рисковать. Чертыхаясь про себя, Грегг повернулся к дому и застыл на
месте, увидев на тропе ее ребристое искрение.
Закутанная в накидку, Морна появилась из-за скалы и шла к нему, неся
в руке маленький голубой сверток. Облегчение, которое испытал Грегг при ее
появлении разом за глушило все страхи минувшей ночи, и он побежал ей
навстречу.
- Где вы были? - закричал он издалека. - Что это вы вздумали убегать?
- Я не убегала, Билли. - Она устало улыбнулась. - Мне надо было
кое-что сделать.
1 2 3 4 5 6