Сию же минуту, прямо сразу.
- Мне нужно взять платья...
- Купите на месте. Таких, как в Лос-Анджелесе, нет нигде. А теперь
звоните в аэропорт. Три билета.
Она позвонила.
- Папочке позвоните из аэропорта.
В Лос-Анджелесе мы отправились в отель, трезвые, как стеклышко, и
сильно пристыженные. На следующий день Руфь пошла покупать гардероб для
себя и для нас. Мы сообщили ей свои размеры и дали достаточно денег, чтобы
ей легче было переносить похмелье. А мы с Майком взялись за телефон. Потом
позавтракали и сидели, сложа руки, пока портье не позвонил, что нас желает
видеть мистер Ли Джонсон.
Ли Джонсон оказался энергичным человеком высокого роста, не слишком
красивым, привыкшим говорить кратко и деловито. Мы сообщили ему, что
предполагаем сделать фильм. У него загорелись глаза. Как раз по его части.
- Дело обстоит не совсем так, как вы думаете, - сказал я. - У нас уже
готово процентов восемьдесят.
Он поинтересовался, зачем мы в таком случае обратились к нему.
- У нас отснято свыше двух тысяч метров пленки "Труколор". Не
трудитесь спрашивать, где и когда мы ее получили. Но лента не озвучена.
Нам нужно ее озвучить и кое-где ввести диалог.
Он кивнул.
- Это нетрудны. В каком состоянии лента?
- В безупречном. В настоящее время она находится в сейфе отеля. Нам
нужно доснять некоторые эпизоды, для чего потребуются дублеры. Причем они
должны будут удовлетвориться оплатой наличными - упоминать о них в титрах
мы не будем.
Джонсон поднял брови.
- Это ваше дело. Но если материал чего-нибудь стоит, мои ребята
потребуют, чтобы они в титрах были упомянуты. И мне кажется, у них есть на
это право.
Я согласился с ним и добавил, что платить мы будем хорошо, но с одним
условием: они должны держать язык за зубами до того, как фильм будет
готов. А может быть, и после этого.
- Прежде чем мы будем договариваться об условиях, я хотел бы
посмотреть ваш материал, - сказал Джонсон, вставая и беря шляпу. - Я не
знаю, сможем ли мы...
Я догадывался, о чем он думает. Кинолюбители. Собственное творчество.
Не порнография ли?

Мы набрали коробки из сейфа и поехали в лабораторию Джонсона на
бульвар Сансет. Верх его машины был опущен, и Майк вслух выразил горячую
надежду, что у Руфи хватит соображения купить спортивные рубашки полегче.
- Жена? - равнодушно осведомился Джонсон.
- Секретарша, - ответил Майк не менее равнодушно. - Мы прилетели
вчера вечером, и они пошла купить нам что-нибудь летнее.
Мы явно выросли в глазах Джонсона.
Швейцар забрал у нас коробки, а Джонсон провел нас через боковую
дверь и отдал распоряжение человеку, имени которого мы не разобрали. Он
оказался киномехаником. Взяв у швейцара коробки, он скрылся с ними в
глубине просмотрового зала. Несколько минут мы молча сидели в удобных
креслах, петом Джонсон взглянул на нас, мы кивнули, он нажал на кнопку,
вделанную в ручку его кресла, - и свет в зале погас. Просмотр начался.
Он длился час пятьдесят минут. Мы оба следили за Джонсоном, как кошка
- за мышиной норой. Наконец мелькнули заключительные кадры, Джонсон нажал
на кнопку, вспыхнули люстры, и он повернулся и нам.
- Откуда у вас эта лента?
Я закинул крючок.
- Она снималась не тут. А где - неважно.
Джонсон проглотил крючок вместе с приманкой и поплавком.
- В Европе! Гмм... Германия. Нет... Франция. Может быть, Россия -
Эйнштейн... или Эйзенштейн, как там его фамилия?
Я покачал головой.
- Не угадали. Могу сказать одно: все те, кто снимался в этом фильме и
принимал участие в работе над ним, либо в курсе, либо умерли. Но у этих
последних могут отыскаться наследники... Ну, вы понимаете, что я имею в
виду.
О да, Джонсон прекрасно понял, что я имел в виду.
- Конечно, так надежнее. Лучше не рисковать. - Он задумался, а потом
сказал киномеханику: - Позовите Бернстайна. И еще Кеслера и Мэрса.
Киномеханик вышел, и через несколько минут в зал с Бернстайном,
звукооператором, вошли Кеслер, широкоплечий крепыш, и Мэре, нервный
молодой человек, куривший без передышки. Джонсон познакомил нас с ними, а
потом спросил, согласимся ли мы еще раз просмотреть наш фильм.
- С удовольствием. Нам он нравится больше, чем вам.
Тут я был неточен. Едва зажегся свет, как ошеломленные Кеслер, Мэре и
Бернстайн набросились на нас с расспросами. Мы отвечали им в том же духе,
как и Джонсону, но нам было приятно, что фильм произвел на них
впечатление, и мы так и сказали.
Кеслер чертыхнулся.
- Хотел бы я знать, кто оператор. Черт побери, таких съемок я не
видел со времен "Бен-Гура", только это еще лучше.
- На это я могу вам ответить. Снимали ребята, с которыми вы сейчас
беседуете. Спасибо на добром слове.
Они все четверо недоверчиво уставились на нас.
- Верно, - сказал Майк.
- Ого! - пробормотал Мэре, и все они посмотрели на нас с уважением.
Было очень приятно.
Наконец Джонсон нарушил затянувшееся молчание.
- Ну, а что дальше?
И мы перешли к делу. Майк, как обычно, сидел прищурившись и молчал,
предоставляя мне самому вести переговоры.
- Мы хотим его полностью озвучить.
- С большим удовольствием, - сказал Бернстайн.
- Понадобится десяток дублеров, очень похожих на актеров, которых вы
только что видели.
- Это просто, - уверенно заявил Джонсон. - В Центральном архиве
имеются фотографии всех, кто хоть раз появлялся на экране начиная с
девятьсот первого года.
- Я знаю. Мы туда уже заглядывали. Значит, тут затруднений не будет.
Но по причинам, о которых я уже говорил мистеру Джонсону, им придется
обойтись без упоминания в титрах.
- И улаживать это, конечно, должен буду я! - простонал Мэре.
- Вот именно, - отрезал Джонсон.
- А как с недоснятыми кусками? У вас есть на примете сценарист? -
спросил Мэре.
- У нас имеются наметки сценария. Их можно привести в рабочий вид за
неделю. Хотите, займемся ими вместе?
Это его вполне устраивало.
- Каким временем мы располагаем? - перебил Кеслер. - Работа предстоит
порядочная. Когда мы должны его кончить?
Уже "мы".
- Ко вчерашнему дню! - объявил Джонсон и встал. - У вас есть
какие-нибудь предложения о музыкальном оформлении? Нет? Ну, так мы
попробуем заполучить Вернера Янсена и его ребят. Бернстайн, за этот фильм
отвечаете вы. Кеслер, зовите своих мальчиков, пусть они с ним
познакомятся. Мэре, вы проводите мистера Лефко и мистера Лавьяду в
Центральный архив и вообще будете поддерживать с ними связь. Ну, а теперь
пойдемте ко мне в кабинет и обсудим финансовую сторону...

Легко и просто.
Нет, я вовсе не хочу сказать, что работа была легкой - несколько
следующих месяцев мы были заняты по горло. Начать хотя бы с того, что в
Центральном архиве мы отыскали только одну фотографию человека, похожего
на Александра, - статиста, которому надоело ждать роли и который отбыл в
неизвестном направлении. А когда дублеры были подобраны, пришлось без
конца с ними репетировать и ругаться с костюмерами и декораторами. Короче
говоря, дел у нас хватало. Даже Руфи пришлось по-настоящему отрабатывать
свое жалованье. Мы по очереди диктовали ей с утра до ночи, пока не
получили сценария, которым остались довольны и я, и Майк, и Мэре, собаку
съевший на диалоге.
Я имел в виду, что мы легко и просто нашли общий язык с этими
видавшими виды ребятами и наше самолюбив было удовлетворено. Они искренне
восхищались нашей работой, и Кеслер даже расстроился, когда мы отказались
сами доснимать фильм. Но мы только заморгали и сказали, что слишком залиты
и знаем, что он это сделает не хуже, чем мы. И он превзошел и себя, и нас.
Не знаю, как бы мы вывернулись, если бы он попросил у нас какого-нибудь
конкретного совета. Вспоминая все это задним числом, я прихожу к выводу,
что им до смерти надоело возиться с посредственной дребеденью и было
приятно иметь дело с людьми, которые понимали разницу между глицериновыми
слезами и настоящими и не торговались, если последние обходились на два
доллара дороже.
Наконец фильм был готов. Мы все собрались в демонстрационном зале -
Майк и я, Мэре и Джонсон, Кеслер и Бернстайн, и все, кто так или иначе
участвовал в работе. Получилась потрясающая вещь. Когда на экране появился
Александр, это был подлинный Александр Великий. Ослепительные краски,
пышность, великолепие, блеск на экране буквально ошеломляли. Даже мы с
Майком, которые видели все в натуре, и то сидели с раскрытыми ртами.
Однако, мне кажется, самым сильным в картине были батальные эпизоды.
Это был настоящий реализм, а не увлекательные кровопролития, после которых
мертвецы встают и отправляются обедать. И солдаты, посмотревшие фильм,
писали письма в газеты, сравнивая Гавгамелы Александра с Анцио и
Аргоннами. Усталый крестьянин, отнюдь не воплощение тупой покорности,
который милю за милей шагает по пыльным сухим равнинам только для того,
чтобы в конце пути превратиться в разлагающийся, облепленный мухами труп,
везде одинаков, несет ли он сариссу или винтовку. Вот что мы пытались
показать. И это нам удалось.
Когда в зале вспыхнули люстры, мы вновь убедились, что создали
настоящий боевик. Все поздравляли нас и пожимали нам руки. Затем мы
удалились в кабинет Джонсона, выпили за успех и перешли к делу.
- Как вы думаете выпустить его в прокат? - начал Джонсон.
Я спросил о его мнении.
- Это уж ваше дело, - он пожал плечами. - Не знаю, известно ли вам,
что уже давно ходят слухи, будто у вас кое-что есть.
Я сказал ему, что к нам в отель звонили представители разных фирм, и
назвал их.
- Вот именно. Я этих ребят знаю. Держитесь от них подальше, если не
хотите потерять последнюю рубашку. Да, кстати, вы нам порядком задолжали.
Конечно, у вас хватит заплатить нам?
- Хватит.
- Этого я и боялся! Не то вашу последнюю рубашку забрал бы я! - он
широко улыбнулся, но мы знали, что так оно и было бы. - Ну, с этим
покончено. Вернемся к вопросу о прокате.
- А вы сами им не занялись бы?
- Я бы не прочь. У меня есть на примете фирма, которой как раз сейчас
до зарезу нужна кассовая вещь, а им не известно, что мне это известно. И я
заставлю их раскошелиться. А мой процент?
- Об этом после, - сказал я. - Мы удовлетворимся обычными условиями,
а вы раздевайте их, как хотите. То, чего мы не знаем, нас не касается.
(Они там все норовят перерезать друг другу глотку.)
- Договорились. Кеслер, начинайте печатать копии.
- У нас все готово.
- Мэре, организуйте рекламу... У вас есть какие-нибудь мысли на этот
счет? - обратился он к нам.
Мы с Майком уже давно все обсудили.
- Что касается нас, - сказал я медленно, - делайте, как считаете
лучшим. Мы не ищем известности, но и отказываться от нее не будем. Вопросы
о том, где снимался фильм, спускайте на тормозах, но не слишком заметно.
Решить задачу с безыменными актерами будет не так просто, но вы, наверное,
сумеете что-нибудь придумать.
Мэре застонал, а Джонсон сказал, ухмыльнувшись:
- Он что-нибудь придумает!
- Против упоминания в титрах тех, кто доснимал фильм, мы не
возражаем, потому что ваша работа была отличной.
Кеслер счел это комплиментом в свой адрес и не ошибся.
- Но теперь, пожалуй, пора упомянуть, что часть фильма была сделана в
Детройте.
Они прямо подскочили.
- Мы с Майком разработали новый метод трюковых съемок. Касаться его
сущности мы не будем и не скажем, какие именно эпизоды снимались в
лаборатории. Однако вы же не станете отрицать, что отличить их от
остальных невозможно. Как мы этого достигаем, я вам не скажу, потому что
мы не запатентовали наше изобретение и не будем его патентовать, пока
возможно.
Это они понять могли. Подобную штуку выгодней всего хранить в
секрете.
- Мы практически гарантируем, что в будущем сможем предложить вам
подобную работу.
Это их явно заинтересовало.
- Мы не можем назвать точный срок или говорить о конкретных условиях.
Но у нас в колоде еще остается пара-другая козырей. С вами мы отлично
ладили, и это нас вполне устраивает. А теперь, с вашего разрешения, мы вас
покинем - у нас свидание с блондинкой.
Джонсон оказался прав. Мы - вернее, он - заключили весьма выгодный
контракт с "Юнайтед эмьюзментс". Джонсон, настоящий бандит, получил с нас
причитавшиеся ему проценты и, по всей вероятности, содрал солидный куш с
"Юнайтед".
Фильм вышел на экраны одновременно в Нью-Йорке и Голливуде. Мы
торжественно отправились на премьеру вместе с Руфью, надуваясь гордостью,
точно трио лягушек. А как приятно рано поутру сидеть на ковре и упиваться
хвалебными рецензиями! Но еще приятнее разбогатеть за один вечер. Джонсон
и его ребята тоже не остались внакладе. По-моему, до нашего знакомства он
сидел на мели и теперь не меньше нас смаковал свой финансовый успех.
Каким-то образом по Голливуду прошел слух, что мы разработали новый
метод трюковых съемок, и все крупнейшие кинокомпанни загорелись желанием
приобрести на него исключительное право, что обещало значительную
экономию. Мы получили несколько весьма выгодных предложений - так, во
всяком случае, казалось Джонсону, но мы сразу поскучнели и сообщили, что
на следующий день отбываем в Детройт, а ему поручаем оборонять крепость на
время нашего отсутствия. По-моему, он нам не поверил, но мы тем не менее
уехали - и на следующий же день.
В Детройте мы немедленно засели за работу, подкрепляемые
уверенностью, что стоим на верном пути. Руфь трудилась в поте лица,
отвечая отказом бесчисленным посетителям, которые во что бы то ни стало
хотели нас увидеть. У нас не было на них времени. Мы работали с панорамной
фотокамерой. Каждый день мы отправляли в Рочестер проявлять все новые и
новые пластинки. Нам присылали по отпечатку с каждой, а негатив оставался
в Рочестере до наших дальнейших распоряжений. Потом мы пригласили из
Нью-Йорка представителя одного из крупнейших издательств. И заключили с
ним контракт.
Если тебе интересно, то в своей городской библиотеке ты наверняка
найдешь комплект наших фотоальбомов - сотни толстых томов безупречных
фотографий, отпечатанных с негатива 20х25 сантиметров. Комплекты этих
альбомов поступили во все крупнейшие библиотеки и университеты мира. Мы с
Майком наслаждались, решая загадки, над которыми ученые ломали головы
столетиями. В римском альбоме, например, мы раскрыли тайну триремы,
включив в него серию снимков внутреннего устройства не только триремы, но
и военной квинквиремы. (Естественно, ни профессионалов, ни
яхтсменов-любителей наши снимки ни в чем не убедили.) Мы включили в этот
альбом серию снимков Рима с птичьего полета, сделанных на протяжении
тысячелетия. И такие же виды Равенны и Лондиниума, Пальмиры и Помпеи,
Эборакума и Византии. Сколько удовольствия мы получили! Мы выпустили
альбомы Греции, Рима, Персии, Крита, Египта и Византийской империи. В них
можно было найти снимки Парфенона и Фаросского маяка, портреты Ганнибала,
Карактака и Верцингеторикса, снимки стен Вавилона, и строящихся пирамид, и
дворца Саргона, а также факсимиле утраченных книг Тита Ливия и трагедий
Еврипида. И еще много всего в том же роде.
Хотя эти альбомы стоили безумных денег, второй тираж разошелся весь.
Если бы их можно было удешевить, история, вероятно, вошла бы в моду еще
больше.
Когда шум несколько поулегся, какой-то археолог, раскапывая еще не
исследованный квартал погребенной под пеплом Помпеи, наткнулся на
маленький храм, причем на том самом месте, где он был виден на нашей
фотографии "Вид Помпеи с птичьего полета". Ему увеличили дотацию, и он
расчистил еще несколько зданий, которые имелись на нашем снимке, но были
скрыты от мира почти две тысячи лет. Немедленно нам приписали удивительную
удачливость, а глава одной из калифорнийских оккультных сект публично
объявил, что мы, вне всякого сомнения, - новое воплощение двух гладиаторов
по имени Джо.
В поисках покоя и тишины мы с Майком перебрались в свою студию,
забрав туда все наши пожитки. Бронированные хранилища бывшего банка
гарантировали полную безопасность нашего оборудования в наше отсутствие, а
кроме того, мы еще наняли дюжих частных сыщиков для приема наиболее
назойливых посетителей. Нам предстояла новая работа - еще один
полнометражный художественный фильм.
Мы опять выбрали историческую тему.
1 2 3 4 5 6 7