Я хочу поговорить с тобой.
Они остались вдвоем. Тиллингаст сказал:
- Ты уж слишком разошелся, Пит.
- Но я прав, - упрямо сказал Пит Коннорс. - Президент хочет погубить
страну. Что же нам еще остается делать?
- Держать рот на замке.
- Нед, нас учили находить противника и убивать его. А что если
противник у нас в тылу - сидит в Овальном кабинете?
- Будь осторожен. Очень осторожен.
Тиллингаст прослужил дольше, чем Пит Коннорс. В свое время он был
сотрудником секретной службы Билла Донована, прежде чем ее переименовали в
ЦРУ. Он тоже ненавидел этих мягкосердечных конгрессменов за то, что они
делали с его родной организацией. Даже в ЦРУ люди разделились на два
лагеря - сторонников жесткой линии и тех, кто полагал, что русского
медведя можно превратить в ручного зверька.
"Мы тут сражаемся за каждый доллар", - подумал Тиллингаст, - "а в
Москве КГБ готовит агентов тысячами".
Нед Тиллингаст завербовал Пита Коннорса, когда тот только что
закончил колледж. Впоследствии он стал одним из лучших агентов. Но в
последние несколько лет у Коннорса появились ковбойские замашки. Он стал
слишком горячим. Это опасно.
- Пит, - спросил Тиллингаст, - ты что-нибудь слышал об организации,
называющей себя "Патриоты свободы"?
Коннорс нахмурил лоб.
- Нет. Не думаю. А кто они такие?
- Пока мы располагаем только слухами. Посмотри, может, тебе удастся
выйти на них.
- Ладно.

Через час Пит Коннорс зашел в телефонную будку на Хейнс-Пойнт.
- Мне надо передать сообщение Одину.
- Один слушает, - ответил генерал Оливер Брукс.
Возвращаясь к себе в офис в лимузине, Стэнтон Роджерс достал список с
именами кандидатов и внимательно просмотрел его. Это было то, что надо,
госсекретарь прекрасно справился с поручением. Все дипломаты служили в
странах Западной и Восточной Европы, а некоторые к тому же в Азии и
Африке.
"Президент останется доволен", - подумал Стэнтон.

- Это какие-то динозавры, - недовольно сказал Пол Эллисон. Он бросил
список на стол. - Все до единого.
- Пол, - запротестовал Стэнтон, - эти люди - профессиональные
дипломаты.
- С ограниченным кругозором. Они делают только то, что им приказывает
государственный департамент. Ты помнишь, как мы потеряли Румынию три года
назад? Наш опытный дипломат в Бухаресте все проморгал, и мы остались ни с
чем. Эти элитарные мальчики не внушают мне доверия. Они только и думают,
как прикрыть свою задницу. Когда я говорю о программе "народной
дипломатии", я вкладываю в это определенный смысл. Мы должны произвести
благоприятное впечатление на страну, где нас не особенно любят.
- Но направить туда неподготовленного человека слишком рискованно.
- Может быть, нам нужен человек с другим опытом. Румыния будет нашим
пробным камнем, Стэн. Пробным камнем всей программы. - Он помолчал. - Я не
тешу себя иллюзиями. Я рискую доверием к себе. Мне прекрасно известно, что
многим влиятельным людям не по нутру мой план. Если он сорвется, у меня
выбьют опору из-под ног. Мне придется забыть о Болгарии, Албании,
Чехословакии и других странах за "железным занавесом". И я не хочу, чтобы
это случилось.
- Я могу подготовить список некоторых наших политиков...
Президент Эллисон покачал головой.
- Нет. Мне нужен кто-нибудь с новым типом мышления. Кто может
растопить лед недоверия. Кто не будет напоминать им твердолобых
американцев.
Стэнтон Роджерс с удивлением посмотрел на президента.
- Пол, мне кажется, что у тебя уже есть кто-то на примете.
Пол Эллисон взял из шкатулки на столе сигарету и зажег ее.
- Кстати говоря, - медленно сказал он, - думаю, что это действительно
так.
- И кто он такой?
- Она. Ты не читал случайно статьи в последнем номере "Форин афферс"
под названием "Разрядка сегодня"?
- Читал.
- И что ты думаешь по этому поводу?
- Довольно интересная статья. Автор полагает, что мы можем соблазнить
коммунистические страны присоединиться к нашему лагерю, пообещав им
экономическую помощь и... - он замолчал. - Очень напоминает твою
вступительную речь.
- Только все это было написано шесть месяцев назад. Она опубликовала
блестящие статьи в "Комментари" и "Паблик афферс". В прошлом году я читал
ее книгу о политике восточноевропейских государств и должен признаться,
что именно оттуда я почерпнул некоторые идеи.
- Ну хорошо. Она согласна с твоими теориями. Но ведь этого
недостаточно, чтобы назначить ее...
- Стэн, она пошла дальше, нежели я. Она предлагает блестящий план.
Она хочет совместить четыре основных мировых экономических пакта.
- Неужели?..
- Для этого понадобится время, но это осуществимо. Ты знаешь, что в
1949 году страны восточного блока создали экономический союз - СЭВ, в а
1958 году западноевропейские страны ЕЭС - "Общий рынок".
- Правильно.
- У нас есть Организация экономического сотрудничества и развития,
куда входят США, некоторые западные страны и Югославия. И не забывай, что
страны третьего мира участвуют в движении неприсоединения, куда нам вход
запрещен. - Голос президента звенел от эмоций. - Подумай, какие
открываются возможности, если из всего этого мы сделаем единый мировой
рынок. Господи, это будет просто невероятно! Это будет действительно
мировая торговля. И это приведет нас к миру.
Стэнтон Роджерс сказал осторожно:
- Заманчивая идея, но претворить ее в жизнь будет нелегко.
- Ты ведь знаешь старую китайскую пословицу: "Путешествие в тысячу ли
начинается с первого шага".
- Она не профессионал, Пол.
- Многие наши прославленные дипломаты тоже не были профессионалами.
Анна Армстронг, наш бывший посол в Великобритании, не имела никакого
политического опыта. Перл Места была послом в Люксембурге, Клэр Бут Люс -
в Италии. Актер Джон Гэвин был послом в Мексике. Треть всех наших послов
сейчас, как ты говоришь, не профессионалы.
- Но ты ничего не знаешь об этой женщине.
- Кроме того, что она права и мыслит так же, как и я. Мне надо, чтобы
ты все о ней узнал. - Он взял со стола номер "Форин афферс". - Ее зовут
Мэри Эшли.

Спустя два дня президент Эллисон и Стэнтон Роджерс завтракали в Белом
доме.
- Я собрал информацию, которую ты просил.
Стэнтон Роджерс вытащил из кармана листок бумаги.
- Мэри Элизабет Эшли. Канзас, Джанкшн-Сити, Олд Милфорд-роуд, 27.
Возраст - почти 35 лет, замужем за доктором Эдвардом Эшли. Двое детей. Бет
двенадцать и Тиму - десять. Председатель женского клуба в Джанкшн-Сити.
Старший преподаватель, ведет курс "Политические науки Восточной Европы" в
университете Канзаса. Ее дед родом из Румынии. - Он поднял глаза. - Должен
признать, звучит довольно обнадеживающе.
- Я тоже так думаю. Пусть ее подвергнут полной проверке.
- Я прослежу за этим.

4
- Я не согласен с вами, профессор Эшли, - сказал Барри Дилан, самый
молодой и талантливый ученик группы Мэри Эшли, с вызовом глядя на нее. -
Александру Ионеску гораздо хуже Чаушеску.
- Чем ты можешь доказать это? - спросила Мэри Эшли.
В семинаре по политологии принимали участие двенадцать студентов
выпускного курса Канзасского университета. Студенты сидели полукругом
лицом к Мэри. Очередь на запись к ней в группу была гораздо длиннее, чем к
другим преподавателям. Она была замечательным специалистом, обладала
чувством юмора и обаянием, поэтому находиться рядом с ней было
удовольствием. Ее овальной формы лицо изменялось от привлекательного к
прекрасному, в зависимости от ее настроения. У нее были миндалевидные
карие глаза и густые черные волосы. Ее фигура вызывала зависть у студенток
и фантазии у студентов мужского пола, хотя сама она не замечала своей
красоты.
"Интересно, счастлива ли она со своим мужем?" - подумал Барри. Он
нехотя переключил свое внимание на заданный вопрос.
- Ну, когда Ионеску захватил власть в Румынии, он уничтожил всех
сторонников Грозы и вернулся к прежней жесткой просоветской политике. По
сравнению с ним Чаушеску был не так уж и плох.
Один из студентов задал вопрос:
- Почему же тогда президент Эллисон так стремится восстановить с ним
дипломатические отношения?
- Потому что мы хотим вовлечь его в западный лагерь.
- Вспомните, - сказала Мэри, - Николае Чаушеску смотрел не только на
Восток, но и на Запад. В каком году это началось?
- В 1963 году, - ответил Барри. - Когда возникли разногласия между
Россией и Китаем, Румыния резко изменила свою позицию, чтобы показать свою
независимость в международных делах.
- Что можно сказать о нынешних взаимоотношениях Румынии с другими
странами Варшавского пакта, в особенности с Советским Союзом? - спросила
Мэри Эшли.
- Я бы сказал, что они стали крепче.
- А я не согласен, - заявил другой студент. - Румыния подвергла
критике СССР за его вторжение в Афганистан, за подписание договора с ЕЭС.
К тому же...
Прозвенел звонок. Занятие закончилось.
Мэри сказала:
- В понедельник мы поговорим об основных факторах, влияющих на
отношения Советского Союза со странами Восточной Европы. Мы также обсудим
возможные последствия плана президента Эллисона разрушить "железный
занавес". Желаю хорошо провести выходные.
- И вам тоже, профессор.
Мэри смотрела, как студенты направлялись к выходу. Ей нравилась
непринужденная атмосфера, царившая на семинаре. История и география
оживали в жарких спорах студентов. Иностранные имена и города становились
реальными, а исторические события, казалось, происходят прямо здесь. Она
преподавала в Канзасском университете уже пятый год, и ей до сих пор это
приносило удовлетворение. В год она вела пять групп по изучению
политических наук, не считая семинаров со студентами выпускных курсов, где
речь шла всегда о Советском Союзе и других социалистических странах.
Иногда она чувствовала себя обманщицей. "Я никогда не была в странах, про
которые я рассказываю", - думала она. - "И вообще никогда не покидала
Соединенных Штатов".
Мэри Эшли, как и ее родители, родилась в Джанкшн-Сити. Единственный
член их семьи, который видел Европу, был ее дед, родившийся в маленькой
румынской деревне Воронет.

Мэри планировала отправиться в путешествие за границу после получения
ученой степени, но в то лето она познакомилась с Эдвардом, и европейское
путешествие превратилось в трехдневный медовый месяц в Уотервилле, в
пятидесяти милях от Джанкшн-Сити, где Эдвард занимался больным в
критическом состоянии.
- В следующем году поедем обязательно, - сказала Мэри Эдварду вскоре
после свадьбы. - Мне так хочется посмотреть Париж, Рим, побывать в
Румынии.
- Мне тоже. Поедем обязательно. Следующим летом.

Но следующим летом родилась Бет, а Эдвард был занят работой в
больнице графства Джери. Через два года родился Тим, Мэри получила звание
доктора философии, снова стала преподавать в Канзасском университете, и
годы незаметно пролетели. Если не считать коротких поездок в Чикаго,
Атланту и Денвер, Мэри ни разу не выезжала на пределы штата Канзас.
"Как-нибудь в другой раз", - обещала она сама себе.

Мэри собрала свои записи и посмотрела в окно. За стеклом с морозными
узорами снова пошел снег. Надев пальто и красный шерстяной шарф, она
направилась на Ваттиер-стрит, где припарковала свою машину.
Университетский городок был огромным: 315 акров, где среди деревьев и
клумб расположились восемьдесят семь корпусов, включая лаборатории,
театры, церковь. Издалека университетские здания, построенные из
коричневого известняка с башенками наверху, напоминали старинные замки,
готовые сдержать нашествия вражеских орд. Когда Мэри проходила мимо
Денисон-холла, навстречу ей попался мужчина с фотоаппаратом "Никон". Он
направил его на здание и щелкнул затвором. Мэри попала в кадр. "Мне надо
было отойти в сторону", - подумала она. - "Я испортила ему снимок".
Через час эта фотография отправилась на самолете в Вашингтон.

У каждого города есть свой неповторимый ритм, жизненный пульс,
свойственный местности и живущим здесь людям. Джанкшн-Сити в графстве
Джери с населением 20.381 человек в 130 милях от Канзас-Сити гордился тем,
что он является географическим центром Соединенных Штатов. Здесь выходила
газета "Дейли Юнион", была радиостанция и телецентр. В деловой части
города находились несколько магазинов и две заправочные станции - одна на
6-й улице, другая на Вашингтон-стрит. Здесь располагались супермаркет,
Первый Национальный банк, "Домино Пицца", закусочные, автобусная станция,
магазин готовой одежды и питейные заведения - все точно такое же, как и в
сотнях других маленьких городков США. Но жители Джанкшн-Сити любили свой
город за его деревенскую тишину и спокойствие. По крайней мере в рабочие
дни. По субботам и воскресеньям Джанкшн-Сити превращался в место отдыха
солдат из расположенного неподалеку Форт-Райли.

По дороге домой Мэри Эшли остановилась пообедать в "Диллонз Маркет",
а затем направилась на север, в сторону Олд Милфорд-роуд, жилого района,
расположенного на берегу озера. С левой стороны дорога была усажена дубами
и вязами, а справа тянулись аккуратные дома из камня и кирпича.
Семья Эшли жила в двухэтажном каменном доме, стоящем на небольшом
возвышении. Доктор Эшли купил его тринадцать лет назад. В нем была большая
гостиная, столовая, библиотека, комната для завтрака, кухня, а наверху -
одна большая спальня и две маленькие.
- Это слишком большой дом, - сказала тогда Мэри Эшли. - Для двоих тут
много места.
Эдвард обнял ее и крепко прижал к себе.
- А кто сказал, что нас будет только двое?
Когда Мэри вернулась домой, Тим и Бет уже ждали ее.
- Знаешь что, - сказал Тим, - нашу фотографию опубликуют в газете.
- Может, ты поможешь мне убрать продукты? - сказала Мэри. - А в какой
газете?
- Этот человек не сказал об этом, он только сфотографировал нас и
пообещал сообщить потом.
Мэри остановилась и посмотрела на сына.
- А больше он ничего не сказал?
- Нет, - ответил Тим. - Но у него был классный "Никон".

В воскресенье Мэри праздновала - хотя это и не то слово, которое
возникло у нее в голове, - свое тридцатипятилетие. Эдвард решил устроить
ей сюрприз и организовал вечеринку в загородном клубе. Их соседи - Флоренс
и Дуглас Шаффер и еще четыре пары ждали ее. Эдвард радовался как ребенок
удивленному выражению лица Мэри, когда та зашла и увидела праздничный стол
и плакат с поздравлениями. Ей не хватило духу сказать ему, что она узнала
о готовящейся вечеринке еще две недели назад. Она обожала Эдварда. "А
почему бы и нет? Разве можно не любить такого мужчину?" Он был красивый,
умный, заботливый. Его дед и отец были врачами, поэтому Эдварду никогда не
приходило в голову стать кем-то другим. Это был самый лучший хирург в
Джанкшн-Сити, хороший отец и прекрасный муж.
Задув свечи на праздничном торте, Мэри украдкой посмотрела на него и
подумала: "Что еще надо женщине для счастья?"

В понедельник утром Мэри проснулась с головной болью. Вчера вечером
произносили столько тостов, а она совсем не привыкла пить. Мэри с трудом
поднялась с постели. "Это все от шампанского. Никогда больше не буду
пить", - пообещала она себе.
Она спустилась вниз и принялась готовить завтрак детям, стараясь не
обращать внимания на пульсирующую боль в голове.
- Шампанское, - простонала Мэри. - Это французы мстят нам таким
способом.
Бет вошла в комнату с охапкой книг.
- С кем это ты разговариваешь, мама?
- Сама с собой.
- Довольно странно!
- Что правда, то правда. - Мэри поставила на стол коробку с овсянкой.
- Я купила для тебя новый сорт, надеюсь, тебе понравится.
Бет уселась за кухонный стол и принялась изучать надпись на коробке.
- Я не стану этого есть. Ты хочешь погубить меня.
- Без фокусов, - предупредила ее Мэри. - Что ты еще собираешься есть
на завтрак?
Десятилетний Тим ворвался на кухню. Он плюхнулся на стул и сказал:
- Я буду яишницу с беконом.
- А где твое "доброе утро?" - спросила Мэри.
- Доброе утро. Я буду есть яишницу с беконом.
- Пожалуйста.
- Ну ладно, мама, перестань. Я и так опаздываю в школу.
- Хорошо, что ты мне напомнил. Мне звонила миссис Рейнольдс. У тебя
плохие отметки по математике. Что ты на это скажешь?
- Она все преувеличивает.
- Тим, оставь свои шутки.
1 2 3 4 5