— На лице у Хиллари появилось какое-то забавное выражение.Ян отвернулся, не ответив ни слова, потому что знал: Хиллари права. А вся правда состояла в том, что изменения, происходившие с ним, пугали его куда сильнее, чем то, что стряслось с Грогширом.«А это значит, что я — трус и эгоист! — подумал Ян. — Забочусь только о себе. Ну и что с того, что я боюсь? Интересно, кто бы не боялся, оказавшись в такой ситуации, путешествуя по местам, где с тобой может случиться практически все, что угодно, и при этом случится почти наверняка?!»Через некоторое время он сказал:— Хиллари, возможно, ты права. Но что в этом толку? Что толку мне, тебе или Грогширу от того, что я меняюсь?Хиллари просияла:— Давай просто подождем и посмотрим, ладно? Поверь мне, это куда больше заслуживает внимания, чем спасение какой-то дурацкой принцесса!— Одно могу сказать наверняка: ты, наоборот, не изменилась ничуточки! — рассмеялся Ян.— Если бы я себе это позволила, ты бы без меня пропал! — Хиллари показала ему язык, весело расхохоталась и, пришпорив лошадь, ускакала вперед.В этот день не случилось никаких существенных событий. Ян почувствовал, как на него нисходит какое-то необычное умиротворение. Он ехал молча, размышляя, как можно было бы все это описать в рассказе. Возможно, стоило записать ощущения от происходивших с ним перемен... но только как их высказать на латыни?В конце концов, любуясь солнцем, позолотившим кучевые облака, и пестрым маковым полем, Ян был вынужден признать, что очень часто слова просто ни на что не годятся.Как и обещала Элисон Гросс, путники добрались до Ножвилля вечером того же дня. Это было кстати, тем более что дальше двигаться в этом направлении они не могли.Поскольку земля просто-напросто заканчивалась. Ее словно обрезали острым тесаком, и за обрывом начиналась отвесная стена темнеющего неба. В прорывах между облаками вдалеке виднелась другая полоска земли, в прошлом прилегавшая к месту разрыва. Но теперь она оказалась на порядочном расстоянии отсюда: между двумя кольцами гигантской ленты Мёбиуса разверзлась пропасть в несколько миль шириной.— Вот, — указав туда, сообщила Элисон. — Туда-то нам и надо!Сэр Оскар тут же заметил, что катаклизм рассек город Ножвилль на две половины.— Будем надеяться, что таверна вашего приятеля осталась по нашу сторону, — сказал он.— Не волнуйтесь, — успокоила его Элисон. — Если мне не изменяет память, и таверна, и стойла с вивернами — на этой стороне.— А если нет? — угрюмо бросил Годфри.— В Ножвилле всегда можно выкрутиться — были бы деньги. Но смотрите в оба! Темнеет. Когда мы войдем в город, держитесь поближе друг к другу. Это место так и кишит разбойниками, бандитами, ворами и убийцами, а кое у кого из них припятана за пазухой магия!— А почему они не перебьют друг друга? — полюбопытствовал Ян. Он внутренне вздрогнул, представив себе картину, как все эти толпы негодяев и висельников на мгновение отрывают друг от друга зубы и когти, чтобы вцепиться в дурачка, по глупости своей забредшего в этот город.— Может, им мешает кодекс чести? — предположил сэр Оскар.— Тю! — возмутилась Элисон. — Это все байки! Просто сюда, в Ножвилль, они попадают или слишком пьяными, или после того, как порастратят силу в других приключениях. Но все равно этот город дьявольски опасен, так что будьте начеку!— Но тогда стоит ли входить в него в одежде честных и благородных людей? Ведь воры наверняка презирают тех, кто зарабатывает на жизнь своим трудом, — сказала Хиллари.— Верно подмечено, — согласился Ян. — Может, по крайней мере рыцарям снять доспехи? Тогда они будут выглядеть менее респектабельно.— Ни за что! — воскликнул сэр Годфри. — Рыцарская доблесть — лучший щит от всяческого зла.— Да ты с ума спятил, старина! — Сэр Мортимер торопливо пообрывал со своей одежды изображения родового герба и запихнул их в дорожную сумку. — Лучше пришить все это обратно, чем напороться на какого-нибудь паразита, который взял за правило убивать по рыцарю в день!Сэр Оскар и сэр Уильям последовали примеру своего товарища, после чего соскочили на землю, измазали лица грязью и взъерошили волосы.— Если кто-то спросит, скажем, что эти доспехи и оружие мы украли! — сказал сэр Уильям. — А тебе, Годфри, я посоветовал бы тряхнуть стариной и припомнить, что осторожность — первая заповедь доблести!Сэр Годфри был вынужден подчиниться. Ян и Хиллари решили, что их одежда простолюдинов не вызовет особых подозрений, но Элисон все же выпачкала себе лицо, чтобы никакой насильник не польстился на ее красоту.Приведя себя в должный беспорядок (сэру Годфри пришлось помогать, в чем Ян принял участие с большим удовольствием старательно разрисовывая лицо рыцаря грязью, пока остальные крепко держали его), путники двинулись к воротам Ножвилля.По своей архитектуре, как отметил Ян, этот город мало чем отличался от Грогшира, разве что дома не жались друг к дружке так тесно. Однако вместо собора и замка главными зданиями здесь, похоже, были несколько больших пивных, из которых доносился густой запах эля.И в остальном всякое сходство с Грогширом заканчивалось: на улицах Ножвилля не встречалось ни ремесленников, ни торговцев, ни рыцарей.В чем-то местные обитатели напоминали гуляк на карнавале — так пестры и разнообразны были их одеяния, так несхожи были между собой лица людей и существ, прибывших сюда из самых разных стран и миров.На путников благодаря их продуманно плачевному внешнему виду почти никто не обращал внимания. Они вступили в город, когда уже сгущались сумерки и на стенах зажигали факелы. Под руководством Элисон Гросс они медленно проехали верхом по прямой дороге мимо общественных построек и конюшен, затем — по переулкам, населенным эльфами и гномами, людьми и орками, а также прочими созданиями, род которых Ян даже не мог определить.Когда они добрались до таверны, уже совсем стемнело.— Надеюсь, нас здесь покормят, — сказала Хиллари, выразив невысказанную мысль Яна. — Я проголодалась!Ян учуял запах жареного мяса.— Не думаю, что с этим будут проблемы! — Желудок его заурчал эхом слов Хиллари.Над массивной дверью таверны висела деревянная табличка с надписью «Грааль-бар „Рыбацкий замок“. Изнутри доносились обрывки песен, людской и нелюдской говор. Путники оставили лошадей в темном переулке, заплатив какому-то пареньку монету, чтобы тот приглядел за ними. Элисон Гросс провела своих друзей в таверну через боковую дверь.Когда Ян следом за остальными переступил порог, на него тотчас же повеяло дымным и чадным теплом. Пахнуло мясом, поджаренным на углях, свежевыпеченным хлебом, вином и пивом... Эта восхитительная смесь ароматов живо напомнила Яну те времена, когда отец брал его с собой в грогширский «Бык и мясник». Под низким потолком таверны, покоящемся на почерневших от копоти стропилах, расположилась пестрая компания едоков и выпивох. Служанки то и дело таскали к столам новые кувшины, в спешке проливая медовуху и эль на усыпанный опилками пол.На новых посетителей никто не обратил внимания.— Пойдем, — поторопила их Элисон, увидев, что путники зазевались, глядя по сторонам. — Баркамус Тюр сейчас, должно быть, у себя. Мы поужинаем вместе с ним.Путники прошли мимо гигантского очага, где на вертелах жарились цыплята, поросята и другие, менее узнаваемые животные. Ян закашлялся, глаза его защипало от дыма, но, к счастью, Элисон тут же провела путников дальше, в зал, освещенный свечами и факелами.Сперва Ян обрадовался тому, насколько здесь все знакомо и привычно — запахи, тепло, звон посуды, пироги с мясом... все это пробудило в нем теплые воспоминания о доме. Но когда глаза его привыкли к тусклому освещению и игре света и теней, он с испуганной дрожью осознал, что эта таверна не такая, как обычно. Вместо традиционных средневековых плащей с капюшонами, бриджей и башмаков посетители были одеты в самые диковинные наряды. Кое у кого воротники и манжеты были украшены кружевом. То там, то сям виднелись странные треугольные шляпы. Цвета одежды были куда пестрее, чем то было привычно Яну. Кроме того, в этом месте было чересчур много нелюдей — приземистых морщинистых гномов и тощих, элегантно разодетых эльфов с остроконечными ушками и комариными носами. Время от времени в общий гам голосов врывалось то громкое икание какого-нибудь орка, то рыгание гнома (прежде Ян считал и тех, и других персонажами сказок, а сейчас очень пожалел, что это не так). Вскоре стало ясно, что говорят здесь далеко не только на английском, принятом в королевстве Харлей: зал таверны гудел от разнообразных диалектов, говоров и вовсе не известных языков. Многие из посетителей были одеты чересчур роскошно для воров, с точки зрения Яна... впрочем, в некоторых известных ему сказках говорилось о богатых разбойниках. Видимо, это они и были!Хиллари старалась держаться к Яну как можно ближе. Она даже вцепилась в его руку, когда они пробирались к дальней стене зала, разделенной на несколько отдельных отсеков.Внезапно Элисон остановила их:— Подождите здесь минутку. Баркамус терпеть не может, когда к нему вваливается большая компания разом. Он от этого нервничает.— Неудивительно, — проворчал сэр Мортимер, с жадностью поглядывая на стоящий на соседнем столе пенный кувшин, но не выпуская из руки эфес меча.Ян увидел, как Элисон прошла в один из темных отсеков. Немного не дойдя до стены, она остановилась, наклонилась и начала что-то говорить. Затем послышался тревожный вскрик.— Ян! — Хиллари дернула его за рукав. — С ней все в порядке?— По-моему, это кричала не Элисон, — заметил сэр Мортимер.— Верно, — согласился сэр Уильям. — Если б на меня вдруг уставилась такая харя, я бы тоже заорал.Спустя несколько минут оживленной беседы Элисон Гросс вышла обратно к своим друзьям с улыбкой на лице.— Я так и думала! Барки ходит сюда ужинать каждый вечер. У него своя кабинка, и он приглашает нас присоединиться к нему... конечно, если мы сами оплатим счет.Сэр Годфри позвенел седельными сумками, набитыми подарками Троллькиена.— Это для нас не проблема, если тут можно расплачиваться золотом, серебром или драгоценными камнями, — иронически ответил он.— Ш-ш-ш! — шикнула на него Элисон Гросс. — Разве я не говорила вам о нравах здешних завсегдатаев?Она подтолкнула путников к столу, стоявшему в глубине отсека.За столом в дальнем углу кабинки сидел один-единственный человек. Перед ним были расставлены тарелка жаркого, поднос с хлебом, кувшин и кружка. Колеблющийся огонек свечи выхватывал из темноты лицо, словно грубо вылепленное из глины. Баркамус Тюр оказался волосатым коротышкой. Его темные, глубоко посаженные глаза слегка посверкивали под шляпой, низко надвинутой на брови. На первый взгляд он не казался особенно дружелюбным и заслуживающим доверия. Впервые приходилось целиком положиться на слово Элисон Гросс, и Ян от души надеялся, что ведьма пройдет это испытание.— Ага! Добро пожаловать, люд голодный! — на удивление мелодичным голосом проговорил этот оркообразный человечек. В речи его слышался легкий кельтский акцент, и это почему-то рассеяло некоторые подозрения Яна. — Садитесь, располагайтесь. Я скажу Марджери, чтоб она вас обслужила. — Баркамус Тюр снял шляпу и придвинулся ближе к свече. Ян увидел, что глаза его светятся диковинным изумрудным блеском. — Надеюсь, Элисон не ошиблась, заверив меня в вашей платежеспособности?Сэр Годфри вытащил несколько монет и с надменным видом швырнул их на стол.— И это еще не все!Баркамус Тюр сверкнул глазами и отхлебнул из своей кружки.— Да, Элисон меня еще никогда не подводила. Вы явились в удачное время, друзья мои. Времена нынче странные, и хороший подзаработок не повредит.Путники коротко представились новому знакомому. Миловидная служанка-толстушка приняла у них заказ, и вскоре стол уже ломился от жареной дичи и кружек с элем. Ян лишь омочил губы в кружке, памятуя о том, как плачевно кончилась попойка у троллей. Однако остальным путникам грустные воспоминания не помешали утолять жажду.Рыцари, обрадовавшись, что после долгих странствий попали наконец в более или менее привычное место, завязали с Баркамусом Тюром оживленную беседу. Тот оказался чрезвычайно красноречив. Он поведал об опасной, но увлекательной жизни в этом городе, кишащем преступниками. Для него такая жизнь была чем-то вроде постоянного вызова, азартной и непредсказуемой игры.— Нам сказали, мастер Тюр, — проговорил сэр Годфри, двумя пальцами изящно откладывая на тарелку обглоданную цыплячью ножку и вытирая руки об одежду Яна, — что вы держите крылатых животных для пассажирских перевозок.— И это — чистейшая правда! — с энтузиазмом воскликнул человек-орк. — Элисон уже осведомила меня о ваших намерениях, и поскольку ваш кошелек набит изрядно, мои драгоценные виверны — в вашем распоряжении! Покончим с ужином, и я отведу вас в стойла.Рыцари, жадно поглощавшие пищу, закивали в ответ.— Но пока что, друзья мои, — добавил владелец вивернов, — я ненадолго вас покину. Спешное дело.Приземистый человечек жестом попросил сидевших у него на пути освободить проход, выбрался из кабинки и скрылся в зале.— В первый раз за все время, Элисон Гросс, — объявил сэр Годфри, приветственно поднимая свою кружку, — я по-настоящему рад, что вы присоединились к нашему отряду! Вы очень помогли нам! Давайте выпьем за нашу дорогую подругу, ибо я чувствую, что наше путешествие близится к удачному финалу!Элисон Гросс хихикнула и выпила. Даже Хиллари, недолюбливавшая пиво («Ну и гадкое же оно на вкус!» — жаловалась она Яну), подняла кружку и радостно отхлебнула глоточек.Но Ян пить не стал.Как ни странно, он чувствовал себя препаршиво, не понимая почему. Его беспокоили шишки на затылке: они слегка побаливали и изрядно разогрелись. Ян предположил, что просто переволновался от близости такого количества предполагаемых висельников и бандитов, и перестал думать о причине своего недомогания. Он снова приналег на еду, сообразив, что в следующий раз так плотно поужинать удастся не скоро. Но сидя у самого выхода из кабинки, он все равно то и дело украдкой бросал взгляды в дымный зал — просто чтобы удостовериться, что все в порядке.Любопытно, но время от времени сквозь этот зал проступали очертания каких-то иных сцен, силуэты других существ, отзвуки другой музыки. Можно было подумать, что путники угодили в некий бар-архетип, объединивший в себе питейные заведения из всех возможных миров и вселенных. Фрагменты этих самых иных миров порой проступали сквозь его стенки.Ян вздрогнул и счел за благо посвятить свое внимание ужину.Вскоре вернулся Баркамус Тюр. На лице его была самодовольная ухмылка.— Да, думаю, еще немного — и мы сможем отправиться в стойла.— Минуточку, — вмешался сэр Оскар, — скажите, сможем ли мы найти здесь место для ночлега, чтобы отдохнуть и набраться сил перед прыжком в неизвестность?— О, это наверняка можно будет устроить, — ответил Баркамус. — Но, увы, я могу предложить вам лишь место в стойлах.— Печально, — огорчился сэр Годфри. — Впрочем, солома лучше голой земли, и едва ли мы найдем другой порядочный ночлег в этом разбойничьем городе.— Вы рассуждаете мудро, — поддержал его Баркамус Тюр. — Кроме того, за ночлег я возьму с вас совсем недорого. Между прочим, Элисон, дорогая, почему ты так долго не показывалась у нас в Ножвилле?— Видишь ли, — пустилась в объяснения лесная ведьма, — меня взял к себе один потрясающий, великолепный дракун. Я прожила в его Многоскальной Твердыне несколько лет. Но сейчас, как ты сам понимаешь, времена наступили странные. Одним словом, я возвращаюсь к своему возлюбленному, а моя свита всячески мне в этом способствует!Сэр Годфри изумленно приподнял брови, но у него хватило ума промолчать.— Ах, значит, они защищают тебя от опасностей, которым рискует подвергнуться столь прекрасная леди в этих ужасных краях! Как благородно с их стороны... впрочем, если они действительно рыцари, в этом состоит их жизненное предназначение.Сэр Оскар поперхнулся пивом, но ничего не сказал.— А теперь вы, должно быть, хотите услышать что-нибудь о моих симпатягах, моих смышленых вивернах, и узнать, каким образом на них путешествуют?Путники наперебой принялись хвалить Баркамуса за догадливость. Глаза Хиллари зажглись любопытством.— Вы должны понимать, что я занимаюсь далеко не только перевозками, — сказал Баркамус. — Я своего рода универсальный предприниматель.— Да, — подтвердила Элисон. — Мой приятель Барки не пропускает ни одного денежного дельца!— Ну так вот. Много лет назад, в один прекрасный вечер, сижу я здесь, в этой самой таверне, в зале. И тут входит какой-то тип в клетчатом костюме и спрашивает: «Никто не хочет купить Бруклинский мост?» С торговцами я всегда не прочь потолковать, но этому парню я сразу объяснил, что ни до каких мостов мне дела нет. И спрашиваю: «Нет ли у тебя еще чего на продажу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21