А затем аудитория словно взорвалась.
Где-то в центре вспыхнули аплодисменты, но их тотчас заглушили топот,
свист, возгласы:
- Вздор!
- Фантастика...
- Дешевая агитация!
- Здесь не собрание борцов за мир!
- Прочь с советской агентурой!
- Эй там, легче на поворотах.
- Позор!..
- Вторая половина - бред.
- Заткнитесь там!
- Долой...
- На костер такую науку!
- Господа, господа, - председательствующий, высоко подняв руку с
серебряным колокольчиком, сотрясал им, но звона не было слышно, -
успокойтесь, господа... Каждый сможет высказаться по существу прочитанного
доклада... Успокойтесь же, иначе я вынужден буду прервать заседание.
Аудитория продолжала бушевать, но теперь стало очевидно, что мнения
присутствующих разделены. Внимание телевизионщиков переключилось с Агийэра
на эпицентры беспорядка в амфитеатре, где крик нарастал и начинали
вспыхивать потасовки.
- Все было заранее подготовлено, - твердил Стоун своему соседу, - в
вале дружки Агийэра...
- А мне показалось, что шум начали его противники и они же первые
замахали кулаками...
- Господа, господа! - взывал, тряся колокольчиком, председатель.
Но аудитория уже стала неуправляемой. В центральных секторах
амфитеатра завязались ожесточенные драки, втягивающие все большее число
участников. Проходы были забиты людьми, старающимися избежать участия в
схватках; у выходов на зала образовались пробки. С грохотом упала одна из
телевизионных камер; однако остальные телевизионщики продолжали
исступленно снимать то, что творилось вокруг.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы, в самый разгар
потасовки, переполоха и хаоса, на проволоке, протянутой под потолком
аудитории - на ней висели флаги стран - участниц конференции, - не
появилась странного вида девица с садовой лейкой в одной руке и свернутым
рулоном белой ткани в другой. Девица с пронзительным визгом пронеслась по
проволоке, кропя из лейки вонючей, бурой жидкостью всех, кто находился
внизу. Перед тем как исчезнуть в пролете окна, девица швырнула в зал
сверток. Он развернулся в полете и медленно опадал вниз. На полосе легкой
белой ткани отчетливо читались слова: "За полную сексуальную свободу перед
концом света".
Зал быстро затихал; участники заседания и потасовок торопливо
расходились, зажимая платками носы и с отвращением стряхивая с волос и
одежды прилипчивые бурые камни.

Агийэра журналисты перехватили, когда он пытался незаметно исчезнуть
через один из служебных выходов. - Несколько вопросов, профессор.
Агийэр шагнул было обратно, во его уже окружили плотным кольцом.
Засверкали лампы-вспышки.
- Верите ли вы сами в возможность самоуничтожения нашей цивилизации,
профессор?
- Так же, как и покойный профессор Траоре. Он автор наиболее
пессимистической части прогноза, и я полностью разделяю его убежденность в
крайней опасности нынешней ситуации.
- На чем базируются предположения профессора Траоре о термоядерных
реакциях в ядре Земли?
- Прежде всего, на определенных аналогиях с энергетикой звезд. Как
известно, звезды представляют собой термоядерные генераторы различных
типов, способные выделять энергию на протяжении многих миллионов и
миллиардов лет. При этом звезда является генератором термояда во всем
своем объеме - от центра до поверхности. У большинства планет источник
термоядерной энергии ограничен. Он заключен внутри планеты в виде
активного ядра. Сверху ядро одето оболочками - равными у планет разных
типов. Например, у Юпитера они ледяные и газовые - у нашей Земли - это
атмосфера, кора, мантия.
Для Земли профессор Траоре произвел ряд сложных расчетов. Ему удалось
суммировать общую энергию землетрясений, вулканизма, колебательных
движений коры, тектонических процессов на глубине, наконец, тепловой
поток, поступающий из недр. Генератор всех этих проявлений земной динамики
может быть только термоядерным.
Иные известные нам энергетические источники исключаются: они не в
состоянии объяснить количественную сторону внутренней активности Земли.
Эта работа еще не опубликована, я читал ее в рукописи. Могу добавить, что
Гуледу Траоре очень помогло открытие советского физика Бориса Мамырина.
Мамырин недавно обнаружил поток первичного гелия, непрерывно поступающего
из глубоких вон Земли. Гелий - прямой продукт ядерных преобразований,
идущих в недрах. Таким образом, открытие Мамырина стало пресловутой точкой
над "i" в концепции, разработанной Траоре.
- Известно ли вам, профессор, почему советская делегация
отсутствовала на этой конференции?
- Нет... Приглашения были посланы. И несколько советских ученых
заявили свои доклады. Но никто из них не прибыл. Может быть,
государственный департамент отказал в визах.
- Еще вопрос: ваше мнение о сегодняшних инцидентах?
- Мне очень жаль, что заседание было прервано и я не имел возможности
ответить на вопросы.
- Считаете ли вы, что инциденты были заранее подготовлены?
- Не хотел бы отвечать на этот вопрос...
- Говорят, что в вале находилось много ваших сторонников из
"Ассоциации в защиту мира".
- Не имею чести быть членом этой Ассоциации и мало кого там знаю.
Насколько я успел заметить, драки провоцировали какие-то неизвестные мне
молодые люди. Студенты здешнего университета и кое-кто из молодых ученых
допытались дать им отпор.
- А голая красотка под потолком?
- Это, вероятно, было подготовлено; но, думаю, не теми, кто
организовывал драки.
- Знал ли кто-нибудь заранее о содержании вашего доклада, профессор?
- В общих чертах - президиум конференции. Кое-что было известно моим
студентам, которым читаю факультатив по физике сверхновых.
- Позавчера вы выступали на городском митинге борцов за мир?
- Я был там вместе с профессором Траоре, но не выступал.
- А профессор Траоре?
- Он выступал...
- Позвольте, господа. Полиция. Прошу расступиться!
Кольцо журналистов, плотно сомкнутое вокруг Агийэра, распалось. Два
плечистых увальня с плоскими безбровыми лицами шагнули к Агийэру. У них
были одинаковые серые костюмы, белые в полоску рубашки и темные галстуки.
Серые фетровые шляпы были одинаково сдвинуты на затылок.
- Профессор Освальдо Агийэр?
- Это я.
- Придется поехать с нами.
- А в чем дело?
- Шериф Джонсон хочет с вами побеседовать.
Снова засверкали лампы-вспышки.
Полицейские не возражали. Даже ухмылялись. Немного рекламы в таком
деле не помешает. Агийэр смущенно кашлянул:
- Может быть, не сейчас. Я... Я мог бы сам приехать к шерифу позднее.
- Не выйдет. - Один из полицейских потянул Агийэра за рукав. - Пошли.
И второй добавил:
- Позднее у шерифа не будет времени... Поддерживая Агийэра под локти,
они повели его к стоящей невдалеке серой машине. Вслед продолжали
стрекотать кинокамеры и щелкали затворы фотоаппаратов.

В приемной шерифа пришлось долго ждать. Провожатые указали Агийэру
свободное кресло; сами устроились рядом на подоконнике. Дверь в кабинет
шерифа, обитая тисненой кожей, была плотно закрыта. Секретарша в больших
розовых очках монотонно отвечала в ответ на телефонные звонки, что шериф
Джонсон занят и никого не принимает.
- Не знаете, зачем я понадобился шерифу? - спросил Агийэр у своих
провожатых.
Один молча пожал плечами, другой вытащил из кармана свернутую газету
в протянул Агийэру.
- Это тут, - сказал он и щелкнул пальцем по газете, - на сегодня
назначена демонстрация в центре, потом факельное шествие... Шериф
опасается пожаров...
Агийэр развернул газету и увидел репортаж о митинге в защиту мира. В
центре первой полосы была помещена большая фотография - Гулед Траоре во
время выступления. За плечом Траоре Агийэр разглядел свое лицо.
- Значит, это - пробормотал он, возвращая газету полицейскому, - а я
подумал, что в связи с событиями в университете.
- Вот именно, - кивнул полицейский, сунув газету в карман. -
Многовато визгу из-за одной головы...
Дверь кабинета шерифа распахнулась, оттуда вышел высокий худощавый
человек в черном костюме с очень бледным костистым лицом, красным носом и
оттопыренными ушами. Волос на его голове было совсем мало. Провожатые
Агийэра встали с подоконника и почтительно вытянулись.
- Ага, - сказал бледный человек с красным носом и уставился на
Агийэра, - он?
- Он, капитан, - отозвался один из полицейских.
- Проводите, шериф ждет, - красноносый махнул рукой и направился к
выходу из приемной.
В кабинете шерифа за огромным столом сидел огромный человек с
багровым лицом, седыми бакенбардами и коротко подстриженными седыми
волосами. Он мельком взглянул на Агийэра из-под насупленных бровей и молча
указал одно из кресел возле стола.
- Профессор Освальдо Агийэр? - спросил он глухим, надтреснутым
голосом и, не дожидаясь ответа, добавил: - А вы, ребята, шагайте. Вы
больше не нужны.
Агийэр молчал ждал. Шериф, не глядя на него, перебирал бумаги,
сброшюрованные в черной пластиковой папке, и морщился.
- Если я правильно понял, - начал наконец шериф, продолжая
перелистывать бумаги, - вы, профессор, утверждаете, что господь бог
поместил Адама, ну и соответственно нас с вами, на термоядерной бомбе
замедленного действия? Или он подложил нам эту бомбу позднее на грехи
наши? Агийэр улыбнулся:
- Если воспользоваться вашей метафорой, шериф, полагаю, что "бомба"
существовала с самого начала, то есть задолго до Адама и Евы.
Шериф Джонсон шевельнул кустистой седой бровью, но промолчал.
- Должен, однако, заметить, что идея термоядерной "бомбы"
замедленного действия принадлежит не мне. Я в основном занимаюсь
звездами...
- Знаю, - шериф отхаркнул и осторожно сплюнул в хрустальную
пепельницу, стоящую на столе, - идея этого черного нигерийца, как его...
- Гулед Траоре, он американец в третьем поколении и очень известный
ученый. Он...
- Знаю, - снова прервал шериф, - поэтому, как лояльный гражданин,
сожалею, что он сунулся не в свое дело.
- Уверяю вас, эта проблема лежит в области его научных компетенций.
Он специалист-ядерщик, и он...
- Его научные компетенции - ядерные боеголовки. Вот и занимался бы
ими на здоровье. Ваши, профессор, - вспышки сверхновых, кажется, они
бывают довольно далеко от Земли?
- В последнее время они опасно приблизились, если принять во внимание
гипотезу Траоре.
- Не скромничайте. Вашу общую, - шериф вздохнул. - Он уже получил
свой гонорар. Агийэр удивленно вскинул брови: - Как это? Не понимаю...
- Противно, когда умные люди изображают наивных простачков, -
проворчал шериф и снова отхаркнул. - Автомобильная катастрофа, черт
побери! Его нашпиговали свинцом раньше, чем машина расплющилась о
придорожное дерево.
- Невозможно! - воскликнул Агийэр.
- Почему же? Даже вполне закономерно. Многим, профессор, могло не
понравиться то, что он говорил вчера на митинге, а вы... сегодня в
университете.
- Но...
- Знаете, теперь не остается времени для "но". Полиция штата,
конечно, попытается найти преступников, однако не убежден, что это
случится быстро и что мы доберемся до самых истоков. Будем, конечно,
стараться. Признаюсь вам, мы ведь раскрываем не больше половины
преступлений. Поэтому хочу дать один совет. Уезжайте, и как можно скорее.
Я могу гарантировать вашу безопасность еще сутки, максимум двое...
Возвращайтесь в Пуэрто-Рико к своим телескопам. А еще лучше поезжайте
отдохнуть куда-нибудь подальше в Европу. Чтобы основательно забылся
сегодняшний досадный случай...
- Я читаю сейчас факультатив в здешнем университете. И у меня нет
средств оплатить неустойку, если я должен буду немедленно уехать. Шериф
задумался, насупив брови.
- Полагаю, что удастся урегулировать, - заметил он наконец, словно
говоря сам с собой. - Вечером вам позвонят... И еще один совет... Не
выходите сегодня из вашего номера в отеле. Даже откажитесь от участия в
заключительном банкете. - Банкет должен быть завтра.
- Его перенесли на сегодняшний вечер. Конференция завершила работу.
Прений по вашему докладу решено не проводить.
Агийэр задумчиво покивал головой:
- Я предполагал... Если я вам больше не нужен, позвольте
поблагодарить вас, господин шериф. За советы... Но я должен подумать...
Шериф Джонсон неспокойно пошевелился в кресле.
- Поймите меня правильно, Агийэр, выборщики, которые трижды отдавали
мне свои голоса, хотят жить спокойно; хотят, чтобы ничто не нарушало
установленный ими ритм их личной жизни. Большинство из них заслужили это
право. Но всюду, везде и всегда были недовольные. Им только дай повод...
Вы говорите, угроза термоядерной войны. Для тех, кто меня выбирал, - он
указал в окно, - это, как землетрясение в Китае. Они ведь уверены, что
атомные бомбы, над которыми трудился ваш покойный коллега, будут
взрываться не тут, а за океаном...
- Даже если не последует ответного удара, - быстро возразил Агийэр, -
взрывы за океаном могут оказаться фатальными для ваших выборщиков, шериф,
вообще для всех нас.
- Подождите, - поморщился Джонсон, - не перебивайте и дослушайте. В
Апокалипсисе тоже говорится о конце света. И срок вроде бы подходящий -
девяностые годы. Так вот, ваше карканье на научной основе, оно вроде
Апокалипсиса. Что за разница, какой конец, если дело до конца дойдет? Но
из-за пророчеств Апокалипсиса массовых демонстраций не было. А посмотрите,
что творится последние недели. И не только в нашем городе, по всей
Америке. Люди, которые меня выбирали, теперь спрашивают себя: а не
ошиблись ли они? Повторяю, они хотят жить и спать спокойно... А
демонстрации, митинги, шабаш в прессе и все то, что еще может последовать,
для них это похуже пророчеств Апокалипсиса и ваших. Я не против
сенсационных открытий и фантастических бестселлеров, Агийэр, но всему свое
время. А вы выбрали время неподходящее. Поэтому послушайтесь и уезжайте
скорее. - Я подумаю...
- А я уже подумал... Если вы не исчезнете из города до завтрашнего
вечера и если никто не успеет превратить вас в начинку для деревянного
пирога, я вас засажу как нарушителя спокойствия. Засажу, даже если вы не
появитесь на демонстрациях и митингах. Вот так... А теперь до свидания,
хотя я предпочел бы иную форму прощания. Агийэр молча поклонился и вышел
из кабинета. - Шериф покачал головой, вздохнул, взял одну из телефонных
трубок.
- Лесли?.. Он пошел... Отряди сопровождение и пусть не спускают с
него глаз... Да... Пусть останутся в отеле. И еще: зарезервируй одно место
на утренний рейс до Сан-Хуана. Ему...
Возвратившись в отель, Агийэр обнаружил у себя в номере конверт с
приглашением на прощальный вечерний банкет. Пробежав глазами приглашение,
он задумался. Шериф советовал не покидать номера, но встречи на банкете
оставались единственной возможностью услышать мнения коллег по существу
доклада. Если действительно придется уехать...
Агийэр решил, что пойдет на банкет. Приняв это решение, он сразу
успокоился. Ну действительно, не станут же в него стрелять на банкете.
Он позвонил в кафе, заказал крепкий кофе и занялся газетами; нашел
заметку об автомобильной катастрофе и смерти Траоре, однако никаких
упоминаний об убийстве не было. Возможно, шериф просто хотел припугнуть
его? Шерифа, конечно, понять можно. Волна демонстраций продолжала
нарастать. Большинство газет подробно описывали вчерашний митинг и
шествие, в котором приняли участие более трехсот тысяч человек. Левые
газеты писали об эксцессах при разгоне вечерних демонстраций, о грубости
полиции. Некоторые газеты поместили портрет Траоре в траурной обводке.
Однако смысл его последнего выступления был искажен и даже перевран.
Заголовки кричали: "Создатель ядерных боеголовок за всеобщее разоружение",
"Жизнь и сама планета под угрозой". Но истоки угрозы и сущность
предупреждения, сделанного Гуледом Траоре, либо прошли мимо внимания
журналистов, либо были намеренно исключены из репортажей.
Агийэр подумал, что сообщения в прессе и по телевидению о его
сегодняшнем докладе на конференции существенно прояснят в дополнят
картину.
В дверь постучали. Официант-негр принес поднос с кофе в небольшой
белый конверт.
1 2 3