Просто рассказываю правду. Веселкин просил не пудрить тебе мозги, а я уважаю Константина Георгиевича за то, что не рекламирует мои с ним разговоры. Надеюсь, друг, ты тоже не будешь трепать языком кому попало?..
– Не беспокойся, не в рекламной фирме работаю, – сказал Слава. – Не могу понять: зачем Алла Аркадьевна купила Вике дом в райцентре?
– Чтобы ослабить напряженку с дочей после хищного нападения Сурена, – уверенно ответила Алена. – Только доче нужна эта хата, как рыбке зонтик.
– Бескорыстного спонсора Вика не собиралась завести?
– Зачем он девочке, у которой мама миллионерша.
– Так ведь… Перелицовывая старую мудрость, можно сказать: на маму надейся, но сама не плошай…
– Что у Вики на уме, никогда не узнаешь. Да и бескорыстных добродетелей не бывает. Спонсорскую помощь надо отрабатывать либо натурой, либо талантом. А какой талант Вика может предложить спонсору, кроме своего пухленького тела?
Голубев улыбнулся:
– Тело у нее непорочное.
– Значит, и вопрос о спонсорстве снимается с повестки дня.
– А Нино Кавазашвили каким талантом владеет?
– Кроме постельного, никаким.
– Говорят, она нравилась Теплоухову…
Волосюк недовольно поморщилась:
– О Николае Валентиновиче я все сказала. Не прилипай, как банный лист.
– По-моему, ты не знаешь, что сегодня состоятся похороны Теплоухова, – внезапно сказал Слава.
Алена смерила его меланхоличным взглядом:
– Черного юмора не понимаю.
– Позвони в фирму «Лебедь».
– Зачем?
– Чтобы узнать правду.
– Хочешь разыграть, как доверчивую дуреху?
– Сегодня не первое апреля. Где у тебя телефон?
– Один стоит в спальне, другой – здесь.
Волосюк нехотя разобрала на столике ворох журналов и освободила из-под них плоский импортный аппарат с кнопочным набором. Поколебавшись, подняла трубку и указательным пальцем быстро пробежалась по цифрам. Прождав больше минуты, недоуменно проговорила:
– Теплоухов не отвечает, секретарша его тоже молчит.
– Позвони Черемисину, – подсказал Голубев.
Алена набрала другой номер. Через несколько минут бодро улыбнулась:
– Салют, Ярослав!.. Где Николай Валентинович? Мне надо с ним поболтать… Что?! Ты в своем уме?.. Как это случилось?.. Хоть что-то сказать можешь?.. Так уж и ничего не знаешь, не темни… Нет, на панихиду не приду… Почему, почему. Не хочу видеть ехидные ухмылки… Чего?.. А иди-ка ты куда подальше… – И с растерянным видом положила телефонную трубку на аппарат.
– Ну, как «юмор»? – хмуро спросил Слава.
Волосюк поправила сползший с обнажившегося плеча ворот халата:
– Черемисин говорит, скоропостижная смерть… Был человек и нету… Чудеса в решете.
– Может, теперь поведаешь о спонсоре все начистоту?
– Я и раньше лапшу на уши не вешала.
– Но и правды до конца не говорила.
– Конец-то у Николая Валентиновича получился фиговый. Ты, друг, из-за этого и появился здесь?
– Конечно, не из праздного любопытства битый час с тобой лясы точу.
– Значит, про девок для отвода глаз спрашивал?
– Девушки – моя слабость, – увильнул от ответа Голубев. – У Теплоухова этого порока не было?
Алена задумчиво посмотрела на потолок:
– Девочек Николай Валентинович любил, но неразборчивым кобелем не был.
– Какие ему больше нравились?
– Для презентаций – такие, как я.
– А для постели?..
– В постель к нему не заглядывала, И он на мою кровать ни разу не позарился… Ты вроде бы интересовался Нино Кавазашвили, да?.. Вот с ней у Теплоухова, кажется, намечался романец, но Вика утянула грузинку за собой в училище.
– Расскажи подробнее.
– Подробностей их отношений не знаю, однако своими глазами видела Николая Валентиновича с Нино в ресторане. Было это летом прошлого года до того, когда он притянул к себе меня. После, не помню по какому поводу, я сказала Теплоухову, что наблюдала со стороны сценку охмурения «Царицы Тамары». Николай Валентинович ничуть не смутился. Имел, дескать, намерение привлечь броскую грузиночку для выхода в люди. Она без долгих уговоров согласилась, но вскоре уехала из Новосибирска.
– Вот тебе и «кабактерий», – осуждающе сказал Слава. – Оказывается, и сельские фельдшерицы по ресторанам шастают со спонсорами.
– Это единственный выход Нино в ресторан, а Вика там вообще ни разу не была.
– Теплоухов знал, куда уехала Кавазашвили?
– Из этого никто не делал секрета.
– Не наведывался Николай Валентинович к ней в гости?
– Он же не Черемисин, чтоб о таких «турпоездках» трепаться.
– А что Черемисин?..
– Ярослав своих любовных шалостей не скрывает. Поражаюсь, как его жена терпит. Красивая молодая баба из-за обеспеченной жизни превратилась в приложение к имиджу мужа… – Волосюк усмехнулась. – Представляю, какой пышный хвост распустит коммерческий директор, когда станет Генеральным.
– Такая возможность у Черемисина есть?
– Он из кожи вылезет перед акционерами, а этого поста добьется. Ярославу везде хочется быть первым. На именинах – именинником, на свадьбе – женихом, на похоронах – покойником.
– За что ты послала его «куда подальше»?
– За цинизм. Еще не похоронили Теплоухова, а он уже хочет вечерком заглянуть ко мне, чтобы обсудить мою дальнейшую судьбу. Добродетель нашелся. От него позированием не отделаешься.
– Второй Сурен Абасов?
– В отличие от Азера, Ярослав никогда не применяет к женщинам силу. У него излюбленная политика – пряник. Одной путевку в приличный санаторий купит, другой дорогую цацку презентует. Учитывая эффектную внешность коммерческого директора, девки безропотно подкашиваются перед ним. В «Лебеде», кажется, лишь Алла Аркадьевна устояла, не поддалась соблазну Черемисина. И то, наверное, потому, что флиртовала с Азером и материально обеспечена до макушки.
– А на Канарские острова он путевки не дарит? – издалека закинул удочку Голубев.
– Это слишком роскошно. Представляешь, сколько туда путевочка стоит?
– Не представляю.
– Для проживания в суперотеле «Евгения Виктория» – без малого тысячу долларов. Чтобы перевести в наши деревянные рубли, приплюсуй стоимость виз и два процента от курса обмена валюты, взимаемые туристической фирмой.
– Откуда тебе известны такие подробности?
– Месяца два назад на одной из презентаций Теплоухов разговаривал с представителем российского филиала испанской турфирмы «Ультрамар Экспресс».
– Николай Валентинович собирался на Канары?
– Не знаю.
– Тебя тот разговор не заинтересовал?
– Как же… Спросила у Теплоухова, чего замышляет, а он улыбнулся: «Алена, ты очень любопытная». Этим ответом и утерлась.
– Говорили о стоимости одной путевки?
– Понятно не об оптовом пакете.
– Имею в виду, сколько путевок хотел купить Николай Валентинович? – уточнил Слава.
– Он вроде бы ни одной не собирался покупать, но, когда знаешь, сколько стоит одна, покупай хоть десять, если карман позволяет. По-моему, в ту пору у турфирмы проблем с путевками на Канарские острова не было. Путевки дефицитны туда в разгар лета.
Исподволь присматриваясь к собеседнице, Голубев про себя отметил, что, узнав из телефонного разговора с Черемисиным о смерти Теплоухова, Волосюк переменилась буквально на глазах. Красивое, с античными чертами, лицо ее заалело нервными пятнами, взгляд стал растерянным, нахохлилась фигура, а первоначальный апломб, с которым Алена его встретила, словно испарился. Откровеннее и без напускного фрондерства стали ответы. Вместе с тем она, похоже, что-то не договаривала, как будто сомневалась, не разыграл ли ее «шаловливый» по части женского пола коммерческий директор «Лебедя».
– Переживаешь? – участливо спросил Слава.
Алена, словно смутившись, наклонила голову:
– Угу… Такого друга, как Николай Валентинович, мне больше не найти.
– Чем он для тебя был хорош?
– Всем.
– Приведи хоть один пример.
– О том, что любви моей не домогался, уже говорила. Просто ему было приятно внимание молодой девушки. Прекрасно ведь знал, что я это только изображаю, и все-таки никогда ни в чем мне не отказывал. Как-то у моего фотографа возникла напряженка с валютой. Не хватало пятьсот долларов на швейцарскую фотокамеру. Лишь заикнулась об этом Теплоухову, он на следующий же день безвозмездно вручил мне пять стодолларовых бумажек. В другой раз, помнится, у фирмы «Фортуна» появилась заминка с бумагой для типографского плаката, на котором я рекламировала последнюю модель «Волги». Теплоухов кому-то позвонил, и через неделю красочный плакат был отпечатан. Боже мой, таких примеров могу привести сколько угодно… – Волосюк машинально переложила с места на место несколько журналов. – Внешне Николай Валентинович абсолютно ничем не привлекал внимание. Лысоватый, лицо невзрачное, брови белесые. Одевался, будто владелец примитивного «комка». Чтобы сравняться со мной ростом, ему приходилось обувать «занудины» – ботинки на повышенных каблуках отечественного производства. Импортные туфли «Саламандра» носил только без меня. Но душа у Николая Валентиновича была на редкость добрейшая. В «Лебеде» все сотрудники его уважали. И он ко всем с уважением относился. Одного Черемисина постоянно одергивал за вольности с девочками.
– Как Черемисин на это реагировал?
– Ярослав двуличный, его не сразу поймешь. На презентациях всегда появляется с красавицей женой и такое внимание ей оказывает, что можно подумать: лучшей пары в мире нет. Стоит жене на минуточку отвлечься, он тут же начинает флиртовать с безлошадными телками, просочившимися на бомондовскую тусовку. Словом, теплоуховские попытки образумить свою «правую руку» отскакивали от Ярослава, как от стенки горох. И еще в последнее время у Теплоухова были стычки с главным бухгалтером компании Лискеровым, которого он называл «тимуровцем» за то, что главбух постоянно лезет не в свое дело. Вот этот старик, в отличие от Черемисина, жутко злопамятный зануда. Типичный совковый деятель в самом худшем смысле слова. Постоянно мрачный и раздражительный, будто печень с селезенкой у него больные. – Алена уставилась на Голубева умоляющим взглядом: – Друг, что случилось с Теплоуховым? Почему он так скоропостижно умер?
– Его отравили.
– Кто?!
– На днях узнаем.
– Где это случилось?
– У нас в райцентре. Может, скажешь, что Николая Валентиновича туда занесло?
Волосюк торопливо перекрестилась:
– Ей-богу, друг, не знаю.
Глава XII
Следователи Петр Лимакин и Андрей Щепин из горпрокуратуры в годы ученья были сокурсниками университетского юрфака. Пришедший на студенческую скамью после службы в армии Андрюша, как его называли на факультете, вероятно, в противовес высоченному росту и могучей комплекции, являлся в группе самым старшим по возрасту и выделялся среди прочих студентов дотошной въедливостью в освоении юридических наук. Не проходило ни единой лекции, чтобы Щепин упустил случай задать хотя бы парочку заковыристых вопросов, на которые даже опытные педагоги-профессионалы прежде, чем ответить, чесали затылки. Видимо, самой матушкой природой было заложено в парня свойство докапываться до самой сути. После университета Андрюша получил направление в городскую прокуратуру и уже на первых порах следственной работы стал здесь уважаемым Андреем Семеновичем, которому оказались по зубам даже самые замысловатые уголовные «орешки».
Лимакина Щепин встретил приятным удивлением. Уставившись на бывшего сокурсника взглядом добродушного здоровяка, он обрадованно воскликнул:
– Петро?! Сколько лет, сколько зим тебя не лицезрел!..
– Много, Андрюша, много, – пожимая могучую руку, ответил Лимакин. – Жизнь бежит – не успеваем оглянуться.
Щепин шутливо вздохнул:
– Не говори, года идут, а счастья нет. Зашиваемся с бандюгами так, что света белого не видно. Чую нутром, заглянул ты ко мне не только ради того, чтобы повидаться. Или ошибаюсь?
– К сожалению, не ошибаешься.
– Тогда садись и подробно рассказывай, чем могу быть тебе полезен.
Когда Лимакин детально обрисовал всю фабулу происшествия, Щепин облокотился на стол:
– Красивый клубочек. Тут, как говорится, не только с одной, но и с двумя поллитрами не разберешься. С ходу даже не могу сообразить, что бы такое дельное тебе посоветовать. Давай разбираться по эпизодам. С чего начнем?
– С таинственного исчезновения семидесятилетней Ядвиги Станиславовны Саблиной. По нашим предположениям, жизнь старухи закончилась убийством.
– Вполне возможно. Борьба за жилплощадь и за миллионы сейчас идет нешуточная, – согласился Щепин. – Кого-нибудь подозреваете?
– Наибольшее подозрение вызывает Сурен Абасов, подвизающийся в охранниках у покупательницы дома Аллы Аркадьевны Солнышкиной. Человек с сомнительным прошлым, он несомненно знал, что Саблина получила за дом двадцать с лишним миллионов наличными и с этими деньгами направляется в Новосибирск. Где-то здесь и перехватили старуху.
Щепин насторожился:
– Сурен Абасов, говоришь?.. Приходилось мне встречаться с лихим азербайджанцем, когда он на Центральном рынке активно общался с мафиозным кланом своих соотечественников. Жестокое убийство было на их совести. К большому огорчению, довести расследование уголовного дела до конца не удалось. Почуяв, что запахло дымом, вся банда улизнула в Баку, так сказать, за границу. Оставшийся в Новосибирске Сурен устроился охранником в фирму «Лебедь» и стал вести себя тише воды, ниже травы. Второй раз Абасов слегка «засветился», когда пытались разгадать трагическую гибель уголовника Дуремара. С помощью фоторобота по свидетельским показаниям был составлен портрет «кавказца», который якобы плечом толкнул несчастного под автобус. Фотографически «кавказец» сильно походил на Сурена. Вроде бы вышли на след злоумышленника, но при официальном опознании ни один из свидетелей не опознал Абасова.
– Дуремар ведь был связан с вымогательством у Теплоухова многомиллионного импортного гарнитура, – сказал Лимакин.
– Совершенно верно. И вот тут напрашивается логический вопрос: не сколотил ли азербайджанец собственную банду рэкетиров? Заработок охранника, по бизнесменовским меркам, не очень великий, а Сурен привык к вольготной жизни. Так что, миллионы старушки вполне могли перекочевать в его бездонный карман… – Щепин задумался и вдруг словно вспомнил: – Петро, кажется, мы на правильном пути! Раньше Абасов жил в небольшой однокомнатной квартирке по улице Гоголя недалеко от Центрального рынка. В январе этого года он купил трехкомнатную приватизированную квартиру в Заельцовском районе Новосибирска. Для обустройства нового жилья нужно что?..
– Нужна мебель, – будто отвечая на наводящий вопрос, сказал Лимакин.
– Верно! Спальный гарнитур «Джада» – именно то, что требовалось Сурену. Деньги Саблиной, по всей видимости, ушли на оплату квартиры, а подвернувшийся азербайджанцу Дуремар оказался, как нельзя ко времени, чтобы припугнуть Теплоухова и бесплатно забрать у «Лебедя» роскошный гарнитурчик. Согласен?
– Логично. Кстати, Андрюша, майор Солнышкин после смерти Теплоухова намерен возобновить расследование по факту вымогательства злосчастной «Джады». Надо ему подсказать эту мысль.
– Обязательно подскажу.
– Правда, рядом с Абасовым может замелькать имя бывшей жены Игоря Сергеевича…
– Солнышкин – мужик бескомпромиссный. На сделку с совестью ни за что не пойдет.
– С его подачи я узнал, будто у тебя ведется учет неопознанных трупов граждан, погибших насильственной смертью. Много в этом году было «подснежников»?
– Их каждую весну и в Новосибирске, и в пригороде оттаивает предостаточно. Нашу задачу облегчает то, что требуется поискать примерно семидесятилетнюю старушку.
– Худощавую, смуглую и с негнущимся указательным пальцем на левой руке, – добавил Лимакин.
– Палец примета очень ценная. Сейчас полистаю свой мартиролог…
Щепин достал из стола толстую тетрадь в черном ледериновом переплете и, медленно переворачивая потертые страницы, сосредоточенно принялся ее просматривать. Минут через десять он вскинул глаза на Лимакина:
– Похоже, нам крупно повезло. – И стал читать: – Порядковый номер регистрации трупа в морге восемьдесят восьмой. Женщина. Возраст семьдесят один – семьдесят три года. Рост сто шестьдесят пять. Сложение астеническое. Кожа смуглая. Черные с проседью редкие волосы. На затылке роговая коричневая гребенка. Указательный палец левой руки поврежден в суставах. Труп завернут в упаковочную рогожу и перевязан пятимиллиметровым синтетическим шнуром. Обнаружен водопроводчиками пятого мая с/г под тонким слоем грунта в разрытой с прошлой осени траншее у окончания улицы Гоголя. По размерам и характеру разложения тела можно предполагать, что труп находился там с ноября прошлого года. Смерть наступила от сильного удара в правый висок, металлическим предметом в форме «кастета». На потерпевшей, кроме нижнего белья, надеты желто-черное шерстяное платье устаревшего фасона и утепленная синяя куртка японского производства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
– Не беспокойся, не в рекламной фирме работаю, – сказал Слава. – Не могу понять: зачем Алла Аркадьевна купила Вике дом в райцентре?
– Чтобы ослабить напряженку с дочей после хищного нападения Сурена, – уверенно ответила Алена. – Только доче нужна эта хата, как рыбке зонтик.
– Бескорыстного спонсора Вика не собиралась завести?
– Зачем он девочке, у которой мама миллионерша.
– Так ведь… Перелицовывая старую мудрость, можно сказать: на маму надейся, но сама не плошай…
– Что у Вики на уме, никогда не узнаешь. Да и бескорыстных добродетелей не бывает. Спонсорскую помощь надо отрабатывать либо натурой, либо талантом. А какой талант Вика может предложить спонсору, кроме своего пухленького тела?
Голубев улыбнулся:
– Тело у нее непорочное.
– Значит, и вопрос о спонсорстве снимается с повестки дня.
– А Нино Кавазашвили каким талантом владеет?
– Кроме постельного, никаким.
– Говорят, она нравилась Теплоухову…
Волосюк недовольно поморщилась:
– О Николае Валентиновиче я все сказала. Не прилипай, как банный лист.
– По-моему, ты не знаешь, что сегодня состоятся похороны Теплоухова, – внезапно сказал Слава.
Алена смерила его меланхоличным взглядом:
– Черного юмора не понимаю.
– Позвони в фирму «Лебедь».
– Зачем?
– Чтобы узнать правду.
– Хочешь разыграть, как доверчивую дуреху?
– Сегодня не первое апреля. Где у тебя телефон?
– Один стоит в спальне, другой – здесь.
Волосюк нехотя разобрала на столике ворох журналов и освободила из-под них плоский импортный аппарат с кнопочным набором. Поколебавшись, подняла трубку и указательным пальцем быстро пробежалась по цифрам. Прождав больше минуты, недоуменно проговорила:
– Теплоухов не отвечает, секретарша его тоже молчит.
– Позвони Черемисину, – подсказал Голубев.
Алена набрала другой номер. Через несколько минут бодро улыбнулась:
– Салют, Ярослав!.. Где Николай Валентинович? Мне надо с ним поболтать… Что?! Ты в своем уме?.. Как это случилось?.. Хоть что-то сказать можешь?.. Так уж и ничего не знаешь, не темни… Нет, на панихиду не приду… Почему, почему. Не хочу видеть ехидные ухмылки… Чего?.. А иди-ка ты куда подальше… – И с растерянным видом положила телефонную трубку на аппарат.
– Ну, как «юмор»? – хмуро спросил Слава.
Волосюк поправила сползший с обнажившегося плеча ворот халата:
– Черемисин говорит, скоропостижная смерть… Был человек и нету… Чудеса в решете.
– Может, теперь поведаешь о спонсоре все начистоту?
– Я и раньше лапшу на уши не вешала.
– Но и правды до конца не говорила.
– Конец-то у Николая Валентиновича получился фиговый. Ты, друг, из-за этого и появился здесь?
– Конечно, не из праздного любопытства битый час с тобой лясы точу.
– Значит, про девок для отвода глаз спрашивал?
– Девушки – моя слабость, – увильнул от ответа Голубев. – У Теплоухова этого порока не было?
Алена задумчиво посмотрела на потолок:
– Девочек Николай Валентинович любил, но неразборчивым кобелем не был.
– Какие ему больше нравились?
– Для презентаций – такие, как я.
– А для постели?..
– В постель к нему не заглядывала, И он на мою кровать ни разу не позарился… Ты вроде бы интересовался Нино Кавазашвили, да?.. Вот с ней у Теплоухова, кажется, намечался романец, но Вика утянула грузинку за собой в училище.
– Расскажи подробнее.
– Подробностей их отношений не знаю, однако своими глазами видела Николая Валентиновича с Нино в ресторане. Было это летом прошлого года до того, когда он притянул к себе меня. После, не помню по какому поводу, я сказала Теплоухову, что наблюдала со стороны сценку охмурения «Царицы Тамары». Николай Валентинович ничуть не смутился. Имел, дескать, намерение привлечь броскую грузиночку для выхода в люди. Она без долгих уговоров согласилась, но вскоре уехала из Новосибирска.
– Вот тебе и «кабактерий», – осуждающе сказал Слава. – Оказывается, и сельские фельдшерицы по ресторанам шастают со спонсорами.
– Это единственный выход Нино в ресторан, а Вика там вообще ни разу не была.
– Теплоухов знал, куда уехала Кавазашвили?
– Из этого никто не делал секрета.
– Не наведывался Николай Валентинович к ней в гости?
– Он же не Черемисин, чтоб о таких «турпоездках» трепаться.
– А что Черемисин?..
– Ярослав своих любовных шалостей не скрывает. Поражаюсь, как его жена терпит. Красивая молодая баба из-за обеспеченной жизни превратилась в приложение к имиджу мужа… – Волосюк усмехнулась. – Представляю, какой пышный хвост распустит коммерческий директор, когда станет Генеральным.
– Такая возможность у Черемисина есть?
– Он из кожи вылезет перед акционерами, а этого поста добьется. Ярославу везде хочется быть первым. На именинах – именинником, на свадьбе – женихом, на похоронах – покойником.
– За что ты послала его «куда подальше»?
– За цинизм. Еще не похоронили Теплоухова, а он уже хочет вечерком заглянуть ко мне, чтобы обсудить мою дальнейшую судьбу. Добродетель нашелся. От него позированием не отделаешься.
– Второй Сурен Абасов?
– В отличие от Азера, Ярослав никогда не применяет к женщинам силу. У него излюбленная политика – пряник. Одной путевку в приличный санаторий купит, другой дорогую цацку презентует. Учитывая эффектную внешность коммерческого директора, девки безропотно подкашиваются перед ним. В «Лебеде», кажется, лишь Алла Аркадьевна устояла, не поддалась соблазну Черемисина. И то, наверное, потому, что флиртовала с Азером и материально обеспечена до макушки.
– А на Канарские острова он путевки не дарит? – издалека закинул удочку Голубев.
– Это слишком роскошно. Представляешь, сколько туда путевочка стоит?
– Не представляю.
– Для проживания в суперотеле «Евгения Виктория» – без малого тысячу долларов. Чтобы перевести в наши деревянные рубли, приплюсуй стоимость виз и два процента от курса обмена валюты, взимаемые туристической фирмой.
– Откуда тебе известны такие подробности?
– Месяца два назад на одной из презентаций Теплоухов разговаривал с представителем российского филиала испанской турфирмы «Ультрамар Экспресс».
– Николай Валентинович собирался на Канары?
– Не знаю.
– Тебя тот разговор не заинтересовал?
– Как же… Спросила у Теплоухова, чего замышляет, а он улыбнулся: «Алена, ты очень любопытная». Этим ответом и утерлась.
– Говорили о стоимости одной путевки?
– Понятно не об оптовом пакете.
– Имею в виду, сколько путевок хотел купить Николай Валентинович? – уточнил Слава.
– Он вроде бы ни одной не собирался покупать, но, когда знаешь, сколько стоит одна, покупай хоть десять, если карман позволяет. По-моему, в ту пору у турфирмы проблем с путевками на Канарские острова не было. Путевки дефицитны туда в разгар лета.
Исподволь присматриваясь к собеседнице, Голубев про себя отметил, что, узнав из телефонного разговора с Черемисиным о смерти Теплоухова, Волосюк переменилась буквально на глазах. Красивое, с античными чертами, лицо ее заалело нервными пятнами, взгляд стал растерянным, нахохлилась фигура, а первоначальный апломб, с которым Алена его встретила, словно испарился. Откровеннее и без напускного фрондерства стали ответы. Вместе с тем она, похоже, что-то не договаривала, как будто сомневалась, не разыграл ли ее «шаловливый» по части женского пола коммерческий директор «Лебедя».
– Переживаешь? – участливо спросил Слава.
Алена, словно смутившись, наклонила голову:
– Угу… Такого друга, как Николай Валентинович, мне больше не найти.
– Чем он для тебя был хорош?
– Всем.
– Приведи хоть один пример.
– О том, что любви моей не домогался, уже говорила. Просто ему было приятно внимание молодой девушки. Прекрасно ведь знал, что я это только изображаю, и все-таки никогда ни в чем мне не отказывал. Как-то у моего фотографа возникла напряженка с валютой. Не хватало пятьсот долларов на швейцарскую фотокамеру. Лишь заикнулась об этом Теплоухову, он на следующий же день безвозмездно вручил мне пять стодолларовых бумажек. В другой раз, помнится, у фирмы «Фортуна» появилась заминка с бумагой для типографского плаката, на котором я рекламировала последнюю модель «Волги». Теплоухов кому-то позвонил, и через неделю красочный плакат был отпечатан. Боже мой, таких примеров могу привести сколько угодно… – Волосюк машинально переложила с места на место несколько журналов. – Внешне Николай Валентинович абсолютно ничем не привлекал внимание. Лысоватый, лицо невзрачное, брови белесые. Одевался, будто владелец примитивного «комка». Чтобы сравняться со мной ростом, ему приходилось обувать «занудины» – ботинки на повышенных каблуках отечественного производства. Импортные туфли «Саламандра» носил только без меня. Но душа у Николая Валентиновича была на редкость добрейшая. В «Лебеде» все сотрудники его уважали. И он ко всем с уважением относился. Одного Черемисина постоянно одергивал за вольности с девочками.
– Как Черемисин на это реагировал?
– Ярослав двуличный, его не сразу поймешь. На презентациях всегда появляется с красавицей женой и такое внимание ей оказывает, что можно подумать: лучшей пары в мире нет. Стоит жене на минуточку отвлечься, он тут же начинает флиртовать с безлошадными телками, просочившимися на бомондовскую тусовку. Словом, теплоуховские попытки образумить свою «правую руку» отскакивали от Ярослава, как от стенки горох. И еще в последнее время у Теплоухова были стычки с главным бухгалтером компании Лискеровым, которого он называл «тимуровцем» за то, что главбух постоянно лезет не в свое дело. Вот этот старик, в отличие от Черемисина, жутко злопамятный зануда. Типичный совковый деятель в самом худшем смысле слова. Постоянно мрачный и раздражительный, будто печень с селезенкой у него больные. – Алена уставилась на Голубева умоляющим взглядом: – Друг, что случилось с Теплоуховым? Почему он так скоропостижно умер?
– Его отравили.
– Кто?!
– На днях узнаем.
– Где это случилось?
– У нас в райцентре. Может, скажешь, что Николая Валентиновича туда занесло?
Волосюк торопливо перекрестилась:
– Ей-богу, друг, не знаю.
Глава XII
Следователи Петр Лимакин и Андрей Щепин из горпрокуратуры в годы ученья были сокурсниками университетского юрфака. Пришедший на студенческую скамью после службы в армии Андрюша, как его называли на факультете, вероятно, в противовес высоченному росту и могучей комплекции, являлся в группе самым старшим по возрасту и выделялся среди прочих студентов дотошной въедливостью в освоении юридических наук. Не проходило ни единой лекции, чтобы Щепин упустил случай задать хотя бы парочку заковыристых вопросов, на которые даже опытные педагоги-профессионалы прежде, чем ответить, чесали затылки. Видимо, самой матушкой природой было заложено в парня свойство докапываться до самой сути. После университета Андрюша получил направление в городскую прокуратуру и уже на первых порах следственной работы стал здесь уважаемым Андреем Семеновичем, которому оказались по зубам даже самые замысловатые уголовные «орешки».
Лимакина Щепин встретил приятным удивлением. Уставившись на бывшего сокурсника взглядом добродушного здоровяка, он обрадованно воскликнул:
– Петро?! Сколько лет, сколько зим тебя не лицезрел!..
– Много, Андрюша, много, – пожимая могучую руку, ответил Лимакин. – Жизнь бежит – не успеваем оглянуться.
Щепин шутливо вздохнул:
– Не говори, года идут, а счастья нет. Зашиваемся с бандюгами так, что света белого не видно. Чую нутром, заглянул ты ко мне не только ради того, чтобы повидаться. Или ошибаюсь?
– К сожалению, не ошибаешься.
– Тогда садись и подробно рассказывай, чем могу быть тебе полезен.
Когда Лимакин детально обрисовал всю фабулу происшествия, Щепин облокотился на стол:
– Красивый клубочек. Тут, как говорится, не только с одной, но и с двумя поллитрами не разберешься. С ходу даже не могу сообразить, что бы такое дельное тебе посоветовать. Давай разбираться по эпизодам. С чего начнем?
– С таинственного исчезновения семидесятилетней Ядвиги Станиславовны Саблиной. По нашим предположениям, жизнь старухи закончилась убийством.
– Вполне возможно. Борьба за жилплощадь и за миллионы сейчас идет нешуточная, – согласился Щепин. – Кого-нибудь подозреваете?
– Наибольшее подозрение вызывает Сурен Абасов, подвизающийся в охранниках у покупательницы дома Аллы Аркадьевны Солнышкиной. Человек с сомнительным прошлым, он несомненно знал, что Саблина получила за дом двадцать с лишним миллионов наличными и с этими деньгами направляется в Новосибирск. Где-то здесь и перехватили старуху.
Щепин насторожился:
– Сурен Абасов, говоришь?.. Приходилось мне встречаться с лихим азербайджанцем, когда он на Центральном рынке активно общался с мафиозным кланом своих соотечественников. Жестокое убийство было на их совести. К большому огорчению, довести расследование уголовного дела до конца не удалось. Почуяв, что запахло дымом, вся банда улизнула в Баку, так сказать, за границу. Оставшийся в Новосибирске Сурен устроился охранником в фирму «Лебедь» и стал вести себя тише воды, ниже травы. Второй раз Абасов слегка «засветился», когда пытались разгадать трагическую гибель уголовника Дуремара. С помощью фоторобота по свидетельским показаниям был составлен портрет «кавказца», который якобы плечом толкнул несчастного под автобус. Фотографически «кавказец» сильно походил на Сурена. Вроде бы вышли на след злоумышленника, но при официальном опознании ни один из свидетелей не опознал Абасова.
– Дуремар ведь был связан с вымогательством у Теплоухова многомиллионного импортного гарнитура, – сказал Лимакин.
– Совершенно верно. И вот тут напрашивается логический вопрос: не сколотил ли азербайджанец собственную банду рэкетиров? Заработок охранника, по бизнесменовским меркам, не очень великий, а Сурен привык к вольготной жизни. Так что, миллионы старушки вполне могли перекочевать в его бездонный карман… – Щепин задумался и вдруг словно вспомнил: – Петро, кажется, мы на правильном пути! Раньше Абасов жил в небольшой однокомнатной квартирке по улице Гоголя недалеко от Центрального рынка. В январе этого года он купил трехкомнатную приватизированную квартиру в Заельцовском районе Новосибирска. Для обустройства нового жилья нужно что?..
– Нужна мебель, – будто отвечая на наводящий вопрос, сказал Лимакин.
– Верно! Спальный гарнитур «Джада» – именно то, что требовалось Сурену. Деньги Саблиной, по всей видимости, ушли на оплату квартиры, а подвернувшийся азербайджанцу Дуремар оказался, как нельзя ко времени, чтобы припугнуть Теплоухова и бесплатно забрать у «Лебедя» роскошный гарнитурчик. Согласен?
– Логично. Кстати, Андрюша, майор Солнышкин после смерти Теплоухова намерен возобновить расследование по факту вымогательства злосчастной «Джады». Надо ему подсказать эту мысль.
– Обязательно подскажу.
– Правда, рядом с Абасовым может замелькать имя бывшей жены Игоря Сергеевича…
– Солнышкин – мужик бескомпромиссный. На сделку с совестью ни за что не пойдет.
– С его подачи я узнал, будто у тебя ведется учет неопознанных трупов граждан, погибших насильственной смертью. Много в этом году было «подснежников»?
– Их каждую весну и в Новосибирске, и в пригороде оттаивает предостаточно. Нашу задачу облегчает то, что требуется поискать примерно семидесятилетнюю старушку.
– Худощавую, смуглую и с негнущимся указательным пальцем на левой руке, – добавил Лимакин.
– Палец примета очень ценная. Сейчас полистаю свой мартиролог…
Щепин достал из стола толстую тетрадь в черном ледериновом переплете и, медленно переворачивая потертые страницы, сосредоточенно принялся ее просматривать. Минут через десять он вскинул глаза на Лимакина:
– Похоже, нам крупно повезло. – И стал читать: – Порядковый номер регистрации трупа в морге восемьдесят восьмой. Женщина. Возраст семьдесят один – семьдесят три года. Рост сто шестьдесят пять. Сложение астеническое. Кожа смуглая. Черные с проседью редкие волосы. На затылке роговая коричневая гребенка. Указательный палец левой руки поврежден в суставах. Труп завернут в упаковочную рогожу и перевязан пятимиллиметровым синтетическим шнуром. Обнаружен водопроводчиками пятого мая с/г под тонким слоем грунта в разрытой с прошлой осени траншее у окончания улицы Гоголя. По размерам и характеру разложения тела можно предполагать, что труп находился там с ноября прошлого года. Смерть наступила от сильного удара в правый висок, металлическим предметом в форме «кастета». На потерпевшей, кроме нижнего белья, надеты желто-черное шерстяное платье устаревшего фасона и утепленная синяя куртка японского производства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23