- Так. Вам что, известно, где он находится?
- Морнингстар говорит, что видел его и ему предлагали его купить, как вы и подозревали. Но покупать старик не стал. Он утверждает, что приходила женщина. Это, правда, ничего не значит, потому что Морнингстар дал очень подробный словесный портрет некоего субъекта - либо полностью выдуманный, либо относящийся к кому-то, кого Морнингстар знает довольно близко. Но, возможно, действительно приходила не женщина.
- Понятно. Но теперь это не важно.
- Неважно?
- Да. У вас есть еще что-нибудь?
- Еще один вопрос. Вам знаком светловолосый молодой человек по имени Джорж Ансон Филлипс? Довольно плотный, в коричневом костюме с яркой ленточкой. Сегодня он был одет именно так. Представляется частным детективом.
- Нет. Почему он должен быть мне знаком?
- Не знаю. Он регулярно появляется в поле моего зрения. Думаю, это он пытался продать вышеуказанный предмет. После того как я вышел от Морнингстара, тот пытался дозвониться этому Ансону. Я прозмеился обратно в контору старика и подслушал.
- Вы - что?
- Прозмеился.
- Пожалуйста, посерьезней, мистер Марлоу. Еще что-нибудь?
- Да. Я согласился заплатить Морнингстару тысячу долларов за возвращение... э-э... означенного предмета. Он сказал, что сможет его выторговать за восемьсот...
- А где вы рассчитывали достать деньги, позвольте поинтересоваться?
- Ну, это я так, к слову. Старик Морнингстар - хитрая бестия и понимает только такой язык. И потом у вас вполне могло бы возникнуть желание раскошелиться. Уговаривать вас я не собираюсь. Вы всегда можете обратиться в полицию. Но если по какой-то причине вы туда обращаться не хотите, то это, вероятно, единственный путь, каким можно вернуть похищенное. То есть выкупить его.
Я бы, наверно, еще долго нес что-то в том же духе, сам толком не понимая, что именно я пытаюсь втолковать собеседнице, если бы она не оборвала меня, отрывисто пролаяв:
- Это все теперь совершенно неважно, мистер Марлоу. Я решила закрыть дело. Монету мне вернули.
- Минуточку, не вешайте трубку.
- Я положил трубку на полочку, открыл дверь будки, высунул оттуда голову и набрал полную грудь того, что предлагается в аптеках в качестве воздуха. Никто не обратил на меня никакого внимания. Напротив меня за прилавком аптекарь в бледно-голубой куртке болтал с посетителями. Помощник аптекаря мыл склянки у фонтанчика. Две девочки в брюках толклись у игрового автомата. Высокий субъект в черной рубашке и бледно-желтом шарфике рылся в журналах на столике. Он не был похож на гангстера.
Я закрыл дверь будки, поднял трубку и сказал:
- Крыса грызла мою ногу. Но уже все в порядке. Значит, вам ее вернули? Вот как. И каким же образом?
- Надеюсь, вы не слишком разочарованы, - прогремел решительный баритон миссис Мердок. - Я могу объяснить вам ситуацию, могу - не объяснять. Позвоните-ка мне завтра утром. Поскольку я не намерена продолжать следствие, в качестве платы вам остается выданный аванс.
- Я вас правильно понял? - спросил я. - Вам действительно вернули монету... или просто обещали вернуть?
- Конечно вернули. И я уже устала. Так что, если вы...
- Минуточку, миссис Мердок. Все не так просто, как вам кажется. Происходят странные вещи.
- Вот завтра вы мне о них и расскажите, - отрубила она и повесила трубку.
Я вывалился из будки и стал прикуривать сигарету непонятно чьими толстыми неловкими пальцами. И пошел к прилавку. Аптекарь был уже один. Сосредоточенно сдвинув брови, он затачивал перочинным ножом карандаш.
- У вас славный острозаточенный карандашик, - громко сообщил я ему.
Он взглянул на меня - несколько удивленно. Девочки у игрального автомата взглянули на меня - несколько удивленно. Я подошел к висевшему над прилавком зеркалу и взглянул в него - несколько удивленно.
Я опустился на стул и сказал:
- Двойной виски, неразбавленный.
- Извините, сэр, - все так же удивленно сказал аптекарь, - но здесь не бар.
- Да, да, - согласился я. - То есть, конечно же, нет. Я только что пережил сильное потрясение. И несколько не в себе. Чашечку кофе, пожалуйста, послабее. И кусочек черствого хлеба с тонким ломтиком ветчины. Впрочем, нет. Все-таки лучше не есть. Пока что. Всего хорошего.
Я встал со стула и прошагал к двери в тишине, громкой, как спущенная по металлическому желобу тонна угля.
Человек в черной рубашке с желтым шарфиком ухмылялся мне из-за "Нью-Рипаблик".
- Бросьте эту дрянь и вгрызайтесь во что-нибудь более солидное, типа комиксов, - посоветовал я ему просто из дружеских соображений.
Я вышел. За моей спиной кто-то сказал:
- В Голливуде их полно.
14
Поднявшийся ветер был сух и упруг; он раскачивал верхушки деревьев и подвесные фонари, отчего по стенам домов черные тени оползали медленно, как лава по склону вулкана.
Ломбард находился на Санта-Моника около Уилкокса - в тихом старомодном местечке, омываемом спокойными волнами времени. В его витрине выставлены вещи - от набора мормышек для форели в плоской деревянной коробочке до портативного органа, от складной детской коляски до фотоаппарата с четырехдюймовым объективом, от перламутроваго лорнета в выцветшем бархатном футляре до несамовзводного кольта сорок четвертого калибра.
Я зашел в ломбард, над моей головой звякнул колокольчик. В глубине помещения кто-то завозился, высморкался, потом раздались шаги. За прилавком появился старый в черной ермолке еврей и предупредительно улыбнулся мне.
Я вынул кисет, достал оттуда дублон Брэшера и положил его на прилавок. Рядом с прилавком было огромное окно, и я чувствовал себя совершенно голым. Никаких тебе потайных комнаток с резными плевательницами ручной работы и наглухо закрывающимися дверями.
Еврей взял монету и взвесил ее на ладони.
- Золото? Из фамильных тайников, а? - Он подмигнул.
- Двадцать пять, - сказал я. - Жена и детки просят хлеба.
- О, это ужасно. Золото, судя по весу. Только золото или, может быть, платина. - Он небрежно бросил монету на чашечку весов.
- Золото, да, - кивнул он. - Так десять долларов берете?
- Двадцать пять.
- За двадцать пять что я с ней буду делать? Продам или как? За те пятнадцать долларов, на которые может потянуть это золото? О, кей, пятнадцать.
- У вас надежный сейф?
- Мистер, в нашем деле - самые надежные сейфы из всех, какие только можно купить за деньги. Можете не беспокоиться. Так значит, пятнадцать, да?
- Выпишите квитанцию.
Он выписал - частично ручкой, частично языком. Я дал ему свои настоящие имя и адрес: Бристоль Апартменс, 1634, Норт Бристоль-авеню, Голливуд.
- Вы живете в таком районе и занимаете деньги, - грустно покачал головой еврей, отрывая половинку квитанции и отсчитывая деньги.
Я прошелся до ближайшего киоска, купил конверт, одолжил там ручку отослал ломбардный билет на свой адрес.
Я был голоден и опустошен. Перекусив в небольшом ресторанчике, я поехал обратно в центр. Ветер все усиливался. Руль под ладонями был горяч и пылен, и на зубах скрипел песок.
В высоких зданиях постепенно зажигались огни. Серо-зеленый магазин на углу Девятой и Хилл-стрит сверкал огнями. В Белфонт Билдинг там и сям светились несколько окон - но немного. В лифте на деревянном стуле сидел все тот же старый заезженный конь с устремленным в никуда пустым взглядом - уже отплывающий в небытие.
- Вы не знаете, где можно найти коменданта этого здания?
Старик медленно повернул голову и посмотрел куда-то за мое плечо.
- Говорят, в Ну-Йорке лифты ходят очень быстро. Двадцать этажей в минуту. Очень быстро. Но это в Ну-Йорке.
- К черту Нью-Йорк, - сказал я. - Мне и здесь нравится.
- Очень толковые ребята - лифтеры в Ну-Йорке, наверное.
- Смеетесь, отец. У этих щенков всей работы-то - жать на кнопки, говорить "Доброе утро, мистер Кто-то-там" да рассматривать свои прыщи в зеркале. Вот этот лифт - другое дело: с ним не каждый справится. Как вам работа?
- Я работаю двенадцать часов в день, - сказал старик. - И я доволен.
- Постарайтесь, чтобы этого не услышали профсоюзные деятели.
- Знаете, куда они могут идти?
Я помотал головой. Он сказал. Потом немножко передвинул взгляд так, что смотрел теперь почти на меня.
- Я не мог встречать вас где-нибудь раньше?
- Так о коменданте, - мягко напомнил ему я.
- Год назад он разбил очки, - сообщил старик. - Я чуть не расхохотался. Почти.
- Да, да, а где его можно сейчас найти?
Он с усилием сфокусировал взгляд на мне.
- Коменданта-то? Он дома... Разве нет?
- Конечно. Вероятно. Или пошел в кино. Но где находится его дом? Как его зовут?
- Вам-то что от него надо?
- Да. - Я с силой сжал кулак в кармане и постарался не завизжать. Мне нужен адрес одного из съемщиков. Домашнего адреса этого съемщика, который мне нужен, нет в справочнике. Домашний адрес. То есть где он живет, а не адрес офиса. Дом, понимаете, дом, - я медленно написал рукой в воздухе "Д-О-М".
- Чей именно адрес? - спросил старик. Вопрос был так конкретен, что я даже растерялся.
- Мистера Морнингстара.
- Его нет дома. Он еще в офисе.
- Вы уверены?
- Уверен, что уверен. Я не слишком обращаю внимание на людей. Но он старый, как я, - и я заметил его. Он еще не спускался.
Я зашел в лифт и сказал: "Восьмой".
Он с трудом задвинул решетки, и лифт пополз вверх. Старик больше не смотрел на меня и ничего не сказал, когда лифт остановился. Он сидел сгорбившись на своем деревянном стуле и смотрел в никуда пустыми глазами, и оставался все в той же позе, когда я заворачивал за угол коридора. И лицо его было совершенно отрешенным.
Стеклянная дверь в конце коридора была освещена изнутри. Единственная в темном коридоре. Я остановился около нее, закурил и прислушался, но не услышал ни шороха. Открыв дверь с надписью "Вход", я прошел в маленькую приемную. Деревянная дверь кабинета была приоткрыта. Я подошел к ней и постучал:
- Мистер Морнингстар!
Ответа я не получил. Гробовая тишина. По спине у меня поползли мурашки. Я переступил порог.
Свет лампы под потолком отражался на стеклянном колпаке ювелирных весов, на полированной деревянной тумбе стола и на тупоносом черном башмаке, над которым виднелся белый хлопчатобумажный носок.
Ботинок был как-то странно развернут - носок его смотрел в угол потолка. Остальная часть ноги была скрыта за большим сейфом. Каждый шаг давался мне с трудом, будто я шел по пояс в трясине.
Он лежал на спине. Очень одинокий и очень мертвый.
Дверь сейфа была раскрыта, и в замке внутреннего отделения висела связка ключей. Металлический ящичек был выдвинут. И пуст. Прежде там, вероятно, лежали деньги.
Все остальное в комнате оставалось как было.
Карманы старика были вывернуты, но я не стал трогать его - только наклонился и прикоснулся тыльной стороной ладони к сер-фиолетовому лицу. Это было все равно что потрогать лягушачье брюхо. На виске, куда его ударили, запеклась кровь. Но запах пороха на этот раз не ощущался, а цвет его лица свидетельствовал о том, что смерть наступила в результате сердечного приступа - вероятно, от сильного испуга или потрясения. И все равно это оставалось убийством.
Я не стал выключать свет, протер дверные ручки и спустился по пожарной лестнице на шестой этаж. Идя по коридору, я автоматически читал имена: "Х.Р.Тиджер, зубное протезирование"; "Л.Придвью, бухгалтер"; "Далтон и Рис, машинописные работы"; "Д-р Е.Дж.Бласкович" - и ниже, маленькими буквами: "хиромант-практик".
Грохоча поднялся лифт. Старик не взглянул на меня. Лицо его было пусто, как моя голова.
Я позвонил в дежурный госпиталь с угла улицы, не назвав своего имени.
15
Бело-красные шахматные фигурки выстроились на доске в полной боевой готовности и имели напряженный, загадочный и компетентный вид - как всегда, в начале партии. Было десять часов вечера. Я был дома. В зубах у меня была трубка, под рукой - бутылка виски, а в голове - ничего, кроме двух убийств и вопроса, как могла Элизабет Брайт Мердок получить назад свой дублон Брэшера, если он лежал в моем кармане.
Открыв сборник шахматных партий лейпцигского издания, я выбрал оттуда головокружительный Королевский гамбит, двинул вперед белую пешку - и тут в дверь позвонили.
Я обошел стол, вынул из дубового секретера кольт тридцать восьмого калибра и подошел к двери, держа его у бедра в опущенной руке.
- Кто там?
- Бриз.
Перед тем как открыть, я вернулся к секретеру и положил на него пистолет. Бриз, как и раньше, выглядел огромным и неряшливым, только чуть более усталым. С ним был молодой розовощекий следователь по имени Спрэнглер.
Они сразу оттеснили меня в комнату, и Спрэнглер закрыл дверь. Его зоркие молодые глаза забегали по сторонам, в то время как немолодые холодные глаза Бриза пристально изучали мое лицо.
Потом Бриз прошел к дивану.
- Посмотри вокруг, - сказал он уголком рта.
Спрэнглер пересек комнату, заглянул на кухню и снова вышел в коридор. Скрипнула дверь ванной, и шаги начали удаляться.
Бриз снял шляпу и промокнул платком лысину. В отдалении открылись и закрылись двери. Стенные шкафы. Спрэнглер вернулся.
- Никого, - доложил он.
Бриз кивнул и опустился на диван, положив шляпу рядом. Увидев пистолет на секретере, Спрэнглер спросил:
- Не возражаете, если я взгляну?
- Тьфу на вас обоих, - сказал я.
Спрэнглер взял пистолет, поднес дуло к носу, принюхиваясь.
Потом вынул обойму, положил ее на стол, поднял пистолет и развернул его так, чтобы свет падал на открытую казенную часть, и, держа таким образом, заглянул прищуренным глазом в ствол.
- Пыль, - сообщил он. - Не очень много.
- А что вы ожидали там найти? - осведомился я. - Золото и бриллианты?
Он проигнорировал мои слова, посмотрел на Бриза и добавил:
- Полагаю, из этого пистолета не стреляли в течение последних суток. Я уверен.
Бриз кивнул, пожевал губами и изучающе установился на меня. Спрэнглер аккуратно собрал пистолет, положил его на место и сел в кресло. Он закурил и выпустил дым с самым удовлетворенным видом.
- Мы и так прекрасно знали, что это был не длинноствольный кольт тридцать восьмого калибра, - сказал он. - Из такой пушки можно пробить стену. Никаких шансов, что пуля застрянет в голове.
- Вы вообще о чем, ребятки? - поинтересовался я.
- Самое обычное дело, - сказал Бриз. - Убийство. Присядь-ка. Расслабься. Мне послышались здесь голоса. Вероятно, это в другой квартире.
- Вероятно, - сказал я.
- У тебя пистолет всегда валяется на секретере?
- Только в том случае, когда я не держу его под подушкой, - ответил я. - Или под мышкой. Или в ящике стола. Или еще где-нибудь - сейчас не припомнить где, - куда мне случается положить его. Эти сведения оказались полезными для вас?
- Мы пришли сюда не для того, чтобы грубить, Марлоу.
- Мило, - сказал я. - Вы врываетесь ко мне в квартиру и без разрешения лапаете мои вещи. А что значит, по-вашему, быть грубым повалить меня на пол и бить по лицу ногами?
- Ох, черт! Он ухмыльнулся мне. Я ухмыльнулся ему. Мы все ухмыльнулись. Потом Бриз спросил:
- Можно позвонить?
Я указал на телефон. Он набрал номер и сказал кому-то по имени Моррисон:
- Бриз сейчас по номеру... - он прочитал номер на подставке телефона. - Имя владельца Марлоу. Конечно. Пять-десять минут, о'кей.
Он положил трубку и вернулся к дивану.
- Держу пари, ты не сможешь догадаться, почему я здесь.
- Я всегда готов к неожиданным визитам близких друзей.
- Убийство - это не смешно, Марлоу.
- А кто говорит иначе?
- Ты ведешь себя, как будто именно так.
- Я не знал.
Он посмотрел на Спрэнглера и пожал плечами. Потом посмотрел на пол. Потом поднял глаза, очень медленно - как будто они были очень тяжелыми - и снова посмотрел на меня. Я сидел в кресле у столика с шахматной доской.
- Часто играешь в шахматы?
- Не часто. Иногда балуюсь - когда обдумываю разные проблемы.
- Разве в шахматы играют не вдвоем?
- Я разыгрываю опубликованные партии. Шахматной литературы очень много. Иногда мне удается решить какие-то задачи. И не только шахматные. К чему весь этот разговор? Выпьете чего-нибудь?
- Не сейчас, - сказал Бриз. - Я разговаривал о тебе с Рэндэллом. Он тебя прекрасно помнит по делу на взморье. - Он подвигал по ковру ногами, как двигают, когда они очень устали. Его массивное лицо казалось старым и серым от усталости. - Он сказал, что ты не станешь никого убивать. Что ты отличный парень. Честный.
- Это было очень по-товарищески с его стороны, - сказал я.
- Он сказал, что ты хорошо варишь кофе, встаешь по утрам довольно поздно, умеешь непринужденно болтать и что мы смело можем верить каждому твоему слову при условии, что его подтвердят пять независимых друг от друга и непредубежденных свидетелей.
- К черту Рэндэлла, - сказал я.
Бриз кивнул так, как если бы ожидал от меня именно этих слов. Он не улыбался и был груб - просто большой основательный человек за работой. Спрэнглер откинулся на спинку кресла и из-под полуопущенных век следил за поднимающейся от его сигареты струйкой дыма.
- Рэндэлл сказал, что за тобой надо присматривать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22