— Хорошо. В таком случав, коммандер, я прошу вас направить своего офицера в мой офис, чтобы он присутствовал при допросе Брасида. Вы тоже можете пройти с нами, равно как и любые члены вашего экипажа.
Похоже, Граймс, обдумывает слова Диомеда. Они звучали вполне разумно. Брасид понимал, что на месте Граймса он бы принял это предложение. Но если тем временем кому-нибудь придет в голову осмотреть машину и проверить корзину для продовольствия, стоявшую на заднем сиденье? Просто ради того, чтобы промочить горло — в корзине лежит фляга с вином… Или алкоголь перестанет действовать? на ребенка, и он проснется?
Маргарет Лэзенби, видимо, подумала о том же самом. Она приподнялась с заднего сиденья машины, предоставив всем присутствующим полюбоваться на состояние своей одежды — вернее, того, что от нее осталось. На мгновение стало тихо. Потом Граймс, побелев от ярости и сжав кулаки, обернулся к Брасиду:
— Ты, ублюдок…
— Прекрати, Джон, — оборвала его Маргарет Лэзенби. Ее голос прозвучал неожиданно резко. — Он этого не делал.
— А кто тогда?
— Черт побери! Ты что, не видишь, что мне надо немедленно переодеться — хотя бы сменить рубашку. И срочно обработать эти царапины. Если хочешь знать, я потребовала, чтобы Брасид показал мне обряд Исключения.
— Именно об этом и сообщил мне капрал, — вставил Диомед. — А еще о том, что эта парочка перебила целую стаю волков.
— Мы подъехали слишком близко. Звери напали на нас, вытащили меня из машины, но Брасид спас меня. А теперь, капитан Диомед, я бы хотела вернуться на борт и как можно скорее принять антибиотики, а также надеть чистую одежду.
Выходя из машины, она взяла с заднего сиденья корзину и протянула ее офицеру, сопровождавшему Граймса.
— Что в корзине? — резко спросил Диомед.
— Ничего такого, что имеет к Вам отношение! — вспыхнула Мэгги.
— Я сам решу, что с этим делать, — произнес Граймс. — Мистер Тэйлор, дайте сюда эту корзину.
Офицер подошел к капитану и передал корзину, невзначай заслонив ее корпусом от капитана Диомеда. Граймс, чье лицо оставалось совершенно невозмутимым, приподнял тунику Брасида, под которой спал младенец, и заглянул в корзину. Мгновение он молчал, а потом спокойно произнес:
— Фляга для вина. Несколько колбасок. Половина краюхи хлеба грубого помола. По-моему, капитан, я вправе брать на корабль те предметы, которые нас могут заинтересовать. Мистер Тэйлор, дайте содержимое этой корзины биохимикам для анализа продуктов. А вы, доктор Лэзенби, срочно отправляйтесь на осмотр к хирургу. Я выслушаю ваш отчет позже.
— Капитан Граймс, я настаиваю на том, чтобы осмотреть содержимое корзины! — заявил Диомед. Трое гоплитов выступили вперед.
— Капитан Диомед, если кто-либо из Ваших людей хоть пальцем коснется моего офицера, последствия будут самыми серьезными.
Диомед недоверчиво фыркнул.
— Вы откроете огонь из-за фляги с вином и пары колбасок?
— Именно это я и сделаю.
Капитан издал короткий смешок.
— Инопланетяне… — он произнес это слово как оскорбительное ругательство. — Хорошо, вы можете забрать объедки от обеда сержанта. Я все-таки хотел бы перекинуться парой слов с вашим доктором Лэзенби, после того, как он… она приведет себя в порядок и найдет для меня время. А вот с тобой, Брасид, я хочу поговорить немедленно — и разговор будет длинным!
Брасид с недовольным видом выбрался из машины.
— И ты допустил, чтобы он… она угрожала тебе лазером? Более того, ты позволил ей взять…
Брасид, который все это время стоял навытяжку перед Диомедом, попиравшим локтями столешницу, вспылил:
— Вы сами проверяли ее оборудование, сэр! Да, она сказала, что этот прибор — видеокамера. Но она действительно делала ей съемки!
— Ясно. Мы оба недосмотрели. Но ты позволил ей воспользоваться оружием против капрала и владельца таверны, а затем отвез к месту исключения. Во имя Зевса, Брасид, почему тебя угораздило явиться именно в Килкис, хотя вокруг полно деревень? И вдобавок именно в День Исключения?
— Но мне никто не сказал, что этого делать нельзя, сэр. Вы знаете, что даты Исключения никогда не сообщаются заранее. Возможно, Вас об этом информируют, но меня — нет.
— Итак, ты привез ее к Месту Исключения. Вы подъехали слишком близко. И волки напали на вас и вытащили ее из машины.
— Так и было, сэр.
— Но почему она не воспользовалась своей знаменитой камерой, чтобы отбиться?
— Камера была повреждена, сэр. Вероятно, она что-то разбила в спешке. А потом камера…
— О да. Мне сказали, что в одном месте на холме словно бомба взорвалась. — Диомед наклонился вперед, всматриваясь в лицо Брасида. — Ты сказал, что на нее напал волк. Ты уверен, что это был не ты?
— Почему я, сэр?
— Потому что такое вполне возможно. Ты позволил инопланетянину командовать собой, взять тебя на прицел — а потом спрашиваешь, почему должен был напасть на нее! А теперь… Диомед выдержал паузу, а потом заорал: — Что было в корзине?
— Вино, сэр. Хлеб. Колбаски.
— А что там делала твоя туника?
— Я дал ее доктору Лэзенби, чтобы она надела ее вместо порванной рубашки.
— Но она не надела ее, а положила в корзину.
— Было довольно тепло, когда мы спустились с гор, сэр. Она спросила, может ли оставить тунику себе, чтобы исследовать волокна, из которых она изготовлена. Чтобы отдать ее своим… биохимикам.
— Хм… И все-таки, Брас ид, ты проявил себя не лучшим образом. Не потому ли, что эти пришельцы — в особенности именно этот пришелец — понравились тебе? Я вынужден снять тебя с задания. Но ты еще можете быть мне полезен. Расскажи, как этот Маргарет Лэзенби отреагировал, услышав об Исключении?
Брасид знал, что лгать бесполезно. Деревенский капрал из Килкиса, без сомнения, представил полный отчет.
— Она была шокирована, — уверенно сказал он. — Она потребовала, чтобы мы отправились к Месту Исключения, чтобы спасти детей-уродов.
— Конечно, вы не успели.
— Нет, сэр. Мы не успели, — Брасид на секунду задумался, а потом добавил: — Я постарался, чтобы мы не успели.
— Что ты имеешь в виду, Брасид?
— Я знаю эти местность, а она — нет. Я выбрал дорогу так, чтобы ехать подольше.
Похоже, Диомед был удовлетворен.
— Отлично. Можешь сесть.
Несколько секунд капитан молчал, барабаня пальцами по крышке стола.
— Между прочим, Брасид, ситуация в городе развивается. Капитан Граймс позволил своим аркадцам и людям покинуть корабль. В таверне «Трех гарпий» произошел неприятный инцидент. Один из этих, с Аркадии, в сопровождении человека с инопланетного корабля заглянул туда. Они пили с другими гостями таверны…
— Я бы не стал пить там с друзьями, — заметил Брасид.
— Им не повезло с проводником. Жаль, что тебя с ними не было. Как бы то ни было… там собралась обычная публика. Илоты-рабочие и не слишком разборчивые гоплиты. Все бы обошлось, если бы пришельцы выпили по фляге и ушли. Но они там задержались, пили с местными — и, конечно, изрядно набрались. Ты знаешь, чем заканчиваются попойки в заведениях вроде «Трех гарпий».
— Драка, сэр?
— Блестяще, Брасид, блестяще. Началась драка. Человека с корабля уложили, а того, с Аркадии, стукнули пару раз, а потом раздели. Ты понимаешь, тамошняя публика сгорала от любопытства — всем хотелось увидеть, как он… она выглядит без униформы.
— Это скверно, сэр.
— Дальше пошло еще хуже. По меньшей мере четверо гоплитов насильно вступили с ней в сношение.
— Значит, это возможно, сэр? Несмотря на их уродства…
Диомед неопределенно хмыкнул:
— Как видишь. Дело бы этим не ограничилось — желающих в таверне было много. Но тут космонавт пришел в себя и стал звать на помощь. У него был передатчик на браслете. С корабля прибыло не меньше десятка человек с корабля. Вот это бойцы! Хотел бы я, чтобы мои воины поучились у них рукопашному бою… Потом подоспела и полиция и уложила и тех, и других при помощи шоковых пистолетов. И наконец появился капитан Граймс. Он примчался в мой офис, угрожал стереть город с лица планеты, и… и… Теперь понимаешь, почему мне пришлось ему уступить? Да, он признает, что его люди сами нарвались — он строго приказал, чтобы они ходили как минимум вшестером. Но то, что он называет «изнасилованием», привело его в ярость. Ты видел, как он реагировал, когда решил, что ты совершил нечто подобное. Он требовал, чтобы насильников наказали наиболее сурово.
— Но ведь они гоплиты, а не илоты, сэр. У них есть право…
— Я знаю, знаю. Если мне понадобится растолковать тонкости спартанских законов, я непременно обращусь к тебе. Но их поведение было скорее невежливым, чем преступным. На этот раз провинившихся накажут их командиры. А посетителям «Трех гарпий» разъяснят, как следует обращаться с обитателями этой Аркадии. Я считаю, что это просто новый опыт. Ты уверены, что не сделал…
— Нет, сэр. Безусловно нет.
— Как ты за это держишься, а?
Снова повисла пауза. Пальцы Диомеда выбивали дробь по крышке стола.
— Даже на Спарте, проговорил он наконец, — порой случаются бунты и нарушения дисциплины. Скажи мне, Брасид, какова главная причина бунта?
— Непослушание, сэр. Недостаток строгой дисциплины или чрезмерная жесткость. Несправедливые наказания.
— И?..
— По-моему, это все, сэр.
— А как насчет зависти, Брасид?
— Нет, сэр. Мы все знаем: те, кто проявляет способности, поднимается выше и получает положенные привилегии.
— А если привилегии остаются недоступными для всех, кроме узкого круга людей из числа аристократов?
— Я не понимаю, о чем Вы говорите, сэр.
— Брасид, Брасид, какая тебе польза от мозгов? Ты уже забыл про обиталище аркадцев в яслях? Для чего, по-твоему, их используют врачи?
— Я… я могу лишь догадываться.
— Итак, у них есть то, чего лишены все мы, — голос Диомеда упал почти до шепота. — У них есть власть, и они наслаждались ей долго, очень долго, но теперь это можно изменить.
— И Вы завидуете этой власти, сэр? — проговорил Брасид.
Несколько секунд капитан Диомед смотрел ему прямо в глаза, потом сказал:
— Да. Именно так. Завидую. Но то, что я делаю против них, пойдет на пользу государства.
«Возможно, — подумал Брасид. — Возможно». Но вслух он этого не сказал.
Глава 20

В тунике рабочего-илота, старой и заплатанной, в разбитых уродливых сандалиях, с грязными руками и ногами, Брасид сидел за одним из длинных столов в таверне «Трех гарпий». Там были гоплиты и рабочие — но вряд ли кто-то сможет узнать его. Все жители Спарты чем-то похожи друг на друга.
Он сидел в таверне, время от время прихлебывая из большой кружки, и внимательно слушал.
Один из гоплитов явно решил похвастаться перед товарищами.
— Да, это было на вот этом самом столе, здесь я его и поимел. Или точнее сказать — этого… Приятно, клянусь Зевсом! Вы и представить себе не можете, пока сами не попробуете.
— Странно это как-то. Неправильно, что ли.
— Не спорю, странно. Но я бы не сказал, что неправильно. Знаешь, так… лицом к лицу. А эти две здоровенные подушки у него на груди, на которые ты опираешься…
— Так они для этого…
— Должно быть. Жаль, врачи не могут делать таких в Машине рождений.
— Почему? Очень даже могут.
Разговоры смолкли. Все уставились на того, кто произнес последнюю фразу. Брасид мог поклясться, что видит его впервые, но голос и внешность казались знакомыми. В следующую секунду Брасид сообразил. Няни из яслей не так уж часто появляются в подобных заведениях: слишком велик риск оказаться в той же малоприятной ситуации, что и тот аркадец с корабля.
— Они могут, — повторил илот и прямо глянул в глаза Брасиду, словно хотел сказать: «И ты это знаешь».
Значит, вот какого агента прислал в таверну Диомед. При необходимости сержант обратится к нему за помощью.
— А ты что об этом знаешь, маленький? — поинтересовался коренастый гоплит.
— Я няня…
— Это очевидно, сладенький мой.
— Я няня, я работаю в яслях. Считается, что няни не покидают свой пост, но…
— Но как может такой проныра не совать свой длинный нос во все щели! — рассмеялся гоплит.
Илот-няня смущенно потер нос, который и в самом деле был длинноват, и улыбнулся:
— Ты совершенно прав, милый. Я это признаю. Мне нравится знать, что происходит. О, эти доктора! Они живут в такой роскоши, уж поверьте. Вы, может, думаете, что ясли состоят из постов с младенцами, всяческих машин и прочего, но это совсем не так. Более половины здания — это их жилые помещения. А что у них за вещи! Один бассейн с подогретой водой чего стоит!
— Распущенность и излишества, — сказал седой старик-сержант.
— Но это очень приятно. Особенно в разгар зимы. Не то, чтобы мне самому доводилось попробовать… Там есть комната для хранения вещей, которой не пользуются, а бассейн как раз за стенкой. В этой стене есть несколько дырок, там раньше, наверное, были трубы или что-то вроде этого. Достаточно большие, чтобы просунуть камеру…
Няня вытащил из-за пазухи конверт, в котором были глянцевые фотографии.
— Черт побери! Это настоящие аркадцы. Смотри, вот наросты на груди — должно быть, очень тяжелые. Как они только ходят и не падают лицом вниз?
— Если и упадут, то спружинят на этих штуках.
— Как-то странно. Внизу кое-чего не хватает, правда?
— Дай-ка посмотреть!
— Давай пустим по кругу, пусть все смотрят.
Один из снимков ненадолго попал в руки Брасида. Но его больше заинтересовал один из мужчин, стоявших у края бассейна. Вне всякого сомнения, доктор Ираклион — даже без одежды выглядит надменным и заносчивым.
— Должно быть, прибыли на этом корабле, — заметил кто-то, разглядывая аркадца на фотографии.
— Нет, — возразил илот-няня. — О, нет. Они живут в яслях уже многие годы.
— Ты хочешь сказать, что ваши драгоценные врачи всегда держали их там?
— Наверно. Для хранителей чистоты спартанской крови — только самое лучшее. Так-то, дорогой. Но кто мы такие, чтобы упрекать их за эту маленькую слабость?
— Солдаты, вот кто. Это мы должны быть высшей кастой этого мира, мы здесь самые первые. В конце концов, и царь — солдат.
— Но и царя сделали врачи, милый. Как и всех нас.
— Как бы не так! Они просто обслуживают Машину рождений. Не было бы Машины — и мы бы все делали, как животные, только и всего.
— Может быть, — ответил няня. — Я как-то слышал, как два доктора об этом разговаривали. Они говорили, что люди становятся слишком слабыми, и для пользы народа необходимо вернуться к старым способам размножения. То есть выключить машину.
— Что?! Как сражаться, если придется таскать в себе не отделившегося ребенка?
— Но ты же сам сказал, что мы можем обойтись без врачей.
— Да, но это другое дело. Нет, я так понимаю: врачи хотят устранить военных от власти. Они знают: что если мы все начнем почковаться, то не сможем сражаться. Хитрые свиньи! Они просто хотят все прибрать к рукам, а остальных подмять под себя.
— Но с этим ничего не поделаешь, — вздохнул няня.
— Разве? А у кого в руках оружие? Кто готов к битвам? Не твои врачи, это уж точно. Да тех, кто сидит сейчас в «Гарпиях», хватит на то, чтобы взять ясли и наложить лапы на всех этих с Аркадии, которых врачи там прячут.
— И не только лапы! — отозвался кто-то.
— Ты говоришь как смутьян и бунтовщик, гоплит! — возмутился пожилой сержант.
— В сам’м деле? — упомянутый гоплит с трудом поднялся на ноги, резко качнувшись — он был совершенно пьян. — А царь к’знил одного из вр’чей. Это пок… казывает, что он о них думает… — гоплит сделал паузу, подбирая слова. Наконец, ему это удалось, и его понесло: — Здесь, на Сп… парте, все делится по-ч… честному — за иск… л’чением этих илотов, разр’зи их Зевс. Но для в… всех остальных — что для нас, что для ц… царя — все должно быть одинаково, и делить надо поровну. О, я знаю, что п’лковник… получает лучший кусок, лучш… шую долю на лучших условиях, чем я. Но в поле он живет так же, как все его люди. И люб… бой из нас может стать полковником… а, мож’т, и генералом. Но и полковник, и генерал, и адмирал не имеют при себе такого… с Аркадии, чтобы греть постель. Даже у царя такого нет. Но теперь к… кое-кто из нас знает… каково это. И есть те, кто хочет попробовать это опять.
— На том корабле полно этих аркадцев, — задумчиво сказал кто-то.
— Эй, парень! Я, мож… ж’т, и пьян, но не настолько. Этот корабль — настоящая боевая колесница. Я сам слышал: их капитан грозит п… пустить в ход свои пушки, ракеты… и все такое. Нет, проще взять ясли.
— Сядь, дурак! — оборвал его старый сержант. — Тебе уже досталось за оскорбление аркадца — но он всего лишь чужеземец. А теперь ты подстрекаешь к бунту, мятежу — и только боги знают, к чему еще. На этот раз полиция не ограничится пистолетами!
— Ты думаешь, старик? Они будут в нас стрелять, да? А если и станут? Умираешь один раз. Что я сделаю этому, с Аркадии, могут и со мной сделать, понимаешь — со мной! И я сделаю это снова, то что сделал, даже если меня пристрелят!
Глаза у гоплита были совсем безумные, на губах появилась пена.
— Ты и представить себе не можешь, на что это похоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16