Острым ножом он перерезал толстый стебель, а затем разрезал плод, протягивая сияющую сферу Мэгги. Она приняла фрукт, покачала на ладонях, словно взвешивая, внимательно рассмотрела, понюхала.
— Что бы это ни было, — заявила она, — но это не виноград. Полагаю, это какое-то местное растение. Оно съедобно?
— Нет. Его необходимо подвергнуть переработке. Снять кожу, порубить мякоть на куски и выставить на свежий воздух в открытых чанах. Все это занимает довольно много времени, но таким образом удается избавиться от яда.
— Яда? Поверю Вам на слово.
Она вернула фрукт Брасиду, который отбросил его в сторону.
— Я хотела взять его с собой, чтобы сделать анализы на корабле.
— Я сейчас принесу его.
— Не беспокойтесь. Пусть биохимики сами обеспечивают себя работой. А у вас есть… э… конечный продукт переработки? Кажется, Вы упоминали фляжку с вином.
— Да, Мэгги, — Брасид наклонился и достал каменный сосуд с деревянный затычкой.
— А стаканы? — она в удивлении вскинула брови.
— Стаканы?
— Кубки, чаши, кружки — то, из чего вы пьете.
— Я… прошу прощения… Я даже не думал…
— Вам многому надо научиться, дорогой мой. Но покажите, как вы действуете, когда вокруг нет женщин, оказывающих на вас культурное влияние.
— Женщин?!
— Таких, как я. Давайте, покажите.
Брасид усмехнулся, взял фляжку двумя руками, поднял ее над собой, так чтобы горлышко не касалось губ, и тонкая струя сладковатого, но освежающего вина свободно полилась прямо в рот. Он с наслаждением сделал глоток, вернул фляжку в исходное положение, а затем предложил:
— Ваша очередь, Мэгги.
— Вы ожидаете, что я буду пить таким образом? Тогда вам придется помочь мне.
«Ты бы и пяти минут не прожил на Спарте в одиночку», — подумал Брасид, но не испытал естественного сарказма. Он развернулся на сиденье, осторожно поднял фляжку над запрокинутым лицом Мэгги. Внезапно он почти физически ощутил близость ее ярко-красных, чуть приоткрытых губ, увидел ее белые зубы. Он наклонил фляжку, позволяя струйке бледно-желтой жидкости упасть в ее рот. Мэгги закашлялась, разбрызгав вино, и отчаянно затрясла головой.
— Да… — проговорила она, едва переводя дыхание. — Для этого нужен определенный навык. С испанскими винными мехами было проще… Давайте еще раз.
Теперь Брасид был еще осторожнее — и еще больше волновался, ощущая близость ее тела, такого мягкого и хрупкого.
— Готовы?
— Да. Огонь.
На этот раз попытка оказалась более успешной. Когда Мэгги, наконец, махнула рукой, фляжка опустела на треть. Мэгги достала из кармана рубашки небольшой квадратный кусочек ткани и вытерла им подбородок и губы.
— Очень неплохо, — произнесла она. — Похоже на шерри, но с ноткой имбиря… Нет, мне хватит. Никогда не слышал, как говорят: «конфетка — это класс, но ликер действует быстрее»?
— Что такое конфетка? — поинтересовался Брасид. — А ликер?. Как он действует?
— Извини, сладкий. Я забыла, что тебе еще учиться и учиться. Давай договоримся вот о чем: мне не так уж много нужно узнать о вашем дивном отечестве. Что за дом без матери? — она рассмеялась. — Какие вы все-таки счастливчики. Вы просто не представляете. Псевдо-эллинская культура — и на всю толпу здоровенных мужиков ни одного с Эдиповым комплексом!
— Мэгги, прошу, говори по-гречески.
— Ты хочешь сказать «по-английски». Но я использую слова и фразы, которые ты должен бы слышать по сто раз на дню.
Она извлекла из кармана крошечную трубочку, вытряхнула из нее таблетку и проглотила ее.
— Извини, Брасид, — ее выговор внезапно стал более четким. — Но этот ваш напиток — довольно забористая штука. Хорошо, что я прихватила отрезвляющие таблетки.
— Но зачем они нужны? Ведь одно из главных удовольствий от вина — это эффект… освобождения…
— И в качестве последствий — пьяные драки?
— Да, — твердо ответил он.
— Ты хочешь сказать, что хотел бы… подраться со мной?
Брасид представил себе, как будет выглядеть подобная потасовка, и без малейших колебаний ответил:
— Да.
— Поехали, — коротко сказала она.
Глава 16
Они ехали дальше и дальше, между высоких и низких холмов, поднимаясь все выше в направлении горы Олимп, которая виднелась впереди. Наконец, Брасид остановил машину на единственной улице крошечной деревеньки, прилепившейся на склоне горы.
— Килкис, — объявил Брасид. — Здесь не самая скверная таверна. Остановимся и пообедаем.
— Килкис, — повторил житель Аркадии, оглядываясь вокруг. Низенькие, но довольно симпатичные домики, выше — величественный склон, на котором паслись стада медлительных серовато-коричневых животных. Многие из этих созданий явно собирались… почковаться.
— Килкис, — повторила она. — И как живут местные люди? Они тоже принимают участие во взаимном обмывании?
— Я не понимаю, Мэгги.
— Извини, Брасид. Что это за животные?
— Козлы, — ответил он. — Основной источник мяса в нашем рационе, — он почувствовал себя в родной стихии и немного расслабился. — Единственные илоты, которым разрешается носить оружие, — это козопасы. Видишь вон того, у скалы? У него есть рожок, чтобы звать на помощь, и меч, а еще копье.
— Странновато выглядят эти козлы. А зачем оружие? Против грабителей?
— Грабителей?
— Тех, кто ворует скот.
— Нет, похищение козлов рассматривается как военное нападение. В любом случае, ни одно из соседних городов-государств давно не решается нарушить наши границы. У нас есть военный флот, и огнестрельное оружие, и боевые колесницы, а у них всего этого нет. Но здесь довольно много волков, Мэгги. А им нет никакого дела до границ.
— Гм, тогда, думаю, вам следовало бы снабдить козопасов огнестрельным оружием, хотя бы элементарными ружьями. Разве это не опасное занятие?
— Очень опасное. Но им быстро приходит замена. В основном это те, кто не выдержал проверку на право стать гоплитом.
— Понимаю. Неудавшиеся солдаты вместо павших ветеринаров.
Они выбрались из машины и не спеша направились в сторону постоялого двора. Внутреннее помещение представляло собой длинную комнату с земляным полом, где выстроились столы и скамьи.
Низкий потолок пересекали тяжелые балки, в воздухе витал запах еды и кисловатого вина — не самый неприятный. В одном конце комнаты пылал открытый очаг, над ним висел огромный железный котел. При виде формы Брасида с полдюжины посетителей — неопрятных парней, обветренных, скорее жилистых, чем мускулистых — медленно поднялись со своих мест и с мрачным видом приветствовали полицейского. Через мгновение они пригляделись к его спутнику, и на грубых смуглых лицах появилось нечто большее, чем проблеск интереса.
— Можете садиться, — распорядился Брасид.
— Спасибо, сержант, — отозвался один из местных не самым уважительным тоном.
Хозяин таверны — жирный и подобострастный — вразвалочку вышел из дальнего угла комнаты.
— Что вам будет угодно, господа?
— Флягу твоего лучшего вина. И два лучших кубка для питья. Что у тебя есть из еды?
— Только тушеное мясо, господин. Но это отличное, жирное мясо молодого козленка, который только сегодня утром отделился от своего отца. А еще колбаса — хорошо выдержанная и крепко приправленная.
— Мэгги? — Брасид вопросительно глянул на нее.
— Тушеное мясо подойдет. Я так думаю. Пахнет оно замечательно. И, кроме того, прошло тепловую обработку, так что будет гораздо безопаснее…
Хозяин таверны уставился на нее:
— Могу ли я быть настолько дерзким, и спросить — господин, случайно, не с того инопланетного корабля?
— Вы и так уже спросили, — фыркнула Маргарет Лэзенби — и добавила, смягчившись: — Да. Я с того корабля.
— Вы, наверное, находите наш мир очень красивым, господин.
— Да, здесь очень красиво. И интересно.
Брасид отодвинул скамью, стоявшую возле не занятого стола, и едва ли не насильно усадил Мэгги.
— Как насчет вина? — свирепо спросил он у хозяина таверны.
— Да, господин. Уже иду, господин. Мгновенно все будет сделано.
Один из козопасов шепнул что-то своим товарищам и захихикал. Демонстративно положив руку на кобуру своего пистолета, Брасид пристально посмотрел на собравшихся. В комнате повисла напряженная тишина, а затем, один за другим, козопасы покинули таверну. Обитатель Аркадии пожаловался:
— Ну вот, не успела я включить аудиозапись…
Она вздохнула и что-то сделала с одним из висевших через плечо приборов. Усиленный звук позволил разобрать слова: «С каких это пор армия стала нянчиться с инопланетными монстрами»?
— Высокомерная свинья!
— Не глупи. Они имеют право на свою точку зрения.
— Нет, не имеют. Они меня оскорбляют… И тебя.
— В свое время меня обзывали и похуже. Ты лишил их заслуженного отдыха, а меня — возможности сделать запись обычного разговора в таверне.
Брасид поколебался, потом выдавил:
— Извини.
— Ты, должно быть, чертовски собой гордишься.
Появился хозяин таверны с флягой и двумя кубками. Они были не слишком чистыми и различались по форме — но все же сделаны из стекла, а не из глины или металла, как обычно бывает в низкопробных забегаловках. Хозяин осторожно поставил их на неровную поверхность стола, а затем замер с кувшином вина в руках в ожидании приказа наливать.
— Одну минуту, — сказала вдруг Маргарет Лэзенби. Она взяла один из кубков, внимательно осмотрела его. — Гм, так я и думала.
— И что же ты думала, Мэгги?
— Посмотри, — она указала отполированным ногтем на рисунок в виде герба, рельефно выделяющийся на стеклянной поверхности. — Стилизованный греческий шлем. А под ним можно разобрать буквы, они еще не стерлись от времени: «МТК — „Дорик“.
— МТК?
— Межзвездный Транспортный Комитет. «Дорик» — название корабля.
— Но я думал, твой корабль принадлежит Федеральной Исследовательской… и Контрольной Службе.
— Так и есть.
— Но здесь не появлялось ни одного корабля, кроме латтерхейвенских грузовиков. Об этом и слухов нет.
— Кое-что, значит, было. Как насчет того, чтобы наполнить эти… эти древние сосуды?
Брасид молча кивнул хозяину таверны, и тот, после секундного колебания, первым наполнил кубок инопланетянина. Не нужно было быть телепатом, чтобы угадать ход его мыслей. Перед ним сержант — причем, сержант армейского Полицейского батальона. И инопланетянин — то ли в униформе, то ли в гражданском. Кто выше рангом?
Брасид поднял свой кубок:
— Твое здоровье, Мэгги.
— Твое здоровье, — она сделала глоток. — Хм, совсем не плохо. Конечно, в таком сосуде должна быть рецина, а к ней должна подаваться фета и спелые маслины в качестве закуски…
— Ты снова говоришь загадками, Мэгги.
— Прости, Брасид. Просто ты так… так похож на обычного человека, несмотря на все, я порой забываю, что твой мир живет в изоляции на протяжении веков. Ладно, попробуем просто наслаждаться едой.
Как ни странно, им это удалось. К тому же Брасид понял, что наслаждение от вкуса усиливалось благодаря тому, что обитатель Аркадии явно оценил качество незнакомой для него еды. Они покончили с тушеным мясом, затем хозяин таверны принес им спелые, красные яблоки.
— Никогда в жизни не пробовала таких яблок, — заявила Мэгги. — Но они по-настоящему хороши.
На столе появилась еще одна фляга. Когда обед был закончен, вина в ней осталось только на донышке. Брасид отер губы тыльной стороной ладони, наблюдая за тем, как его спутник изящно вытирает свой алый рот кусочком белоснежной материи, извлеченным из кармана.
— Просто чудесно, Брасид, — сказала она и достала из странной коробочки две тонких продолговатых трубочки коричневого цвета. — Куришь?
— Это то самое вещество, которое зажигал коммандер Граймс в такой деревянной штуковине, похожей на маленькую трубу?
— Именно. Похоже, ваш мир — единственная человеческая колония, где жители не знакомы с табаком. Коммандер Граймс любит трубку, я предпочитаю сигариллы. Смотри: вот с этой стороны поджигают, другой конец надо взять в рот, — она показала ему, как закуривает, выпустив изо рта тонкую струйку голубого дыма. — Надеюсь, с нами не случится то, что произошло с сэром Уолтером Рэйли.
— А что с ним случилось?
Брасид сделал затяжку, закашлялся, захлебываясь дымом, и с отвращением бросил коричневую трубочку на тарелку. Судя по всему, сэр Уолтер Рэйли, кто бы он ни был, тяжело заболел.
— Сэр Уолтер Рэйли был исследователем новых земель во времена королевы Елизаветы. Он первым ввез табак в… страну под названием Англия. Он наслаждался трубкой после обеда в таверне, а хозяин заведения решил, что его посетитель загорелся, и выплеснул на сэра Уолтера ведро воды.
— Пусть этот жирный лентяй только попытается проделать что-нибудь подобное! — проворчал Брасид.
— Сомневаюсь, что отважится. Насколько я заметила, сержант на этой планете имеет больше прав, чем рыцарь времен Доброй королевы Бесс, — Она рассмеялась, вокруг ее лица клубились завитки ароматного дыма. А потом она добавила неожиданно серьезным тоном: — У нас появилась компания.
Брасид резко развернулся, его правая рука сама скользнула на рукоятку пистолета. Но это был всего лишь деревенский капрал — крупный мужчина в потасканной форменной тунике и грязных сандалиях. Потускневшие медные пряжки на перевязи пребывали в таком состоянии очень давно. Кряжистое тело и широкое, тяжелое лицо создавали впечатление медлительности и тупости, но маленькие серые глазки под кустистыми бровями песочного цвета выдавали ум и смекалку.
— Здравия желаю! — гаркнул он, отсалютовав офицеру, и замер, вытянувшись по стойке «смирно».
— Вольно, капрал. Можете сесть.
— Благодарю, сержант.
— Вина?
Капрал протянул длинную руку к соседнему столу, прихватил стоявшую там глиняную кружку и наполнил ее вином.
— Благодарю, сержант. Ваше здоровье, сержант. И Ваше, сэр, — он сделал большой глоток — шумно и жадно. — Эх, вот это винцо! Прошу прощения, сержант. Я должен был сразу же оказаться рядом и приветствовать Вас и… — Он с любопытством уставился на обитателя Аркадии. — Вас и вашего… гостя?
— Доктор Лэзенби — офицер с космического корабля «Искатель».
— Я так и думал, сержант. Даже сюда доходят новости — правда, больше пустые слухи.
Брасид отметил, что капрал все время косится на мясистые наросты на груди инопланетянина, заметно выпирающие сквозь тонкую ткань рубашки.
— Это не новый вид оружия, — жестко бросила Маргарет Лэзенби, тоже заметив его внимание. — Но, при определенных обстоятельствах, они весьма функциональны.
Капрал покраснел, отвел взгляд в сторону и обратился к Брасиду:
— Меня не было в деревне, сержант. Сегодня День Исключения, я должен присматривать за порядком. Но как только я услышал, что вы прибыли, поспешил сюда.
— День Исключения? — с недоумением переспросила Маргарет Лэзенби.
— Это один из дней, когда новорожденные — те из них, кто родился деформированным или больным, — исключаются из общества. Их относят на горный склон.
— И что происходит дальше?
— Обычно их приканчивают волки. Но в любом случае, без пищи и воды они долго не протянут.
— Вы что, смеетесь?! — Это скорее был возглас, чем утверждение или вопрос.
— Что в этом смешного, Мэгги? Необходимо поддерживать чистоту и здоровье расы.
Она повернулась к капралу, ее лицо заметно побелело, глаза яростно сверкали:
— Вы… И что, волки уже пришли, когда вы покидали место… Исключения?
— Нет, сэр. Но они всегда появляются, как заслышат крики младенцев и почуют их запах.
В следующую секунду она вскочила на ноги, оттолкнув скамью так резко, что та опрокинулась.
— Быстрее, Брасид. Если мы поспешим, то, может быть, еще успеем.
Брасид был поражен ее реакцией, ее словами. Конечно, Исключение было необходимой процедурой, но едва ли его следовало показывать или снимать на камеру.
— Идем! — потребовала она.
— Нет, — отрезал Брасид. — Я не собираюсь помогать тебе снимать фильм, который вы потом будете смотреть всем экипажем.
— Фильм? — Ее голос задрожал. — Идиот! Мы еще успеем их спасти!
Единственное, что мог почувствовать при этом Брасид, было глубочайшее изумление.
Глава 17
— Нет! — отрезал Брасид.
— Да!
Самым нелепым было то, что она направила на двух мужчин не шоковый пистолет, висевший у нее на поясе, а камеру. Брасид засмеялся — а в следующий миг тонкие пальцы, сжимающие камеру, на вид совершенно безопасную, на что-то нажали. Из объектива вырвался тонкий луч света, и за спиной у полицейских раздался взрыв. Это было полной неожиданностью. Кислый запах пролитого вина смешался с вонью горелого дерева.
Теперь смертоносный объектив смотрел прямо на Брасида.
— Лазер, — пробормотал он.
— Лазер, — подтвердила она.
— Но… но предполагалось, что ты не возьмешь с собой оружие.
— Я не настолько глупа, сладкий мой. И, как ни странно, это еще и камера, просто снабженная… дополнительным устройством. Качество съемки не очень хорошее, но многоцелевые инструменты редко бывают первоклассными. А теперь — ты собираешься отвезти меня к месту этого вашего… Исключения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
— Что бы это ни было, — заявила она, — но это не виноград. Полагаю, это какое-то местное растение. Оно съедобно?
— Нет. Его необходимо подвергнуть переработке. Снять кожу, порубить мякоть на куски и выставить на свежий воздух в открытых чанах. Все это занимает довольно много времени, но таким образом удается избавиться от яда.
— Яда? Поверю Вам на слово.
Она вернула фрукт Брасиду, который отбросил его в сторону.
— Я хотела взять его с собой, чтобы сделать анализы на корабле.
— Я сейчас принесу его.
— Не беспокойтесь. Пусть биохимики сами обеспечивают себя работой. А у вас есть… э… конечный продукт переработки? Кажется, Вы упоминали фляжку с вином.
— Да, Мэгги, — Брасид наклонился и достал каменный сосуд с деревянный затычкой.
— А стаканы? — она в удивлении вскинула брови.
— Стаканы?
— Кубки, чаши, кружки — то, из чего вы пьете.
— Я… прошу прощения… Я даже не думал…
— Вам многому надо научиться, дорогой мой. Но покажите, как вы действуете, когда вокруг нет женщин, оказывающих на вас культурное влияние.
— Женщин?!
— Таких, как я. Давайте, покажите.
Брасид усмехнулся, взял фляжку двумя руками, поднял ее над собой, так чтобы горлышко не касалось губ, и тонкая струя сладковатого, но освежающего вина свободно полилась прямо в рот. Он с наслаждением сделал глоток, вернул фляжку в исходное положение, а затем предложил:
— Ваша очередь, Мэгги.
— Вы ожидаете, что я буду пить таким образом? Тогда вам придется помочь мне.
«Ты бы и пяти минут не прожил на Спарте в одиночку», — подумал Брасид, но не испытал естественного сарказма. Он развернулся на сиденье, осторожно поднял фляжку над запрокинутым лицом Мэгги. Внезапно он почти физически ощутил близость ее ярко-красных, чуть приоткрытых губ, увидел ее белые зубы. Он наклонил фляжку, позволяя струйке бледно-желтой жидкости упасть в ее рот. Мэгги закашлялась, разбрызгав вино, и отчаянно затрясла головой.
— Да… — проговорила она, едва переводя дыхание. — Для этого нужен определенный навык. С испанскими винными мехами было проще… Давайте еще раз.
Теперь Брасид был еще осторожнее — и еще больше волновался, ощущая близость ее тела, такого мягкого и хрупкого.
— Готовы?
— Да. Огонь.
На этот раз попытка оказалась более успешной. Когда Мэгги, наконец, махнула рукой, фляжка опустела на треть. Мэгги достала из кармана рубашки небольшой квадратный кусочек ткани и вытерла им подбородок и губы.
— Очень неплохо, — произнесла она. — Похоже на шерри, но с ноткой имбиря… Нет, мне хватит. Никогда не слышал, как говорят: «конфетка — это класс, но ликер действует быстрее»?
— Что такое конфетка? — поинтересовался Брасид. — А ликер?. Как он действует?
— Извини, сладкий. Я забыла, что тебе еще учиться и учиться. Давай договоримся вот о чем: мне не так уж много нужно узнать о вашем дивном отечестве. Что за дом без матери? — она рассмеялась. — Какие вы все-таки счастливчики. Вы просто не представляете. Псевдо-эллинская культура — и на всю толпу здоровенных мужиков ни одного с Эдиповым комплексом!
— Мэгги, прошу, говори по-гречески.
— Ты хочешь сказать «по-английски». Но я использую слова и фразы, которые ты должен бы слышать по сто раз на дню.
Она извлекла из кармана крошечную трубочку, вытряхнула из нее таблетку и проглотила ее.
— Извини, Брасид, — ее выговор внезапно стал более четким. — Но этот ваш напиток — довольно забористая штука. Хорошо, что я прихватила отрезвляющие таблетки.
— Но зачем они нужны? Ведь одно из главных удовольствий от вина — это эффект… освобождения…
— И в качестве последствий — пьяные драки?
— Да, — твердо ответил он.
— Ты хочешь сказать, что хотел бы… подраться со мной?
Брасид представил себе, как будет выглядеть подобная потасовка, и без малейших колебаний ответил:
— Да.
— Поехали, — коротко сказала она.
Глава 16
Они ехали дальше и дальше, между высоких и низких холмов, поднимаясь все выше в направлении горы Олимп, которая виднелась впереди. Наконец, Брасид остановил машину на единственной улице крошечной деревеньки, прилепившейся на склоне горы.
— Килкис, — объявил Брасид. — Здесь не самая скверная таверна. Остановимся и пообедаем.
— Килкис, — повторил житель Аркадии, оглядываясь вокруг. Низенькие, но довольно симпатичные домики, выше — величественный склон, на котором паслись стада медлительных серовато-коричневых животных. Многие из этих созданий явно собирались… почковаться.
— Килкис, — повторила она. — И как живут местные люди? Они тоже принимают участие во взаимном обмывании?
— Я не понимаю, Мэгги.
— Извини, Брасид. Что это за животные?
— Козлы, — ответил он. — Основной источник мяса в нашем рационе, — он почувствовал себя в родной стихии и немного расслабился. — Единственные илоты, которым разрешается носить оружие, — это козопасы. Видишь вон того, у скалы? У него есть рожок, чтобы звать на помощь, и меч, а еще копье.
— Странновато выглядят эти козлы. А зачем оружие? Против грабителей?
— Грабителей?
— Тех, кто ворует скот.
— Нет, похищение козлов рассматривается как военное нападение. В любом случае, ни одно из соседних городов-государств давно не решается нарушить наши границы. У нас есть военный флот, и огнестрельное оружие, и боевые колесницы, а у них всего этого нет. Но здесь довольно много волков, Мэгги. А им нет никакого дела до границ.
— Гм, тогда, думаю, вам следовало бы снабдить козопасов огнестрельным оружием, хотя бы элементарными ружьями. Разве это не опасное занятие?
— Очень опасное. Но им быстро приходит замена. В основном это те, кто не выдержал проверку на право стать гоплитом.
— Понимаю. Неудавшиеся солдаты вместо павших ветеринаров.
Они выбрались из машины и не спеша направились в сторону постоялого двора. Внутреннее помещение представляло собой длинную комнату с земляным полом, где выстроились столы и скамьи.
Низкий потолок пересекали тяжелые балки, в воздухе витал запах еды и кисловатого вина — не самый неприятный. В одном конце комнаты пылал открытый очаг, над ним висел огромный железный котел. При виде формы Брасида с полдюжины посетителей — неопрятных парней, обветренных, скорее жилистых, чем мускулистых — медленно поднялись со своих мест и с мрачным видом приветствовали полицейского. Через мгновение они пригляделись к его спутнику, и на грубых смуглых лицах появилось нечто большее, чем проблеск интереса.
— Можете садиться, — распорядился Брасид.
— Спасибо, сержант, — отозвался один из местных не самым уважительным тоном.
Хозяин таверны — жирный и подобострастный — вразвалочку вышел из дальнего угла комнаты.
— Что вам будет угодно, господа?
— Флягу твоего лучшего вина. И два лучших кубка для питья. Что у тебя есть из еды?
— Только тушеное мясо, господин. Но это отличное, жирное мясо молодого козленка, который только сегодня утром отделился от своего отца. А еще колбаса — хорошо выдержанная и крепко приправленная.
— Мэгги? — Брасид вопросительно глянул на нее.
— Тушеное мясо подойдет. Я так думаю. Пахнет оно замечательно. И, кроме того, прошло тепловую обработку, так что будет гораздо безопаснее…
Хозяин таверны уставился на нее:
— Могу ли я быть настолько дерзким, и спросить — господин, случайно, не с того инопланетного корабля?
— Вы и так уже спросили, — фыркнула Маргарет Лэзенби — и добавила, смягчившись: — Да. Я с того корабля.
— Вы, наверное, находите наш мир очень красивым, господин.
— Да, здесь очень красиво. И интересно.
Брасид отодвинул скамью, стоявшую возле не занятого стола, и едва ли не насильно усадил Мэгги.
— Как насчет вина? — свирепо спросил он у хозяина таверны.
— Да, господин. Уже иду, господин. Мгновенно все будет сделано.
Один из козопасов шепнул что-то своим товарищам и захихикал. Демонстративно положив руку на кобуру своего пистолета, Брасид пристально посмотрел на собравшихся. В комнате повисла напряженная тишина, а затем, один за другим, козопасы покинули таверну. Обитатель Аркадии пожаловался:
— Ну вот, не успела я включить аудиозапись…
Она вздохнула и что-то сделала с одним из висевших через плечо приборов. Усиленный звук позволил разобрать слова: «С каких это пор армия стала нянчиться с инопланетными монстрами»?
— Высокомерная свинья!
— Не глупи. Они имеют право на свою точку зрения.
— Нет, не имеют. Они меня оскорбляют… И тебя.
— В свое время меня обзывали и похуже. Ты лишил их заслуженного отдыха, а меня — возможности сделать запись обычного разговора в таверне.
Брасид поколебался, потом выдавил:
— Извини.
— Ты, должно быть, чертовски собой гордишься.
Появился хозяин таверны с флягой и двумя кубками. Они были не слишком чистыми и различались по форме — но все же сделаны из стекла, а не из глины или металла, как обычно бывает в низкопробных забегаловках. Хозяин осторожно поставил их на неровную поверхность стола, а затем замер с кувшином вина в руках в ожидании приказа наливать.
— Одну минуту, — сказала вдруг Маргарет Лэзенби. Она взяла один из кубков, внимательно осмотрела его. — Гм, так я и думала.
— И что же ты думала, Мэгги?
— Посмотри, — она указала отполированным ногтем на рисунок в виде герба, рельефно выделяющийся на стеклянной поверхности. — Стилизованный греческий шлем. А под ним можно разобрать буквы, они еще не стерлись от времени: «МТК — „Дорик“.
— МТК?
— Межзвездный Транспортный Комитет. «Дорик» — название корабля.
— Но я думал, твой корабль принадлежит Федеральной Исследовательской… и Контрольной Службе.
— Так и есть.
— Но здесь не появлялось ни одного корабля, кроме латтерхейвенских грузовиков. Об этом и слухов нет.
— Кое-что, значит, было. Как насчет того, чтобы наполнить эти… эти древние сосуды?
Брасид молча кивнул хозяину таверны, и тот, после секундного колебания, первым наполнил кубок инопланетянина. Не нужно было быть телепатом, чтобы угадать ход его мыслей. Перед ним сержант — причем, сержант армейского Полицейского батальона. И инопланетянин — то ли в униформе, то ли в гражданском. Кто выше рангом?
Брасид поднял свой кубок:
— Твое здоровье, Мэгги.
— Твое здоровье, — она сделала глоток. — Хм, совсем не плохо. Конечно, в таком сосуде должна быть рецина, а к ней должна подаваться фета и спелые маслины в качестве закуски…
— Ты снова говоришь загадками, Мэгги.
— Прости, Брасид. Просто ты так… так похож на обычного человека, несмотря на все, я порой забываю, что твой мир живет в изоляции на протяжении веков. Ладно, попробуем просто наслаждаться едой.
Как ни странно, им это удалось. К тому же Брасид понял, что наслаждение от вкуса усиливалось благодаря тому, что обитатель Аркадии явно оценил качество незнакомой для него еды. Они покончили с тушеным мясом, затем хозяин таверны принес им спелые, красные яблоки.
— Никогда в жизни не пробовала таких яблок, — заявила Мэгги. — Но они по-настоящему хороши.
На столе появилась еще одна фляга. Когда обед был закончен, вина в ней осталось только на донышке. Брасид отер губы тыльной стороной ладони, наблюдая за тем, как его спутник изящно вытирает свой алый рот кусочком белоснежной материи, извлеченным из кармана.
— Просто чудесно, Брасид, — сказала она и достала из странной коробочки две тонких продолговатых трубочки коричневого цвета. — Куришь?
— Это то самое вещество, которое зажигал коммандер Граймс в такой деревянной штуковине, похожей на маленькую трубу?
— Именно. Похоже, ваш мир — единственная человеческая колония, где жители не знакомы с табаком. Коммандер Граймс любит трубку, я предпочитаю сигариллы. Смотри: вот с этой стороны поджигают, другой конец надо взять в рот, — она показала ему, как закуривает, выпустив изо рта тонкую струйку голубого дыма. — Надеюсь, с нами не случится то, что произошло с сэром Уолтером Рэйли.
— А что с ним случилось?
Брасид сделал затяжку, закашлялся, захлебываясь дымом, и с отвращением бросил коричневую трубочку на тарелку. Судя по всему, сэр Уолтер Рэйли, кто бы он ни был, тяжело заболел.
— Сэр Уолтер Рэйли был исследователем новых земель во времена королевы Елизаветы. Он первым ввез табак в… страну под названием Англия. Он наслаждался трубкой после обеда в таверне, а хозяин заведения решил, что его посетитель загорелся, и выплеснул на сэра Уолтера ведро воды.
— Пусть этот жирный лентяй только попытается проделать что-нибудь подобное! — проворчал Брасид.
— Сомневаюсь, что отважится. Насколько я заметила, сержант на этой планете имеет больше прав, чем рыцарь времен Доброй королевы Бесс, — Она рассмеялась, вокруг ее лица клубились завитки ароматного дыма. А потом она добавила неожиданно серьезным тоном: — У нас появилась компания.
Брасид резко развернулся, его правая рука сама скользнула на рукоятку пистолета. Но это был всего лишь деревенский капрал — крупный мужчина в потасканной форменной тунике и грязных сандалиях. Потускневшие медные пряжки на перевязи пребывали в таком состоянии очень давно. Кряжистое тело и широкое, тяжелое лицо создавали впечатление медлительности и тупости, но маленькие серые глазки под кустистыми бровями песочного цвета выдавали ум и смекалку.
— Здравия желаю! — гаркнул он, отсалютовав офицеру, и замер, вытянувшись по стойке «смирно».
— Вольно, капрал. Можете сесть.
— Благодарю, сержант.
— Вина?
Капрал протянул длинную руку к соседнему столу, прихватил стоявшую там глиняную кружку и наполнил ее вином.
— Благодарю, сержант. Ваше здоровье, сержант. И Ваше, сэр, — он сделал большой глоток — шумно и жадно. — Эх, вот это винцо! Прошу прощения, сержант. Я должен был сразу же оказаться рядом и приветствовать Вас и… — Он с любопытством уставился на обитателя Аркадии. — Вас и вашего… гостя?
— Доктор Лэзенби — офицер с космического корабля «Искатель».
— Я так и думал, сержант. Даже сюда доходят новости — правда, больше пустые слухи.
Брасид отметил, что капрал все время косится на мясистые наросты на груди инопланетянина, заметно выпирающие сквозь тонкую ткань рубашки.
— Это не новый вид оружия, — жестко бросила Маргарет Лэзенби, тоже заметив его внимание. — Но, при определенных обстоятельствах, они весьма функциональны.
Капрал покраснел, отвел взгляд в сторону и обратился к Брасиду:
— Меня не было в деревне, сержант. Сегодня День Исключения, я должен присматривать за порядком. Но как только я услышал, что вы прибыли, поспешил сюда.
— День Исключения? — с недоумением переспросила Маргарет Лэзенби.
— Это один из дней, когда новорожденные — те из них, кто родился деформированным или больным, — исключаются из общества. Их относят на горный склон.
— И что происходит дальше?
— Обычно их приканчивают волки. Но в любом случае, без пищи и воды они долго не протянут.
— Вы что, смеетесь?! — Это скорее был возглас, чем утверждение или вопрос.
— Что в этом смешного, Мэгги? Необходимо поддерживать чистоту и здоровье расы.
Она повернулась к капралу, ее лицо заметно побелело, глаза яростно сверкали:
— Вы… И что, волки уже пришли, когда вы покидали место… Исключения?
— Нет, сэр. Но они всегда появляются, как заслышат крики младенцев и почуют их запах.
В следующую секунду она вскочила на ноги, оттолкнув скамью так резко, что та опрокинулась.
— Быстрее, Брасид. Если мы поспешим, то, может быть, еще успеем.
Брасид был поражен ее реакцией, ее словами. Конечно, Исключение было необходимой процедурой, но едва ли его следовало показывать или снимать на камеру.
— Идем! — потребовала она.
— Нет, — отрезал Брасид. — Я не собираюсь помогать тебе снимать фильм, который вы потом будете смотреть всем экипажем.
— Фильм? — Ее голос задрожал. — Идиот! Мы еще успеем их спасти!
Единственное, что мог почувствовать при этом Брасид, было глубочайшее изумление.
Глава 17
— Нет! — отрезал Брасид.
— Да!
Самым нелепым было то, что она направила на двух мужчин не шоковый пистолет, висевший у нее на поясе, а камеру. Брасид засмеялся — а в следующий миг тонкие пальцы, сжимающие камеру, на вид совершенно безопасную, на что-то нажали. Из объектива вырвался тонкий луч света, и за спиной у полицейских раздался взрыв. Это было полной неожиданностью. Кислый запах пролитого вина смешался с вонью горелого дерева.
Теперь смертоносный объектив смотрел прямо на Брасида.
— Лазер, — пробормотал он.
— Лазер, — подтвердила она.
— Но… но предполагалось, что ты не возьмешь с собой оружие.
— Я не настолько глупа, сладкий мой. И, как ни странно, это еще и камера, просто снабженная… дополнительным устройством. Качество съемки не очень хорошее, но многоцелевые инструменты редко бывают первоклассными. А теперь — ты собираешься отвезти меня к месту этого вашего… Исключения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16