Он не менее минуты рассматривал передатчик своими огромными глазами, а потом дотронулся до антенны костлявым пальцем. Эллиптическая антенна медленно повернулась вокруг оси. Он опять уставился на передатчик. Было невозможно понять, что выражает его лицо.
— Итак? — не выдержал Граймс. — Что теперь?
— Я… мы думаем, что все идет хорошо, Джон», — ответил Майхью. — Он рассказывает своим коллегам, что видит здесь. Он передает информацию телепатически.
«Но, черт побери, — подумал Граймс, — при чем тут наш Карлотти?»
Потом с помощью телепатов в его мозгу возникло изображение башен города с антеннами типа Карлотти на них.
Майхью продолжал:
— Мы должны оставаться здесь, Джон, пока нас не позовут. Мы можем жить на катере или во временных жилищах. Сейчас они хотят унести наш Карлотти в город, чтобы рассмотреть его, насколько я могу понять, и внести необходимые изменения. Если бы Рут демонтировала передатчик со щитка приборов…
— Изменения? — воскликнул Граймс, — Какие изменения и для чего?
— Я знаю не больше вашего, Джон. Но это важно. У них нет времени, чтобы сделать новый аппарат.
— Сделайте то, что они хотят, Рут, — приказал Граймс. — Или, вернее, то, что сказал марсианин.
Пока Кен и Кларисс провожали марсианина, Рут взяла инструменты и принялась за работу.
Глава 26
Двайнеч улетел в город на аппарате в форме дирижабля, прибывшего за ним. Карнаби, увидев этот странный летательный аппарат, воскликнул:
— Что это? Газовый баллон? Дирижабль? Я считал, что эти люди далеко ушли в развитии, но…
— В чем вы их упрекаете, Джеймс? — спросил Граймс. — К чему напрасно тратить энергию, когда можно летать способом, ее не требующим?
— Но скорость этой штуки или, вернее, ее медлительность…
— Если некуда торопиться, — сказал Граймс, — воздушный корабль так же хорош, как и любой другой вид транспорта.
Марсианин, по-прежнему молчавший, определенно общался только с Майхью. Наконец, телепат сказал:
— Он просит нас не подходить к прожектору, Джон.
— Почему?
— Я не понимаю этого… вопрос техники, механизм и анкеровка…
Граймс пожалел, что Майхью был так мало сведущ в вопросах механики. Но, может быть, воздушный аппарат собирался опустить что-то вроде скоб. Это было логично. Все встали подальше от прожектора.
Дирижабль был гораздо менее примитивным, чем казался издалека. Приближаясь, он снизился, и Граймс увидел, что серебристая сетка, окружающая шар, сжалась, уменьшая баллон и сокращая его подъемную силу.
Никаких клапанов, вентилей, выпускающих газ, не было видно. Корабль приближался очень медленно, единственный винт, расположенный сзади, едва крутился. Оказавшись над прожектором, он остановился. Лапы скоб опустились и углубились в почву. Крепление — металлический стержень, тонкий, как карандаш, протянулся к горизонтальному вороту на борту, и аппарат плавно прошел последние метры до земли. Он остановился, сверкая и покачиваясь в легком бризе.
Двайнеч стоял немного в стороне от людей и, казалось, отдавал приказы, целую серию быстрых приказов. Видимо, экипаж воздушного корабля не имел телепатов, и марсианин громко говорил что-то на своем языке. У него был неприятно-пронзительный голос, как и у тех, кто находился в гондоле. Как жужжание насекомых или чириканье птиц.
«Птиц? — подумал Граймс, и сумасшедшая гипотеза начала формулироваться в его мозгу. — Как птица?» — это соответствовало осенней атмосфере, царившей на Марсе. Здесь была связь… но какая?
Двайнеч с неуклюжестью антропоида поднялся по короткой лестнице в гондолу. Граймс заметил, что сетка сразу немного отпустила баллон. Марсианин остался стоять в открытой двери. Он явно чего-то ждал.
— Карлотти, — прошептал Майхью.
Демонтированный приемник был снят и передан марсианину. Скользящая дверь захлопнулась. Металлический стержень был резко вырван из земли, скобы его сложились, дирижабль взмыл в небо и полетел на север. Вскоре он стал точкой, почти не видимой в светлом небе.
— Итак? — спросил Карнаби. — Что будет теперь?
— Мы будем ждать, — ответил Майхью.
— Чего? — поинтересовалась Соня.
— Если бы я это знал, то сказал бы вам, — сухо ответил телепат.
И они стали ждать.
Они решили поселиться под пластиковыми куполами, устроенными для них: эти жилища давали гораздо больше простора, чем каюты на катере. Отопления не было, но это не имело большого значения, так как двойной слой пленки хорошо защищал от свежей марсианской ночи, и было достаточно синтетических одеял. Не было освещения, но они принесли портативные лампы. Не было ни кухни, ни плиты, и они продолжали готовить пищу на катере. Марсиане не оставили им никаких продуктов, но у них было еще много своих.
Катер имел на борту аппараты, позволяющие потерпевшим крушение на неизвестной планете проанализировать местные продукты и определить, съедобны ли они. Бренда была дипломированным биохимиком. Она заявила, что на поле вокруг растет что-то вроде абрикосов. Плоды были не только съедобны, но даже питательны. К сожалению, у них был неприятный привкус, и ничто не могло отбить его.
Граймс попробовал один плод и сразу же выплюнул, предложив:
— Может быть, мы сделаем лучше, если попытаем счастья в Австралии? По крайней мере, кухня аборигенов должна быть лучше!
В конце второго дня он совсем затосковал. Ему было нечего делать. Граймсу хотелось сесть в катер и совершить небольшую прогулку, но Майхью отговорил его.
— Мы должны оставаться здесь, Джон, твердо сказал он. — Мы должны быть готовы отправиться в город, как только они позовут нас. Не забывайте, что нас не приглашали и мы не должны делать ничего, абсолютно ничего, что могло бы не понравиться нашим хозяевам.
— Но они действительно обещают помочь нам?
— Они надеются, что им это удастся. Граймс был вынужден довольствоваться этим.
Из всей группы только Бренда Колес казалась вполне довольной. Она была биохимиком и проводила время, пытаясь составить каталог фауны и флоры. Карнаби помогал ей, правда, без всякого энтузиазма и жаловался, когда она его не слышала:
— В конце концов, я ведь навигатор, а не ловец бабочек!
Бабочками он называл теплокровных членистоногих крылатых, обнаруженных здесь Брендой. Они не пережили тысячелетий перед первым появлением человека на Марсе, может быть, большой метеоритный дождь, который создал кратеры, практически уничтожил всякую жизнь на этой планете?.. Или, вернее, уничтожит…
— Но города? — спросил Граймс, когда стали обсуждать эту гипотезу. — Вы мне скажите, что, каждый метеорит имел написанное на нем название города?! И точно в него попал? Должно же существовать что-то, найденное людьми.
— Но ничего не было, — сказал Вильямс.
— Нет. Ничего… за исключением двух или трех сомнительных предметов.
— Мне думается, — сказал Майхью, — что мы оказались здесь перед грандиозной миграцией масс. Старый мир умирает, и его народ уходит на лучшие пастбища.
Карнаби подобрал сачок, сделанный им для ловли бабочек, взял его, как гитару, и запел:
Я слишком долго жил,
Слишком много играл в этом старом городе.
Лето уходит, зима тут как тут.
Я слишком долго жил в этом старом городе…
Время уходит, зима на пороге, забирай свой скарб…
— Ммм… — промычал Граймс. — Такое настроение витает в атмосфере, но…
И он тоже начал петь, несмотря на протесты Сони:
Грустный поезд проезжает здесь в шесть часов.
Проходит здесь, и я на него сяду.
Грустный поезд проходит здесь в шесть часов.
У меня есть билет, я возьму его…
— Никто тебя не задерживает, — ядовито заметила его жена.
— Ты не понимаешь. Когда входишь в этот грустный поезд, не берешь с собой город. Его оставляешь позади. Покидаешь.
— К чему вы все это ведете, командор? — спросил Вильямс.
— Я сам плохо знаю… Юношей, в Академии Службы Космографии, я должен был читать научную фантастику XX века. Ненормальные, сумасшедшие в целом и очень далекие от реальности книги. Между тем после стольких лет у меня в памяти остались кое-какие обрывки. Была одна история с выдумкой: нечто вроде антигравитационной системы, которая целиком поднимала города и отправляла их в другую Галактику, как огромные космические корабли… А если марсиане проектируют подобный трюк? А если эти их антенны на башнях только похожи на антенны Карлотти, если они существуют не для связи, а для других целей, вроде движения в пространстве и времени, как двигатели Маншенна? Возможно, они хотят изменить наш Карлотти, чтобы он мог быть использован, как межзвездный ускоритель для катера…
— А если это так и есть и они могут это сделать? — спросила Соня. — То куда мы направимся? И, хорошенько подумав, зачем?
Карнаби начал петь:
Полиция и шериф бегают за мной,
Бегают за мной, бегают за мной…
Полиция и шериф бегают за мной,
Время идет, собирай свой скарб!
— Да, — пробормотал Граймс. — Они бегут куда-то… Кто этот шериф? Что это такое? Последний вербовщик, сержант Смерть?
Глава 27
Извещение пришло за час до начала дня.
Майхью разбудил Граймса и Соню, в то время как Кларисс будила остальных. Одевшись, Граймс проворчал:
— Значит, это случилось?
— Случилось, Джон.
— Что «это»? — проворчала Соня.
— Я не знаю. Они, кажется, не хотели, чтобы я увидел все подробности. Но вы должны были почувствовать… напряженная атмосфера ожидания. Нервозность, как перед отбытием…
Соня нервно фыркнула и заявила:
— Форт Сампер был атакован. Мой полк выступает на рассвете.
— Я ничего не понимаю, — немного подумав, пробормотал Майхью.
— А я понимаю, — сказал ему Граймс. — Садитесь в катер, Кен. И не будем ничего оставлять здесь. Хорошо подумав, унесем с собой и одеяла. Они могут нам понадобиться…
Граймс и Соня, поеживаясь от холода, вышли из хижины в темноту наступающего утра. Дул сильный ветер, на неясном небе сверкали звезды. На востоке сияла зеленым светом далекая планета Земля.
«Что делают мятежники? — подумал Граймс. — Что случится или что случилось с его старым „Поиском“?» — Граймс отвернулся и посмотрел на крошечный, медленно поднимавшийся Фобос. Деймос был незаметен среди звезд. У Граймса не было времени, чтобы обнаружить спутник. На севере виднелись огни марсианского города.
Глухое ворчание двигателя катера нарушило тишину утра. Вильямс, видимо, уже был на борту, убеждаясь, что все приборы в порядке.
Граймс и Соня вошли в открытую дверь. Да, Вильямс уже сидел на своем месте, как и все остальные.
— Хорошо, — сказал Граймс. — Поехали. В город, я полагаю, Кен?
— Да, в город. Мы должны сесть на центральной площади.
Звуки двигателя стали слышны сильнее, когда катер взлетел. Канал внизу казался серебряной лентой, отражающей звезды. Город впереди был похож на букет звезд, положенный на темный горизонт…
Пока они летели, бледно-розовый свет на востоке медленно распространялся по небу, и пустыня отражала этот свет. Внезапно над низкими холмами появилась ослепляющая точка, которая быстро росла. Встало солнце, и башни города стали на мгновение отчетливо видны, тонкие и черные в утреннем тумане, их силуэты расплывались и точно таяли. Граймс снова вспомнил прочитанную когда-то книгу, как же она называлась? «Летающие города»? Что-то в этом роде. Он тихо засмеялся.
«Оптическая иллюзия, вот и все», — сказал он себе.
Они продолжали полет и очень осторожно облетели вершины первых башен. На верху каждой блестели неподвижные антенны. Катер медленно пролетел над широкой улицей, грациозными мосточками, бульварами, соединяющими пространства между башнями. На улицах можно было видеть машины, похожие на больших насекомых, и маленькие группы пешеходов. Марсиане останавливались и поднимали головы, чтобы посмотреть на незнакомую блестящую летающую машину.
Круглая Центральная площадь была вымощена розовым, блестящими плитами, центр ее украшал фонтан, окруженный большим количеством цветов. В стороне от фонтана для них была приготовлена ровная площадка. Чтобы не было никакой ошибки, красный прожектор указывал место их посадки.
— Я полагаю, они хотят, чтобы мы сели там, — прошептал Граймс.
— Да, — ответил Майхью.
— Гмм. Надеюсь, что я смогу сесть, ничего не сломав. — Граймс с осторожностью опустил катер между массивами цветов и рядами каменных скамеек. Когда шасси коснулось земли, он выключил двигатель.
— Ну, вот мы и приехали, — сказал он, ни к кому не обращаясь.
Соня пробормотала что-то о бесполезных высказываниях, с любопытством, как и другие, глядя в иллюминатор. Снизу башни казались еще более впечатляющими. Они поднимались, как замершие неподвижно струи воды. С мостами и мостиками для связи они создавали единый ансамбль из камня и металла. И, возвышаясь над всем, таинственные антенны, как золотые, сверкали в лучах восходящего солнца.
— Люди, — прозаически протянул Вильямс.
Граймс оторвал взгляд от фантастической архитектуры и посмотрел в сторону, куда указывал Вильямс. Шесть марсиан — все высокие, очень худые, с удлиненными головами и неопределенными чертами лица, медленно приближались к катеру. Двое несли Карлотти. Казалось, аппарат не изменился, по крайней мере, снаружи, однако это еще ни о чем не говорило.
— Двайнеч находится среди них, — сказал Майхью.
Его губы продолжали молча шевелиться, в то время как он формулировал свои мысли, а потом сказал;
— Мы должны сопровождать их в зал собрания. Остальные вернут… аппарат в катер.
— Очень хорошо, — сказал Граймс.
Ему не хотелось оставлять в катере чужаков без надзора, но он понимал, что у него нет другого выхода.
— Очень хорошо, — повторил он.
Майхью и Кларисс вышли первыми. Они соблюдали ритуал встречи с Двайнечем. Остальные марсиане без видимого любопытства смотрели на людей, переговариваясь птичьими голосами. Граймс покинул катер последним. Он подождал, пока телепаты закончат обмен мыслями, а потом сказал:
— Мы готовы, Кен.
— Хорошо. Совет ждет нас.
Совет ожидал их в обширном зале нижнего этажа одной из башен. Это была огромная комната с гладким полом, высоким сводчатым потолком и эстрадой в глубине. Не было никаких украшений, никакой мебели, кроме восьми стульев, терявшихся в огромном пространстве зала. Шесть стульев было поставлено перед эстрадой, два — непосредственно на возвышении эстрады.
На эстраде находились члены Совета, десять марсиан, все очень высокие, с одинаковыми, на человеческий взгляд, лицами. Двайнеч присоединился к ним в сопровождении Майхью и Кларисс. Он посадил землян и остался стоять позади них.
— Мы можем сесть? — спросил Граймс.
— Для этого тут и стоят стулья, — ответил Майхью.
Люди сели. Граймсу хотелось, чтобы у него была его трубка… и хоть щепотка табаку.
Молчание становилось мучительным.
Майхью принялся говорить чужим голосом. Граймс понял, что все, что тот когда-то проделал с Еленой, кто-то теперь проделывал с ним. Лицо у Майхью казалось лицом андроида, оно двигалось, но неестественно.
— Я, — сказал он, — Гайалиан, президент этого Совета. Я изучил и понимаю ваш язык. Мои голосовые связки не позволяют мне произносить необходимые звуки, так что я говорю через Майхью. Вы меня извините, если мои выражения не всегда будут точными.
— Вы отлично справляетесь, — бросил ему Вильямс.
— Спасибо, но я прошу меня не перебивать. Время летит быстро, и скоро наступит момент, когда мы, мы все, должны будем… уйти. Но вы должны знать, что произойдет…
В первый раз, когда вы явились в этот мир, который называете Марсом, мы не могли принять вас. Это помешало бы нам приготовиться… к путешествию. Вы были вполне способны выкрутиться сами. При вашем втором появлении наши приготовления были почти закончены… Наши инженеры, наши математики, наши ученые имели достаточно времени, чтобы рассмотреть вашу проблему. Ее разрешение было забавной задачей. Но для начала я должен вам сказать, кто и что мы такое. Мы не из этого мира. Много тысячелетий назад наш народ жил на другой планете, за много световых лет отсюда. Название солнца, вокруг которого она вращалась, вам ничего не скажет, к тому же этой звезды больше не существует. Мы, или, вернее, наши предки, бежали до того, как наше солнце стало сверхновой звездой. Наши корабли рассеялись. Один из них обнаружил эту планету, которая была тогда почти двойником планеты, покинутой нами. Прошли многие века, и этот мир стал умирать. Были рассмотрены возможности обновления планеты, вполне реальные, но астрономы предупредили нас о неминуемой катастрофе: планета подвергнется бомбардировке метеоритов и неизбежно погибнет.
Даже если бы мы располагали техникой транспортировки в межзвездном пространстве со скоростью, во много раз превышающей скорость света, мы не покинули бы эту планету. Она стала нам родной. Существовала одна возможность избежать истребления, спасти наши города и спастись самим. И мы ее приняли.
«Он путает времена», — подумал Граймс и громко сказал, надеясь быть услышанным:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
— Итак? — не выдержал Граймс. — Что теперь?
— Я… мы думаем, что все идет хорошо, Джон», — ответил Майхью. — Он рассказывает своим коллегам, что видит здесь. Он передает информацию телепатически.
«Но, черт побери, — подумал Граймс, — при чем тут наш Карлотти?»
Потом с помощью телепатов в его мозгу возникло изображение башен города с антеннами типа Карлотти на них.
Майхью продолжал:
— Мы должны оставаться здесь, Джон, пока нас не позовут. Мы можем жить на катере или во временных жилищах. Сейчас они хотят унести наш Карлотти в город, чтобы рассмотреть его, насколько я могу понять, и внести необходимые изменения. Если бы Рут демонтировала передатчик со щитка приборов…
— Изменения? — воскликнул Граймс, — Какие изменения и для чего?
— Я знаю не больше вашего, Джон. Но это важно. У них нет времени, чтобы сделать новый аппарат.
— Сделайте то, что они хотят, Рут, — приказал Граймс. — Или, вернее, то, что сказал марсианин.
Пока Кен и Кларисс провожали марсианина, Рут взяла инструменты и принялась за работу.
Глава 26
Двайнеч улетел в город на аппарате в форме дирижабля, прибывшего за ним. Карнаби, увидев этот странный летательный аппарат, воскликнул:
— Что это? Газовый баллон? Дирижабль? Я считал, что эти люди далеко ушли в развитии, но…
— В чем вы их упрекаете, Джеймс? — спросил Граймс. — К чему напрасно тратить энергию, когда можно летать способом, ее не требующим?
— Но скорость этой штуки или, вернее, ее медлительность…
— Если некуда торопиться, — сказал Граймс, — воздушный корабль так же хорош, как и любой другой вид транспорта.
Марсианин, по-прежнему молчавший, определенно общался только с Майхью. Наконец, телепат сказал:
— Он просит нас не подходить к прожектору, Джон.
— Почему?
— Я не понимаю этого… вопрос техники, механизм и анкеровка…
Граймс пожалел, что Майхью был так мало сведущ в вопросах механики. Но, может быть, воздушный аппарат собирался опустить что-то вроде скоб. Это было логично. Все встали подальше от прожектора.
Дирижабль был гораздо менее примитивным, чем казался издалека. Приближаясь, он снизился, и Граймс увидел, что серебристая сетка, окружающая шар, сжалась, уменьшая баллон и сокращая его подъемную силу.
Никаких клапанов, вентилей, выпускающих газ, не было видно. Корабль приближался очень медленно, единственный винт, расположенный сзади, едва крутился. Оказавшись над прожектором, он остановился. Лапы скоб опустились и углубились в почву. Крепление — металлический стержень, тонкий, как карандаш, протянулся к горизонтальному вороту на борту, и аппарат плавно прошел последние метры до земли. Он остановился, сверкая и покачиваясь в легком бризе.
Двайнеч стоял немного в стороне от людей и, казалось, отдавал приказы, целую серию быстрых приказов. Видимо, экипаж воздушного корабля не имел телепатов, и марсианин громко говорил что-то на своем языке. У него был неприятно-пронзительный голос, как и у тех, кто находился в гондоле. Как жужжание насекомых или чириканье птиц.
«Птиц? — подумал Граймс, и сумасшедшая гипотеза начала формулироваться в его мозгу. — Как птица?» — это соответствовало осенней атмосфере, царившей на Марсе. Здесь была связь… но какая?
Двайнеч с неуклюжестью антропоида поднялся по короткой лестнице в гондолу. Граймс заметил, что сетка сразу немного отпустила баллон. Марсианин остался стоять в открытой двери. Он явно чего-то ждал.
— Карлотти, — прошептал Майхью.
Демонтированный приемник был снят и передан марсианину. Скользящая дверь захлопнулась. Металлический стержень был резко вырван из земли, скобы его сложились, дирижабль взмыл в небо и полетел на север. Вскоре он стал точкой, почти не видимой в светлом небе.
— Итак? — спросил Карнаби. — Что будет теперь?
— Мы будем ждать, — ответил Майхью.
— Чего? — поинтересовалась Соня.
— Если бы я это знал, то сказал бы вам, — сухо ответил телепат.
И они стали ждать.
Они решили поселиться под пластиковыми куполами, устроенными для них: эти жилища давали гораздо больше простора, чем каюты на катере. Отопления не было, но это не имело большого значения, так как двойной слой пленки хорошо защищал от свежей марсианской ночи, и было достаточно синтетических одеял. Не было освещения, но они принесли портативные лампы. Не было ни кухни, ни плиты, и они продолжали готовить пищу на катере. Марсиане не оставили им никаких продуктов, но у них было еще много своих.
Катер имел на борту аппараты, позволяющие потерпевшим крушение на неизвестной планете проанализировать местные продукты и определить, съедобны ли они. Бренда была дипломированным биохимиком. Она заявила, что на поле вокруг растет что-то вроде абрикосов. Плоды были не только съедобны, но даже питательны. К сожалению, у них был неприятный привкус, и ничто не могло отбить его.
Граймс попробовал один плод и сразу же выплюнул, предложив:
— Может быть, мы сделаем лучше, если попытаем счастья в Австралии? По крайней мере, кухня аборигенов должна быть лучше!
В конце второго дня он совсем затосковал. Ему было нечего делать. Граймсу хотелось сесть в катер и совершить небольшую прогулку, но Майхью отговорил его.
— Мы должны оставаться здесь, Джон, твердо сказал он. — Мы должны быть готовы отправиться в город, как только они позовут нас. Не забывайте, что нас не приглашали и мы не должны делать ничего, абсолютно ничего, что могло бы не понравиться нашим хозяевам.
— Но они действительно обещают помочь нам?
— Они надеются, что им это удастся. Граймс был вынужден довольствоваться этим.
Из всей группы только Бренда Колес казалась вполне довольной. Она была биохимиком и проводила время, пытаясь составить каталог фауны и флоры. Карнаби помогал ей, правда, без всякого энтузиазма и жаловался, когда она его не слышала:
— В конце концов, я ведь навигатор, а не ловец бабочек!
Бабочками он называл теплокровных членистоногих крылатых, обнаруженных здесь Брендой. Они не пережили тысячелетий перед первым появлением человека на Марсе, может быть, большой метеоритный дождь, который создал кратеры, практически уничтожил всякую жизнь на этой планете?.. Или, вернее, уничтожит…
— Но города? — спросил Граймс, когда стали обсуждать эту гипотезу. — Вы мне скажите, что, каждый метеорит имел написанное на нем название города?! И точно в него попал? Должно же существовать что-то, найденное людьми.
— Но ничего не было, — сказал Вильямс.
— Нет. Ничего… за исключением двух или трех сомнительных предметов.
— Мне думается, — сказал Майхью, — что мы оказались здесь перед грандиозной миграцией масс. Старый мир умирает, и его народ уходит на лучшие пастбища.
Карнаби подобрал сачок, сделанный им для ловли бабочек, взял его, как гитару, и запел:
Я слишком долго жил,
Слишком много играл в этом старом городе.
Лето уходит, зима тут как тут.
Я слишком долго жил в этом старом городе…
Время уходит, зима на пороге, забирай свой скарб…
— Ммм… — промычал Граймс. — Такое настроение витает в атмосфере, но…
И он тоже начал петь, несмотря на протесты Сони:
Грустный поезд проезжает здесь в шесть часов.
Проходит здесь, и я на него сяду.
Грустный поезд проходит здесь в шесть часов.
У меня есть билет, я возьму его…
— Никто тебя не задерживает, — ядовито заметила его жена.
— Ты не понимаешь. Когда входишь в этот грустный поезд, не берешь с собой город. Его оставляешь позади. Покидаешь.
— К чему вы все это ведете, командор? — спросил Вильямс.
— Я сам плохо знаю… Юношей, в Академии Службы Космографии, я должен был читать научную фантастику XX века. Ненормальные, сумасшедшие в целом и очень далекие от реальности книги. Между тем после стольких лет у меня в памяти остались кое-какие обрывки. Была одна история с выдумкой: нечто вроде антигравитационной системы, которая целиком поднимала города и отправляла их в другую Галактику, как огромные космические корабли… А если марсиане проектируют подобный трюк? А если эти их антенны на башнях только похожи на антенны Карлотти, если они существуют не для связи, а для других целей, вроде движения в пространстве и времени, как двигатели Маншенна? Возможно, они хотят изменить наш Карлотти, чтобы он мог быть использован, как межзвездный ускоритель для катера…
— А если это так и есть и они могут это сделать? — спросила Соня. — То куда мы направимся? И, хорошенько подумав, зачем?
Карнаби начал петь:
Полиция и шериф бегают за мной,
Бегают за мной, бегают за мной…
Полиция и шериф бегают за мной,
Время идет, собирай свой скарб!
— Да, — пробормотал Граймс. — Они бегут куда-то… Кто этот шериф? Что это такое? Последний вербовщик, сержант Смерть?
Глава 27
Извещение пришло за час до начала дня.
Майхью разбудил Граймса и Соню, в то время как Кларисс будила остальных. Одевшись, Граймс проворчал:
— Значит, это случилось?
— Случилось, Джон.
— Что «это»? — проворчала Соня.
— Я не знаю. Они, кажется, не хотели, чтобы я увидел все подробности. Но вы должны были почувствовать… напряженная атмосфера ожидания. Нервозность, как перед отбытием…
Соня нервно фыркнула и заявила:
— Форт Сампер был атакован. Мой полк выступает на рассвете.
— Я ничего не понимаю, — немного подумав, пробормотал Майхью.
— А я понимаю, — сказал ему Граймс. — Садитесь в катер, Кен. И не будем ничего оставлять здесь. Хорошо подумав, унесем с собой и одеяла. Они могут нам понадобиться…
Граймс и Соня, поеживаясь от холода, вышли из хижины в темноту наступающего утра. Дул сильный ветер, на неясном небе сверкали звезды. На востоке сияла зеленым светом далекая планета Земля.
«Что делают мятежники? — подумал Граймс. — Что случится или что случилось с его старым „Поиском“?» — Граймс отвернулся и посмотрел на крошечный, медленно поднимавшийся Фобос. Деймос был незаметен среди звезд. У Граймса не было времени, чтобы обнаружить спутник. На севере виднелись огни марсианского города.
Глухое ворчание двигателя катера нарушило тишину утра. Вильямс, видимо, уже был на борту, убеждаясь, что все приборы в порядке.
Граймс и Соня вошли в открытую дверь. Да, Вильямс уже сидел на своем месте, как и все остальные.
— Хорошо, — сказал Граймс. — Поехали. В город, я полагаю, Кен?
— Да, в город. Мы должны сесть на центральной площади.
Звуки двигателя стали слышны сильнее, когда катер взлетел. Канал внизу казался серебряной лентой, отражающей звезды. Город впереди был похож на букет звезд, положенный на темный горизонт…
Пока они летели, бледно-розовый свет на востоке медленно распространялся по небу, и пустыня отражала этот свет. Внезапно над низкими холмами появилась ослепляющая точка, которая быстро росла. Встало солнце, и башни города стали на мгновение отчетливо видны, тонкие и черные в утреннем тумане, их силуэты расплывались и точно таяли. Граймс снова вспомнил прочитанную когда-то книгу, как же она называлась? «Летающие города»? Что-то в этом роде. Он тихо засмеялся.
«Оптическая иллюзия, вот и все», — сказал он себе.
Они продолжали полет и очень осторожно облетели вершины первых башен. На верху каждой блестели неподвижные антенны. Катер медленно пролетел над широкой улицей, грациозными мосточками, бульварами, соединяющими пространства между башнями. На улицах можно было видеть машины, похожие на больших насекомых, и маленькие группы пешеходов. Марсиане останавливались и поднимали головы, чтобы посмотреть на незнакомую блестящую летающую машину.
Круглая Центральная площадь была вымощена розовым, блестящими плитами, центр ее украшал фонтан, окруженный большим количеством цветов. В стороне от фонтана для них была приготовлена ровная площадка. Чтобы не было никакой ошибки, красный прожектор указывал место их посадки.
— Я полагаю, они хотят, чтобы мы сели там, — прошептал Граймс.
— Да, — ответил Майхью.
— Гмм. Надеюсь, что я смогу сесть, ничего не сломав. — Граймс с осторожностью опустил катер между массивами цветов и рядами каменных скамеек. Когда шасси коснулось земли, он выключил двигатель.
— Ну, вот мы и приехали, — сказал он, ни к кому не обращаясь.
Соня пробормотала что-то о бесполезных высказываниях, с любопытством, как и другие, глядя в иллюминатор. Снизу башни казались еще более впечатляющими. Они поднимались, как замершие неподвижно струи воды. С мостами и мостиками для связи они создавали единый ансамбль из камня и металла. И, возвышаясь над всем, таинственные антенны, как золотые, сверкали в лучах восходящего солнца.
— Люди, — прозаически протянул Вильямс.
Граймс оторвал взгляд от фантастической архитектуры и посмотрел в сторону, куда указывал Вильямс. Шесть марсиан — все высокие, очень худые, с удлиненными головами и неопределенными чертами лица, медленно приближались к катеру. Двое несли Карлотти. Казалось, аппарат не изменился, по крайней мере, снаружи, однако это еще ни о чем не говорило.
— Двайнеч находится среди них, — сказал Майхью.
Его губы продолжали молча шевелиться, в то время как он формулировал свои мысли, а потом сказал;
— Мы должны сопровождать их в зал собрания. Остальные вернут… аппарат в катер.
— Очень хорошо, — сказал Граймс.
Ему не хотелось оставлять в катере чужаков без надзора, но он понимал, что у него нет другого выхода.
— Очень хорошо, — повторил он.
Майхью и Кларисс вышли первыми. Они соблюдали ритуал встречи с Двайнечем. Остальные марсиане без видимого любопытства смотрели на людей, переговариваясь птичьими голосами. Граймс покинул катер последним. Он подождал, пока телепаты закончат обмен мыслями, а потом сказал:
— Мы готовы, Кен.
— Хорошо. Совет ждет нас.
Совет ожидал их в обширном зале нижнего этажа одной из башен. Это была огромная комната с гладким полом, высоким сводчатым потолком и эстрадой в глубине. Не было никаких украшений, никакой мебели, кроме восьми стульев, терявшихся в огромном пространстве зала. Шесть стульев было поставлено перед эстрадой, два — непосредственно на возвышении эстрады.
На эстраде находились члены Совета, десять марсиан, все очень высокие, с одинаковыми, на человеческий взгляд, лицами. Двайнеч присоединился к ним в сопровождении Майхью и Кларисс. Он посадил землян и остался стоять позади них.
— Мы можем сесть? — спросил Граймс.
— Для этого тут и стоят стулья, — ответил Майхью.
Люди сели. Граймсу хотелось, чтобы у него была его трубка… и хоть щепотка табаку.
Молчание становилось мучительным.
Майхью принялся говорить чужим голосом. Граймс понял, что все, что тот когда-то проделал с Еленой, кто-то теперь проделывал с ним. Лицо у Майхью казалось лицом андроида, оно двигалось, но неестественно.
— Я, — сказал он, — Гайалиан, президент этого Совета. Я изучил и понимаю ваш язык. Мои голосовые связки не позволяют мне произносить необходимые звуки, так что я говорю через Майхью. Вы меня извините, если мои выражения не всегда будут точными.
— Вы отлично справляетесь, — бросил ему Вильямс.
— Спасибо, но я прошу меня не перебивать. Время летит быстро, и скоро наступит момент, когда мы, мы все, должны будем… уйти. Но вы должны знать, что произойдет…
В первый раз, когда вы явились в этот мир, который называете Марсом, мы не могли принять вас. Это помешало бы нам приготовиться… к путешествию. Вы были вполне способны выкрутиться сами. При вашем втором появлении наши приготовления были почти закончены… Наши инженеры, наши математики, наши ученые имели достаточно времени, чтобы рассмотреть вашу проблему. Ее разрешение было забавной задачей. Но для начала я должен вам сказать, кто и что мы такое. Мы не из этого мира. Много тысячелетий назад наш народ жил на другой планете, за много световых лет отсюда. Название солнца, вокруг которого она вращалась, вам ничего не скажет, к тому же этой звезды больше не существует. Мы, или, вернее, наши предки, бежали до того, как наше солнце стало сверхновой звездой. Наши корабли рассеялись. Один из них обнаружил эту планету, которая была тогда почти двойником планеты, покинутой нами. Прошли многие века, и этот мир стал умирать. Были рассмотрены возможности обновления планеты, вполне реальные, но астрономы предупредили нас о неминуемой катастрофе: планета подвергнется бомбардировке метеоритов и неизбежно погибнет.
Даже если бы мы располагали техникой транспортировки в межзвездном пространстве со скоростью, во много раз превышающей скорость света, мы не покинули бы эту планету. Она стала нам родной. Существовала одна возможность избежать истребления, спасти наши города и спастись самим. И мы ее приняли.
«Он путает времена», — подумал Граймс и громко сказал, надеясь быть услышанным:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12