Катабах сидел у руля и тихонько напевал, он ждал рассвета, когда корабль снимется с якоря и продолжит свое путешествие.– Ну, как она? – спросил Ясон, усаживаясь рядом со мной.Он предложил мне вина из фляги и сладкое печенье, но я отказался.– Кто? Миеликки?– Я боялся, что она доставит нам больше хлопот.– Корабль не принадлежит ей, – напомнил я ему. – Она узнала, что на корабле есть еще кто-то, кто ей совсем не нравится.– Возможно, это я, – буркнул Ясон.Он пребывал в мрачном расположении духа, правда, следует заметить, что для него это не характерно. Мне стало любопытно. Мы оба всматривались в темноту трюма, пахло одновременно морозом и летом, запахи смешивались, создавая удивительный аромат – послание из другого мира.– Я всегда думал, что ты можешь приходить и уходить, когда тебе заблагорассудится, – перевел Ясон разговор на интересующую его тему.– Я берегу свою жизнь и стараюсь использовать данное мне время, – напомнил я ему.– Ах да, стараешься оставаться молодым. Делать поменьше благодеяний.– Да, делать поменьше благодеяний, – согласился я.– Гера тоже не осыпала меня благодеяниями, – задумчиво продолжил Ясон, – ни в походе за руном, ни с Медеей, когда мы с ней удирали и убили того несчастного паренька. Помнишь? Ни когда мы путешествовали по свету. Она не была щедра с нами. – Его лоб прорезала глубокая морщина, словно ему больно было вспоминать. – Но ты же согласишься, что она всегда честно предупреждала, что сделает для нас, и никогда не обманывала. А эта ведьма их Похйолы…– Ш-ш-ш! Ведьмы могут услышать и наказать. До сих пор Миеликки была нам хорошей помощницей.– Для тебя, может быть, – оборвал меня Ясон.Он явно был пьян, несмотря на то что наши запасы вина иссякали. Его одолевали тяжелые раздумья. Я заметил странный блеск в его глазах.Он все верно говорил про Геру (ведь для него с тех пор прошло всего лишь двадцать лет!).Гера, которая была нашим Духом корабля, давала нам советы и направляла нас. Она ни разу не обманула Ясона. Это она помогла нам у сталкивающихся скал, она привела нас к одержимому гарпиями слепому старцу Финею, она нашептывала слова любви Медее, чтобы ей было легче предать своего отца и свой народ. Но когда Ясон и Медея расчленили тело брата Медеи и выбрасывали по кусочкам за борт, чтобы задержать ее мстительного отца, Гера покинула корабль. Такое зверство переполнило чашу терпения богини, и она ушла. Сердце Арго заледенело, он остался без хранителя, но корабль был стар, в нем жили воспоминания, прежние покровители вернулись к жизни. Арго любил своего капитана, каким бы он ни был, какие бы поступки ни совершал.А самым ужасным деянием, совершенным на борту корабля, было убийство юноши, расчленение его тела и надругательство над останками, а придумал этот план не кто иной, как сестра юноши, для того чтобы задержать отца, потому что ему пришлось хоронить каждый найденный кусочек тела сына отдельно. А Ясон и Медея предавались разврату и веселились всю дорогу.Ясон выплеснул остатки вина в сторону носовой части. Когда он поднялся на ноги, Рувио забился, почуяв исходящую от Ясона злобу. А на небе облака закрыли луну.– Получи свободу, Госпожа! – прошипел Ясон. – И еще получи!Ясон спустил штаны и принялся мочиться на переборку.Он прошел туда, куда даже я не ходил без приглашения. Там он пригнулся под распорками и веревочными узлами и ударил кулаком по двойной обшивке. Он не злился, он бросал вызов.Леманку был ослеплен за то, что перешел запретную черту из-за желания побыстрее построить новый, лучший корабль. Пьяный Ясон вошел в сердце корабля безнаказанно – Арго никак не реагировал. Значит ли это, что запрет снят? Неужели сейчас, когда корабль стал мне нужен как никогда, Ясон решил его бросить? Его слова вроде бы подтвердили мои предположения.– Здесь захоронено множество старых кораблей, – прошептал он, ударив по дереву. – Само время скрипит и жалуется в новых и старых досках. Столько забытых миров сокрыто здесь! Хотя ты, Мерлин, можешь их помнить, – добавил он, покосившись на меня. – Но они все еще здесь, пусть даже это лишь тени. Каждый корабль строился из дерева, в него вложены умение, риск и замысел. Каждый имел своего покровителя. Эти духи-покровители все еще здесь, за березовыми и дубовыми досками. Я верю в это. Если произнести верные слова, они вернутся. Твоя новая ведьма меня не пугает, Мерлин.Моя новая ведьма? Возможно ли, что Ясон считает меня виноватым в том, что Миеликки стала покровительницей корабля? Я ведь только присутствовал на ритуале, когда рубили березу, больше я ничего не делал.– Моя прежняя ведьма помогала мне, когда было нужно, – горько сетовал он. – Гера! Она мне поможет, если я попрошу ее, а эта старая карга ничего для меня не сделала. Она даже не намекнула, что ждет нас впереди!Он уставился на склоненную резную голову, а Госпожа Леса смотрела на него, серая, неприступная в свете луны, губы плотно сжаты. Она взирала на капитана с вызывающим равнодушием.Я раздумывал, стоит ли напомнить ему, что Гера и ее древние предшественники давно покинули корабль, слишком долго Арго пролежал в ледяной воде на дне озера. Когда Арго поднялся на поверхность, он был мертв. Но я не мог быть абсолютно уверен. А если я решу совершить путешествие и посмотреть – это будет стоить мне слишком дорого.– А ты просил ее о помощи?– Дважды. Когда мы стояли на якоре у крепости Урты.Вот, значит, чем он занимался!– И что ты у нее просил?Он удивился моему вопросу:– Увидеть моего сына, конечно. Или указать мне человека, который поможет найти его. Что-нибудь! Надежду! А что еще я мог просить? Мечту, которая бы помогала мне держаться, пока мы в плавании.– Но ты же знаешь, где он. Он с Бренном, в армии, которая собирается на берегу реки Даан, и готовится к бредовому походу. – Пустой бурдюк из-под вина ударил меня по лицу – знак недовольства.– У меня было два сына, Мерлин. Не думаешь же ты, что я забыл Киноса? Моего маленького Ки-носа? Если Тезокор жив, почему и он не может быть жив? Хотя ты прав.Я ничего такого не сказал, чтобы со мной спорить или соглашаться. Я просто молча смотрел на него.– Ты прав. Сначала один сын, потом другой. Тезокор должен быть первым, потому что я хотя бы знаю, где он. – Он поднялся на нетвердых ногах. – Забирай корабль, Мерлин. Будь капитаном. У тебя глаза ястреба, слух совы, ты старше гор, но при этом ты – человек. Я видел, какими глазами ты смотришь на эту девушку, ты ее хочешь и боишься одновременно. Только у людей эти чувства могут смешиваться. Можешь секретничать с этой морозной дрянью, с дряхлой Госпожой-корягой. Задай ей жару, доставь мне радость. Я жалею, что написал на нее. – Он повернулся, пошатываясь. – Извини, что я на тебя написал! – крикнул он статуе, Рувио снова заволновался, и заворочались спящие аргонавты. – Я больше не буду!Он снова рухнул на скамью рядом со мной, посмотрел на меня и тряхнул головой.– Я хочу спросить. Мне нужно знать, – зашептал он. – Незнание гнетет меня.Я знал, к чему он клонит. В этом и была причина его пьяной ярости. Слишком долго он откладывал свой вопрос. А сейчас он хотел знать про Медею.Он сказал:– Она насмехается надо мной во сне, убегает – в каждой руке по окровавленной голове. Меня преследует это видение. Она поворачивается, хохочет и швыряет трофеи мне, а я их ловлю. Холодные, кровавые головы, детские лица смотрят на меня. Жуткий сон…– Но ведь это всего лишь сон. Мы можем его остановить.Он повернулся ко мне, в глазах слезы и страдание, сказывалось выпитое.– Что с ней сталось? Она долго жила?Я мог рассказать ему только то, что слышал от других, сведения были весьма неприятными.– Она дожила до очень глубокой старости. Когда умер ее отец, она смогла вернуться в Колхиду, там построила себе убежище. Ее могила находится в долине Ворона к северу от Колхиды. Правда, ее несколько раз оскверняли.– Это делал я, – пробормотал Ясон с напряженной, горькой усмешкой. – Я доставал ее из озера. По крайней мере я так думаю.Потом он заглянул в свой пустой бурдюк:– Ладно. Ничего не поделаешь. Теперь я знаю. И мне от этого не легче. Жаль, что мы не нашли вина получше, не такого кислого!
Мы плыли вперед, дни были похожи один на другой, единственное, что менялось, – это цвет лесов по берегам реки да высота утесов и скал, которые становились все выше, по мере того как сужалась река. Однажды на закате мы увидели костры. Мы снизили скорость, а Ясон и Гебринагот стали рассматривать низкий, вытянутый остров. Он зарос густым лесом, а часть его была огорожена частоколом. У частокола нас поджидали юноши, у некоторых было оружие.Когда Гебринагот прокричал им, нельзя ли пристать к их берегу, неизвестно откуда вдруг высыпали дети разного возраста, они выглядывали из-за спин более взрослых товарищей.– Нет, – донесся их ответ. Появились и взрослые, они крикнули нам:– Если вы ищете корабли, то они проплыли здесь больше месяца назад.– Их было не меньше сорока, – сообщил другой голос. – Они били в барабаны и очень спешили.И вдруг Гебринагот понял, что это за остров.– Это Земля Непрощенных, – разъяснил он нам. – У племен, живущих к северу от реки, есть обычай: если отец сомневается, что новорожденный сын – его, он бросает ребенка в реку. Законнорожденные дети выплывают на берег, их спасает Рейнаг – мечтательный и добрый муж Рейну. Незаконнорожденных уносит в море, где они тонут. Но как я слышал, некоторым, самым сильным, удается проплыть вверх против течения к этому острову. Рейну запрещает им покидать этот остров, но сохраняет жизнь. Это и есть те выжившие.
А вскоре мы нашли эти сорок кораблей, их вытащили на берег, привязали и укрыли, несколько кораблей были разбиты и брошены полузатопленными на мелководье. Один был сожжен. Его обгоревший корпус лежал отдельно от других кораблей в неглубокой канаве. Внутри его находилось несколько обгоревших трупов животных.Вооруженные отряды оставили здесь свои корабли и продолжили путь к Бренну на повозках, колесницах и верхом через южные холмы. У них уйдет несколько недель на переход, но им не пришло в голову тащить свои корабли, как собирался поступить Ясон с Арго.Аргонавты возликовали, когда поняли, что происходит. Теперь они могут сделать катки из мачт чужих кораблей, что сбережет им время и силы. С кораблей сорвали тенты и срубили их невысокие мачты, потом подрезали, чтобы они были одинаковой длины и чтобы их могли переносить три-четыре человека, когда будет построена дорога для корабля.Сначала мы пойдем тем же путем, что и отряды с кораблей. А через день свернем на восток, перевалим через несколько холмов и переберемся через довольно опасное болото. Нам придется обходиться своими силами, а нас всего лишь двадцать мужчин и женщин. Мы будем волочить к реке наш корабль, припасы и себя самих не меньше месяца.Но у нас есть Рувио, конь дака, который никогда не устает.
Ниив и Рубобост прокатились верхом на Рувио вверх по реке: они проверяли, может ли Арго проплыть выше. Дак был в смятении:– Каменистые отмели и быстрины – больше ничего. Меня не удивляет, что корабли оставили в этом месте. Но девушка не согласна со мной.– Здесь повсюду много ответвлений, – горячо возражала Ниив. – Они расходятся в разные стороны. Некоторые из них довольно широкие. Я их чувствую. Они вытекают с гор и из лесов. Все, что нам нужно, – это найти их. Уверена, мы отыщем их, если нам немного помогут, – многозначительно добавила она.Сначала я подумал, что она имеет в виду меня, но она дала нам понять, что говорит про Арго и особенно про его хранительницу.– Старая Госпожа Леса умеет вскрывать лед и разбивать заторы на реках. Она способна перенести Арго через мелководье. Мы еще долго можем плыть по воде. Тогда нам придется меньше тянуть корабль по суше, – добавила она.Эрдзвулф подтвердил, что в этом месте в Рейн впадает несколько притоков. А если они окажутся судоходными, по ним на самом деле можно доплыть до Волчьего болота. Им придется перебираться только через одну гору по дороге к реке Даан.– Не получится. Я хочу сказать, что эти притоки не судоходны.– Пока нет, – согласилась Ниив, чьи глаза сияли. – Нужно поговорить с Миеликки. Мерлин, пойдешь со мной? Пожалуйста. Ты ей нравишься.Я согласился, хотя и побаивался богиню, после того как Ясон отказался от корабля несколько дней тому назад. Миеликки не стала мстить Ясону за его пьяную болтовню, но я еще не забыл ее жестокость при нашем отплытии из Похйолы и ее доброту, когда она согласилась показать Урте его спасенных детей, а еще она предупредила меня о древнем духе, живущем в корабле.Ниив принялась распевать хвалы богине, ее длинные волосы струились по плечам и колыхались в ритм с ее пением, а я расположился рядом с Рувио и отдыхал. Бесстрастная Миеликки внимала ей, но черты ее не смягчались. Вскоре Ниив смолкла. Она накинула свой плащ на плечи, а капюшон на голову, встала и повернулась ко мне. Когда она подошла ближе, я увидел, что лицо ее осунулось, скулы выпирали, щеки ввалились.– Погаси факел, – велела она. – Собери всех. Слушайте мои указания и плывите.Голос принадлежал Ниив, но ее дыхание приобрело запах зловонного болота.Аргонавтов растолкали – они отсыпались после бурных возлияний. Со стенаниями они затащили на борт бревна для катков, которые нам пригодятся в будущем, и заняли места за веслами. Ниив велела им завязать глаза.– Грести вслепую ночью? В реке, где полно порогов? Это сумасшествие, – заявил Манандун, но Ясон его успокоил.– И ты, Ясон, – командовала Ниив.Она стояла у рулевого весла, держась за его древко. Лицо ее поблескивало в лунном свете. Ясон подчинился, видимо, ему было стыдно, что Арго готов помочь, несмотря на его грубые слова.Он завязал себе глаза и занял мое место за веслами. А Ниив крикнула мне:– Можешь смотреть, но не оглядывайся.Она знала, что я все равно пойму, что происходит, но хотела немного покрасоваться, вреда в том не было. Я все равно позволил бы ей использовать свои заклинания.Она скомандовала, чтобы корабль отвязали и опустили весла. Арго покачался на волнах, а потом плавно поплыл, весла погружались в воду с еле слышным плеском.Берега почти сомкнулись, вода пенилась перед носом корабля, но Арго уверенно шел вперед, к горам, каждый раз, когда появлялась развилка, корабль уходил влево. Иногда он начинал дрожать, иногда его трясло. Если мы проходили каменистую отмель, ветви ольхи и ивы царапали палубу. Гребцы дружно погружали весла в воду, придерживаясь ритма жутковатой песни Ниив, она называла ее северной песней. Она взмахивала рулевым веслом, словно оно было легким как перышко.– Не оглядывайся! – велела она, когда я повернулся к ней.И я подчинился, но успел заметить солнечный свет позади нее и туннель, по которому мы двигались. А над нами ярко светил месяц. Хорошо был виден Юпитер, четыре крошечные птички порхали над ним. Река продолжала сужаться. Даже рыбачья лодка не смогла бы здесь пройти. Но Арго плыл в ночи как лебедь, а ночь не кончалась, ее удерживали песня и магия.Я оставил Ниив в покое.– Что-то длинный попался нам приток, – через несколько часов сказал Илькавар. – День уже наступил? Можно нам отдохнуть? Можно глотнуть водички?– Нет, пока рано отдыхать, – твердо сказала Ниив.Я снова оглянулся. Миеликки склонилась над девушкой, ее силуэт жутковато выделялся на фоне красного солнца.– Ну, тогда хотя бы смени песню, – настаивал иберниец.Но Ниив цыкнула на него:– Закрой рот! Другая песня означает другое заклинание!Она снова затянула «северную песню». Арго продвигался вперед по ручьям и речкам, в которых он не помещался.Какие-то существа бегали по лесу вдоль берегов: удивительно, что их головы были подняты к звездам, а когда они бросали взгляд на нас, их глаза сверкали. Если бы аргонавты это видели, они бы перепугались. Я видел огромного волка и морду оленя. Сова заморгала своими глазищами, когда мы проплывали мимо, а в какой-то миг мир погрузился во тьму – это ворон поднялся с гнезда, он пролетел низко над нами, но решил, что мы слишком странные, и улетел прочь.– Все, дальше нам не проплыть, – вдруг объявила Ниив. – Поднять весла!Все выполнили команду, но измученные гребцы остались сидеть на своих скамьях, не снимая повязок на глазах, как велела им Ниив. Она приказала им сходить с корабля, и они, пошатываясь, перешли на крутой берег. Рубобост вслепую привязал коня к корме Арго, все остальные толкали корабль изо всех сил, стараясь оттащить его от воды на сто шагов. Там среди молодой поросли Арго слегка наклонился набок и замер.Наконец мы все смогли отдохнуть и проспали до самого рассвета. Когда я проснулся, Ниив еще спала, прижавшись ко мне, лицо ее было спокойным, как у ребенка. Мы все поднялись и принялись разминать тело, уставшее после изнурительной ночи, а Ниив продолжала спать. Миеликки ушла из ее тела, и красота вернулась.Ясон позвал меня, и я подошел. Он стоял над поросшим папоротником ручьем, который бежал с горы, петляя среди скал, низкорослых дубов и колючих кустов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37