Вот и убрались подобру-поздорову. А вы себе представляете, сколько человек здесь могло без помех контактировать?
— Не очень-то поздорову, — заметила Шпулька.
Зигмунт начал сомневаться. И в самом деле, шпионская деятельность с опорой на привидение выглядела настолько бредово, что вряд ли кто-либо отнёсся бы к ней серьёзно. А следовательно — кто знает?..
— На всякий случай надо бы изучить те места с такой точки зрения, — решил он. — В первую очередь зеркало.
— А я не согласна, чтобы это были шпионы! — взбунтовалась Шпулька. — В таких делах я не разбираюсь, и вообще кошмар! Если бы здесь действовали шпионы, фотограф бы нас предупредил!
— Но должно же зеркало что-то значить! — настаивала Тереска. — В такой развалюхе — и вдруг целое зеркало. Что-то за всем этим кроется!
— Давайте рассуждать, — предложил Зигмунт. — Зеркало, зеркало… Что зеркало? В зеркале человек отражается…
— Может криво отражаться, — подсказал Янушек.
— Погодите, здесь же привидение замешано, — напомнила Тереска. — Можно смотреть в зеркало и видеть что-то сзади. Обернёшься — а ничего нет. Снова смотришь в зеркало — есть. Обернёшься — и опять ничего…
— Весьма вероятно, — похвалил Зигмунт. — От такого вполне можно спятить.
— А ещё можно что-нибудь увидеть в зеркале под определённым углом. Понимаете, надо встать там, где призрак, и посмотреть. С другого места ничего не увидишь…
Погруженные в рассуждения, ребята машинально добрались до своей комнаты, разделись и уничтожили последние бутерброды, припасённые на дорогу. Зигмунт вытащил тетрадь со списком жертв и хроникой происшествий.
— Если кража кирпича внесла какие-то изменения, надо подумать, какие именно, — заявил он, доставая ручку. — Давайте, перечисляем все возможности!
— Свежий воздух, — неуверенно сказала Шпулька.
— Влажность, — добавила Тереска. — Дождь мог проникать внутрь. И температура: стало холоднее.
— И светлее, — заметил Янушек. — Стало все видно насквозь, ведь те окна друг напротив друга.
— Сквозняки, — предположила Шпулька. Зигмунт записывал варианты.
— Акустика, — добавил он сам. — Все лучше слышно и внутри, и снаружи. Ещё что?
— Пожалуй, все…
— Ладно. Что это нам даёт? С точки зрения духа…
— Лучшая видимость — ни к чему, — рассудила Тереска. — Так. Влажность… От влажности что-то там заводится, но чтобы привидения?.. Влажность — побоку.
— Свежий воздух, пожалуй, тоже, — заметил Зигмунт. — Призраки предпочитают затхлый.
— Светлее… Мимо. Привидения дневного света не любят. Температура, конечно. Всяким там могильный хлад и леденящее дыхание — вполне годится. Что там дальше ?
— Ветер? Отпадает. Ни один дух на сквозняке не являлся. Во всяком случае, я ничего такого не слышал. Акустика… Ему без надобности, он же ничего не говорит!
— А те звуки…
— Звуки — внутри здания. Никто не упоминал, что они слышны снаружи!
— Может, дело как раз в том, чтобы были слышны?..
— Погодите, вы совсем спятили?! — отчаянно возопила Шпулька, которая из двух зол предпочитала все же иметь дело с враждебно настроенными людьми, но не с таинственными выходцами с того света. — Вы говорите так, будто он настоящий!
— А что, работа солидная, — напомнил Янушек.
— Значит, так, что касается кирпичей, осталась собственно говоря, одна температура, — сказал Зигмунт, вычёркивая предыдущие позиции. — Акустика мне кажется сомнительной. Логически получается, что дух завёлся от холода.
Около полуночи Янушек отчаянно зевнул, и все тут же вспомнили, что совершенно не выспались прошлой ночью. Охоту на привидение решено было отложить на завтра.
Кухня в замке, которой ребятам разрешили пользоваться, оказалась огромной и прекрасно оборудованной. Правда, большая часть оборудования не действовала, но того, что работало, вполне хватало. Горячая вода была, а двухконфорочная электроплитка накалялась пусть медленно, зато потом отлично грела. Одновременно кухня служила и столовой. Продукты, которые могли бы испортиться в тепле, решили хранить на верхней, холодной лестничной площадке, рядом с залой привидения. Здесь они были под рукой.
В самой зале было морозно и сыро одновременно: ветер продувал её насквозь через пустые проёмы окон. Треснувшее мутноватое зеркало, состоявшее из трех больших пластин и обрамлённое бронзовыми узорами, было вмонтировано в стену напротив винтовой лестницы почти в самом центре залы. У противоположной стены располагался огромный декоративный камин, которым, видно, уже давно никто не пользовался. Тщательное изучение зеркала, рамы и стены вокруг него абсолютно ничего не дало. Кто-то ещё раньше явно интересовался данным объектом, так как во многих местах стена у самой рамы была повреждена. Не вызывало никакого сомнения, что это просто обыкновенная рама, хорошо вмурованная в стену, и ничего больше. Единственным результатом исследований явилось то, что ребята промёрзли насквозь на ледяных сквозняках.
— Кто же такое выдержит! — жаловалась, стуча зубами, Шпулька. — Теперь я начинаю понимать, почему любой контакт с духом вреден для здоровья. У меня уже наверняка воспаление лёгких! Нельзя ли поискать где-нибудь в другом месте?
— Можно. В подвалах, — ответила закоченевшая Тереска. — Там по крайней мере не дует…
Янушек внёс разумное предложение: купить у Ковальчиковой хотя бы одну бутылку малинового сока. Шпулька сразу одобрила идею.
— Все равно надо же ей отнести корзинку. Прямо сегодня и сходим, только я куда-нибудь яйца переложу.
В подвалах было проведено электричество, но махонькие слабенькие лампочки давали мало света. Зигмунт ввернул одну из привезённых с собой лампочек на двести ватт, и в помещении под кухней сразу стало светло и совсем не страшно. Здесь под каминными трубами располагались специальные ящики для золы, закрытые железными дверцами. Зигмунт открыл все один за другим: они были чистыми, почти без копоти.
— Одно из двух, — сделал он вывод. — Либо ими пользуются, либо нет.
— Да уж, — съязвила Тереска. — Третьего не дано. Гениальное открытие!
— Дура, — обиделся Зигмунт. — Либо каминами вовсе не пользуются и огня не разводят, либо пользуются совсем в иных целях и потому все так тщательно вычищают.
— Надо хорошенько посмотреть, — заявил Янушек. — Дай я попробую…
Оба пытались засунуть голову в дымоход и что-нибудь пощупать руками, превратившись моментально в трубочистов. Тереска со Шпулькой отправились дальше, мужественно преодолевая страх.
Подземелья замка были весьма мрачные и жутковатые, в углах таились чёрные тени. Прежде чем войти в очередное помещение, приходилось шарить рукой по шершавой стене в поисках выключателя. Общая атмосфера только нагнетала страх, заставляя подружек переговариваться испуганным шёпотом.
С самого начала девочки попали в винный погреб, где вдоль стен ещё сохранились остатки полок. Здесь же в стену были вделаны огромные бочки, некоторые из них оказались выломаны, и на их месте зияли чёрные дыры.
— Если бы удостовериться, что милиция все это уже проверила, мне стало бы гораздо легче, — озабоченно призналась Тереска, освещая фонариком внутренность одной из бочек. — Кошмарная работа! Ведь буквально в каждом углу может что-то быть!
— Особенно когда понятия не имеешь, что искать, — проворчала себе под нос Шпулька.
Она попыталась пошевелить одну из вделанных в стену бочек. Та, разумеется, не сдвинулась с места, зато на девчонку посыпалась штукатурка из трещины в стене. Шпулька едва успела отскочить в сторону.
— Теперь понятно, каким образом кого-то там придавило кирпичом, — заявила она. — Похоже, что мы повторяем путь, проделанный нашими предшественниками. Мартышкин труд.
— Придумай что-нибудь получше, — буркнула Тереска, исследуя ниши в стенах, оставшиеся после бочек.
— Все это без толку, — повторила Шпулька, недовольно следя за действиями подруги. — Я — за дедукцию. Надо сообразить, чем занимались другие, и сделать совсем иначе.
— Как иначе?
— От балды. Что-нибудь такое, что профессионалу и в голову не придёт. Янушек прав, это наш единственный шанс.
Тереска вылезла из очередной ниши и задумалась.
— Может, ты и права. Надо бы связаться с милицией и выяснить, где и как они искали.
— Во всяком случае, нельзя повторять их действия, а то не миновать нам больницы… О Господи!.. Что это?!!
Из мрачной глубины подземелья, откуда-то с той стороны, где они уже были, как бы из-за спины, донёсся тихий, зловещий вой. Затем забренчало и загремело железо…
Тереска со Шпулькой окаменели от страха, совсем потеряв дар речи. Звук летел издалека, откуда они пришли и куда надо было возвращаться, — из помещения под кухней.
Шпулька собралась позвать на помощь, открыла рот, но почувствовала, что не может издать ни звука. Тереска вдруг сообразила, что ведь там остались Янушек с Зигмунтом. Господи, что там с ними?! Девчонка преодолела сковавший её паралич и, сжимая в сразу вспотевшей руке фонарик, на подгибающихся ногах двинулась на источник звука. Шпулька молча, но с открытым ртом автоматически зашагала за ней.
Вой несколько ослаб, зато на первый план выдвинулось грохотание. Тереска ускорила шаг, пробежала мимо остатков полок, впереди было более светлое помещение. Вой снова усилился. Тереска достигла последней двери и заглянула внутрь…
Остановившись как вкопанная, она вынуждена была ухватиться за косяк, так как в спину ей врезалась Шпулька, только что зажмурившая глаза. Обе не могли сказать ни слова, хотя и по разным причинам. Наконец Шпульке удалось выдавить из себя хриплым шёпотом:
— Что?..
Тереска отлично поняла: подруга интересуется, что же она видит, но не в состоянии была ответить. Грохот железа вперемешку с воем заполнял все помещение. Шпулька почувствовала, что ещё секунда, и она умрёт от разрыва сердца, и решила перед смертью все-таки взглянуть на её причину.
Перед зольником под каминной трубой, ведущей в бальную залу, стоял на коленях Янушек, время от времени испуская дикие крики, и колотил молотком по железной дверце, с грохотом её захлопывая и снова открывая. К девчонкам он был повёрнут спиной и видеть их не мог.
Спустя некоторое время Тереска смогла пошевелиться и глубоко вздохнуть.
— Мы в этом замке умрём от сердечного приступа, — горько констатировала она. — Интересно, откуда же брались те звуки, когда здесь не было моего братца?.. Янушек неожиданно замолк, перестал грохотать молотком, открыл дверцу и сунул голову внутрь, как бы прислушиваясь. Тереска подошла к нему.
— Ты что, совсем рехнулся? — сердито спросила она. — Что ты тут вытворяешь? И где Зигмунт? Янушек вынул голову и оглянулся.
— Зигмунт наверху, — объяснил он. — Проверяем, что слышно через дымоход. Я здесь кричу, а он слушает… о, идёт. Ну как?
В подвал вошёл недовольный Зигмунт.
— Слышно, но только у самого камина, — заявил он. — А дальше — ни звука. И совсем не похоже на плёнку, мало бренчит. И вообще какое-то… приглушённое.
Янушек вскочил и вручил ему молоток.
— Надо хорошенько проверить. Теперь ты постучи и покричи, а я пойду послушаю. Только погоди, притащу из кухни что-нибудь для бренчания.
Парнишка принёс сковороду, лопатку для угля и половник. Всучив присутствующим сей инвентарь, велел бренчать и помчался наверх. Тереска с Зигмунтом подождали несколько секунд, а затем Зигмунт принялся колошматить по дверце лопаткой и молотком и орать в дымоход, а Тереска барабанила половником по сковороде.
Все ещё стоявшая, прислонившись к косяку, Шпулька вынуждена была слушать этот дикий концерт. Несчастная девчонка почувствовала горячее желание заняться каким-нибудь обычным делом, иначе её психика не выдержит. Она вышла из гремящего подвала и отправилась в свою комнату наверху, но на площадке винтовой лестницы наткнулась на корзинку с яйцами и тут же решила их переложить. Девчонка сняла крышку с большой картонной коробки с продуктами, привезёнными из дому, и переложила в крышку пятьдесят яиц, приобретённых у жены сторожа. Производимые внизу звуки доносились до неё слабо, гораздо лучше слышны были крики Янушека из бальной залы. Шпулька печально подумала, что придётся ей, видимо, привыкать к шуму…
Единственным положительным результатом всего этого утомительного дня были две бутылки малинового сока, весьма охотно проданные ребятам. Что же касается открытий, тут дело застопорилось.
На следующее утро вся компания чапала в отделение милиции, невыспавшаяся и совершенно павшая духом. Привидение не появилось. Дул сильный ветер, и пребывание в бальной зале грозило смертью от переохлаждения, поэтому решено было караулить рядом, в холле дворца, а в залу только заглядывать. Каждый по очереди должен был провести там два часа. Идея оказалась весьма неудачной: никто не выспался, зато все промёрзли до костей. Зигмунт внёс коррективы в планы.
— Одна ночь на нос, — объяснял он по пути в милицию. — Я могу первым. Тот, кто будет сторожить, возьмёт одеяло, термос и будильник. Можно даже дремать, только заводить будильник каждые пятнадцать минут. Так хотя бы три ночи подряд человек нормально выспится.
Поход в милицию прошёл успешно. Сославшись на знакомство с Кшиштофом Цегной, удалось установить дипломатические отношения с его приятелем, некогда ставшим посмешищем в связи со здешним призраком, и получить всю необходимую информацию.
— Озвереть можно, — угрюмо заявил Зигмунт. — Я же говорил, все это — полный маразм! Не верю я ни в какие привидения, в упырей, вурдалаков и прочую потустороннюю нечисть! Откуда всех этих сотрудников понабирали? Не иначе как из психушки. Это ведь просто игра больного воображения!
— У нас же фотография есть, — напомнила Тереска.
— Я тебе сделаю фото вампира за работой.
— Его и в натуре видели.
— Три ночи караулим! — рявкнул Зигмунт. — И что?!
— Не ссорьтесь, — примирительно сказала Шпулька, глядя в окно. — Сюда ради одних только видов стоило приехать. Смотрите, какая красота!
Накануне вечером был густой туман, а ночью ударил мороз, и теперь парк искрился инеем. Замковую стену покрывали кружева дикого винограда. После обеда мороз ещё больше усилился, а вечером показался месяц, и заснеженный парк стал похож на сказочную декорацию. Тереска со Шпулькой торчали у окна, показывая друг другу отдельные фрагменты пейзажа.
— Первая ночь не считается, — сказал Янушек. — Две прошли, а третья ещё только предстоит. Зигмунт сердито пожал плечами.
— Даже зацепиться не за что. Если бы и впрямь что-то являлось, попробовали бы докопаться. Да только черта с два оно покажется, тоже мне, гость с того света!
— Да ладно, подождём ещё, — попытался успокоить его Янушек. — Больше мы все равно ничего не сможем сделать.
— Не забудь чай прихватить, — напомнила Тереска. — Твой термос в кухне остался. Долей погорячее и добавь соку. Вон какой мороз.
— И учти, на стрёме страх как спать хочется!
Очередь караулить выпала Янушеку. В милиции была получена исчерпывающая информация: ощупывание винных бочек и простукивание дымоходов проделали весьма тщательно и с нулевым результатом. Этот путь отпадал. Ребятам предстояло найти другой. А его мог указать только дух, поэтому его появление представлялось столь необходимым.
Янушек надел вторые носки и отправился на кухню. Зигмунт остался в комнате девчонок, углубившись в изучение списка жертв замка. Подружки любовались видами из окна.
Янушек какое-то время просидел на кухне, дожидаясь, пока закипит вода, затем налил в термос горячего чаю, щедро добавил малинового сока и начал подниматься наверх. На лестнице он вдруг остановился, прижимая к груди термос.
Где-то внизу, прямо у него под ногами, что-то тихонько звякнуло, вроде тонкой цепочки, и замолчало. Янушек замер, прислушиваясь. Звук повторился, уже громче, как бы бряцая цепью потолще, затем пошёл вниз, постепенно стихая. Мальчишка с бьющимся сердцем продолжал стоять на лестнице, сжимая в объятиях свой термос.
Звук снова усилился и пошёл вверх. Бряцало и грохотало, поднимаясь все выше и выше, достигло уровня Янушека и пронеслось мимо куда-то ввысь. И там, в вышине, сквозь грохот железа послышался глухой клёкот, затем кошмарный звук снова снизился и остановился прямо рядом с застывшим на ступеньках парнишкой. Цепь теперь звякала над самым его ухом.
Это было уже слишком. Мальчик хотел кинуться вниз к близкой и безопасной кухне, но вдруг вспомнил о несчастных жертвах, переломавших себе руки и ноги. «Только не с лестницы…» — промелькнуло у него в мозгу, и он замедлил шаги. Осторожно спустился на кухню, поставил термос. Парнишке почему-то казалось, что руки лучше иметь свободными. Цепь по-прежнему громыхала, только немного выше.
В душе Янушека развернулась отчаянная борьба. Идти туда, продираясь через этот жуткий звук, или остаться здесь, в светлой кухне? Переждать? А что переждать, кого переждать, духа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
— Не очень-то поздорову, — заметила Шпулька.
Зигмунт начал сомневаться. И в самом деле, шпионская деятельность с опорой на привидение выглядела настолько бредово, что вряд ли кто-либо отнёсся бы к ней серьёзно. А следовательно — кто знает?..
— На всякий случай надо бы изучить те места с такой точки зрения, — решил он. — В первую очередь зеркало.
— А я не согласна, чтобы это были шпионы! — взбунтовалась Шпулька. — В таких делах я не разбираюсь, и вообще кошмар! Если бы здесь действовали шпионы, фотограф бы нас предупредил!
— Но должно же зеркало что-то значить! — настаивала Тереска. — В такой развалюхе — и вдруг целое зеркало. Что-то за всем этим кроется!
— Давайте рассуждать, — предложил Зигмунт. — Зеркало, зеркало… Что зеркало? В зеркале человек отражается…
— Может криво отражаться, — подсказал Янушек.
— Погодите, здесь же привидение замешано, — напомнила Тереска. — Можно смотреть в зеркало и видеть что-то сзади. Обернёшься — а ничего нет. Снова смотришь в зеркало — есть. Обернёшься — и опять ничего…
— Весьма вероятно, — похвалил Зигмунт. — От такого вполне можно спятить.
— А ещё можно что-нибудь увидеть в зеркале под определённым углом. Понимаете, надо встать там, где призрак, и посмотреть. С другого места ничего не увидишь…
Погруженные в рассуждения, ребята машинально добрались до своей комнаты, разделись и уничтожили последние бутерброды, припасённые на дорогу. Зигмунт вытащил тетрадь со списком жертв и хроникой происшествий.
— Если кража кирпича внесла какие-то изменения, надо подумать, какие именно, — заявил он, доставая ручку. — Давайте, перечисляем все возможности!
— Свежий воздух, — неуверенно сказала Шпулька.
— Влажность, — добавила Тереска. — Дождь мог проникать внутрь. И температура: стало холоднее.
— И светлее, — заметил Янушек. — Стало все видно насквозь, ведь те окна друг напротив друга.
— Сквозняки, — предположила Шпулька. Зигмунт записывал варианты.
— Акустика, — добавил он сам. — Все лучше слышно и внутри, и снаружи. Ещё что?
— Пожалуй, все…
— Ладно. Что это нам даёт? С точки зрения духа…
— Лучшая видимость — ни к чему, — рассудила Тереска. — Так. Влажность… От влажности что-то там заводится, но чтобы привидения?.. Влажность — побоку.
— Свежий воздух, пожалуй, тоже, — заметил Зигмунт. — Призраки предпочитают затхлый.
— Светлее… Мимо. Привидения дневного света не любят. Температура, конечно. Всяким там могильный хлад и леденящее дыхание — вполне годится. Что там дальше ?
— Ветер? Отпадает. Ни один дух на сквозняке не являлся. Во всяком случае, я ничего такого не слышал. Акустика… Ему без надобности, он же ничего не говорит!
— А те звуки…
— Звуки — внутри здания. Никто не упоминал, что они слышны снаружи!
— Может, дело как раз в том, чтобы были слышны?..
— Погодите, вы совсем спятили?! — отчаянно возопила Шпулька, которая из двух зол предпочитала все же иметь дело с враждебно настроенными людьми, но не с таинственными выходцами с того света. — Вы говорите так, будто он настоящий!
— А что, работа солидная, — напомнил Янушек.
— Значит, так, что касается кирпичей, осталась собственно говоря, одна температура, — сказал Зигмунт, вычёркивая предыдущие позиции. — Акустика мне кажется сомнительной. Логически получается, что дух завёлся от холода.
Около полуночи Янушек отчаянно зевнул, и все тут же вспомнили, что совершенно не выспались прошлой ночью. Охоту на привидение решено было отложить на завтра.
Кухня в замке, которой ребятам разрешили пользоваться, оказалась огромной и прекрасно оборудованной. Правда, большая часть оборудования не действовала, но того, что работало, вполне хватало. Горячая вода была, а двухконфорочная электроплитка накалялась пусть медленно, зато потом отлично грела. Одновременно кухня служила и столовой. Продукты, которые могли бы испортиться в тепле, решили хранить на верхней, холодной лестничной площадке, рядом с залой привидения. Здесь они были под рукой.
В самой зале было морозно и сыро одновременно: ветер продувал её насквозь через пустые проёмы окон. Треснувшее мутноватое зеркало, состоявшее из трех больших пластин и обрамлённое бронзовыми узорами, было вмонтировано в стену напротив винтовой лестницы почти в самом центре залы. У противоположной стены располагался огромный декоративный камин, которым, видно, уже давно никто не пользовался. Тщательное изучение зеркала, рамы и стены вокруг него абсолютно ничего не дало. Кто-то ещё раньше явно интересовался данным объектом, так как во многих местах стена у самой рамы была повреждена. Не вызывало никакого сомнения, что это просто обыкновенная рама, хорошо вмурованная в стену, и ничего больше. Единственным результатом исследований явилось то, что ребята промёрзли насквозь на ледяных сквозняках.
— Кто же такое выдержит! — жаловалась, стуча зубами, Шпулька. — Теперь я начинаю понимать, почему любой контакт с духом вреден для здоровья. У меня уже наверняка воспаление лёгких! Нельзя ли поискать где-нибудь в другом месте?
— Можно. В подвалах, — ответила закоченевшая Тереска. — Там по крайней мере не дует…
Янушек внёс разумное предложение: купить у Ковальчиковой хотя бы одну бутылку малинового сока. Шпулька сразу одобрила идею.
— Все равно надо же ей отнести корзинку. Прямо сегодня и сходим, только я куда-нибудь яйца переложу.
В подвалах было проведено электричество, но махонькие слабенькие лампочки давали мало света. Зигмунт ввернул одну из привезённых с собой лампочек на двести ватт, и в помещении под кухней сразу стало светло и совсем не страшно. Здесь под каминными трубами располагались специальные ящики для золы, закрытые железными дверцами. Зигмунт открыл все один за другим: они были чистыми, почти без копоти.
— Одно из двух, — сделал он вывод. — Либо ими пользуются, либо нет.
— Да уж, — съязвила Тереска. — Третьего не дано. Гениальное открытие!
— Дура, — обиделся Зигмунт. — Либо каминами вовсе не пользуются и огня не разводят, либо пользуются совсем в иных целях и потому все так тщательно вычищают.
— Надо хорошенько посмотреть, — заявил Янушек. — Дай я попробую…
Оба пытались засунуть голову в дымоход и что-нибудь пощупать руками, превратившись моментально в трубочистов. Тереска со Шпулькой отправились дальше, мужественно преодолевая страх.
Подземелья замка были весьма мрачные и жутковатые, в углах таились чёрные тени. Прежде чем войти в очередное помещение, приходилось шарить рукой по шершавой стене в поисках выключателя. Общая атмосфера только нагнетала страх, заставляя подружек переговариваться испуганным шёпотом.
С самого начала девочки попали в винный погреб, где вдоль стен ещё сохранились остатки полок. Здесь же в стену были вделаны огромные бочки, некоторые из них оказались выломаны, и на их месте зияли чёрные дыры.
— Если бы удостовериться, что милиция все это уже проверила, мне стало бы гораздо легче, — озабоченно призналась Тереска, освещая фонариком внутренность одной из бочек. — Кошмарная работа! Ведь буквально в каждом углу может что-то быть!
— Особенно когда понятия не имеешь, что искать, — проворчала себе под нос Шпулька.
Она попыталась пошевелить одну из вделанных в стену бочек. Та, разумеется, не сдвинулась с места, зато на девчонку посыпалась штукатурка из трещины в стене. Шпулька едва успела отскочить в сторону.
— Теперь понятно, каким образом кого-то там придавило кирпичом, — заявила она. — Похоже, что мы повторяем путь, проделанный нашими предшественниками. Мартышкин труд.
— Придумай что-нибудь получше, — буркнула Тереска, исследуя ниши в стенах, оставшиеся после бочек.
— Все это без толку, — повторила Шпулька, недовольно следя за действиями подруги. — Я — за дедукцию. Надо сообразить, чем занимались другие, и сделать совсем иначе.
— Как иначе?
— От балды. Что-нибудь такое, что профессионалу и в голову не придёт. Янушек прав, это наш единственный шанс.
Тереска вылезла из очередной ниши и задумалась.
— Может, ты и права. Надо бы связаться с милицией и выяснить, где и как они искали.
— Во всяком случае, нельзя повторять их действия, а то не миновать нам больницы… О Господи!.. Что это?!!
Из мрачной глубины подземелья, откуда-то с той стороны, где они уже были, как бы из-за спины, донёсся тихий, зловещий вой. Затем забренчало и загремело железо…
Тереска со Шпулькой окаменели от страха, совсем потеряв дар речи. Звук летел издалека, откуда они пришли и куда надо было возвращаться, — из помещения под кухней.
Шпулька собралась позвать на помощь, открыла рот, но почувствовала, что не может издать ни звука. Тереска вдруг сообразила, что ведь там остались Янушек с Зигмунтом. Господи, что там с ними?! Девчонка преодолела сковавший её паралич и, сжимая в сразу вспотевшей руке фонарик, на подгибающихся ногах двинулась на источник звука. Шпулька молча, но с открытым ртом автоматически зашагала за ней.
Вой несколько ослаб, зато на первый план выдвинулось грохотание. Тереска ускорила шаг, пробежала мимо остатков полок, впереди было более светлое помещение. Вой снова усилился. Тереска достигла последней двери и заглянула внутрь…
Остановившись как вкопанная, она вынуждена была ухватиться за косяк, так как в спину ей врезалась Шпулька, только что зажмурившая глаза. Обе не могли сказать ни слова, хотя и по разным причинам. Наконец Шпульке удалось выдавить из себя хриплым шёпотом:
— Что?..
Тереска отлично поняла: подруга интересуется, что же она видит, но не в состоянии была ответить. Грохот железа вперемешку с воем заполнял все помещение. Шпулька почувствовала, что ещё секунда, и она умрёт от разрыва сердца, и решила перед смертью все-таки взглянуть на её причину.
Перед зольником под каминной трубой, ведущей в бальную залу, стоял на коленях Янушек, время от времени испуская дикие крики, и колотил молотком по железной дверце, с грохотом её захлопывая и снова открывая. К девчонкам он был повёрнут спиной и видеть их не мог.
Спустя некоторое время Тереска смогла пошевелиться и глубоко вздохнуть.
— Мы в этом замке умрём от сердечного приступа, — горько констатировала она. — Интересно, откуда же брались те звуки, когда здесь не было моего братца?.. Янушек неожиданно замолк, перестал грохотать молотком, открыл дверцу и сунул голову внутрь, как бы прислушиваясь. Тереска подошла к нему.
— Ты что, совсем рехнулся? — сердито спросила она. — Что ты тут вытворяешь? И где Зигмунт? Янушек вынул голову и оглянулся.
— Зигмунт наверху, — объяснил он. — Проверяем, что слышно через дымоход. Я здесь кричу, а он слушает… о, идёт. Ну как?
В подвал вошёл недовольный Зигмунт.
— Слышно, но только у самого камина, — заявил он. — А дальше — ни звука. И совсем не похоже на плёнку, мало бренчит. И вообще какое-то… приглушённое.
Янушек вскочил и вручил ему молоток.
— Надо хорошенько проверить. Теперь ты постучи и покричи, а я пойду послушаю. Только погоди, притащу из кухни что-нибудь для бренчания.
Парнишка принёс сковороду, лопатку для угля и половник. Всучив присутствующим сей инвентарь, велел бренчать и помчался наверх. Тереска с Зигмунтом подождали несколько секунд, а затем Зигмунт принялся колошматить по дверце лопаткой и молотком и орать в дымоход, а Тереска барабанила половником по сковороде.
Все ещё стоявшая, прислонившись к косяку, Шпулька вынуждена была слушать этот дикий концерт. Несчастная девчонка почувствовала горячее желание заняться каким-нибудь обычным делом, иначе её психика не выдержит. Она вышла из гремящего подвала и отправилась в свою комнату наверху, но на площадке винтовой лестницы наткнулась на корзинку с яйцами и тут же решила их переложить. Девчонка сняла крышку с большой картонной коробки с продуктами, привезёнными из дому, и переложила в крышку пятьдесят яиц, приобретённых у жены сторожа. Производимые внизу звуки доносились до неё слабо, гораздо лучше слышны были крики Янушека из бальной залы. Шпулька печально подумала, что придётся ей, видимо, привыкать к шуму…
Единственным положительным результатом всего этого утомительного дня были две бутылки малинового сока, весьма охотно проданные ребятам. Что же касается открытий, тут дело застопорилось.
На следующее утро вся компания чапала в отделение милиции, невыспавшаяся и совершенно павшая духом. Привидение не появилось. Дул сильный ветер, и пребывание в бальной зале грозило смертью от переохлаждения, поэтому решено было караулить рядом, в холле дворца, а в залу только заглядывать. Каждый по очереди должен был провести там два часа. Идея оказалась весьма неудачной: никто не выспался, зато все промёрзли до костей. Зигмунт внёс коррективы в планы.
— Одна ночь на нос, — объяснял он по пути в милицию. — Я могу первым. Тот, кто будет сторожить, возьмёт одеяло, термос и будильник. Можно даже дремать, только заводить будильник каждые пятнадцать минут. Так хотя бы три ночи подряд человек нормально выспится.
Поход в милицию прошёл успешно. Сославшись на знакомство с Кшиштофом Цегной, удалось установить дипломатические отношения с его приятелем, некогда ставшим посмешищем в связи со здешним призраком, и получить всю необходимую информацию.
— Озвереть можно, — угрюмо заявил Зигмунт. — Я же говорил, все это — полный маразм! Не верю я ни в какие привидения, в упырей, вурдалаков и прочую потустороннюю нечисть! Откуда всех этих сотрудников понабирали? Не иначе как из психушки. Это ведь просто игра больного воображения!
— У нас же фотография есть, — напомнила Тереска.
— Я тебе сделаю фото вампира за работой.
— Его и в натуре видели.
— Три ночи караулим! — рявкнул Зигмунт. — И что?!
— Не ссорьтесь, — примирительно сказала Шпулька, глядя в окно. — Сюда ради одних только видов стоило приехать. Смотрите, какая красота!
Накануне вечером был густой туман, а ночью ударил мороз, и теперь парк искрился инеем. Замковую стену покрывали кружева дикого винограда. После обеда мороз ещё больше усилился, а вечером показался месяц, и заснеженный парк стал похож на сказочную декорацию. Тереска со Шпулькой торчали у окна, показывая друг другу отдельные фрагменты пейзажа.
— Первая ночь не считается, — сказал Янушек. — Две прошли, а третья ещё только предстоит. Зигмунт сердито пожал плечами.
— Даже зацепиться не за что. Если бы и впрямь что-то являлось, попробовали бы докопаться. Да только черта с два оно покажется, тоже мне, гость с того света!
— Да ладно, подождём ещё, — попытался успокоить его Янушек. — Больше мы все равно ничего не сможем сделать.
— Не забудь чай прихватить, — напомнила Тереска. — Твой термос в кухне остался. Долей погорячее и добавь соку. Вон какой мороз.
— И учти, на стрёме страх как спать хочется!
Очередь караулить выпала Янушеку. В милиции была получена исчерпывающая информация: ощупывание винных бочек и простукивание дымоходов проделали весьма тщательно и с нулевым результатом. Этот путь отпадал. Ребятам предстояло найти другой. А его мог указать только дух, поэтому его появление представлялось столь необходимым.
Янушек надел вторые носки и отправился на кухню. Зигмунт остался в комнате девчонок, углубившись в изучение списка жертв замка. Подружки любовались видами из окна.
Янушек какое-то время просидел на кухне, дожидаясь, пока закипит вода, затем налил в термос горячего чаю, щедро добавил малинового сока и начал подниматься наверх. На лестнице он вдруг остановился, прижимая к груди термос.
Где-то внизу, прямо у него под ногами, что-то тихонько звякнуло, вроде тонкой цепочки, и замолчало. Янушек замер, прислушиваясь. Звук повторился, уже громче, как бы бряцая цепью потолще, затем пошёл вниз, постепенно стихая. Мальчишка с бьющимся сердцем продолжал стоять на лестнице, сжимая в объятиях свой термос.
Звук снова усилился и пошёл вверх. Бряцало и грохотало, поднимаясь все выше и выше, достигло уровня Янушека и пронеслось мимо куда-то ввысь. И там, в вышине, сквозь грохот железа послышался глухой клёкот, затем кошмарный звук снова снизился и остановился прямо рядом с застывшим на ступеньках парнишкой. Цепь теперь звякала над самым его ухом.
Это было уже слишком. Мальчик хотел кинуться вниз к близкой и безопасной кухне, но вдруг вспомнил о несчастных жертвах, переломавших себе руки и ноги. «Только не с лестницы…» — промелькнуло у него в мозгу, и он замедлил шаги. Осторожно спустился на кухню, поставил термос. Парнишке почему-то казалось, что руки лучше иметь свободными. Цепь по-прежнему громыхала, только немного выше.
В душе Янушека развернулась отчаянная борьба. Идти туда, продираясь через этот жуткий звук, или остаться здесь, в светлой кухне? Переждать? А что переждать, кого переждать, духа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22