Он считает, одно из двух — или те трое шпионы, или из милиции, или из контрразведки…
— Одно из трех, — поправила подругу Шпулька.
— Правильно, из трех. Ему жутко интересно было, заедут ли они в Грифово в милицию. Не заехали. Один вышел в Зеленой Гуре, а двое других доехали до самой Варшавы. В центре пересели в такси, вежливо поблагодарили, и только их и видели…
Наступило молчание. Все трое смотрели друг на друга, осмысливая услышанное. Затем Шпулька потянулась за тетрадкой.
— Надо их вписать, — сказала она спокойно. — Ты уверена, что инструктор сказал правду?
— Абсолютно!
— Больше ничего не рассказывал? Ты хорошо выспросила?
— Все вытянула. Ему самому интересно, кто же такие эти пострадавшие. Но его занимала авария, о Мослах он понятия не имеет. И принял бы своих попутчиков за обычных потерпевших, если бы не две вещи: во-первых, не помчались сразу в милицию, и вообще разбитая машина их мало заботила, а во-вторых, по его мнению, они держались гораздо лучше, чем люди в подобной ситуации. Ведь как бы там ни было, а те трое все-таки здорово расшиблись, а виду не подавали. Инструктор говорит, это особое искусство — правильно себя вести в момент катастрофы и после неё. Не иначе как прошли специальную подготовку. Он об этом очень много знает и мне рассказывал. Лучше всего…
— Ты собираешься попадать в различные катастрофы? — съязвила Шпулька.
— А ты разве нет? — удивился Янушек. — Вы уже связались с этими Мослами. Пусть объяснит, как лучше.
Шпулька взглянула на мальчишку с отвращением.
— Говорят, что лучше принять позу плода, — заявила Тереска. — Сжаться в комочек, упереться во что-нибудь и прикрыть голову руками. Может, и правда не мешает потренироваться?
— Класс! Я могу на велике въезжать под машины, — предложил свои услуги Янушек. — А вы будете принимать позу плода…
— Не мели чепуху. — Шпулька не на шутку разволновалась. — Ты ещё не сказала, когда это было.
— В том году, зимой. В январе или феврале. Шпулька занесла в свой кондуит дату, отодвинула тетрадь и вопросительно взглянула на подругу.
— Ну, а теперь что?
— Теперь отлично видно, что дело пахнет керосином, — с удовлетворением констатировал Янушек. — Раз такие круги пошли, значит, серьёзная каша заварилась.
— Интересно, с чего же все это началось, — задумчиво произнесла Тереска. — Ах да, забыла сказать, я же была у инвестора, успела туда вчера до конца рабочего дня.
— И что?
— Мало, но кое-что есть. Они пока не в курсе, думают, что просто объективные трудности. Получили два письменных заключения, что объект не пригоден под санаторий, и после этих заключений отказались окончательно.
— А кто выдавал заключения? — прервала Шпулька.
— Один их сотрудник, специалист по таким делам, и один работник проектного бюро, но какого — не знаю.
— Неважно. Какое бюро, догадаться не трудно. А вот их сотрудник… что сломал? Руку, ногу, ребра?
— Неизвестно.
— Как? И ты не узнала его фамилии? Не взяла адреса? Что-то ты сильно поглупела!
Тереска с интересом смотрела на разгневанную подружку.
— Хорошенькое дело, — жёлчно заметила она. — Стоило тебе включиться поактивнее, сразу стала страх какая сообразительная. Раньше, помнится, приходилось на ушах стоять, чтобы тебе что-нибудь втолковать.
— Ну и что? Люди меняются. Теперь мне захотелось необыкновенных приключений, обычные дела уже достали.
— А может, просто начинаешь готовиться к сосуществованию с правоохранительными органами?
— А что? — заинтересовался Янушек. — Она собирается в милицию пойти?
— Дурак, — буркнула Шпулька.
— Почти угадал, — подтвердила Тереска. — Собираться-то она собирается, да неизвестно, возьмёт ли её милиция.
— Балда, — рассердилась Шпулька. Янушек внимательно оглядел подругу сестры с ног до головы и обратно.
— Возьмёт, — вынес он вердикт. — На первый взгляд, она совершенно не годится, но они таких любят, которые на первый взгляд не годятся.
— Да отцепитесь вы! — не выдержала несчастная Шпулька.
— А ни фамилии, ни адреса я не взяла потому, что они там не помнили, кто это был, — вернулась к предыдущей теме Тереска. — Пришлось бы искать заключение и выяснять, кто подписал, а я ждать не могла. Но странное дело — они помнили, что заключение пришло по почте, так как эксперт был на больничном.
— Ну и ну, — отозвался с чувством глубокого удовлетворения Янушек после немой сцены. — Погром что надо…
Шпулька захлопнула тетрадь и отложила ручку.
— По-моему, это похоже на запугивание, — выдвинула она предположение. — Кто-то пытается выгнать всех из замка и его окрестностей, пока только неизвестно почему.
— Вполне возможно, — согласилась Тереска. — И действует весьма энергично, только вот несколько однообразно. Не хочет, чтобы делали ремонт.
— Точно вам говорю, там что-то спрятано, — встрял Янушек. — Левый товар, не иначе, не на пикник же те герои твоего инструктора туда ездили!
— И заметьте, как никто не хочет ничего конкретного рассказывать…
Ближе к ночи усиленные рассуждения и прочая дедукция позволили сделать только один конкретный вывод. Необходимо отыскать кого-то, кто скажет больше. Единственной доступной жертвой замка оказался фотограф, который вот-вот должен был вернуться. Решено было вытянуть из него всю необходимую информацию во что бы то ни стало. В конце концов, он заварил всю эту кашу, смотрел странно и задавал подозрительные вопросы, пусть теперь и отвечает.
Фотографа заловила Шпулька, по-прежнему полная энтузиазма. Поймав его по телефону и выслушав жалобы на всевозможные трудности, она тут же воспользовалась ситуацией и предложила свою помощь. Фотограф жил один, друзья и родственники, как назло, были в отъезде или больны, и несчастный просто-напросто голодал. Шпулька нанесла ему визит и целую кучу продуктов.
Фотограф-электрик с ногой в гипсе ковылял на костылях по квартире. Он с огромной благодарностью принял Шпулькины дары, угостив её вишнёвым вареньем — единственным продуктом питания, которым располагал вдоволь.
— Мама сама делала, — объяснил он. — Я люблю варенье, но питаться только им? Видеть его больше не могу, а запасов — года на два. Так что вы уж ешьте, пожалуйста.
Шпулька ради дела готова была и яд проглотить. Она сразу подняла интересующую её тему, опасаясь, правда, как бы собеседник не замкнулся в себе и не замолчал. К счастью, ничего подобного не случилось. Фотограф перестал опасаться, что его поднимут на смех, и охотно поделился своими догадками и переживаниями.
— Если вы думаете, что я хоть что-то из всего этого понимаю, то глубоко ошибаетесь, — честно признался он. — В такую белиберду, как духи, я не верю, но там существует нечто абсолютно необъяснимое. Ничегошеньки нет, а эта холера появляется.
— Какая? — спросила Шпулька, может, не очень вежливо, зато весьма энергично.
— А я знаю? Дух.
— Как это дух?
— Ну, как его ещё назвать? Привидение.
Сперва Шпулька подумала, что фотограф тронулся умом, и ей сразу стало жарко. Потом ей показалось, что он просто валяет дурака. Девчонка посмотрела повнимательнее на сидящего напротив. Выглядел он нормально и совсем не смеялся, скорее наоборот, был раздражён.
— Что значит привидение? — спросила Шпулька, совсем сбитая с толку. — Вы это серьёзно? Фотограф сердито пожал плечами.
— Так далеко я в своих шутках не захожу, — сказал он даже печально, указывая на свою ногу в гипсе. — Понятно, что вы мне не верите. Я и сам поначалу не верил. Черт знает, что там такое, но появляется эта сволочь буквально ниоткуда. И ладно уж, чтоб пусто ей было, пускай себе появляется, но все эти несчастные случаи! Прямо побоище какое-то!
Шпулька слушала молча. Сказанное фотографом просто не умещалось у неё в голове. Почти не соображая, что делает, она ещё положила себе варенья.
— До меня, конечно, и раньше слухи доходили, — продолжал пострадавший. — Вся эта история выглядела весьма подозрительно. Ведь, в конце концов, никто не симулировал переломы и синяки. Я, честно говоря, побаивался туда ехать, но, когда уже поехал, решил выяснить все до конца, тем более что от этой заразы никуда не денешься, слышно её по всему замку.
— Как… слышно? — слабым голосом спросила Шпулька.
Фотограф помедлил с ответом, подбирая слова.
— Трудно объяснить. Оно ни на что не похоже. Начинает, как и положено привидению, откуда-то снизу, из подземелья…
— А там есть подземелье?!!
— Как не быть. Есть, конечно, как в любом уважающем себя замке. Там начинается и летит вверх, как бы бренчание, сначала тихо, а потом все громче. На втором этаже уже громыхает, как целый склад металлолома, иногда идёт выше, а иногда нет. А в этом бряцании ещё и клёкот слышится. Затем оно опускается вниз и все стихает.
— И что же это такое? — вякнула Шпулька.
— Понятия не имею. И никто не имеет. Ни у кого нет разумного объяснения, и источник шума не обнаружен. Хуже того, потом появляется этот самый… призрак.
Шпулька с трудом проглотила застрявшее в горле варенье.
— И вы его видели?
— Собственными глазами. Я даже его сфотографировал. У меня этот подлец на карточке есть. Отсюда и вот…
Фотограф постучал по своему гипсу. Выражение лица у него было весьма недовольное. Шпулька спешно запила варенье глотком чая.
— Значит, вы из-за него упали?
— Кто его знает. Похоже на то. Я во что бы то ни стало решил его щёлкнуть. Подстерегал на террасе, ведь он появляется на террасе или в бывшей бальной зале. Это такая комната в старой части замка, совсем разрушенная, с выбитыми окнами, и — странное дело, там сохранилось с прежних времён только старое зеркало, треснутое и мутное, но что-то в нем можно разглядеть, огромное такое, вмонтированное в стену… О чем бишь я… Ах да — на террасе… Там достаточно светло, фонарь со стены светит. Так вот, поджидаю я, и тут появляется эта холера метрах в двух передо мной. Я два раза успел щёлкнуть, как, сволочь, на меня бросилась. Я отскочил назад, не только со страху, хотя, признаюсь, было не по себе… Хотел ещё снимок сделать. А очнулся уже внизу вот с этой ногой…
Шпулька задумчиво продолжала ковырять ложечкой варенье, затем спросила:
— А… фотография?..
— Получилась. Только одна. Аппарат, слава Богу, не пострадал: весьма удачно свалился прямо на меня. Могу показать.
Хозяин проковылял вглубь комнаты к массивному комоду со множеством ящичков и вытащил два больших снимка. Шпулька сорвалась со стула и подбежала к нему. Фотограф разложил фотографии на комоде и ткнул в одну из них пальцем.
— Это я делал со вспышкой, и ничего не вышло. А это при свете того фонаря.
На одном снимке отлично просматривались неровная кирпичная стена, кусок пола, выложенного каменными плитами, и высокое, узкое отверстие в стене. На другом было то же самое, только значительно темнее и менее чётко, а на фоне стены виднелось белое, достаточно высокое, немного расплывчатое и бесформенное привидение.
— А звуки я на магнитофон записал, — зло сказал фотограф. — Хотел, чтобы водопроводчики послушали, потому как сначала возникло предположение, что это трубы шумят. Ничего подобного. На трубы совсем не похоже, да и нет там никаких труб. Водопровод и канализация совсем в другом месте.
Шпулька несколько опомнилась и попросила ещё хрипловатым от волнения голосом:
— А нельзя ли одолжить этот снимок?
— Могу даже подарить, я напечатал несколько штук, — ответил фотограф и с интересом взглянул на девчонку. — А что? Вас увлекла эта история?
— А вас разве нет?!!
Несчастный хозяин тяжело вздохнул.
— Меня это увлечение до больницы довело. Хотя должен признать, я провёл нечто вроде следствия по этому тёмному делу и раздобыл кое-какую информацию. Выглядит все достаточно странно, но если вам интересно, охотно расскажу. Кушайте варенье, пожалуйста.
* * *
Коллективное исследование фотографий таинственного привидения и прослушивание загробных звуков окончательно запутали дело. Тереска и Янушек, совершенно потрясённые и ошеломлённые, потребовали от Шпульки подробнейшего отчёта о визите к фотографу.
— Это единственный человек, который вообще что-то говорит, — заметила Тереска. — Бесценный свидетель, тем более что специально собирал информацию!
— Дуй с самого начала! — приказал Янушек.
— Где начало, я не знаю. — Шпулька совсем разволновалась. — С хронологией у меня туго. Во всяком случае, однажды…
— Погоди! — прервала её Тереска. — Он и обо всех остальных тоже знает?
— Ну, разумеется. Я же говорю, что он специально интересовался!
— Отлично. Продолжай!
Шпулька поудобнее устроилась в кресле.
— Так вот, однажды, некоторое время назад, кто-то услышал в замке жуткий крик. Такой — кровь в жилах замораживающий. Прибежали люди и нашли одну дамочку из тамошней конторы без сознания в бальной комнате на полу. Дамочка поначалу твердила, будто видела привидение, а когда оклемалась, категорически отказалась от своих слов и уверяла, что ничего не видела. Вроде бы пришла в себя, отправилась домой и обварилась кипятком.
— Нарочно? — поинтересовался Янушек.
— Да нет, случайно. Ошпарилась.
— А что она в той зале делала?
— Говорят, что через неё шла в другое помещение. Дело было зимой, поэтому уже стемнело. Но совсем не в полночь, а просто во второй половине дня, ближе к вечеру. Затем через какое-то время снова раздался дикий крик, снова прибежали люди, но никого не нашли. Так до сих пор и неизвестно, кто кричал.
— А кто слышал?
— Сторож и ещё пара человек. Потом был какой-то чиновник, представитель очередного инвестора, осматривал замок и остался ночевать. Что с ним случилось ночью, никто не знает, но чуть свет он уже уложил чемодан, а на лбу у него была здоровенная шишка. Заявил, что замок ему не нравится, и тут же уехал.
— Первый, что в рот воды набрал, — сделал вывод Янушек.
— Не иначе, это он потом отрицательное заключение дал, — предположила Тереска.
— Не знаю, может, и он. Потом приехал какой-то техник из Вроцлава, должен был инвентаризацию замка делать. Торчал там три дня, а на четвёртый вылетел в окно. Вывихнул ногу, местные считали, что он сам выскочил, а он твердил, будто ничего подобного. Напустил туману, ничего толком не объяснил, так до сих пор и неизвестно, как он за окном очутился.
— Всего только ногу вывихнул? Легко отделался!
— Поцарапался ещё. Там под окном здоровенная куча веток лежала, как раз после обрезки деревьев осталась. Потом прибыли двое из вроцлавского проектного бюро. И здесь уже сведения более подробные, так как с ними наш фотограф лично знаком. Один грохнулся с лестницы, а второй…
— С той же, что фотограф?
— Нет, с другой. Внутри здания. А второй получил такое расстройство желудка, что три недели провёл на больничном. Говорят, на нервной почве. Ну а тот, что слетел с лестницы, — приятель нашего мужа — немного проговорился, когда того предупреждал перед командировкой в замок. По службе признался, что хотя в сказки о привидениях не верит, а все же тамошнего духа видел собственными глазами…
— Так и сказал: духа?
— Духа. Именно так. Поэтому муж здорово нервничал. Хотя погоди… Раньше туда ещё двое один за другим приезжали. Из какой-то строительной фирмы и проектного бюро. Об одном точных сведений нет, зато второй выбежал из замка ночью и угодил в прорубь. Там в парке такой махонький прудик есть. Пока выбрался, да пока туда-сюда, воспаление лёгких схватил и в бреду проболтался. Кричал «я в тебя не верю, пошла прочь» и «кыш отсюда, такая-сякая…» — В бреду кричал «такая-сякая»? — удивилась Тереска.
— Ну, он, конечно, по-другому кричал, просто фотограф не хотел при мне выражаться. Много чего кричал. «Сгинь-пропади», и «брысь», и «вечная память». Вся больница, затаив дыхание, слушала. Даже «Кобру» выключили, чтобы его не заглушала.
— Из всех этих криков следует, что дух-то женского рода, — заметил Янушек.
— Точно, — подтвердила Шпулька. — Люди болтают о какой-то жене, вроде бы той, с шестнадцатого века. Может, никто бы так не переживал, если бы не членовредительство. Ведь ни один целым не ушёл.
— А хоть раз там кто-нибудь трезвый был? — сухо поинтересовалась Тереска.
Шпулька резко замахала на подругу руками.
— Представь, себе, все были трезвые. Как и тот босой дипломированный агроном. Может, и странно звучит, но это — чистая правда… Погоди, а ещё приятель мужа из Вроцлава говорит, что видел духа и слышал звуки.
— Какие звуки?
— Ну те, загробные. Обыкновенные. Ты же плёнку слушала. Бряцание цепей, хруст костей…
— Интересно, почему слухи ходят именно о привидении, а не о пришельцах из космоса, например? — задумалась Тереска. — Серость деревенская?..
— Наверное, потому, что призрак не похож на пришельца из космоса.
— А откуда им знать, как выглядят пришельцы?
— А откуда знают, как выглядят привидения? По традиции. Приятель мужа говорил, что оно белое, как бы прозрачное, поблёскивает и движется, нематериальное такое, и вдруг исчезает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
— Одно из трех, — поправила подругу Шпулька.
— Правильно, из трех. Ему жутко интересно было, заедут ли они в Грифово в милицию. Не заехали. Один вышел в Зеленой Гуре, а двое других доехали до самой Варшавы. В центре пересели в такси, вежливо поблагодарили, и только их и видели…
Наступило молчание. Все трое смотрели друг на друга, осмысливая услышанное. Затем Шпулька потянулась за тетрадкой.
— Надо их вписать, — сказала она спокойно. — Ты уверена, что инструктор сказал правду?
— Абсолютно!
— Больше ничего не рассказывал? Ты хорошо выспросила?
— Все вытянула. Ему самому интересно, кто же такие эти пострадавшие. Но его занимала авария, о Мослах он понятия не имеет. И принял бы своих попутчиков за обычных потерпевших, если бы не две вещи: во-первых, не помчались сразу в милицию, и вообще разбитая машина их мало заботила, а во-вторых, по его мнению, они держались гораздо лучше, чем люди в подобной ситуации. Ведь как бы там ни было, а те трое все-таки здорово расшиблись, а виду не подавали. Инструктор говорит, это особое искусство — правильно себя вести в момент катастрофы и после неё. Не иначе как прошли специальную подготовку. Он об этом очень много знает и мне рассказывал. Лучше всего…
— Ты собираешься попадать в различные катастрофы? — съязвила Шпулька.
— А ты разве нет? — удивился Янушек. — Вы уже связались с этими Мослами. Пусть объяснит, как лучше.
Шпулька взглянула на мальчишку с отвращением.
— Говорят, что лучше принять позу плода, — заявила Тереска. — Сжаться в комочек, упереться во что-нибудь и прикрыть голову руками. Может, и правда не мешает потренироваться?
— Класс! Я могу на велике въезжать под машины, — предложил свои услуги Янушек. — А вы будете принимать позу плода…
— Не мели чепуху. — Шпулька не на шутку разволновалась. — Ты ещё не сказала, когда это было.
— В том году, зимой. В январе или феврале. Шпулька занесла в свой кондуит дату, отодвинула тетрадь и вопросительно взглянула на подругу.
— Ну, а теперь что?
— Теперь отлично видно, что дело пахнет керосином, — с удовлетворением констатировал Янушек. — Раз такие круги пошли, значит, серьёзная каша заварилась.
— Интересно, с чего же все это началось, — задумчиво произнесла Тереска. — Ах да, забыла сказать, я же была у инвестора, успела туда вчера до конца рабочего дня.
— И что?
— Мало, но кое-что есть. Они пока не в курсе, думают, что просто объективные трудности. Получили два письменных заключения, что объект не пригоден под санаторий, и после этих заключений отказались окончательно.
— А кто выдавал заключения? — прервала Шпулька.
— Один их сотрудник, специалист по таким делам, и один работник проектного бюро, но какого — не знаю.
— Неважно. Какое бюро, догадаться не трудно. А вот их сотрудник… что сломал? Руку, ногу, ребра?
— Неизвестно.
— Как? И ты не узнала его фамилии? Не взяла адреса? Что-то ты сильно поглупела!
Тереска с интересом смотрела на разгневанную подружку.
— Хорошенькое дело, — жёлчно заметила она. — Стоило тебе включиться поактивнее, сразу стала страх какая сообразительная. Раньше, помнится, приходилось на ушах стоять, чтобы тебе что-нибудь втолковать.
— Ну и что? Люди меняются. Теперь мне захотелось необыкновенных приключений, обычные дела уже достали.
— А может, просто начинаешь готовиться к сосуществованию с правоохранительными органами?
— А что? — заинтересовался Янушек. — Она собирается в милицию пойти?
— Дурак, — буркнула Шпулька.
— Почти угадал, — подтвердила Тереска. — Собираться-то она собирается, да неизвестно, возьмёт ли её милиция.
— Балда, — рассердилась Шпулька. Янушек внимательно оглядел подругу сестры с ног до головы и обратно.
— Возьмёт, — вынес он вердикт. — На первый взгляд, она совершенно не годится, но они таких любят, которые на первый взгляд не годятся.
— Да отцепитесь вы! — не выдержала несчастная Шпулька.
— А ни фамилии, ни адреса я не взяла потому, что они там не помнили, кто это был, — вернулась к предыдущей теме Тереска. — Пришлось бы искать заключение и выяснять, кто подписал, а я ждать не могла. Но странное дело — они помнили, что заключение пришло по почте, так как эксперт был на больничном.
— Ну и ну, — отозвался с чувством глубокого удовлетворения Янушек после немой сцены. — Погром что надо…
Шпулька захлопнула тетрадь и отложила ручку.
— По-моему, это похоже на запугивание, — выдвинула она предположение. — Кто-то пытается выгнать всех из замка и его окрестностей, пока только неизвестно почему.
— Вполне возможно, — согласилась Тереска. — И действует весьма энергично, только вот несколько однообразно. Не хочет, чтобы делали ремонт.
— Точно вам говорю, там что-то спрятано, — встрял Янушек. — Левый товар, не иначе, не на пикник же те герои твоего инструктора туда ездили!
— И заметьте, как никто не хочет ничего конкретного рассказывать…
Ближе к ночи усиленные рассуждения и прочая дедукция позволили сделать только один конкретный вывод. Необходимо отыскать кого-то, кто скажет больше. Единственной доступной жертвой замка оказался фотограф, который вот-вот должен был вернуться. Решено было вытянуть из него всю необходимую информацию во что бы то ни стало. В конце концов, он заварил всю эту кашу, смотрел странно и задавал подозрительные вопросы, пусть теперь и отвечает.
Фотографа заловила Шпулька, по-прежнему полная энтузиазма. Поймав его по телефону и выслушав жалобы на всевозможные трудности, она тут же воспользовалась ситуацией и предложила свою помощь. Фотограф жил один, друзья и родственники, как назло, были в отъезде или больны, и несчастный просто-напросто голодал. Шпулька нанесла ему визит и целую кучу продуктов.
Фотограф-электрик с ногой в гипсе ковылял на костылях по квартире. Он с огромной благодарностью принял Шпулькины дары, угостив её вишнёвым вареньем — единственным продуктом питания, которым располагал вдоволь.
— Мама сама делала, — объяснил он. — Я люблю варенье, но питаться только им? Видеть его больше не могу, а запасов — года на два. Так что вы уж ешьте, пожалуйста.
Шпулька ради дела готова была и яд проглотить. Она сразу подняла интересующую её тему, опасаясь, правда, как бы собеседник не замкнулся в себе и не замолчал. К счастью, ничего подобного не случилось. Фотограф перестал опасаться, что его поднимут на смех, и охотно поделился своими догадками и переживаниями.
— Если вы думаете, что я хоть что-то из всего этого понимаю, то глубоко ошибаетесь, — честно признался он. — В такую белиберду, как духи, я не верю, но там существует нечто абсолютно необъяснимое. Ничегошеньки нет, а эта холера появляется.
— Какая? — спросила Шпулька, может, не очень вежливо, зато весьма энергично.
— А я знаю? Дух.
— Как это дух?
— Ну, как его ещё назвать? Привидение.
Сперва Шпулька подумала, что фотограф тронулся умом, и ей сразу стало жарко. Потом ей показалось, что он просто валяет дурака. Девчонка посмотрела повнимательнее на сидящего напротив. Выглядел он нормально и совсем не смеялся, скорее наоборот, был раздражён.
— Что значит привидение? — спросила Шпулька, совсем сбитая с толку. — Вы это серьёзно? Фотограф сердито пожал плечами.
— Так далеко я в своих шутках не захожу, — сказал он даже печально, указывая на свою ногу в гипсе. — Понятно, что вы мне не верите. Я и сам поначалу не верил. Черт знает, что там такое, но появляется эта сволочь буквально ниоткуда. И ладно уж, чтоб пусто ей было, пускай себе появляется, но все эти несчастные случаи! Прямо побоище какое-то!
Шпулька слушала молча. Сказанное фотографом просто не умещалось у неё в голове. Почти не соображая, что делает, она ещё положила себе варенья.
— До меня, конечно, и раньше слухи доходили, — продолжал пострадавший. — Вся эта история выглядела весьма подозрительно. Ведь, в конце концов, никто не симулировал переломы и синяки. Я, честно говоря, побаивался туда ехать, но, когда уже поехал, решил выяснить все до конца, тем более что от этой заразы никуда не денешься, слышно её по всему замку.
— Как… слышно? — слабым голосом спросила Шпулька.
Фотограф помедлил с ответом, подбирая слова.
— Трудно объяснить. Оно ни на что не похоже. Начинает, как и положено привидению, откуда-то снизу, из подземелья…
— А там есть подземелье?!!
— Как не быть. Есть, конечно, как в любом уважающем себя замке. Там начинается и летит вверх, как бы бренчание, сначала тихо, а потом все громче. На втором этаже уже громыхает, как целый склад металлолома, иногда идёт выше, а иногда нет. А в этом бряцании ещё и клёкот слышится. Затем оно опускается вниз и все стихает.
— И что же это такое? — вякнула Шпулька.
— Понятия не имею. И никто не имеет. Ни у кого нет разумного объяснения, и источник шума не обнаружен. Хуже того, потом появляется этот самый… призрак.
Шпулька с трудом проглотила застрявшее в горле варенье.
— И вы его видели?
— Собственными глазами. Я даже его сфотографировал. У меня этот подлец на карточке есть. Отсюда и вот…
Фотограф постучал по своему гипсу. Выражение лица у него было весьма недовольное. Шпулька спешно запила варенье глотком чая.
— Значит, вы из-за него упали?
— Кто его знает. Похоже на то. Я во что бы то ни стало решил его щёлкнуть. Подстерегал на террасе, ведь он появляется на террасе или в бывшей бальной зале. Это такая комната в старой части замка, совсем разрушенная, с выбитыми окнами, и — странное дело, там сохранилось с прежних времён только старое зеркало, треснутое и мутное, но что-то в нем можно разглядеть, огромное такое, вмонтированное в стену… О чем бишь я… Ах да — на террасе… Там достаточно светло, фонарь со стены светит. Так вот, поджидаю я, и тут появляется эта холера метрах в двух передо мной. Я два раза успел щёлкнуть, как, сволочь, на меня бросилась. Я отскочил назад, не только со страху, хотя, признаюсь, было не по себе… Хотел ещё снимок сделать. А очнулся уже внизу вот с этой ногой…
Шпулька задумчиво продолжала ковырять ложечкой варенье, затем спросила:
— А… фотография?..
— Получилась. Только одна. Аппарат, слава Богу, не пострадал: весьма удачно свалился прямо на меня. Могу показать.
Хозяин проковылял вглубь комнаты к массивному комоду со множеством ящичков и вытащил два больших снимка. Шпулька сорвалась со стула и подбежала к нему. Фотограф разложил фотографии на комоде и ткнул в одну из них пальцем.
— Это я делал со вспышкой, и ничего не вышло. А это при свете того фонаря.
На одном снимке отлично просматривались неровная кирпичная стена, кусок пола, выложенного каменными плитами, и высокое, узкое отверстие в стене. На другом было то же самое, только значительно темнее и менее чётко, а на фоне стены виднелось белое, достаточно высокое, немного расплывчатое и бесформенное привидение.
— А звуки я на магнитофон записал, — зло сказал фотограф. — Хотел, чтобы водопроводчики послушали, потому как сначала возникло предположение, что это трубы шумят. Ничего подобного. На трубы совсем не похоже, да и нет там никаких труб. Водопровод и канализация совсем в другом месте.
Шпулька несколько опомнилась и попросила ещё хрипловатым от волнения голосом:
— А нельзя ли одолжить этот снимок?
— Могу даже подарить, я напечатал несколько штук, — ответил фотограф и с интересом взглянул на девчонку. — А что? Вас увлекла эта история?
— А вас разве нет?!!
Несчастный хозяин тяжело вздохнул.
— Меня это увлечение до больницы довело. Хотя должен признать, я провёл нечто вроде следствия по этому тёмному делу и раздобыл кое-какую информацию. Выглядит все достаточно странно, но если вам интересно, охотно расскажу. Кушайте варенье, пожалуйста.
* * *
Коллективное исследование фотографий таинственного привидения и прослушивание загробных звуков окончательно запутали дело. Тереска и Янушек, совершенно потрясённые и ошеломлённые, потребовали от Шпульки подробнейшего отчёта о визите к фотографу.
— Это единственный человек, который вообще что-то говорит, — заметила Тереска. — Бесценный свидетель, тем более что специально собирал информацию!
— Дуй с самого начала! — приказал Янушек.
— Где начало, я не знаю. — Шпулька совсем разволновалась. — С хронологией у меня туго. Во всяком случае, однажды…
— Погоди! — прервала её Тереска. — Он и обо всех остальных тоже знает?
— Ну, разумеется. Я же говорю, что он специально интересовался!
— Отлично. Продолжай!
Шпулька поудобнее устроилась в кресле.
— Так вот, однажды, некоторое время назад, кто-то услышал в замке жуткий крик. Такой — кровь в жилах замораживающий. Прибежали люди и нашли одну дамочку из тамошней конторы без сознания в бальной комнате на полу. Дамочка поначалу твердила, будто видела привидение, а когда оклемалась, категорически отказалась от своих слов и уверяла, что ничего не видела. Вроде бы пришла в себя, отправилась домой и обварилась кипятком.
— Нарочно? — поинтересовался Янушек.
— Да нет, случайно. Ошпарилась.
— А что она в той зале делала?
— Говорят, что через неё шла в другое помещение. Дело было зимой, поэтому уже стемнело. Но совсем не в полночь, а просто во второй половине дня, ближе к вечеру. Затем через какое-то время снова раздался дикий крик, снова прибежали люди, но никого не нашли. Так до сих пор и неизвестно, кто кричал.
— А кто слышал?
— Сторож и ещё пара человек. Потом был какой-то чиновник, представитель очередного инвестора, осматривал замок и остался ночевать. Что с ним случилось ночью, никто не знает, но чуть свет он уже уложил чемодан, а на лбу у него была здоровенная шишка. Заявил, что замок ему не нравится, и тут же уехал.
— Первый, что в рот воды набрал, — сделал вывод Янушек.
— Не иначе, это он потом отрицательное заключение дал, — предположила Тереска.
— Не знаю, может, и он. Потом приехал какой-то техник из Вроцлава, должен был инвентаризацию замка делать. Торчал там три дня, а на четвёртый вылетел в окно. Вывихнул ногу, местные считали, что он сам выскочил, а он твердил, будто ничего подобного. Напустил туману, ничего толком не объяснил, так до сих пор и неизвестно, как он за окном очутился.
— Всего только ногу вывихнул? Легко отделался!
— Поцарапался ещё. Там под окном здоровенная куча веток лежала, как раз после обрезки деревьев осталась. Потом прибыли двое из вроцлавского проектного бюро. И здесь уже сведения более подробные, так как с ними наш фотограф лично знаком. Один грохнулся с лестницы, а второй…
— С той же, что фотограф?
— Нет, с другой. Внутри здания. А второй получил такое расстройство желудка, что три недели провёл на больничном. Говорят, на нервной почве. Ну а тот, что слетел с лестницы, — приятель нашего мужа — немного проговорился, когда того предупреждал перед командировкой в замок. По службе признался, что хотя в сказки о привидениях не верит, а все же тамошнего духа видел собственными глазами…
— Так и сказал: духа?
— Духа. Именно так. Поэтому муж здорово нервничал. Хотя погоди… Раньше туда ещё двое один за другим приезжали. Из какой-то строительной фирмы и проектного бюро. Об одном точных сведений нет, зато второй выбежал из замка ночью и угодил в прорубь. Там в парке такой махонький прудик есть. Пока выбрался, да пока туда-сюда, воспаление лёгких схватил и в бреду проболтался. Кричал «я в тебя не верю, пошла прочь» и «кыш отсюда, такая-сякая…» — В бреду кричал «такая-сякая»? — удивилась Тереска.
— Ну, он, конечно, по-другому кричал, просто фотограф не хотел при мне выражаться. Много чего кричал. «Сгинь-пропади», и «брысь», и «вечная память». Вся больница, затаив дыхание, слушала. Даже «Кобру» выключили, чтобы его не заглушала.
— Из всех этих криков следует, что дух-то женского рода, — заметил Янушек.
— Точно, — подтвердила Шпулька. — Люди болтают о какой-то жене, вроде бы той, с шестнадцатого века. Может, никто бы так не переживал, если бы не членовредительство. Ведь ни один целым не ушёл.
— А хоть раз там кто-нибудь трезвый был? — сухо поинтересовалась Тереска.
Шпулька резко замахала на подругу руками.
— Представь, себе, все были трезвые. Как и тот босой дипломированный агроном. Может, и странно звучит, но это — чистая правда… Погоди, а ещё приятель мужа из Вроцлава говорит, что видел духа и слышал звуки.
— Какие звуки?
— Ну те, загробные. Обыкновенные. Ты же плёнку слушала. Бряцание цепей, хруст костей…
— Интересно, почему слухи ходят именно о привидении, а не о пришельцах из космоса, например? — задумалась Тереска. — Серость деревенская?..
— Наверное, потому, что призрак не похож на пришельца из космоса.
— А откуда им знать, как выглядят пришельцы?
— А откуда знают, как выглядят привидения? По традиции. Приятель мужа говорил, что оно белое, как бы прозрачное, поблёскивает и движется, нематериальное такое, и вдруг исчезает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22