* * * Фэллон снимал комнатку в пансионе на Хангер Стрит, в Стефни, почти на углу Коммершл-роуд. Не больше трех километров отделяло его от цели, так что он легко смог возвратиться пешком несмотря на дождь. У него в голове не было ни малейшего намека на выход из положения. Кристу отнял у него последнюю надежду. Он — конченный человек, и все тут. Конечно, можно попытаться сбежать, но куда?Прежде чем войти к себе, он вынул бумажник и пересчитал его содержимое. Четыре фунта и немного мелочи, а за квартиру он уже задолжал за две недели. Он зашел в бистро, купил сигарет и перешел Хангер Стрит, направляясь домой.Продавец газет, который всегда стоял на углу, покинул свое привычное место и спрятался от дождя под аркой подъезда. Это был старый ирландец из Лондона, одетый в лохмотья, слепой на один глаз и плохо видящий другим. Фэллон сунул ему в руку монетку и взял газету.— Спокойной ночи, Майкл, — сказал он.Старик повернулся к нему зрячим глазом, нащупывая сдачу в сумке, висящей на шее.— Это вы, мистер Фэллон?— А кто же еще? Сдачу оставь себе.Старик взял его за руку и старательно отсчитал мелочь.— А у вас гости, они появились в тринадцатом номере минут двадцать назад.— Фараоны? — выдохнул Фэллон.— Но не в форме. Они вошли внутрь и не выходили. Две машины ждут в конце улицы, третья с другой стороны дороги.Он отсчитал Фэллону последний пенни. Тот направился к телефонной кабине, набрал номер пансиона, и старая хозяйка тут же сняла трубку. Он нажал кнопку и сказал:— Миссис Миган? Это Дейли. Вы не окажете мне небольшую услугу?Он тотчас же понял по легкому колебанию ее голоса и по неестественности интонации, что подозрения старика Майкла справедливы.— Да, мистер Дейли, конечно.— Дело в том, что мне должны позвонить в девять часов. Запишите номер и скажите, что я перезвоню, когда вернусь. Я не смогу быть вовремя. Мы тут встретились со старыми приятелями и собираемся выпить по стаканчику. Знаете, как это бывает...Последовала небольшая пауза, прежде чем она ответила, словно кто-то диктовал ей, что сказать.— Да, конечно. Где вы находитесь?— В пабе «Гренадер» в Кенсингтоне. Ну, мне пора. До скорого.Он повесил трубку, вышел из кабинки и спрятался под аркой, откуда открывался прекрасный вид на его дом.Несколько мгновений спустя дверь отворилась. Их было восемь. Судя по их виду это были люди из Особого отдела. Первый вышел, подал знак, и два автомобиля появились из темноты. Вся компания разместилась в машинах, и они уехали. Третий автомобиль последовал за ними.Фэллон перешел улицу и подошел к старому продавцу газет. Он открыл бумажник, извлек оттуда последние четыре фунта и сунул ему в руку.— Благослови вас Господь, мистер Фэллон, — сказал Майкл.Но Фэллон был уже на другой стороне улицы и торопливым шагом следовал по направлению к реке. * * * На этот раз Кристу ничего не услышал. Однако он ждал, и нервы его были напряжены. Он ждал целый час. Он сидел за столом, раскрыв амбарную книгу и держа в руке, одетой в шерстяную перчатку, свою ручку. Он с трудом различил шаги, легкие, словно шуршание ветра в траве, а затем щелчок браунинга. Кристу глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.— Ну и к чему это, Мартин? — сказал он. — Чего ты добьешься?Фэллон медленно двигался вдоль стола с пистолетом в руке. Кристу поднялся и оперся руками о крышку стола, чтобы унять дрожь пальцев.— Я ведь теперь твой единственный друг, Мартин.— Ты — падаль, — прорычал Фэллон. — Ты продал меня Особому отделу.— А чего ты хотел? — затараторил Кристу. — Это был единственный способ тебя вернуть. И все ради твоего же блага, Мартин. Ты похож на зомби, на мертвое тело, способное двигаться. А я могу вернуть тебя к жизни. Действие и риск, ведь ты это любишь? Это именно то, что тебе нужно.Глаза Фэллона были похожи на черные дыры, которые выделялись на белом лице. Он поднял на вытянутой руке оружие и направил его между глаз Кристу. Старик зажмурился.— Ладно, хорошо, если тебе так уж необходимо меня шлепнуть, то давай, и покончим с этим. Разве все это называется жизнью? Но только запомни вот что: если ты убьешь меня, то ты убьешь и себя, потому что больше у тебя никого не останется. Ни единой души на этом свете, кому нужно было что-то еще, а не повесить тебя или всадить пулю тебе в башку.Воцарилось тягостное молчание. Он открыл глаза и увидел, что Фэллон медленно опускает собачку своего браунинга. Он стоял, опустив руки, прижав оружие к правой ноге, устремив взгляд в никуда.— Да и вообще, — нерешительно продолжал Кристу, — что тебе до этого Краско? Он тебе брат родной, что ли? Он гангстер, убийца. Он наживается на девчонках... Просто свинья.— Не нужно тут распинаться. Что теперь делать?— Всего-навсего позвонить. Через полчаса приедет машина. Тебя отвезут на одну ферму около Донкастера. Это просто развалюха на отшибе. Там ты будешь в безопасности. В четверг поутру ты выполнишь задание на кладбище, на том самом месте, которое я тебе показал на фото. Всю свою шарашку он оставляет ждать у ограды, ему не нравится быть на виду, когда он расчувствуется.— Ладно, — сказал Фэллон. — Сам соображу что к чему. Тебе ясно?— Конечно-конечно. Как тебе угодно, — ответил Кристу, выдвигая ящик и вынимая оттуда конверт. — Здесь пятьсот фунтов купюрами по пятерке, для начала.Фэллон взвесил на ладони конверт, потом сунул его в карман.— А остальное когда? И что с паспортом?— Мистер Миган позаботится об этом, когда все будет выполнено.Фэллон кивнул.— Прекрасно. Валяй, звякни им.Кристу улыбнулся с чувством облегчения и одержанной победы.— Ты решил подчиниться, и правильно, поверь мне... Только вот еще одна мелочь, если позволишь.— Что еще?— Да браунинг... он не годится для такой работы. Тебе нужно кое-что получше.Фэллон покосился на свой браунинг и наморщил лоб.— Может ты и прав. А что ты можешь предложить взамен?— А что бы ты хотел?Фэллон покачал головой.— Я никогда не питал особого пристрастия к какому-либо оружию. Марка , даже самая престижная, может подвести. Стоит попасть в засаду, и все коту под хвост.Кристу открыл небольшой ящик в углу и извлек оттуда что-то, завернутое в ткань. Он положил вещь на стол и развернул. Там был автоматический пистолет сантиметров пятнадцати в длину, с дулом на пять сантиметров длиннее, снабженный семисантиметровым глушителем и двумя упаковками по пятьдесят патронов.— Ну и что это такое? — спросил Фэллон, взяв оружие.— Чехословацкая «Чешка». Калибр семь с половиной. Модель двадцать семь. Во время войны немцы захватили один такой заводик, и эта игрушка уже из Германии. Дуло здесь особой конструкции. Сделано специально, чтобы использовать глушитель.— И это чего-то стоит?— По крайней мере, эсэсовцы такими пользовались, да ты сам попробуй.Кристу отошел в тень. Через несколько секунд в глубине помещения зажегся огонек, и Фэллон различил мишень, очень похожую на армейскую. Она изображала фигуру солдата в полный рост.Пока он прилаживал глушитель, Кристу успел вернуться к нему.— Ну давай, стреляй, как приготовишься.Фэллон тщательно прицелился, держа оружие обеими руками. Раздался глухой хлопок, едва различимый в радиусе трех метров. Он метил в сердце, но задел правую руку. Тогда он прицелился получше, сместив оружие немного в сторону. На этот раз выстрел был точен.— Что я тебе говорил? — торжествуя, воскликнул Кристу.Фэллон кивнул.— Гадкая штучка, но смертельная, Кристу, как pas для таких типов вроде нас с тобой. Я не рассказывал тебе, как однажды увидал на стене в Де-рри афишку: «Существует ли жизнь перед смертью?..» Ты не находишь, что нет ничего смешнее?Кристу озадаченно взглянул на него. Фэллон повернулся на каблуках, дважды выстрелил, почти не целясь, и выбил мишени глаза. Глава втораяОтец Да Коста «...Господь мой пастырь, и я буду достоин его».Отец Майкл Да Коста торжественно произнес эти слова, направляясь к кладбищу, голос его был почти не слышен в шуме дождя.В сердце его поселилась печаль. Дождь шел всю ночь, а теперь он лил еще сильнее. Путь от часовни к кладбищу был всегда труден, но теперь земля сильно размокла, и идти стало почти невозможно.Да и народу было слишком мало. Два служащих похоронного бюро несли гроб, такой маленький и жалкий, и неутешная мать, на грани обморока, всхлипывая, шла следом; ее поддерживал муж, с другой стороны — брат. Эти люди были бедны. Кроме них никого не было. Они в одиночестве несли бремя своей беды.Мистер О'Брайен, смотритель кладбища, ждал на краю могилы, спрятавшись под зонтик. Могильщик убрал брезент, прикрывающий яму, когда процессия приблизилась. Правда ткань была ни к чему: в глубине стояла вода.О'Брайен было прикрыл священника зонтиком, но тот решительным жестом отстранил его. Отец Да Коста снял пальто, протянул смотрителю и остался под дождем в своей красно-золотой ризе, бросая вызов погоде.О'Брайен должен был выполнять роль мальчика из церковного хора; священник окропил гробик святой водой, помахал над ним кадилом, и пока читалась молитва, он заметил, что отец девочки испепеляет его взглядом. Он был похож на зверя, загнанного в ловушку, глаза его горели безумием, а кулаки судорожно сжимались и разжимались. Это был высокий и сильный мужчина. Почти такой же сильный, как сам Да Коста. Старший мастер на стройке.Да Коста торопливо отвернулся и стал молиться о спасении души ребенка, подняв лицо навстречу падающим каплям, которые градом катились по его седеющей бороде. В руки Твои, Господи, Смиренно отдаем мы сестру нашу, Прими ее ради Твоей паствы, Яви ей великую любовь Твою В благодати Рая небесного... И в очередной раз банальность этих слов поразила его. Как объяснить матери, какой бы она ни была, что Господь так нуждался в ее восьмилетней дочери, что она должна была утонуть в вонючих водах промышленного канала и пролежать там в течение десяти дней, пока ее не нашли?Гроб упал в яму, подняв фонтан грязных брызг, и могильщик торопливо натянул брезент на прежнее место. Отец Да Коста прочел финальную молитву, затем подошел к горько плачущей женщине. Он положил руку на ее плечо:— Миссис Далтон... я могу чем-нибудь...Ее муж грубо оттолкнул его.— Да отстаньте вы! — прокричал он. — Она и так настрадалась. Вы и ваши дурацкие молитвы! К чему это? Мне пришлось опознавать ее, вы понимаете? Бесформенные останки плоти — вот что осталось от моей дочери после десяти дней в канале. И что это за Бог, который способен сделать с ребенком такое?О'Брайен сделал шаг, чтобы вмешаться, но отец Да Коста поднял руку, чтобы остановить его.— Оставьте, — сказал он спокойно.Странное озадаченное выражение возникло на лице Дантона, когда он осознал всю дерзость своего проклятия. Он обнял за плечи жену и ее брата, и они пошли прочь. Могильщики шли следом.О'Брайен помог священнику одеться.— Я так сожалею о случившемся, отец мой. Грязная история.— Он прав, бедняга. И вообще, что я мог сказать человеку, пережившему такое?Казалось, ответ озадачил могильщика, но О'Брайен просто кивнул.— Да, в этой суетной жизни случаются странные вещи, — признался он, раскрывая свой зонт. — Я провожу вас до часовни, отец мой.Да Коста отрицательно покачал головой.— Я пойду другой дорогой, той, что длиннее, если позволите. Мне необходимо поразмышлять. Но если вам будет угодно, я позаимствую ваш зонтик.— Конечно, отец мой.О'Брайен передал зонт, протянув его через ограду.— Странные слова для священника, — проронил могильщик.О'Брайен зажег сигарету.— Да, но Да Коста — не обычный священник. Джон Делвин, ризничий прихода Святой Анны, рассказал мне о нем. Он был коммандос или что-то вроде этого во время войны. Он сражался вместе с Тито и участвовал в югославском сопротивлении. После этого он попал в английскую коллегию в Риме. Ему предстояла блестящая карьера в какой угодно стране. Но он избрал деятельность миссионера.— И куда же его направили?— В Корею. Он был в китайском плену в течение пяти лет. Затем он занял какой-то административный пост в Риме, чтобы передохнуть, но такое занятие не пришлось ему по нраву. И он добился назначения в Мозамбик. Думаю, его дед был португалец. Во всяком случае, языком он владеет.— А что с ним произошло там?— Ну, его выслали. Португальские власти нашли, что он слишком симпатизирует мятежникам.— А что он делает здесь?— Он кюре при церкви Святого Имени.— В этой груде развалин? — воскликнул могильщик. — Да ведь она существует только за счет казней! Если на воскресной мессе он имеет десяток прихожан, то это настоящая удача!— Вот именно! — заявил О'Брайен.— А, я понял! Они таким образом давят на него, ведь так?— Это редкий человек, ему цены нет, и он не заслуживает пренебрежения, — сказал О'Брайен.Ему порядочно надоел этот разговор, от которого он очень устал, хотя и не понимал сам — почему.— Будет лучше поскорее засыпать эту могилу.— Чего? Под таким ливнем? — возмутился могильщик. — Разве нельзя переждать немного?— Нет, ни в коем случае!О'Брайен повернулся и пошел прочь, в то время как могильщик, проклиная всех и вся, убрал брезент и принялся за работу.Вообще-то отец Да Коста любил прогуливаться под дождем. Это укрепляло в нем сознание безопасности и защищенности. Что-то из детства, как ему казалось. Но сегодня все было по-другому. В этот день он чувствовал себя не в своей тарелке, он был взвинчен. И еще это происшествие на кладбище расстроило его.Он остановился, чтобы закурить, довольно неловко из-за зонтика в левой руке. Он решил не так давно выкуривать за день не больше пяти сигарет — они оставлялись на вечер, — и это было удовольствие, предвкушаемое долгие часы, но в таких обстоятельствах...Он дошел до наиболее старой части кладбища, которую он обнаружил месяц или два назад; это место его восхитило. Там, под великолепными соснами и кипарисами находились прекрасные памятники в готико-викторианском стиле, мраморные ангелы, бронзовые фигуры Смерти. И это очень сильно отличалось от других, более современных надгробий. Каждая могила вызывала у проходящего странные, сентиментальные переживания.В углу аллеи между кустарниками и рододендронами он остановился. Там не было ни единой живой души. В десятке метров аллея делала развилку, открывая особенно интересный памятник: две мраморные колонны обозначали дверь, а рядом — фигура пожилой женщины, встающей из своего кресла.Какой-то мужчина в темном пальто и без шляпы, преклонив колено, стоял лицом к памятнику. Все было тихо, и только дождь стучал по мокрой земле; отец Да Коста замер, не желая потревожить посетителя в минуту душевной скорби.А затем произошло нечто необъяснимое. Из-за надгробия появился священник. Это был еще довольно молодой человек в черной шляпе и черном непромокаемом плаще, надетом поверх сутаны.То, что случилось затем напоминало кошмар, никоим образом не связанный с реальностью. Человек у могилы поднял глаза, а в это время священник вытащил пистолет с глушителем. В момент выстрела раздался глухой хлопок. Осколки черепа и брызги мозга разлетелись по земле, а жертва упала навзничь.Отец Да Коста издал сдавленный крик, но было поздно:— Нет, во имя любви Господней, нет!Молодой священник, который склонился над жертвой, вздрогнул и подняв глаза, заметил Да Косту. Его рука тут же подняла оружие, и пока он прицеливался, Да Коста глядел в бледное лицо смерти с черными дырами-глазами.Затем по непонятной причине пистолет опустился, хотя священник даже не успел прочесть молитву. Убийца наклонился, чтобы поднять что-то с земли. Черные глаза еще какое-то время задержались на священнике, затем незнакомец торопливо отступил за надгробие и исчез.Отец Да Коста отбросил зонт и склонился над трупом. Кровь текла из его ноздрей, глаза были полузакрыты, но, однако, человек еще дышал.Пастор начал читать отходную молитву: «Отойди, душа христианская, во имя Господа, Отца Всемогущего, создавшего тебя...» И при этих словах дыхание умирающего прервалось. * * * Фэллон шел по аллее к северному выходу с кладбища; он двигался быстро, но не слишком. В этом не было необходимости, его отлично скрывали рододендроны, да и маловероятно, что в такую погоду он кого-нибудь встретит.То, что священник оказался свидетелем, было довольно неприятно. Так сказать непредвиденная случайностью. Фэллон подумал с иронией, что незачем тщательно разрабатывать план — всегда случится что-нибудь неожиданное.Он вошел в рощицу у кладбища; там его ждал грузовичок, спрятанный на тропинке. За рулем никого не было, и он нахмурился.— Уорли! Где вы? — позвал он вполголоса.Человечек в плаще и кепке возник среди деревьев, он задыхался от бега; в руках его был бинокль. Он прислонился к крылу автомобиля, чтобы перевести дух. Фэллон потряс его за плечо.— Где вас носило, черт возьми?— Я следил за вами, — выдохнул Уорли, показывая на бинокль. — Это приказ мистера Мигана. Этот священник. Он видел вас. Почему вы не убили его?Фэллон открыл дверцу и толкнул его за руль.— Заткнитесь и отваливайте!Он обошел автомобиль, открыл заднюю дверцу, сел и захлопнул ее, пока мотор заводился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19