– Но как? – спросил Рашид. – Где вы найдете самолет?
– В Англии много авиационных клубов, сынок, они дают на прокат самолеты. Я просто улетучусь с географической карты, исчезну. Назовите это как хотите. Вы же пилот и должны знать, что одна из самых сильных головных болей любых властей – это неконтролируемое воздушное пространство. Как только я приземлюсь в Сен-Дени, вы сможете сжечь эту проклятую штуку. – Он перевел взгляд с Рашида на Арона. – Мы договорились?
Ответил ему Арон:
– Конечно. Есть еще что-нибудь?
– Макеев даст вам знать. Теперь мне пора идти. – Диллон повернулся к двери.
Выйдя на улицу, он остановился на тротуаре возле автомобиля Макеева. Шел легкий снежок.
– Теперь все, – сказал он. – Мы не должны больше встречаться, по крайней мере некоторое время.
Макеев передал ему конверт.
– Домашний адрес и номер телефона Тани. – Он взглянул на свои часы. – Я не смог связаться с ней сегодня утром. Оставил сообщение, что хочу переговорить с ней в полдень.
– Хорошо, – ответил Диллон. – Я позвоню тебе из Сен-Мало до того, как уеду на Джерси. Просто чтобы удостовериться, что все в порядке.
– Я подвезу тебя, – предложил Макеев.
– Не надо, спасибо. Я хочу пройтись. – Диллон протянул ему руку. – До встречи, до счастливой встречи.
– Удачи тебе, Син. Диллон улыбнулся:
– Тебе это тоже не помешает. – Он повернулся и ушел.
Макеев разговаривал с Таней по спецтелефону.
– Мой приятель зайдет повидать тебя, – сказал он. – Вероятно, сегодня поздно вечером. Это человек, о котором мы говорили.
– Я позабочусь о нем, полковник.
– Поверь мне, тебе еще не приходилось заниматься более важной операцией. Кстати, ему будет нужна другая крыша. Устрой так, чтобы она была недалеко от твоей квартиры.
– Конечно.
– Еще я хочу, чтобы ты проследила за этим человеком. – Он сообщил ей приметы Данни Фахи. Когда он кончил, она сказала:
– Не волнуйтесь. Что еще?
– Да, он предпочитает виски «Уолтерс». Будь осторожна, дорогая. Я буду тебе звонить.
Когда Мэри Таннер вошла в номер «люкс» гостиницы «Риц», Фергюсон пил чай у окна.
– А, вот и вы, – сказал он. – Я недоумевал, что вас могло задержать. Нам пора трогаться.
– Куда? – спросила она.
– Обратно в Лондон. Она глубоко вздохнула.
– Я не поеду, бригадир, я остаюсь.
– Остаетесь? – удивился он.
– На похороны. Они состоятся в Шато Веркор завтра утром в семь часов. В конце концов, он собирается делать то, чего вы от него добивались, так разве мы не должны оказать ему поддержку?
Фергюсон поднял руки.
– Сдаюсь, вы победили. Однако мне необходимо вернуться в Лондон сейчас же. Вы можете остаться, если хотите, и вернетесь завтра во второй половине дня. Я распоряжусь, чтобы «леар» забрал вас обоих. Этого достаточно?
– Не вижу оснований говорить «нет». – Она улыбнулась и потянулась к чайнику. – Еще чаю, бригадир?
Син Диллон сел в экспресс до Ренна и в три часа пересел в поезд до Сен-Мало. Туристов было немного. Сезон кончился, непогода, царившая в Европе, разогнала тех, кто все-таки приехал. На катере до Джерси было не больше двадцати пассажиров. Он сошел в Сент-Хельере и на набережной Альберта взял такси до аэропорта.
Он был готов к неприятностям. Чем ближе они подъезжали, тем гуще становился туман. Это часто случалось на Джерси, но это еще не конец света. Ему подтвердили, что оба вечерних рейса до Лондона отменены. Он вышел из здания аэропорта, сел в другое такси и сказал водителю, чтобы тот отвез его в приличную гостиницу.
Через тридцать минут Диллон позвонил Макееву в Париж.
– Извини, но я не смог позвонить из Сен-Мало. Опоздал поезд. Я тогда не успел бы на катер. Связался с Новиковой?
– Да, – ответил русский. – Все в порядке. Надеюсь на встречу с тобой. Где ты сейчас?
– Дыра на Джерси, которую здесь называют гостиницей «Горизонт». На острове туман. Надеюсь выбраться отсюда утром.
– Уверен, что тебе это удастся. Держи меня в курсе.
– Я так и сделаю.
Диллон повесил трубку, надел пиджак и спустился вниз, в бар. Он слышал, что ресторан «Грилл» в этой гостинице очень хорош.
Через некоторое время к нему подошел симпатичный итальянец и сказал, что он метрдотель Аугусто. Диллон взял меню, заказал бутылку шампанского и расслабился.
Примерно в то же время в дверь квартиры Броснана на набережной Монтебелло позвонили. С большим стаканом шотландского виски в руке Мартин открыл дверь и увидел на пороге Мэри Таннер.
– Привет, – сказал он. – Это сюрприз.
Она взяла у него стакан и вылила содержимое в горшок с цветком, стоявший в углу у двери.
– Это вам не поможет, – заявила она.
– Ну, раз вы так считаете… Что вы хотите от меня?
– Я думала, что вы один, и решила, что это не лучшее решение. Фергюсон говорил с вами, прежде чем уехать?
– Да. Он сказал, что вы остаетесь. Сказал, чтобы мы приехали завтра после обеда.
– Хорошо, но это не решает проблему сегодняшнего вечера. Думаю, у вас весь день не было во рту ни крошки, так что я предлагаю пойти куда-нибудь поесть, и не говорите, пожалуйста, «нет».
– Я даже не смел мечтать об этом, капитан, – произнес Броснан, отдавая ей честь.
– Не валяйте дурака. Где-нибудь поблизости есть заведение, в котором вы любите бывать?
– Конечно, дайте мне надеть пальто, и я к вашим услугам.
Это было типичное парижское бистро. Оно находилось рядом в переулке. Простое, без претензий, разгороженное на кабинки, чтобы было уютнее, с запахами готовящейся на кухне еды. Мартин заказал шампанское.
– «Круг»? – спросила она, когда официант принес бутылку.
– Они меня знают.
– Вы всегда пьете шампанское?
– Несколько лет тому назад я получил пулю в живот. Это доставило мне много неприятностей. Доктора запретили пить, особенно красное вино. А с шампанским все было в порядке. Вы обратили внимание на название этого местечка?
– «Прекрасная Аврора».
– Так же называлось кафе в «Касабланке». Хэмфри Богарт… Ингрид Бергман… – Он поднял свой бокал. – Они смотрят на вас, детка.
Они посидели некоторое время молча, радуясь друг другу. Потом Мэри спросила:
– Можем мы поговорить о деле?
– Почему бы и нет? Что вас волнует?
– Что будет дальше? Диллон везде легко исчезает, как в дремучем лесу. Вы сами говорили об этом. Как же вы собираетесь отыскать его?
– У него есть одно слабое место, – поделился с ней Броснан. – Он и близко не подойдет ни к кому из ИРА, боясь предательства с их стороны. Это оставляет ему только одну возможную среду, где он может получить помощь, – преступный мир. Он достанет там все: оружие, взрывчатку, даже физическую помощь. Он отправится в совершенно определенное место, и вы знаете, где оно находится.
– В восточной части Лондона?
– Да, почти такое же романтичное местечко, как «маленькая Италия» в Нью-Йорке или Бронкс. Там действовала банда братьев Крей, которая больше других напоминала голливудских гангстеров, и банда Ричардсона. Вы много знаете о восточной части Лондона?
– Я думала, что все это дело прошлое.
– Вовсе нет. Крупные бандиты, «губернаторы», как их называют, действуют почти законными путями, но все старомодные преступления – кражи, ограбления банков, машин, перевозящих деньги и ценности, – все это осталось прерогативой тех же банд. Все они семейные люди, и смотрят на свое дело как на бизнес. Если вы окажетесь у них на пути, они убьют вас.
– Очень мило!
– И все знают, кто они такие, в том числе и полиция. Именно в этом обществе Диллон и будет искать себе помощников.
– Послушайте, – сказала она, – но это ведь очень спаянная компания.
– Вы правы, но, видите ли, у меня случайно есть «пропуск» туда.
– Но как, черт возьми, вам это удалось? Он налил ей еще шампанского.
– В тысяча девятьсот шестьдесят восьмом во Вьетнаме, во времена буйной и глупой юности, я был коммандос. Я сформировал отделение спецназа для проведения операций в Камбодже, причем совершенно нелегально. Я набирал людей из всех подразделений, и это были парни экстра-класса. У нас было даже несколько морских пехотинцев. Там я встретился с Харри Фладом.
– Харри Флад? – повторила она и нахмурилась. – Почему-то это имя кажется мне знакомым.
– Вполне возможно. Я объясню. Харри мой ровесник. Родился в Бруклине. Его мать умерла родами. Его растил отец, который умер, когда Харри было восемнадцать. Он завербовался в морскую пехоту, чтобы было на что жить. Его отправили во Вьетнам, где я его и встретил. – Броснан рассмеялся. – Я никогда не забуду нашу первую встречу: в вонючем болоте по шею в дельте Меконга.
– Звучит довольно забавно.
– Это еще не все. Он получил Серебряную звезду и Военно-морской крест. В шестьдесят девятом, когда я выбрался оттуда, ему оставался еще год. Его послали в Лондон, в охрану посольства. Он был уже сержантом, тогда-то это и случилось.
– Что он сделал?
– Однажды вечером он повстречал девушку в старом бальном зале лицея. Девушку звали Джин Дарк. Это была милая хорошенькая девушка двадцати лет в ситцевом платье. Но была одна особенность: ее семья – настоящие гангстеры, или, как их называют в восточной части Лондона, настоящие негодяи. Ее отец был главой маленькой империи на берегу реки и даже пользовался такой же известностью, как братья Крей. Он потом умер.
– И что случилось? – Мэри была заинтригована.
– Мать Джин пыталась взять дело в свои руки. Ее все называли мамаша Дарк. Но у них возникли трудности: активизировались конкурирующие банды или что-то в этом роде. Харри и Джин поженились. Харри ушел со службы, остался в семье и вошел в дело. Убрал конкурентов, вы понимаете…
– Вы хотите сказать, что он стал гангстером?
– Выражаясь изящно, да. На самом деле больше чем гангстером. Он стал одним из самых крупных «губернаторов» восточной части Лондона.
– Господи, теперь я вспомнила. Ему принадлежат казино. Этот человек заправляет всеми делами на побережье Темзы.
– Верно. Джин умерла от рака пять или шесть лет назад. Ее мать умерла задолго до нее. Харри продолжил дело.
– Он теперь британский подданный?
– Нет, он никогда не отказывался от своего американского гражданства. Власти не могли выслать его, потому что у него не было уголовного прошлого. Ни разу не был в тюрьме, ни единого дня.
– Он все еще гангстер?
– Это зависит от того, что вы вкладываете в это слово. Он много чего натворил, однако избежал наказания. Но его люди совершали в основном старомодные преступления.
– То есть ничего отвратительного: ни наркотиков, ни проституции? Просто вооруженные грабежи, так называемая «защита» и тому подобные вещи?
– Не надо так. Он владеет казино, его деньги вложены в электронную промышленность, строительный бизнес. Он владеет половиной Ваппинга и почти всем побережьем реки. Все исключительно в рамках закона.
– И все еще гангстер?
– Скажем так: он остается «губернатором» для многих жителей восточной части Лондона. Они зовут его янки. Он вам понравится.
– Понравится? – Она посмотрела на него с изумлением. – Когда мы с ним встретимся?
– Как только я сумею договориться. Все, что происходит в восточной части Лондона, становится известным Харри или его людям. Если кто-то и может помочь мне поймать Сина Диллона, то этот человек он.
Появился официант и поставил перед ними горшочки с луковым супом.
– Хорошо, – сказал Броснан, – давайте есть. Я умираю от голода.
Харри Флад свернулся в углу ямы, обхватив себя руками, чтобы сохранить тепло собственного тела. Он был голый по пояс и босой. На нем были только штаны. Яма была небольшой, всего несколько квадратных футов, а дождь лил без остановки через бамбуковую решетку, находившуюся высоко над его головой. Иногда вьетконговец смотрел на него сверху, показывая посетителям «собаку-янки», который сидел на корточках в своем собственном дерьме, давно привыкнув к зловонию.
Ему казалось, что он сидел в этой яме всегда, время для него перестало существовать. Никогда он не испытывал такого безысходного отчаяния. Дождь усилился, вода лилась водопадом, быстро заполняя яму. Он теперь стоял, а вода доходила ему до груди. Она хлестала через его голову, и он уже не чувствовал дна, барахтаясь, чтобы удержаться на плаву, борясь за каждый глоток воздуха и цепляясь за края ямы. Внезапно чья-то рука схватила его за руку, рука сильного человека, который вытащил его из воды – теперь он снова мог дышать.
Харри Флад проснулся и сел на постели. Он часто видел этот сон после возвращения из Вьетнама. Хотя это было чертовски давно. Обычно сон обрывался, когда он начинал тонуть. Вытаскивающая его рука снилась впервые.
Он потянулся за часами: было почти десять. Обычно он ложился поспать в начале вечера, прежде чем отправиться в какой-нибудь клуб. На этот раз он проспал слишком долго. Он надел часы, поспешил в ванную и принял душ. Начав бриться, он заметил седину в своих темных волосах.
– Это случается со всеми, Харри, – сказал он тихо себе под нос и улыбнулся.
Он всегда улыбался, хотя любой, кто присмотрелся бы: к нему повнимательнее, заметил бы в его улыбке что-то похожее на мировую скорбь. Это была улыбка человека, который разочаровался в жизни. У него было симпатичное, но жесткое лицо, развитая мускулатура и широкие плечи. «Совсем неплохо для сорока шести лет», – так он обычно говорил сам себе хотя бы раз в день для собственного успокоения. Он надел черную шелковую рубашку, застегнув ее на все пуговицы, но не надев галстука, облачился в просторный костюм от Армани из темно-коричневого плотного шелка и оглядел себя в зеркале.
– Снова в путь, малыш, – сказал он и вышел. Квартира Харри Флада была огромной и являлась частью складов на Кейбл-Варф. Кирпичные стены гостиной были покрашены в белый цвет, деревянный пол покрыт лаком, везде были разбросаны индейские коврики. Тут же стояли удобные диваны, бар со стойкой и рядами бутылок разнообразнейших напитков. Они предназначались только для гостей, так как сам он никогда не пил спиртного. У дальней стены стоял большой письменный стол, а над ним висели полки, забитые книгами.
Он открыл створки французского окна и вышел на балкон, с которого открывался вид на реку. Было очень холодно. Мост был справа, а сразу за ним виднелся освещенный прожекторами лондонский Тауэр. Мимо него вниз по реке проплыл пароход. Его огни в темноте были такими яркими, что он мог видеть, как по палубе снуют члены команды. Вид реки всегда вызывал у него бодрящее чувство. Харри глубоко вдохнул холодный воздух.
В дальнем конце гостиной открылась дверь, и в комнату вошел Мордекай Флетчер: сто восемьдесят сантиметров роста, светлые волосы, аккуратно подстриженные усы. На нем был хорошо сшитый спортивный пиджак и галстук. Но внешность его была далеко не заурядной: вокруг глаз шрамы, нос, сломанный не один раз, приплюснут.
– Ты встал? – спросил он глухим голосом.
– А то ты не видишь, – ответил Флад. Мордекай был его надежной правой рукой вот уже пятнадцать лет – боксер-тяжеловес, у которого хватило здравого смысла уйти с ринга до того, как из его мозгов сделают гоголь-моголь. Он зашел за стойку бара, налил в стакан минеральной воды «Перье», добавил льда и лимона и подал Фладу.
Тот взял стакан, не сказав спасибо.
– Господи, как я люблю эту старую реку! Что-нибудь случилось?
– Заходил ваш бухгалтер. Надо было подписать несколько бумаг по реконструкции рынка. Я сказал, чтобы он оставил бумаги до утра.
– Это все?
– Морис звонил из клуба «Эмбесси». Он сказал, что туда заходил перекусить Джек Харвей с этой сукой, своей племянницей.
– Мирой? Что еще?
– Морис сказал, что Харвей спрашивал, будете ли вы там позже. Сказал, что вернется попытать счастья за столом. – Мордекай помедлил, но все-таки продолжил: – Вы знаете, Харри, что нужно этому ублюдку и избегаете его поэтому?
– Мы этим не торгуем, Мордекай, и не собираемся быть его партнерами. Харвей – самый большой мошенник в восточном Лондоне. По сравнению с ним братья Крей просто детишки из детского сада.
– Я считал, что этот титул ваш, Харри.
– Я никогда не имел дела с наркотиками, Мордекай, никогда не был сутенером, и ты это знаешь. Ладно, я действительно был негодяем когда-то, как и ты.
Он прошел в гостиную, подошел к столу и взял в руки фотографию в серебряной рамке, которая всегда там стояла.
– Все эти проклятые месяцы, когда умирала Джин, мне все было безразлично. – Флад покачал головой. – И ты знаешь об обещании, которое она заставила меня дать ей перед смертью, – покончить с прошлым.
Мордекай закрыл окно.
– Я знаю, Харри. Джин была необыкновенная женщина.
– Вот почему я встал на этот путь. И разве я был не прав? Ты знаешь, сколько стоит вся наша фирма? Почти пятьдесят миллионов. – Он ухмыльнулся. – Так что пусть Джек Харвей и подобные ему пачкают руки, если им это нравится.
– Да, но для большинства людей в восточном Лондоне вы все еще «губернатор», Харри. Вы все еще «янки».
– Я не жалуюсь. – Флад открыл гардероб и достал оттуда темное пальто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26