Ему пришлось нелегко. Коридор перешел в лестницу, ведущую вверх. Он поднимался осторожно, прощупывая каждую ступеньку. Шпагу пришлось засунуть за ремень, а фонарик взять в зубы. Расставив руки, он уперся в стены. Он надеялся, что, если ступени под ним подломятся, он сумеет удержаться. Лестница выдержала, и он оказался на маленькой площадке перед потайной дверью в комнату. Он повернул ручку, отодвинул стенную панель в сторону и вошел в комнату, освещенную луной сквозь большое окно. Выглянув в окно, он увидел стоянку машин, подъездную дорогу, а за ней лес. Луна казалась тусклым глазом.Он находился в левой пристройке, рядом с главным входом в здание В этом крыле имелись три комнаты, две из них были пусты. Дверь в третью комнату была приоткрыта, из щели лился свет. Он пригнулся и осторожно подкрался к открытой двери. И, конечно же, тотчас едва не вскрикнул. У него начался очередной оргазм.Стиснув зубы, он пережидал сладкую и мучительную дрожь осточертевшего семяизвержения. ГЛАВА 18 Когда все закончилось, Чайлд заглянул в щель двери. Бабушка барона сидела у стола на высоком стуле. Перед ней лежал большой лист бумаги. Она что-то говорила, губы ее двигались, и время от времени до него доносились какие-то звуки, но Чайлд никак не мог определить, говорит она по-английски или на каком-то другом языке. Единственным источником света в комнате была одинокая лампа, свисавшая с потолка прямо у нее над головой. В свете ее смутно видны были стены с громадными нарисованными жирной черной краской символами, некоторые из которых он не смог распознать. У стены стоял длинный стол, уставленный пузырьками с самыми разнообразными жидкостями. На краю стола примостился старинный глобус, на котором все страны и континенты покрывали изящные причудливые кривые. В большой клетке, стоящей в углу комнаты, сидел, спрятав голову под крыло, гигантский ворон. Возле клетки висела на крюке странная мантия.После нескольких минут невнятного бормотания старая баронесса сползла со стула. Ее суставы похрустывали, и Чайлд решил, что до мантии ей не добраться: так она кряхтела и шаркала ногами, пока шла к стене. Однако ей все же удалось сдернуть мантию вниз и даже, пусть и с немалым трудом, надеть ее. Затем, еле передвигая ноги, она двинулась вдоль длинного стола. Старуха нагнулась, невнятно что-то пробормотала и выпрямилась — снова с явно слышимым скрипом в суставах, — держа в руках громадных размеров фолиант, который она достала, судя по всему, с полки под столом.Трудно было поверить, что она сможет далеко уйти с этим дополнительным грузом, однако ей это удалось. Охая и поскрипывая суставами, она дотащила книгу до стола и даже взгромоздила ее на покатый пюпитр. Книга заскользила вниз, пока ее не остановила горизонтально закрепленная как раз для этой цели планка. Еще одна планка в нижней части пюпитра не давала упасть со стола листу бумаги. Теперь Чайлд разглядел, что это была карта Лос-Анджелеса с пригородами, в точности такая, какими снабжают своих клиентов станции техобслуживания.Тут обзор ему заслонила баронесса, которая стала взбираться на стул. Делала она это очень медленно, покачиваясь, и то и дело готова была потерять равновесие. Чайлд с трудом удержался от того, чтобы не поддержать ее. Однако она не упала, и Чайлд снова присел на корточки, спрашивая себя, почему это, собственно, так его беспокоит? Да пусть падает! Видимо, пережитки воспитания давали себя знать даже в самых неподходящих для того условиях: его ведь учили с уважением относиться к пожилым леди.Спина мантии была сплошь покрыта переплетающимися символами; некоторые из них повторяли те, что украшали стены. Старуха подняла руки, чтобы отбросить широкие рукава мантии, как будто была древней птицей, изготовившейся к последнему полету. Она начала громко и нараспев говорить на каком-то незнакомом языке — том самом, на котором время от времени обменивались фразами другие обитатели дома. При этом она то и дело взмахивала руками. Золотое кольцо на ее пальце тускло поблескивало, напомнив Чайлду подмигивающий глаз.Немного погодя она прекратила речитатив, сползла со стула и доковыляла до длинного стола у стены. Тут она смешала в стакане содержимое нескольких пузырьков и залпом выпила. Старуха вдруг громко рыгнула, и Чайлд едва не подпрыгнул на месте — от неожиданности и громкого звука. Вернувшись на свой насест, баронесса начала перелистывать страницы фолианта, судя по всему, читая вслух по нескольку фраз с каждой.Чайлд догадался, что наблюдает самый что ни на есть настоящий колдовской ритуал — настоящий в той мере, в какой он готов был поверить в колдовство. Цель этого ритуала оставалась ему неизвестна, однако по спине пробежал холодок, когда Чайлду пришло в голову, что она, возможно, пытается таким образом его разыскать или еще как-то воздействовать на него посредством колдовства. В другое время, при других обстоятельствах он, возможно, и посмеялся бы над этим. Но слишком многое случилось с ним той ночью, чтобы так легко отнестись к чему-либо, что происходило в этом доме.Впрочем, и причин сидеть скорчившись у двери у него тоже не было. Нужно было срочно выбираться отсюда, а единственный путь лежал мимо баронессы. Позади стола виднелась дверь; насколько он понимал, эта дверь была единственным выходом из ротонды, если не считать той дороги, по которой он только что пришел. Дверь скорее всего вела в коридор, который в свою очередь вел к лестницам на нижние этажи или к чердачному окну.Он сомневался, что ему удастся незаметно пройти у нее за спиной. Придется, пожалуй, оглушить ее или даже убить, если это будет необходимо. У него не было причин демонстрировать хорошие манеры. Не может же она не знать, что происходит в этом доме. Вероятно, в молодости она сама принимала участие в чем-то подобном, а возможно, делает это и до сих пор.С рапирой в руке он осторожно выпрямился и медленно направился к баронессе. Но потом вдруг остановился. Над головой старухи из ниоткуда возникла очень тонкая зеленовато-серая дымка, бесформенная, но с какими-то тянущимися от нее щупальцами. Появление зеленого облачка можно было бы понять, если бы она курила. Но она не курила. Зеленое облако все густело и разрасталось в стороны и вниз. Как это ни странно, вверх зеленая дымка почему-то не поднималась.Чайлд заморгал в надежде, что оно исчезнет. Зеленая дымка струилась вниз, на ее седые волосы, стекала по ее шее и плечам и дальше — вниз по складкам мантии. Вот зеленый дым окутал ее всю. Звуки заклинаний стали громче, и переворачивать страницы книги она стала проворней. Голова ее настолько — как-то по-черепашьи — была вытянута вперед, что старуха, должно быть, почти уткнулась носом в страницу, уставившись на карту.Чайлд почувствовал, что снова не понимает, что творится кругом. Как будто весь окружающий мир странно изменился, в то время как он, Чайлд, остался прежним. Встряхнув головой, Чайлд решил пройти на цыпочках у старухи за спиной, если удастся. Она настолько была поглощена своим делом, что, возможно, его и не заметит. Если зеленый туман у нее за спиной сгустится, — если это и вправду был туман, а не какая-то очередная его галлюцинация, — то он уж и вовсе укроет Чайлда.Зеленый туман расползался по комнате и становился гуще. Ведьма сидела, как в зеленом коконе, окутанная им с трех сторон. Неожиданно она закашлялась, поперхнувшись смогом. Дым отлетел от ее дыхания, а потом проворно свернулся кольцами, чтобы заполнить образовавшийся ненадолго просвет. Чайлда застало врасплох легкое прикосновение тонкого щупальца, и он застыл на месте. Вкус у этого дыма был кислотный, жгучий, будто пропитанный эссенцией из выхлопных газов миллиона автомобилей и зловещей продукции дымовых труб химических фабрик и перерабатывающих заводов.Чайлд стоял как раз напротив баронессы и смотрел, как растекшийся вниз зеленый смог начинает покрывать карту Лос-Анджелеса.Внезапно старуха подняла глаза, как будто обнаружила в комнате чье-то присутствие. Она пронзительно завопила и свалилась со стула. Падая, она перевернулась и приземлилась на четвереньки. Проворно вскочив, старуха метнулась к двери, через которую Чайлд вошел в комнату. На какое-то мгновение Чайлд застыл, потрясенный ее ловкостью и проворством, но тут же оправился и бросился за ней следом. Однако она успела захлопнуть дверь перед его носом, а когда он попытался повернуть ручку, дверь оказалась заперта. Ломать дверь было бессмысленно — пока он будет занят этим, она уже успеет пробежать по проходу, спуститься по лестнице и исчезнуть в лабиринтах коридоров.Конечно, была еще и Долорес. Возможно, она могла бы остановить старуху. Но опять же могла и не сделать этого. Ее позиция в настоящей ситуации оставалась двойственной. А он подозревал, что ее представление о том, что хорошо для нее, Долорес, может и не совпадать с тем, что пошло бы на пользу ему. Разумнее всего было бы не преследовать баронессу, а попытаться выбраться из дома, пока та не подняла тревогу.Облако смога в комнате стремительно исчезало. Когда он подходил к Двери, от зеленоватого тумана не осталось и следа. Дверь открывалась в кабину лифта, сделанного в конце девятнадцатого столетия. Ему вовсе не нравилось, что он может застрять в ней, как в ловушке, но другого пути не было. Он нажал кнопку «Вниз». Ничего не произошло, только над кнопкой загорелась маленькая лампочка. Тогда он повернул вниз маленький переключатель, расположенный рядом с кнопкой. Кабина пошла вниз. Когда он повернул рычажок вверх, кабина остановилась. Он нажал кнопку «Вверх», повернул рычажок, и лифт начал подниматься. Убедившись, что он научился управлять лифтом, Чайлд спустился только на второй этаж. Если баронесса уже подняла тревогу, то его будут ждать на первом этаже. Его, конечно, могли поджидать в любом месте, но Чайлд решил рискнуть.Дверь, через которую он вышел из лифта, ничем не отличалась от остальных дверей в доме. Вот почему он не знал о существовании лифта. Он оказался рядом с комнатой Магды. С лестницы послышались приближающиеся голоса и шум шагов. У него не было времени искать незапертые комнаты, поэтому он проскользнул в спальню. Тело Глэма все еще находилось в постели Магды. Стенная панель, открывающая вход в потайной лаз, была открыта. Секунду он раздумывал, не спрятаться ли среди подушек, но потом подумал, что его сразу обнаружат, как только решат вынести тело Глэма. Не оставалось ничего другого, как вновь войти во внутристенный проход.Он ждал недалеко от входа, приготовившись всадить рапиру в шею или живот первого, кто сюда сунется. Клинок дрожал в его руках от нервного возбуждения. Он никогда не брал уроков фехтования и, соответственно, не имел нужных навыков, так что был не настолько опасен с холодным оружием в руках, как ему бы хотелось. Чтобы эффективно использовать холодное оружие, надо хотя бы знать, куда стоит бить, а куда наносить удары бессмысленно, иначе клинок может отскочить от кости и нанести только легкую рану противнику.Чайлд тихо выругался. Он был настолько поглощен мыслями о том, как правильно использовать рапиру, что не заметил начавшейся эякуляции. Из-за мощного оргазма рапира сама собой вылетела из его руки и со звоном упала на пол. Ударила струя спермы, и душный проход заполнился едким запахом. Он поднял шпагу и стал ждать. У обитателей этого дома обоняние могло быть гораздо более чувствительным, чем у людей, — Чайлд уже допускал, что они не люди, — вероятно, они скоро почувствуют его присутствие по запаху спермы. Стоит ли немедленно уходить? И если да, то куда идти? Повторить недавно пройденный путь?Он уже давно от них бегает. Пришло время дать достойный отпор.Огонь.Он заглянул в комнату. Дверь в нее по-прежнему была закрыта, звук голосов глухо доносился до него. Раздался визг, и Чайлд похолодел. Так может визжать только разъяренная свинья. Последовали крики, опять визг свиньи. Звук голосов затихал, компания удалялась по коридору. Чайлд вновь вошел в комнату и приступил к поискам. Скоро ему удалось найти то, что было нужно. На книжной полке стояло несколько книг. Он стал вырывать и комкать страницы. Разорвав несколько подушек, он высыпал их содержимое на скомканную бумагу и с помощью зажигалки, найденной в сумочке, поджег бумагу. Огонь вспыхнул и перекинулся на шторы.Чайлд распахнул дверь в коридор, открывая дорогу сквозняку — буде такой здесь возможен. Прихватив с собой пачку «Тайме» и пару книг, он вышел в проход. Найдя недалеко от входа одностороннее зеркало, Чайлд разбил его рукояткой рапиры, чтобы еще больше усилить ток воздуха. Он разжег огонь в проходе, где пол был обит старыми высохшими досками, рассчитывая, что они вспыхнут, как подлесок на холмах на исходе засушливого лета. Затем он вернулся в комнату с разбитым зеркалом и поджег огромную кровать с балдахином.Почему он не сделал этого раньше? Наверное, потому, что был слишком измучен, чтобы думать, вот почему. Не более того. А сейчас он просто дает сдачи.Если ему удастся найти комнату с окнами, выходящими вовне, он без раздумий выпрыгнет из окна, даже если это окончится падением с третьего этажа. Пусть они тут повозятся с пожаром, пока он доберется до своей машины и сообщит в полицию.Услышав за дверью комнаты голоса, он вернулся в проход и бросился по нему бегом, освещая себе дорогу фонариком, хотя отблески пожара давали вполне устраивающий его полумрак. Впрочем, за ближайшим углом он лишился этого преимущества. Добежав до развилки, он остановился и осветил коридор фонариком. Ничего. Он повернулся и осветил другой коридор; в дальнем его конце раздалось рычание.Послышалось слабое клацание. Когти или ногти по голым доскам пола?Вой заставил его вздрогнуть.Это был волк.Внезапно клацание, бывшее до тех пор лениво неспешным, превратилось в стремительное. И снова вой.Чайлд навел луч фонаря как раз вовремя, чтобы увидеть, как угол огибает огромное серое тело. В свете фонаря вспыхнули узкие глаза. И тут, припав к полу, зверь прыгнул на него.Вслед за первым тут же возник второй.Чайлд вслепую сделал выпад рапирой и ударил несущееся на него животное. Лезвие попало в цель. Мощный толчок отбросил Чайлда назад. Выбитый из рук клинок засел в теле поверженного зверя, а сам Чайлд рухнул на спину. И тут же с криком вскочил на ноги. Упавший фонарь осветил приближающуюся волчицу. Очевидно, она не стала нападать сразу же, решив сперва выяснить, что тут происходит. Зверь находился уже в нескольких метрах от Чайлда. Волчица медленно приближалась.Чайлд не хотел поворачиваться к зверю спиной, но он не мог оставаться без оружия. Он протянул руку к рапире; в свете упавшего фонаря лезвие, вошедшее в шею волка и вышедшее у основания черепа, тускло поблескивало. Чайлд схватил рапиру за рукоять, уперся ногой в волка и сильно дернул. Рапира легко вышла из неподвижного тела. Волчица зарычала и бросилась вперед. Чайлд не успел повернуться. Он понимал, что сейчас она вцепится ему в шею или плечо и это будет означать для него конец.Волчица поскользнулась и с разбега ударилась плечом в тело мертвого самца. Чайлд воспользовался этим и сделал выпад. Лезвие вонзилось в плечо волчицы, она зарычала и оскалилась. Чайлд навалился всем своим весом на рукоять, уперевшись ногами в доски пола. Лезвие ушло глубоко в тело зверя, но, еще прежде чем кончик рапиры заскрипел о пол, волчица затихла. Хрипло дыша, словно его легкие нуждались в смазке, Чайлд выдернул клинок и вытер лезвие о шерсть. Он поднял фонарь и осветил тела волков, желая убедиться, что они мертвы. На его глазах силуэты волков расплывались„теряя очертания. Чайлд рассмотрел, на чем поскользнулась волчица. Это была лужица его спермы.С дальнего конца коридора, откуда до того появились волки, приближались голоса. Чайлд бросился бежать по проходу в надежде, что они будут слишком заняты борьбой с пожаром, чтобы преследовать его. Коридор под прямым углом пересекся с другим, и Чайлд свернул налево. Танцующий впереди луч фонаря выхватил стенную панель и новый запорный механизм. С рапирой в руке он скользнул в потайную дверь, но не смог удержаться и чихнул. Черт, теперь любой, кто бы ни оказался в комнате, если только он не глух, будет знать о его присутствии.Эта комната была просторной и с очень высоким потолком — настолько высоким, что, должно быть, поднималась до высоты второго и третьего этажей. Стены комнаты уходили чуть ли не к самой крыше. Они были обшиты панелями темного — очевидно, мореного — дуба, и под самым кроющимся в тенях нотолком шли гигантские дубовые балки. Половицы паркета также были из темного дуба. Тут и там на полу лежали волчьи и медвежьи шкуры.Каркас кровати составляли восемь тесаных колод; как и положено кровати, к каркасу крепилось изголовье и изножье, но вместо матраса тут имелся настил.На планках разместилась громадная дубовая колода со стесанными углами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21