Он неохотно подошел.
— Пожалуйста, поедем вместе! — несколько смущенно сказала она. — Я должна кое-о-чем спросить вас.
Он колебался.
— Вам нежелательно, миссис Мэдиссон, появляться в моем обществе.
— Садитесь! — приказала она, и он молча повиновался.
Когда машина тронулась, она твердо произнесла:
— Я должна видеть своего мужа!
Ганнер покачал головой.
— Не думаю, что это будет ему полезно. Его и так видело слишком много людей.
— Что вы хотите этим сказать? — спросила она и заметила жесткое выражение его глаз.
— Я хотел отправить его сегодня утренним поездом. На вокзале было двое людей Коннора. Не знаю как, но они уговорили нескольких сыщиков сторожить у проходов на перрон. Я не решился. Попробовал еще раз в одиннадцать часов, и тоже безуспешно. Конечно, когда я… брал паспорт, Коннор сообразил…
— Когда вы брали паспорт? — удивленно спросила она.
Ганнер промолчал.
— Я хочу поскорее избавиться от вашего мужа. Он мешает мне в моих противозаконных занятиях.
Слабая улыбка озарила его лицо.
— Вы ожидали меня у банка?
Он опять улыбнулся.
— Я не знал, миссис Мэдиссон, что вы были там. И менее всего меня интересовал банк. Дело в том… — его смущение стремительно нарастало, — …дело в том, что здесь иногда проходит одна дама, которая интересуется мной, как преступником с чисто литературных позиций. Она пишет репортажи в газеты и…
Маргарита тихо рассмеялась, впервые за долгое время.
— Бедный мистер Хэйнс, мне очень жаль, что я помешала вам…
Он покачал головой.
— Нет, в такое время она уже не могла тут быть. Кроме того, ее мог опять сопровождать «Воробей».
— Вы говорите о мистере Байрде и мисс Бальфорд?
Он кивнул.
— Вы женаты? — спросила она.
— Был, — ответил он так коротко, что она не решилась расспрашивать дальше.
— Я хочу видеть своего мужа.
Он странно посмотрел на нее.
— А вам не приходит в голову мысль, что он может не пожелать видеть вас? — резко спросил он.
Она покраснела.
— Я… Я старалась не думать об этом.
— Но он в тяжелом положении, и долг жены находиться возле мужа, не так ли?
Его насмешливый тон больно кольнул Маргариту, но она преодолела обиду.
— Пусть так, хоть это звучит довольно банально. Но и банальные вещи бывают правдивыми.
Ганнер промолчал и вздохнул.
— Не уверен, что поступаю правильно, допуская вас к участию в этом деле… Одно скажу: нам будет очень нелегко вызволить его из Англии. Вы хотите сказать «аэроплан», я вижу это по вашим глазам, но держу пари, что Коннор и в Кройдоне имеет своих людей. Единственное, что можно было бы еще сделать — это доставить его на автомобиле на побережье, снять там яхту и переправить его через канал. Это будет нелегко, тем более, что он не собирается принимать вашу помощь.
— Это я беру на себя, — сказала она. — Только помогите мне его увидеть!
— Идет, — кивнул он. — Только вы не можете приехать ко мне в этом элегантном автомобиле. Мы возьмем такси.
На том они и порешили.
— Единственное, что меня беспокоит, — сказал он, когда они ехали в такси по Пикадилли, — не нашел ли Коннор дорогу к моему дому.
— Вы боитесь, что они придут туда? Они знают адрес?
— Они знают много моих адресов, — раздраженно ответил Ганнер, — но только не этот. По крайней мере, до сегодняшнего утра.
Они отпустили такси за несколько шагов до того дома, где жил Хэйнс.
К счастью, поблизости не было людей, которые могли бы заинтересоваться появлением столь элегантной дамы в подобном месте. Они миновали ворота и вошли во двор. Маргарита заметила, что Ганнер был чем-то очень обеспокоен.
— Они напали на след, — мрачно пробормотал он. — Вы видели автомобиль на улице? Человек за рулем — один из людей Коннора. Он сразу же уехал. У Коннора много автомобилей.
Когда они поднимались по лестнице, им навстречу вышла женщина.
— Это правда, что вы продали шкаф, мистер… как вас зовут? — спросила она.
Ганнер быстро обернулся.
— Я продал шкаф?
— Приходили люди из мебельного магазина забирать его. Двое парней в зеленых передниках. У них был ключ, и я подумала…
Ганнер больше не задавал вопросов. Он открыл дверь и прошел в коридор. Дверь комнаты Люка была распахнута. Он сразу заметил беспорядок и следы крови. Обернувшись, он увидел белое, как мел, лицо Маргариты.
— К сожалению, вашего супруга нет дома, — проговорил он таким естественным тоном, что она поверила ему.
Он провел ее в гостиную.
— Он придет позднее. Едва ли имеет смысл ждать…
— Откуда вы знаете это? — спросила Маргарита, всматриваясь в его непроницаемое лицо. — И почему вы так испугались, когда эта женщина сказала, что приезжали за шкафом?
— Чего тут пугаться? Старый шкаф… Вот я и продал его, чтобы избавиться от рухляди…
Она и не подозревала, что в увезенном шкафу было тело Люка.
Проводив гостью, Ганнер вернулся к себе, скатал ковер на полу гостинной и, подняв одну из досок пола, вынул небольшой ящик, в котором находились два браунинга. Один из них он спрятал в особый карман на груди, другой — в маленькую кобуру на поясе.
— Сегодня ночью будет работа, — пробормотал он.
Глава 30
Люк Мэдиссон смутно помнил о том, что произошло после того, как он неосторожно открыл дверь. Он читал, когда в дверь постучали, и не нашел ничего подозрительного в появлении двух носильщиков в зеленых передниках.
— Это квартира мистера Хэйнса? — спросил один из них. — Мы пришли за шкафом.
— Вы бы лучше пришли, когда мистер Хэйнс будет дома, — сказал Люк.
— Жаль, что его нет. Ну, хорошо. Мы хоть измерим его, — сказал второй, вынимая записную книжку.
Люк Мэдиссон колебался. Он ничего не знал о хозяйстве Ганнера. Ведь мог же тот распорядиться… Люк обернулся, и больше ничего не помнил…
Он очнулся от прикосновения холодной мокрой губки ко лбу. В помещении чувствовался сильный запах смолы. Все оно, казалось, раскачивалось и перемещалось в пространстве.
Сперва он подумал, что видит все это во сне, но, разглядев низкий потолок и просмоленный пол, понял, что это наяву.
— Я на корабле? — спросил он хрипло.
В ответ послышался смех.
Он узнал в человеке, державшем губку, одного из «грузчиков».
— Это вы были… в зеленом переднике?
— Это был не я, — ответил тот. — Я работаю без крови! Выпейте вот это.
Люк выпил разбавленный водой глинтвейн, хотя предпочел бы простую воду.
— Вы для нас сущее наказание, — продолжал человек, бросая губку и вытирая руки грязным полотенцем. — Слушайте внимательно. Вон ваша кровать, вон — ведро с водой. Вам никто ничего плохого не сделает, если вы не натворите глупостей.
— Я на корабле? — еще раз спросил Люк.
— Речная баржа, если это вас так волнует. Мы на якоре недалеко от верфи. Скоро прибудет на борт капитан. Если вы разумный человек, то поступите так, как он скажет. Особо упрямиться не советую: мы теперь знаем, кто вы, мистер Мэдиссон.
— Удивляюсь, как такой человек мог пуститься на подобные вещи, — раздался возмущенный голос второго бандита, которого Люк ранее не заметил в полумраке.
Люк не отвечал. Они ушли, оставив ему маленькую тусклую лампу, неспособную рассеять мрак.
Короткая лестница вела к запертой двери. Не было ни люков, ни иллюминаторов. Воздух проходил сквозь три дырки в тяжелой двери.
Все ценные вещи были с него сняты, одежда испачкана кровью. Ужасно болела голова. Кроме того, начал терзать голод. Через некоторое время дверь открылась, и на верхней ступеньке лестницы показались ноги какого-то человека.
Это был Коннор, приветствовавший его с видом обиженного друга.
— Вы доставили мне немало хлопот, мистер Мэдиссон, — сказал он, — а если кто-нибудь причиняет кому-нибудь хлопоты, он должен за них платить. Вы желаете уехать на континент, не так ли?
Люк не отвечал.
— Не упрямьтесь, — миролюбиво предложил Коннор. — Я попытаюсь помочь вам. Я доставлю вас на пароход, и завтра утром вы будете в Роттердаме.
Он вынул из кармана книжку, которую Люк тотчас же узнал.
— Вот ваш паспорт. Мои люди нашли его в квартире Ганнера. Вы его получите в собственные руки, мистер Мэдиссон, я заверяю вас в этом словом чести.
Люк не сдержал улыбки.
— Это и есть те хлопоты, за которые я должен платить?
— Вот слова порядочного, а главное, разумного человека! — оживился Коннор.
Он вынул из внутреннего кармана конверт, в котором находились три незаполненных чека.
— Я хотел бы, чтобы вы их сами заполнили: один на три, второй на одну, а третий — на пять тысяч…
— Могу я на них взглянуть?
Коннор протянул ему чеки, и Люк снова рассмеялся.
— Бедняга! — сказал он, — у меня на этом счету не больше ста фунтов!
Коннор сдвинул брови.
— Что вы меня морочите? — спросил он.
— Я говорю правду, — ответил Люк. — Это мой личный счет. Перед тем как уйти, я перевел с него все деньги.
Коннор был очень раздосадован этим известием. Он потратил уйму времени в поисках нужных бланков. В Лондоне существует широко разветвленная торговая сеть, с помощью которой можно приобрести чековые бланки любого банка мира. Коннор не пожалел времени и усилий. Тем более понятно было его разочарование.
— Ваши старания были напрасны, — сказал Люк. — У меня вообще нет денег.
— Кое-что у вас все-таки есть, — перебил его Коннор. — Нам известно, что ваша жена вновь переписала на вас все состояние.
Это было новостью для Люка, но он рассудил, что Коннору не было резона лгать.
— Кто вам это сказал?
— Один из ваших друзей.
— Морелль?
Коннор кивнул.
— В любом случае не на этом счете, — сказал Люк после некоторого раздумья.
Коннор достаточно знал людей, чтобы понять, что его пленник не лжет.
— Если я достану нужные бланки, вы подпишете их? — спросил он.
— Разумеется, нет.
— Мне бы не хотелось угрожать вам, мистер Мэдиссон. Я хочу уладить дело самым пристойным образом. Вы богатый человек, и несколько тысяч ничего не изменят в вашем положении. Я имею в виду финансовое. А вот в вашем сегодняшнем положении они могут стать решающими. Вы опасаетесь дальнейшего вымогательства с моей стороны? Зря! Вы же деловой человек, мистер Мэдиссон, и прекрасно понимаете, что требовать с вас деньги потом — значит совать голову в петлю. Нет, сейчас, единовременно и — счастливого пути! Что скажете?
— Ни шиллинга.
Коннор долго смотрел на него.
— Хорошо, — произнес он, — как хотите. У вас будет время подумать. На пустой желудок хорошо думается.
Когда он повернулся, чтобы уйти, Люк почувствовал искушение броситься на него, но сильная слабость помешала осуществить это благое намерение. Дверь с грохотом закрылась.
Коннор спустился в лодку, но направил ее не на верфь, а на противоположный берег, где он взял такси и поехал на Халф-Мун-стрит.
Данти только что собрался уходить. Гостя он встретил довольно хмуро.
— О чем вы думали, посылая мне адрес? — спросил он. — Я пошел туда сегодня после обеда и чуть не столкнулся с Ганнером.
— Какого черта вы туда ходили?
— Поговорить с Мэдиссоном. Я бы убедил его уехать. Но его там нет. Какая-то женщина сказала, что Ганнер запер квартиру и уехал. Где же тогда Мэдиссон?
Коннор вынул сигару, срезал конец и закурил.
— Он у меня! Кажется, я должен был получить четвертую часть? Так, Данти? Так вот, теперь я возьму не менее трех четвертей! Вы упустили свой шанс… Сколько он стоит?
— Думаю, тысяч пятьсот-шестьсот. Где он сейчас?
Коннор, казалось, не слышал вопроса.
— Пятьсот-шестьсот? Хм… Он даст сто тысяч?
— Пожалуй… если сможет их получить.
— Он заявляет, что у него ничего нет.
— Ложь! Наглая ложь! — возмутился Данти. — Просто они не на общем счете, а на его личном.
Коннор задумался.
— Значит, нам нужно десять бланков. Вы можете их достать?
— Смотря для чего…
— Вы так давно не занимались настоящим делом, что утратили квалификацию, Морелль. Для чего бывают нужны бланки? Чтобы их кто-то подписал, не так ли?
Данти подошел к телефону и вызвал Маргариту. Слуга ответил, что ее нет дома.
— Когда она вернется? У телефона мистер Морелль.
— Только после ленча, сэр.
Данти повесил трубку.
— Подождите здесь, — сказал он. — Я привезу бланки.
Он хорошо знал, где Маргарита хранила деловые бумаги. Слуга очень удивился, открыв ему дверь, но проводил в гостиную без лишних вопросов.
— Вам придется подождать. Я уже говорил вам, что миссис Мэдиссон вернется только после ленча.
Данти улыбнулся.
— Уверен, что она вернется гораздо раньше. Ждать придется очень недолго, поверьте.
Едва слуга вышел, как Данти уже открывал ящики письменного стола Маргариты. Он быстро нашел то, что искал: одна чековая книжка была наполовину пуста. Другая была совершенно новой. Он вырвал из новой дюжину бланков с конца, закрыл ящик и вышел в вестибюль.
— К сожалению, у меня возникло спешное дело. Я лучше вернусь через час, когда миссис Мэдиссон будет дома.
Через полчаса он протянул Коннору бланки.
— Теперь он может подписывать. Мне поехать с вами?
Коннор ухмыльнулся.
— Лучше не надо, Данти. Я суеверен.
С наступлением темноты он причалил к борту баржи. С собой у него была корзинка с провизией и переносная электрическая лампа. Люк дремал на кровати. Когда в каюту ворвался холодный воздух, он проснулся.
Коннор зажег лампу, разложил на столе еду и открыл термос с горячим чаем.
— Угощайтесь, — сказал он. — Очень жаль, что вам пришлось так долго ждать, но, я думаю, вы провели это время не без пользы.
Люк набросился на еду. Он был так голоден, что чувствовал себя совершенно обессиленным. Сандвичи и горячий чай окончательно привели его в нормальное состояние. Коннор молча наблюдал за ним.
— Вот чеки, — сказал он, когда Люк допил чай.
— Бесполезная затея, — сказал Люк. — Они все равно не будут оплачены.
— Вы ставите на каждом свою подпись под цифрой десять тысяч, — невозмутимо продолжал Коннор, — и датируете каждый, скажем, через неделю. Если вы пожелаете быть у нас в гостях более десяти недель, датируйте их через месяц, а если хотите сократить время визита — подпишите чек на сто тысяч и напишите письмо вашему директору, чтобы он оплатил чек. Как видите, все довольно просто.
Люк рассмеялся.
— А вы не лишены чувства юмора, — сказал он. — Но зачем же банкиру субсидировать явно убыточное предприятие?
Коннор придвинул стул поближе.
— Давайте поговорим серьезно, — начал он. — Вы узнали меня довольно хорошо. Я люблю риск, и часто иду на него, даже если дело не столь верное, как это. Вы же умный человек, и все понимаете. Если вы не сделаете то, что я вам предлагаю, вы просто будете замучены в этой плавучей тюрьме. И никто ничего не узнает. Поверьте мне, я не столь кровожаден, но у меня нет другого выхода. Я уже много лет гну спину на этой реке, а что она мне дала? Аренду старой верфи, которая не стоит ни гроша, и сознание, что рано или поздно один из моих людей выдаст меня. И вдруг фортуна решила улыбнуться мне. Так неужели вы думаете, что я упущу эту возможность?
Люк отлично понимал, что разыгрывать из себя героя не время и не место. Он не сомневался, что Коннор выполнит обещанное. Выбора не было. Оставалось принять условия победителя.
— Чек на десять тысяч может вызвать подозрение, — сказал он. — Я предлагаю другое: чек на пять тысяч фунтов. Если он будет оплачен, в чем я сомневаюсь, то считайте, что вам повезло, и вы успеете скрыться, пока будут наводить справки. А сто тысяч фунтов не выплатит ни один директор банка, не поговорив предварительно с человеком, выдавшим чек.
Коннор улыбнулся.
— Это уже мое дело… Где, как они думают, вы находитесь? В Испании?
Люк удивленно посмотрел на него.
— Мы возьмем эти пять тысяч, — продолжал Коннор, — и отправимся с вами в Испанию, да-да, следующей же ночью!
Этот план показался Люку невыполнимым, но он не стал возражать. Подписав чек, он протянул его Коннору.
— А теперь, — сказал Люк, — я хотел бы в награду за сговорчивость немного подышать свежим воздухом. Здесь ведь можно задохнуться.
Коннор минуту колебался, но потом вынул из кармана пистолет и деловито передернул затвор.
— Пойдемте на палубу. Но учтите — без глупостей!
Люк сидел на палубе и жадно вдыхал свежий речной воздух. Напротив горели огни набережной Темзы. Начинался прилив. Он слышал, как волны разбивались о борт судна. Несколько минут он сидел молча, потом поднялся и расправил затекшие ноги.
— Если я дам обещание не пытаться бежать, вы будете оставлять дверь открытой? — спросил он.
Коннор рассмеялся.
— Я еще не сошел с ума, чтобы верить обещаниям!
— Вы правы. Мне было бы очень трудно сдержать слово.
Резким ударом он опрокинул Коннора на палубу, затем подбежал к борту и прыгнул в воду…
Он слышал голоса и топот ног. Прилив уже далеко отнес его от баржи, и он сильными гребками поплыл к берегу.
От баржи отделилась тень. По быстроте хода можно было заключить, что это моторная лодка. Ему оставался только один выход. Набрав в легкие как можно больше воздуха, Люк глубоко нырнул. Казалось, он пробыл под водой целую вечность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
— Пожалуйста, поедем вместе! — несколько смущенно сказала она. — Я должна кое-о-чем спросить вас.
Он колебался.
— Вам нежелательно, миссис Мэдиссон, появляться в моем обществе.
— Садитесь! — приказала она, и он молча повиновался.
Когда машина тронулась, она твердо произнесла:
— Я должна видеть своего мужа!
Ганнер покачал головой.
— Не думаю, что это будет ему полезно. Его и так видело слишком много людей.
— Что вы хотите этим сказать? — спросила она и заметила жесткое выражение его глаз.
— Я хотел отправить его сегодня утренним поездом. На вокзале было двое людей Коннора. Не знаю как, но они уговорили нескольких сыщиков сторожить у проходов на перрон. Я не решился. Попробовал еще раз в одиннадцать часов, и тоже безуспешно. Конечно, когда я… брал паспорт, Коннор сообразил…
— Когда вы брали паспорт? — удивленно спросила она.
Ганнер промолчал.
— Я хочу поскорее избавиться от вашего мужа. Он мешает мне в моих противозаконных занятиях.
Слабая улыбка озарила его лицо.
— Вы ожидали меня у банка?
Он опять улыбнулся.
— Я не знал, миссис Мэдиссон, что вы были там. И менее всего меня интересовал банк. Дело в том… — его смущение стремительно нарастало, — …дело в том, что здесь иногда проходит одна дама, которая интересуется мной, как преступником с чисто литературных позиций. Она пишет репортажи в газеты и…
Маргарита тихо рассмеялась, впервые за долгое время.
— Бедный мистер Хэйнс, мне очень жаль, что я помешала вам…
Он покачал головой.
— Нет, в такое время она уже не могла тут быть. Кроме того, ее мог опять сопровождать «Воробей».
— Вы говорите о мистере Байрде и мисс Бальфорд?
Он кивнул.
— Вы женаты? — спросила она.
— Был, — ответил он так коротко, что она не решилась расспрашивать дальше.
— Я хочу видеть своего мужа.
Он странно посмотрел на нее.
— А вам не приходит в голову мысль, что он может не пожелать видеть вас? — резко спросил он.
Она покраснела.
— Я… Я старалась не думать об этом.
— Но он в тяжелом положении, и долг жены находиться возле мужа, не так ли?
Его насмешливый тон больно кольнул Маргариту, но она преодолела обиду.
— Пусть так, хоть это звучит довольно банально. Но и банальные вещи бывают правдивыми.
Ганнер промолчал и вздохнул.
— Не уверен, что поступаю правильно, допуская вас к участию в этом деле… Одно скажу: нам будет очень нелегко вызволить его из Англии. Вы хотите сказать «аэроплан», я вижу это по вашим глазам, но держу пари, что Коннор и в Кройдоне имеет своих людей. Единственное, что можно было бы еще сделать — это доставить его на автомобиле на побережье, снять там яхту и переправить его через канал. Это будет нелегко, тем более, что он не собирается принимать вашу помощь.
— Это я беру на себя, — сказала она. — Только помогите мне его увидеть!
— Идет, — кивнул он. — Только вы не можете приехать ко мне в этом элегантном автомобиле. Мы возьмем такси.
На том они и порешили.
— Единственное, что меня беспокоит, — сказал он, когда они ехали в такси по Пикадилли, — не нашел ли Коннор дорогу к моему дому.
— Вы боитесь, что они придут туда? Они знают адрес?
— Они знают много моих адресов, — раздраженно ответил Ганнер, — но только не этот. По крайней мере, до сегодняшнего утра.
Они отпустили такси за несколько шагов до того дома, где жил Хэйнс.
К счастью, поблизости не было людей, которые могли бы заинтересоваться появлением столь элегантной дамы в подобном месте. Они миновали ворота и вошли во двор. Маргарита заметила, что Ганнер был чем-то очень обеспокоен.
— Они напали на след, — мрачно пробормотал он. — Вы видели автомобиль на улице? Человек за рулем — один из людей Коннора. Он сразу же уехал. У Коннора много автомобилей.
Когда они поднимались по лестнице, им навстречу вышла женщина.
— Это правда, что вы продали шкаф, мистер… как вас зовут? — спросила она.
Ганнер быстро обернулся.
— Я продал шкаф?
— Приходили люди из мебельного магазина забирать его. Двое парней в зеленых передниках. У них был ключ, и я подумала…
Ганнер больше не задавал вопросов. Он открыл дверь и прошел в коридор. Дверь комнаты Люка была распахнута. Он сразу заметил беспорядок и следы крови. Обернувшись, он увидел белое, как мел, лицо Маргариты.
— К сожалению, вашего супруга нет дома, — проговорил он таким естественным тоном, что она поверила ему.
Он провел ее в гостиную.
— Он придет позднее. Едва ли имеет смысл ждать…
— Откуда вы знаете это? — спросила Маргарита, всматриваясь в его непроницаемое лицо. — И почему вы так испугались, когда эта женщина сказала, что приезжали за шкафом?
— Чего тут пугаться? Старый шкаф… Вот я и продал его, чтобы избавиться от рухляди…
Она и не подозревала, что в увезенном шкафу было тело Люка.
Проводив гостью, Ганнер вернулся к себе, скатал ковер на полу гостинной и, подняв одну из досок пола, вынул небольшой ящик, в котором находились два браунинга. Один из них он спрятал в особый карман на груди, другой — в маленькую кобуру на поясе.
— Сегодня ночью будет работа, — пробормотал он.
Глава 30
Люк Мэдиссон смутно помнил о том, что произошло после того, как он неосторожно открыл дверь. Он читал, когда в дверь постучали, и не нашел ничего подозрительного в появлении двух носильщиков в зеленых передниках.
— Это квартира мистера Хэйнса? — спросил один из них. — Мы пришли за шкафом.
— Вы бы лучше пришли, когда мистер Хэйнс будет дома, — сказал Люк.
— Жаль, что его нет. Ну, хорошо. Мы хоть измерим его, — сказал второй, вынимая записную книжку.
Люк Мэдиссон колебался. Он ничего не знал о хозяйстве Ганнера. Ведь мог же тот распорядиться… Люк обернулся, и больше ничего не помнил…
Он очнулся от прикосновения холодной мокрой губки ко лбу. В помещении чувствовался сильный запах смолы. Все оно, казалось, раскачивалось и перемещалось в пространстве.
Сперва он подумал, что видит все это во сне, но, разглядев низкий потолок и просмоленный пол, понял, что это наяву.
— Я на корабле? — спросил он хрипло.
В ответ послышался смех.
Он узнал в человеке, державшем губку, одного из «грузчиков».
— Это вы были… в зеленом переднике?
— Это был не я, — ответил тот. — Я работаю без крови! Выпейте вот это.
Люк выпил разбавленный водой глинтвейн, хотя предпочел бы простую воду.
— Вы для нас сущее наказание, — продолжал человек, бросая губку и вытирая руки грязным полотенцем. — Слушайте внимательно. Вон ваша кровать, вон — ведро с водой. Вам никто ничего плохого не сделает, если вы не натворите глупостей.
— Я на корабле? — еще раз спросил Люк.
— Речная баржа, если это вас так волнует. Мы на якоре недалеко от верфи. Скоро прибудет на борт капитан. Если вы разумный человек, то поступите так, как он скажет. Особо упрямиться не советую: мы теперь знаем, кто вы, мистер Мэдиссон.
— Удивляюсь, как такой человек мог пуститься на подобные вещи, — раздался возмущенный голос второго бандита, которого Люк ранее не заметил в полумраке.
Люк не отвечал. Они ушли, оставив ему маленькую тусклую лампу, неспособную рассеять мрак.
Короткая лестница вела к запертой двери. Не было ни люков, ни иллюминаторов. Воздух проходил сквозь три дырки в тяжелой двери.
Все ценные вещи были с него сняты, одежда испачкана кровью. Ужасно болела голова. Кроме того, начал терзать голод. Через некоторое время дверь открылась, и на верхней ступеньке лестницы показались ноги какого-то человека.
Это был Коннор, приветствовавший его с видом обиженного друга.
— Вы доставили мне немало хлопот, мистер Мэдиссон, — сказал он, — а если кто-нибудь причиняет кому-нибудь хлопоты, он должен за них платить. Вы желаете уехать на континент, не так ли?
Люк не отвечал.
— Не упрямьтесь, — миролюбиво предложил Коннор. — Я попытаюсь помочь вам. Я доставлю вас на пароход, и завтра утром вы будете в Роттердаме.
Он вынул из кармана книжку, которую Люк тотчас же узнал.
— Вот ваш паспорт. Мои люди нашли его в квартире Ганнера. Вы его получите в собственные руки, мистер Мэдиссон, я заверяю вас в этом словом чести.
Люк не сдержал улыбки.
— Это и есть те хлопоты, за которые я должен платить?
— Вот слова порядочного, а главное, разумного человека! — оживился Коннор.
Он вынул из внутреннего кармана конверт, в котором находились три незаполненных чека.
— Я хотел бы, чтобы вы их сами заполнили: один на три, второй на одну, а третий — на пять тысяч…
— Могу я на них взглянуть?
Коннор протянул ему чеки, и Люк снова рассмеялся.
— Бедняга! — сказал он, — у меня на этом счету не больше ста фунтов!
Коннор сдвинул брови.
— Что вы меня морочите? — спросил он.
— Я говорю правду, — ответил Люк. — Это мой личный счет. Перед тем как уйти, я перевел с него все деньги.
Коннор был очень раздосадован этим известием. Он потратил уйму времени в поисках нужных бланков. В Лондоне существует широко разветвленная торговая сеть, с помощью которой можно приобрести чековые бланки любого банка мира. Коннор не пожалел времени и усилий. Тем более понятно было его разочарование.
— Ваши старания были напрасны, — сказал Люк. — У меня вообще нет денег.
— Кое-что у вас все-таки есть, — перебил его Коннор. — Нам известно, что ваша жена вновь переписала на вас все состояние.
Это было новостью для Люка, но он рассудил, что Коннору не было резона лгать.
— Кто вам это сказал?
— Один из ваших друзей.
— Морелль?
Коннор кивнул.
— В любом случае не на этом счете, — сказал Люк после некоторого раздумья.
Коннор достаточно знал людей, чтобы понять, что его пленник не лжет.
— Если я достану нужные бланки, вы подпишете их? — спросил он.
— Разумеется, нет.
— Мне бы не хотелось угрожать вам, мистер Мэдиссон. Я хочу уладить дело самым пристойным образом. Вы богатый человек, и несколько тысяч ничего не изменят в вашем положении. Я имею в виду финансовое. А вот в вашем сегодняшнем положении они могут стать решающими. Вы опасаетесь дальнейшего вымогательства с моей стороны? Зря! Вы же деловой человек, мистер Мэдиссон, и прекрасно понимаете, что требовать с вас деньги потом — значит совать голову в петлю. Нет, сейчас, единовременно и — счастливого пути! Что скажете?
— Ни шиллинга.
Коннор долго смотрел на него.
— Хорошо, — произнес он, — как хотите. У вас будет время подумать. На пустой желудок хорошо думается.
Когда он повернулся, чтобы уйти, Люк почувствовал искушение броситься на него, но сильная слабость помешала осуществить это благое намерение. Дверь с грохотом закрылась.
Коннор спустился в лодку, но направил ее не на верфь, а на противоположный берег, где он взял такси и поехал на Халф-Мун-стрит.
Данти только что собрался уходить. Гостя он встретил довольно хмуро.
— О чем вы думали, посылая мне адрес? — спросил он. — Я пошел туда сегодня после обеда и чуть не столкнулся с Ганнером.
— Какого черта вы туда ходили?
— Поговорить с Мэдиссоном. Я бы убедил его уехать. Но его там нет. Какая-то женщина сказала, что Ганнер запер квартиру и уехал. Где же тогда Мэдиссон?
Коннор вынул сигару, срезал конец и закурил.
— Он у меня! Кажется, я должен был получить четвертую часть? Так, Данти? Так вот, теперь я возьму не менее трех четвертей! Вы упустили свой шанс… Сколько он стоит?
— Думаю, тысяч пятьсот-шестьсот. Где он сейчас?
Коннор, казалось, не слышал вопроса.
— Пятьсот-шестьсот? Хм… Он даст сто тысяч?
— Пожалуй… если сможет их получить.
— Он заявляет, что у него ничего нет.
— Ложь! Наглая ложь! — возмутился Данти. — Просто они не на общем счете, а на его личном.
Коннор задумался.
— Значит, нам нужно десять бланков. Вы можете их достать?
— Смотря для чего…
— Вы так давно не занимались настоящим делом, что утратили квалификацию, Морелль. Для чего бывают нужны бланки? Чтобы их кто-то подписал, не так ли?
Данти подошел к телефону и вызвал Маргариту. Слуга ответил, что ее нет дома.
— Когда она вернется? У телефона мистер Морелль.
— Только после ленча, сэр.
Данти повесил трубку.
— Подождите здесь, — сказал он. — Я привезу бланки.
Он хорошо знал, где Маргарита хранила деловые бумаги. Слуга очень удивился, открыв ему дверь, но проводил в гостиную без лишних вопросов.
— Вам придется подождать. Я уже говорил вам, что миссис Мэдиссон вернется только после ленча.
Данти улыбнулся.
— Уверен, что она вернется гораздо раньше. Ждать придется очень недолго, поверьте.
Едва слуга вышел, как Данти уже открывал ящики письменного стола Маргариты. Он быстро нашел то, что искал: одна чековая книжка была наполовину пуста. Другая была совершенно новой. Он вырвал из новой дюжину бланков с конца, закрыл ящик и вышел в вестибюль.
— К сожалению, у меня возникло спешное дело. Я лучше вернусь через час, когда миссис Мэдиссон будет дома.
Через полчаса он протянул Коннору бланки.
— Теперь он может подписывать. Мне поехать с вами?
Коннор ухмыльнулся.
— Лучше не надо, Данти. Я суеверен.
С наступлением темноты он причалил к борту баржи. С собой у него была корзинка с провизией и переносная электрическая лампа. Люк дремал на кровати. Когда в каюту ворвался холодный воздух, он проснулся.
Коннор зажег лампу, разложил на столе еду и открыл термос с горячим чаем.
— Угощайтесь, — сказал он. — Очень жаль, что вам пришлось так долго ждать, но, я думаю, вы провели это время не без пользы.
Люк набросился на еду. Он был так голоден, что чувствовал себя совершенно обессиленным. Сандвичи и горячий чай окончательно привели его в нормальное состояние. Коннор молча наблюдал за ним.
— Вот чеки, — сказал он, когда Люк допил чай.
— Бесполезная затея, — сказал Люк. — Они все равно не будут оплачены.
— Вы ставите на каждом свою подпись под цифрой десять тысяч, — невозмутимо продолжал Коннор, — и датируете каждый, скажем, через неделю. Если вы пожелаете быть у нас в гостях более десяти недель, датируйте их через месяц, а если хотите сократить время визита — подпишите чек на сто тысяч и напишите письмо вашему директору, чтобы он оплатил чек. Как видите, все довольно просто.
Люк рассмеялся.
— А вы не лишены чувства юмора, — сказал он. — Но зачем же банкиру субсидировать явно убыточное предприятие?
Коннор придвинул стул поближе.
— Давайте поговорим серьезно, — начал он. — Вы узнали меня довольно хорошо. Я люблю риск, и часто иду на него, даже если дело не столь верное, как это. Вы же умный человек, и все понимаете. Если вы не сделаете то, что я вам предлагаю, вы просто будете замучены в этой плавучей тюрьме. И никто ничего не узнает. Поверьте мне, я не столь кровожаден, но у меня нет другого выхода. Я уже много лет гну спину на этой реке, а что она мне дала? Аренду старой верфи, которая не стоит ни гроша, и сознание, что рано или поздно один из моих людей выдаст меня. И вдруг фортуна решила улыбнуться мне. Так неужели вы думаете, что я упущу эту возможность?
Люк отлично понимал, что разыгрывать из себя героя не время и не место. Он не сомневался, что Коннор выполнит обещанное. Выбора не было. Оставалось принять условия победителя.
— Чек на десять тысяч может вызвать подозрение, — сказал он. — Я предлагаю другое: чек на пять тысяч фунтов. Если он будет оплачен, в чем я сомневаюсь, то считайте, что вам повезло, и вы успеете скрыться, пока будут наводить справки. А сто тысяч фунтов не выплатит ни один директор банка, не поговорив предварительно с человеком, выдавшим чек.
Коннор улыбнулся.
— Это уже мое дело… Где, как они думают, вы находитесь? В Испании?
Люк удивленно посмотрел на него.
— Мы возьмем эти пять тысяч, — продолжал Коннор, — и отправимся с вами в Испанию, да-да, следующей же ночью!
Этот план показался Люку невыполнимым, но он не стал возражать. Подписав чек, он протянул его Коннору.
— А теперь, — сказал Люк, — я хотел бы в награду за сговорчивость немного подышать свежим воздухом. Здесь ведь можно задохнуться.
Коннор минуту колебался, но потом вынул из кармана пистолет и деловито передернул затвор.
— Пойдемте на палубу. Но учтите — без глупостей!
Люк сидел на палубе и жадно вдыхал свежий речной воздух. Напротив горели огни набережной Темзы. Начинался прилив. Он слышал, как волны разбивались о борт судна. Несколько минут он сидел молча, потом поднялся и расправил затекшие ноги.
— Если я дам обещание не пытаться бежать, вы будете оставлять дверь открытой? — спросил он.
Коннор рассмеялся.
— Я еще не сошел с ума, чтобы верить обещаниям!
— Вы правы. Мне было бы очень трудно сдержать слово.
Резким ударом он опрокинул Коннора на палубу, затем подбежал к борту и прыгнул в воду…
Он слышал голоса и топот ног. Прилив уже далеко отнес его от баржи, и он сильными гребками поплыл к берегу.
От баржи отделилась тень. По быстроте хода можно было заключить, что это моторная лодка. Ему оставался только один выход. Набрав в легкие как можно больше воздуха, Люк глубоко нырнул. Казалось, он пробыл под водой целую вечность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15