Это было жалкое маленькое помещение. В кухне было очень холодно. При слабом свете керосиновой лампочки Лесли увидела на полу не три, а четыре маленькие фигурки. Один из малышей спал в ящике из-под мыла, покрытый грязной тряпкой. Двое детей лежали под столом; они были закутаны в старую солдатскую шинель. Четвертый ребенок лежал в углу за мешком муки. Он спал так спокойно, что Лесли показалось, будто он мертв…
Лесли вышла из кухни. Она вдруг почувствовала себя несчастной. Ведь таких детей в Лондоне — тысячи!
Питер ждал ее.
— Поеду домой. Я очень устала, — сказала девушка и добавила:
— Вам, наверное, нужно будет дать показания мистеру Колдуэллу. Было бы лучше, если бы вы сами к нему пошли. Кстати — вы уже повидали мать?
— Я никогда не был слишком близок со своей матерью. Теперь же она вряд ли захочет меня видеть, — задумчиво произнес Питер.
— Страшно все это, — сказала Лесли и протянула ему руку. — Спокойной ночи, Питер Дейлиш.
Он задержал ее руку в своей.
— Вы необыкновенный человек, мисс Моген.
Инспектор Колдуэлл ждал Лесли в Скотленд-Ярде, и Лесли пришлось нанести еще один визит. Она сообщила ему результаты разговора с Дейлишем.
Он выслушал ее очень внимательно.
— Странно, что все нити этого дела ведут к принцессе Беллини. Да, завтра я поговорю с Питером. А сейчас я отвезу вас домой.
— Не знаю, что нам делать с леди Райтем, Лесли, — сказал Колдуэлл, когда автомобиль тронулся. — Вы, вероятно, не все рассказали мне. Но это так и должно быть: немного романтики в нашей профессии всегда необходимо.
Автомобиль проехал по пустынному Трафальгар-Скверу и через несколько минут остановился у квартиры Лесли.
— Вы, вероятно, знаете все об этом деле, — с легкой иронией заметил Колдуэлл, — а я, бедный, старый чиновник, должен, как слепой, ощупью бродить в этом тумане.
— Да, я, наверное, знаю довольно много, — с усталой улыбкой сознался Лесли.
— Какой чисто женский эгоизм! Вы, конечно, все знаете о Дрезе?
— Кое-что…
Она открыла ключом дверь, и он подождал, пока она войдет в коридор. Потом сказал:
— Обещайте, что останетесь дома и ничего не предпримете, если я вам кое-что расскажу.
— Торжественно обещаю.
Он взялся за ручку двери.
— Антоний Дрез был женщиной!
И, не дав Лесли оправиться от изумления, Колдуэлл захлопнул за собой дверь.
Дрез был женщиной! Невероятно… Невозможно! Лесли устало поднялась по лестнице. Дрез — женщина! Вдруг она вспомнила истерический смех леди Райтем. Значит, она знала об этом!
Лесли оперлась о перила лестницы. Безбородое лицо Дреза всплыло в ее памяти.
Значит, все ее теории рушились?
Приходилось начинать все сначала. Войдя в столовую, Лесли нашла Лукрецию, уснувшую у камина. Лукреция была уверена, что только ее заботы спасали Лесли от всех возможных несчастий.
Шаги Лесли разбудили ее.
— Это вы, мисс? Который час?
— Теперь три часа и чудное утро. Почему вы не ушли спать, бедная, невыспавшаяся курица?
— Я не курица, — запротестовала Лукреция. — Три часа — это очень поздно. Что-нибудь случилось?
Лесли тяжело опустилась на стул.
— Случилось очень многое. Произошло убийство, — устало произнесла она.
— Господи! — воскликнула Лукреция. И кто же убийца?
— Было бы хорошо, если бы я знала это! Приготовьте мне ванну, Лукреция, и дайте немного теплого молока. Потом ступайте спать и не будите меня завтра раньше десяти часов.
— Лондон — настоящий современный Вавилон! И что же этому бедняге перерезали глотку? — не унималась Лукреция.
— Сожалею, что приходится разочаровать вас, дорогая, — отозвалась мисс Моген, — но и без того все достаточно жутко.
На следующее утро Лесли проснулась, услышав голоса за дверью.
— Я подожду, — произнес женский голос, — не будите мисс Моген.
То был голос леди Райтем. Лесли вскочила, накинула халат и, поправив перед зеркалом волосы, вышла в столовую.
Леди Райтем стояла посреди комнаты. В камине ярко пылали угли. Лесли любила эту комнату, утром она казалась особенно уютной.
— Простите, что я так рано пришла, — сказала леди Райтем.
Джен казалась внешне спокойной. Лишь темные круги под глазами говорили о недавно пережитом потрясении.
— Садитесь, пожалуйста. Вы уже завтракали? — осведомилась Лесли.
— О, не беспокойтесь, пожалуйста…
Взгляд Джен Райтем выражал сдержанное восхищение. Она никогда раньше не видела Лесли Моген днем. Даже в хмуром утреннем свете девушка выглядела великолепно.
— Спасибо, я есть не хочу, — сказала леди Райтем, — но охотно выпью чашку кофе.
Лесли многозначительно взглянула в сторону двери, и Лукреция неохотно вышла.
— Представьте себе, я уснула, — сообщила Джен. — Я думала, что не сумею уснуть… В газетах еще ничего не писали об убийстве?
— Это будет в вечерних газетах. Я все знаю о Дрез.
— Вы все знаете о… ней?
— Каким было ее настоящее имя?
— Не знаю. Для меня она была Дрезом.
— Знал ваш супруг о том…
— О том, что она была женщиной? Нет. Бедный Райтем! С ним, наверное, случился бы припадок. Он, в сущности, никогда ничего не замечает…
Барон Райтем женился, когда ему было уже за пятьдесят. Он был старым холостяком, привыкшим к свободной жизни. Целый год он был идеальным мужем. Семейная жизнь была ему в новинку. Но уже через год эта новая жизнь приелась ему, и он всю свою энергию посвятил комиссиям и заседаниям в обществах, членом которых состоял, и с головой ушел в изучение балансов. Джен Райтем была предоставлена самой себе.
— Мой муж редко бывает в Лондоне. Обычно — лишь пару месяцев в году, — задумчиво произнесла Джен, глядя в огонь.
Лесли искусно изменила грустную тему разговора. Она в свое время слышала о том, что барон Райтем после женитьбы продолжал поддерживать одну или несколько старых связей. Джен рассмешило это обстоятельство: человек, с такой легкостью освобождавший себя от жены, никак не мог освободиться от любовниц…
— Ваше имя — Лесли, не так ли? — смущенно спросила Джен. — Вы позволите называть вас так? Вы совсем не так страшны, как мне вначале казалось. Я… я полюбила вас. Если вы достаточно расположены ко мне, я просила бы вас называть меня просто Джен.
Лесли улыбнулась.
— Я тоже хочу извиниться перед вами.
Леди Райтем тотчас же поняла, о чем идет речь.
— Ах, из-за Дреза? Было бы ужасно предположить… Конечно, самое гадкое заключалось в том, что я знала: Дрез — женщина. Я чувствовала себя униженной и больной, когда думала об этом. Трудно говорить о таких вещах… Перед уходом Дрез кинула мне в лицо пару слов, от которых кровь застыла в жилах! И я не успокоюсь до тех пор, пока не узнаю, правда ли то, чем она так нахально хвасталась!
— Не касались ли ее слова изумрудного ожерелья?
Джен Райтем презрительно улыбнулась.
— Это меня мало волновало… Ожерелье, которое я носила вчера вечером…
— Было поддельным, — подхватила Лесли. — Я это знала. Я предположила это, когда вы оставили его лежать на столе.
Они посмотрели в глаза друг друга, и каждая пыталась прочесть мысли другой.
— Вы видели Питера? — неожиданно спросила Джен.
— Да, я видела его прошлой ночью, и он ничего не знал об убийстве…
Помолчав, Лесли добавила:
— Я знаю, вас шантажировали… Ожерелье было частью требуемой суммы. А те двадцать тысяч фунтов, которые вы недавно взяли из банка, — вторая половина выкупа. Предполагаю, это дело рук Дрез. Не так ли?
Джен кивнула.
— Как долго все это продолжалось?
— Точно не помню, во всяком случае, очень долго.
И снова обе замолчали. Нет, далеко не вся истина была обнаружена — только небольшая, видимая часть этого айсберга.
— Вам ничего не хочется мне рассказать? — спросила Лесли.
Джен Райтем опустила голову. Она все еще надеялась, что ее главную тайну так никто и не узнает. И потому прошептала:
— Я не знаю, кто убил Дрез. Аниту это тоже очень волнует… Я была у нее сегодня. Никогда не думала, что она способна так глубоко чувствовать. Бедная Анита всегда хорошо относилась к Дрез…
— Я хочу задать вам еще один вопрос, леди Джен. Это Дрез подделала подпись лорда Эверида? Питер Дейлиш убежден в этом, — упрямо гнула свою линию Лесли.
— Нет, это совершенно невозможно…
— Почему?
На этот вопрос Лесли получила ошеломивший ее ответ.
— Потому, что она не умела ни читать, ни писать.
— Но я видела подпись на ее паспорте, — возразила Лесли.
— Это я за нее подписывалась, — призналась леди Райтем. — Она сказала, что хочет во время отпуска поехать в Париж, и попросила меня подписаться за нее. Это произошло недели две назад. Скажите, что же делать? Ко мне придет полиция… Я охотно дам показания, хотя не знаю, насколько это облегчит поиски убийцы.
— Вы скажете правду? — с нажимом в голосе спросила Лесли.
Джен Райтем ответила не сразу.
— Я скажу то, что сказала вам. Не больше…
— Будет лучше, если я запишу то, что вы мне сказали. Вам нужно будет только подписать протокол. Надеюсь, вы ничего не имеете против? Это избавит вас от лишних неприятностей, — заявила мисс Моген.
Джен колебалась.
— Это необходимо? Хорошо, я согласна.
Прочитав составленный Лесли протокол, она не могла не улыбнуться.
— Вы изложили все это гораздо яснее и лучше, чем сделала бы я сама. Мне кажется, даже, что… вам жаль меня.
— Я очень сочувствую вам, — ответила Лесли, уступая Джен место у письменного стола. Леди Райтем еще раз внимательно прочла последнюю страницу и уже обмакнула было перо в чернила. Вдруг в соседней комнате послышались голоса. Один принадлежал Лукреции, второй, — низкий голос, — Лесли узнала бы из многих. Она распахнула дверь. На пороге стояла принцесса Анита Беллини и недоверчиво рассматривала Лукрецию в монокль.
Лукреция никак не могла успокоиться.
— Вам нельзя входить: мисс Моген занята! Мне все равно, принцесса вы или сама царица Савская!
— Все в порядке, Лукреция. Войдите, принцесса, — сказала Лесли.
Анита вошла в комнату.
— Где… — начала гостья. И тут же увидела леди Райтем, сидевшую у письменного стола.
— Что ты тут делаешь, Джен? — резко спросила она. — Неужели ты дашь полиции письменные показания?
— Леди Райтем не рассказала мне ничего нового, — попробовала вмешаться в разговор Лесли. Но принцесса демонстративно не замечала ее.
— Джен, не смей ничего подписывать! Я запрещаю тебе это! — Низкий голос дрожал от злобы.
Лесли внимательно посмотрела на нее. Убийство Дрез, по-видимому, сильно подействовало на принцессу. Она сильно постарела, углы рта опустились, а воспаленные глаза были красны.
Леди Райтем невозмутимо подписала документ.
— Будь же благоразумной, Анита. Полиция имеет право узнать кое-что о Дрез, — с усталым спокойствием произнесла она.
— Что ты рассказала мисс Моген? Можно мне прочесть? — Анита уже было протянула руку, чтобы взять документ, но Лесли опередила ее.
— Я сама прочту вам, принцесса.
Она стояла теперь таким образом, что между ней и ее разъяренной гостьей оказался письменный стол.
Затем Лесли прочла вслух показания леди Райтем.
— Джен, с твоей стороны было большой глупостью подписать эту бумагу. Эта девица выманила у тебя признание…
— Признание? — улыбаясь, переспросила Лесли. — Ну, это уже слишком! Леди Райтем ведь знала, что Дрез — женщина. И вы это тоже отлично знали.
— Я ничего не знала! — отрезала Анита Беллини. — Знаю только, что вы заманили леди Райтем в ловушку. У нее будет еще достаточно неприятностей…
Анита Беллини вдруг смутно ощутила, что Лесли Моген — не «хорошенькая стенотипистка Колдуэлла», как она ее мысленно называла, а некий фактор, с которым приходилось считаться. Слова Лесли рассеяли ее последние сомнения.
— Леди Райтем дала свои показания. Вам тоже придется потрудиться, принцесса. До или после осмотра трупа… Как вам будет удобнее.
— Не понимаю, каким образом вы запутали и меня в эту историю, — недовольно заметила принцесса. Однако тон ее голоса был явно мягче прежнего.
Немного помолчав, Анита Беллини поправила монокль.
— Возможно, я наговорила вам лишнего. Смерть Дрез подействовала на меня. Будьте любезны еще раз прочесть протокол…
— Да, здесь не к чему придраться, — сказала она, когда Лесли кончила читать.
Казалось, теперь Анита Беллини уже вполне овладела собой.
— Надеюсь, мы расстанемся друзьями, мисс Моген, — довольно любезно произнесла она, — я сделаю все, что будет в моих силах. Но не можете ли вы рассказать мне что-нибудь из того, что не попадет в вечерние газеты?
— Нет, — коротко ответила Лесли.
До ухода обеих дам она нашла возможность шепнуть леди Райтем:
— Не говорите никому об ожерелье и о камне, найденном в руке Дрез…
Около двенадцати дня Лесли уже была у Скотленд-Ярда. Поднимаясь по лестнице, она столкнулась с Дейлишем, выходившим на улицу.
— Я доказал свою полную непричастность к этому делу, — весело сказал он. — Ваш сыщик, очевидно, очень тщательно осмотрел мою комнату. Меня он тоже обыскивал. Между прочим, Белинда вам кланяется.
— Белинда? Ах, — эта маленькая Елизавета? Как гадко с моей стороны! Я совсем позабыла о ней!
— Но она вас не забыла, — рассмеялся Питер и, попрощавшись, вышел на улицу.
Лесли нашла мистера Колдуэлла в его большой, роскошно меблированной конторе. Недокуренная сигарета торчала в углу его рта, мохнатые брови были сосредоточенно сдвинуты.
— Я только хотел позвонить вам. После разговора с этим человеком, которого вы так цените, я пришел к заключению, что он непричастен ко всему этому делу.
— Человек «которого я так ценю», это — Питер Дейлиш, не так ли? — спокойно осведомилась Лесли. — Однако, вы приписываете мне некоторые чувства…
Она подала Колдуэллу запротоколированные показания леди Райтем. Он внимательно прочел их и положил бумагу в ящик стола.
— Вы рассказали принцессе Беллини о камне, найденном в руке Дрез?
— Конечно, нет. Почему вы спрашиваете?
Он желчно усмехнулся.
— Я так и думал. Пять минут назад ее высочество вызывала меня к телефону и сказала, что прочла в одной из газет, будто возле трупа были найдены большие ценности. Но такой заметки в газете быть не может, потому что, кроме нас, никто о находке не знает. К тому же она намекнула, что вы этот слух подтвердили.
Лесли удивленно покачала головой.
— Эта женщина быстро работает. Что же вы ей ответили?
— Я сказал ей, что при Дрез, действительно, было найдено много денег. Она была сильно разочарована.
Затрещал телефон, Колдуэлл снял трубку.
— Полицейский участок Ламбета сообщает, что нашлись какие-то улики. Поскольку дело касается вашего Питера, надо узнать, в чем дело, — сказал он, окончив телефонный разговор.
Лесли взглянула на него.
— Если вы еще раз назовете его «моим Питером», я наговорю вам дерзостей, мистер Колдуэлл!
Он провел рукой по лбу.
— Не знаю, каким образом я пришел к этому выводу, но… у вас с ним есть что-то общее.
Лесли заметила в углу комнаты два больших новых чемодана, оклеенных этикетками океанского пароходного общества.
— Они принадлежали Дрез, — пояснил шеф Лесли. — Нам придется по возвращении осмотреть их содержимое.
…Такси высадило их на углу Северел-стрит, где их уже ждали полицейский комиссар района и сыщик.
— Покажите-ка еще раз бумажку, — сказал Колдуэлл.
Лесли сгорала от любопытства. Инспектор вытащил из записной книжки измятую бумажонку. Колдуэлл прочел написанное и передал бумагу Лесли Моген.
Письмо, а вернее донос — был написан карандашом и очень неуверенным почерком.
«Дейлиш прячет свой револьвер под полом своей спальни, сразу у дверей».
— Откуда у вас эта записка? — спросил Колдуэлл.
— Ее принес нам какой-то мальчишка с улицы. Его будто бы послал какой-то господин и подарил ему за выполнение этого поручения пару медных монет. Я решил сразу известить вас об этом, мистер Колдуэлл.
Они подошли к дому миссис Инглеторн. Дверь тотчас же открыла сама хозяйка. На этот раз она была хорошо, чисто одета и встретила нежданных гостей очень любезно.
— Да, мистер Дейлиш только что вернулся домой. Я его сейчас позову, — поспешила сообщить она.
— Нет, спасибо, мы поднимемся к нему наверх, — опередил ее Колдуэлл. Поднявшись по лестнице вместе с Лесли, он постучал в дверь Питера.
— Войдите, — послышался голос.
Через плечо Колдуэлла Лесли заглянула в комнату и увидела Питера Дейлиш, сидевшего за столом. Перед ним лежал новый пакет конвертов. Он повернулся на стуле и наморщил лоб.
— Хелло! — удивленно сказал он. — Вы хотите еще раз допросить меня?
Колдуэлл окинул взглядом комнату.
— Мне донесли, что вы спрятали здесь, под полом револьвер. Разрешите еще раз обыскать комнату? — спокойно произнес он.
— Пожалуйста.
Колдуэлл направился к двери, поднял угол ковра и сразу увидел сломанную доску. Подняв ее, он всунул руку в образовавшуюся щель между досками и вытащил длинный черный «Браунинг». Питер побледнел.
Но Колдуэлл этим не ограничился. Он снова нагнулся и, тщательно обыскав отверстие, вытащил маленький пакетик, завернутый в тряпку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Лесли вышла из кухни. Она вдруг почувствовала себя несчастной. Ведь таких детей в Лондоне — тысячи!
Питер ждал ее.
— Поеду домой. Я очень устала, — сказала девушка и добавила:
— Вам, наверное, нужно будет дать показания мистеру Колдуэллу. Было бы лучше, если бы вы сами к нему пошли. Кстати — вы уже повидали мать?
— Я никогда не был слишком близок со своей матерью. Теперь же она вряд ли захочет меня видеть, — задумчиво произнес Питер.
— Страшно все это, — сказала Лесли и протянула ему руку. — Спокойной ночи, Питер Дейлиш.
Он задержал ее руку в своей.
— Вы необыкновенный человек, мисс Моген.
Инспектор Колдуэлл ждал Лесли в Скотленд-Ярде, и Лесли пришлось нанести еще один визит. Она сообщила ему результаты разговора с Дейлишем.
Он выслушал ее очень внимательно.
— Странно, что все нити этого дела ведут к принцессе Беллини. Да, завтра я поговорю с Питером. А сейчас я отвезу вас домой.
— Не знаю, что нам делать с леди Райтем, Лесли, — сказал Колдуэлл, когда автомобиль тронулся. — Вы, вероятно, не все рассказали мне. Но это так и должно быть: немного романтики в нашей профессии всегда необходимо.
Автомобиль проехал по пустынному Трафальгар-Скверу и через несколько минут остановился у квартиры Лесли.
— Вы, вероятно, знаете все об этом деле, — с легкой иронией заметил Колдуэлл, — а я, бедный, старый чиновник, должен, как слепой, ощупью бродить в этом тумане.
— Да, я, наверное, знаю довольно много, — с усталой улыбкой сознался Лесли.
— Какой чисто женский эгоизм! Вы, конечно, все знаете о Дрезе?
— Кое-что…
Она открыла ключом дверь, и он подождал, пока она войдет в коридор. Потом сказал:
— Обещайте, что останетесь дома и ничего не предпримете, если я вам кое-что расскажу.
— Торжественно обещаю.
Он взялся за ручку двери.
— Антоний Дрез был женщиной!
И, не дав Лесли оправиться от изумления, Колдуэлл захлопнул за собой дверь.
Дрез был женщиной! Невероятно… Невозможно! Лесли устало поднялась по лестнице. Дрез — женщина! Вдруг она вспомнила истерический смех леди Райтем. Значит, она знала об этом!
Лесли оперлась о перила лестницы. Безбородое лицо Дреза всплыло в ее памяти.
Значит, все ее теории рушились?
Приходилось начинать все сначала. Войдя в столовую, Лесли нашла Лукрецию, уснувшую у камина. Лукреция была уверена, что только ее заботы спасали Лесли от всех возможных несчастий.
Шаги Лесли разбудили ее.
— Это вы, мисс? Который час?
— Теперь три часа и чудное утро. Почему вы не ушли спать, бедная, невыспавшаяся курица?
— Я не курица, — запротестовала Лукреция. — Три часа — это очень поздно. Что-нибудь случилось?
Лесли тяжело опустилась на стул.
— Случилось очень многое. Произошло убийство, — устало произнесла она.
— Господи! — воскликнула Лукреция. И кто же убийца?
— Было бы хорошо, если бы я знала это! Приготовьте мне ванну, Лукреция, и дайте немного теплого молока. Потом ступайте спать и не будите меня завтра раньше десяти часов.
— Лондон — настоящий современный Вавилон! И что же этому бедняге перерезали глотку? — не унималась Лукреция.
— Сожалею, что приходится разочаровать вас, дорогая, — отозвалась мисс Моген, — но и без того все достаточно жутко.
На следующее утро Лесли проснулась, услышав голоса за дверью.
— Я подожду, — произнес женский голос, — не будите мисс Моген.
То был голос леди Райтем. Лесли вскочила, накинула халат и, поправив перед зеркалом волосы, вышла в столовую.
Леди Райтем стояла посреди комнаты. В камине ярко пылали угли. Лесли любила эту комнату, утром она казалась особенно уютной.
— Простите, что я так рано пришла, — сказала леди Райтем.
Джен казалась внешне спокойной. Лишь темные круги под глазами говорили о недавно пережитом потрясении.
— Садитесь, пожалуйста. Вы уже завтракали? — осведомилась Лесли.
— О, не беспокойтесь, пожалуйста…
Взгляд Джен Райтем выражал сдержанное восхищение. Она никогда раньше не видела Лесли Моген днем. Даже в хмуром утреннем свете девушка выглядела великолепно.
— Спасибо, я есть не хочу, — сказала леди Райтем, — но охотно выпью чашку кофе.
Лесли многозначительно взглянула в сторону двери, и Лукреция неохотно вышла.
— Представьте себе, я уснула, — сообщила Джен. — Я думала, что не сумею уснуть… В газетах еще ничего не писали об убийстве?
— Это будет в вечерних газетах. Я все знаю о Дрез.
— Вы все знаете о… ней?
— Каким было ее настоящее имя?
— Не знаю. Для меня она была Дрезом.
— Знал ваш супруг о том…
— О том, что она была женщиной? Нет. Бедный Райтем! С ним, наверное, случился бы припадок. Он, в сущности, никогда ничего не замечает…
Барон Райтем женился, когда ему было уже за пятьдесят. Он был старым холостяком, привыкшим к свободной жизни. Целый год он был идеальным мужем. Семейная жизнь была ему в новинку. Но уже через год эта новая жизнь приелась ему, и он всю свою энергию посвятил комиссиям и заседаниям в обществах, членом которых состоял, и с головой ушел в изучение балансов. Джен Райтем была предоставлена самой себе.
— Мой муж редко бывает в Лондоне. Обычно — лишь пару месяцев в году, — задумчиво произнесла Джен, глядя в огонь.
Лесли искусно изменила грустную тему разговора. Она в свое время слышала о том, что барон Райтем после женитьбы продолжал поддерживать одну или несколько старых связей. Джен рассмешило это обстоятельство: человек, с такой легкостью освобождавший себя от жены, никак не мог освободиться от любовниц…
— Ваше имя — Лесли, не так ли? — смущенно спросила Джен. — Вы позволите называть вас так? Вы совсем не так страшны, как мне вначале казалось. Я… я полюбила вас. Если вы достаточно расположены ко мне, я просила бы вас называть меня просто Джен.
Лесли улыбнулась.
— Я тоже хочу извиниться перед вами.
Леди Райтем тотчас же поняла, о чем идет речь.
— Ах, из-за Дреза? Было бы ужасно предположить… Конечно, самое гадкое заключалось в том, что я знала: Дрез — женщина. Я чувствовала себя униженной и больной, когда думала об этом. Трудно говорить о таких вещах… Перед уходом Дрез кинула мне в лицо пару слов, от которых кровь застыла в жилах! И я не успокоюсь до тех пор, пока не узнаю, правда ли то, чем она так нахально хвасталась!
— Не касались ли ее слова изумрудного ожерелья?
Джен Райтем презрительно улыбнулась.
— Это меня мало волновало… Ожерелье, которое я носила вчера вечером…
— Было поддельным, — подхватила Лесли. — Я это знала. Я предположила это, когда вы оставили его лежать на столе.
Они посмотрели в глаза друг друга, и каждая пыталась прочесть мысли другой.
— Вы видели Питера? — неожиданно спросила Джен.
— Да, я видела его прошлой ночью, и он ничего не знал об убийстве…
Помолчав, Лесли добавила:
— Я знаю, вас шантажировали… Ожерелье было частью требуемой суммы. А те двадцать тысяч фунтов, которые вы недавно взяли из банка, — вторая половина выкупа. Предполагаю, это дело рук Дрез. Не так ли?
Джен кивнула.
— Как долго все это продолжалось?
— Точно не помню, во всяком случае, очень долго.
И снова обе замолчали. Нет, далеко не вся истина была обнаружена — только небольшая, видимая часть этого айсберга.
— Вам ничего не хочется мне рассказать? — спросила Лесли.
Джен Райтем опустила голову. Она все еще надеялась, что ее главную тайну так никто и не узнает. И потому прошептала:
— Я не знаю, кто убил Дрез. Аниту это тоже очень волнует… Я была у нее сегодня. Никогда не думала, что она способна так глубоко чувствовать. Бедная Анита всегда хорошо относилась к Дрез…
— Я хочу задать вам еще один вопрос, леди Джен. Это Дрез подделала подпись лорда Эверида? Питер Дейлиш убежден в этом, — упрямо гнула свою линию Лесли.
— Нет, это совершенно невозможно…
— Почему?
На этот вопрос Лесли получила ошеломивший ее ответ.
— Потому, что она не умела ни читать, ни писать.
— Но я видела подпись на ее паспорте, — возразила Лесли.
— Это я за нее подписывалась, — призналась леди Райтем. — Она сказала, что хочет во время отпуска поехать в Париж, и попросила меня подписаться за нее. Это произошло недели две назад. Скажите, что же делать? Ко мне придет полиция… Я охотно дам показания, хотя не знаю, насколько это облегчит поиски убийцы.
— Вы скажете правду? — с нажимом в голосе спросила Лесли.
Джен Райтем ответила не сразу.
— Я скажу то, что сказала вам. Не больше…
— Будет лучше, если я запишу то, что вы мне сказали. Вам нужно будет только подписать протокол. Надеюсь, вы ничего не имеете против? Это избавит вас от лишних неприятностей, — заявила мисс Моген.
Джен колебалась.
— Это необходимо? Хорошо, я согласна.
Прочитав составленный Лесли протокол, она не могла не улыбнуться.
— Вы изложили все это гораздо яснее и лучше, чем сделала бы я сама. Мне кажется, даже, что… вам жаль меня.
— Я очень сочувствую вам, — ответила Лесли, уступая Джен место у письменного стола. Леди Райтем еще раз внимательно прочла последнюю страницу и уже обмакнула было перо в чернила. Вдруг в соседней комнате послышались голоса. Один принадлежал Лукреции, второй, — низкий голос, — Лесли узнала бы из многих. Она распахнула дверь. На пороге стояла принцесса Анита Беллини и недоверчиво рассматривала Лукрецию в монокль.
Лукреция никак не могла успокоиться.
— Вам нельзя входить: мисс Моген занята! Мне все равно, принцесса вы или сама царица Савская!
— Все в порядке, Лукреция. Войдите, принцесса, — сказала Лесли.
Анита вошла в комнату.
— Где… — начала гостья. И тут же увидела леди Райтем, сидевшую у письменного стола.
— Что ты тут делаешь, Джен? — резко спросила она. — Неужели ты дашь полиции письменные показания?
— Леди Райтем не рассказала мне ничего нового, — попробовала вмешаться в разговор Лесли. Но принцесса демонстративно не замечала ее.
— Джен, не смей ничего подписывать! Я запрещаю тебе это! — Низкий голос дрожал от злобы.
Лесли внимательно посмотрела на нее. Убийство Дрез, по-видимому, сильно подействовало на принцессу. Она сильно постарела, углы рта опустились, а воспаленные глаза были красны.
Леди Райтем невозмутимо подписала документ.
— Будь же благоразумной, Анита. Полиция имеет право узнать кое-что о Дрез, — с усталым спокойствием произнесла она.
— Что ты рассказала мисс Моген? Можно мне прочесть? — Анита уже было протянула руку, чтобы взять документ, но Лесли опередила ее.
— Я сама прочту вам, принцесса.
Она стояла теперь таким образом, что между ней и ее разъяренной гостьей оказался письменный стол.
Затем Лесли прочла вслух показания леди Райтем.
— Джен, с твоей стороны было большой глупостью подписать эту бумагу. Эта девица выманила у тебя признание…
— Признание? — улыбаясь, переспросила Лесли. — Ну, это уже слишком! Леди Райтем ведь знала, что Дрез — женщина. И вы это тоже отлично знали.
— Я ничего не знала! — отрезала Анита Беллини. — Знаю только, что вы заманили леди Райтем в ловушку. У нее будет еще достаточно неприятностей…
Анита Беллини вдруг смутно ощутила, что Лесли Моген — не «хорошенькая стенотипистка Колдуэлла», как она ее мысленно называла, а некий фактор, с которым приходилось считаться. Слова Лесли рассеяли ее последние сомнения.
— Леди Райтем дала свои показания. Вам тоже придется потрудиться, принцесса. До или после осмотра трупа… Как вам будет удобнее.
— Не понимаю, каким образом вы запутали и меня в эту историю, — недовольно заметила принцесса. Однако тон ее голоса был явно мягче прежнего.
Немного помолчав, Анита Беллини поправила монокль.
— Возможно, я наговорила вам лишнего. Смерть Дрез подействовала на меня. Будьте любезны еще раз прочесть протокол…
— Да, здесь не к чему придраться, — сказала она, когда Лесли кончила читать.
Казалось, теперь Анита Беллини уже вполне овладела собой.
— Надеюсь, мы расстанемся друзьями, мисс Моген, — довольно любезно произнесла она, — я сделаю все, что будет в моих силах. Но не можете ли вы рассказать мне что-нибудь из того, что не попадет в вечерние газеты?
— Нет, — коротко ответила Лесли.
До ухода обеих дам она нашла возможность шепнуть леди Райтем:
— Не говорите никому об ожерелье и о камне, найденном в руке Дрез…
Около двенадцати дня Лесли уже была у Скотленд-Ярда. Поднимаясь по лестнице, она столкнулась с Дейлишем, выходившим на улицу.
— Я доказал свою полную непричастность к этому делу, — весело сказал он. — Ваш сыщик, очевидно, очень тщательно осмотрел мою комнату. Меня он тоже обыскивал. Между прочим, Белинда вам кланяется.
— Белинда? Ах, — эта маленькая Елизавета? Как гадко с моей стороны! Я совсем позабыла о ней!
— Но она вас не забыла, — рассмеялся Питер и, попрощавшись, вышел на улицу.
Лесли нашла мистера Колдуэлла в его большой, роскошно меблированной конторе. Недокуренная сигарета торчала в углу его рта, мохнатые брови были сосредоточенно сдвинуты.
— Я только хотел позвонить вам. После разговора с этим человеком, которого вы так цените, я пришел к заключению, что он непричастен ко всему этому делу.
— Человек «которого я так ценю», это — Питер Дейлиш, не так ли? — спокойно осведомилась Лесли. — Однако, вы приписываете мне некоторые чувства…
Она подала Колдуэллу запротоколированные показания леди Райтем. Он внимательно прочел их и положил бумагу в ящик стола.
— Вы рассказали принцессе Беллини о камне, найденном в руке Дрез?
— Конечно, нет. Почему вы спрашиваете?
Он желчно усмехнулся.
— Я так и думал. Пять минут назад ее высочество вызывала меня к телефону и сказала, что прочла в одной из газет, будто возле трупа были найдены большие ценности. Но такой заметки в газете быть не может, потому что, кроме нас, никто о находке не знает. К тому же она намекнула, что вы этот слух подтвердили.
Лесли удивленно покачала головой.
— Эта женщина быстро работает. Что же вы ей ответили?
— Я сказал ей, что при Дрез, действительно, было найдено много денег. Она была сильно разочарована.
Затрещал телефон, Колдуэлл снял трубку.
— Полицейский участок Ламбета сообщает, что нашлись какие-то улики. Поскольку дело касается вашего Питера, надо узнать, в чем дело, — сказал он, окончив телефонный разговор.
Лесли взглянула на него.
— Если вы еще раз назовете его «моим Питером», я наговорю вам дерзостей, мистер Колдуэлл!
Он провел рукой по лбу.
— Не знаю, каким образом я пришел к этому выводу, но… у вас с ним есть что-то общее.
Лесли заметила в углу комнаты два больших новых чемодана, оклеенных этикетками океанского пароходного общества.
— Они принадлежали Дрез, — пояснил шеф Лесли. — Нам придется по возвращении осмотреть их содержимое.
…Такси высадило их на углу Северел-стрит, где их уже ждали полицейский комиссар района и сыщик.
— Покажите-ка еще раз бумажку, — сказал Колдуэлл.
Лесли сгорала от любопытства. Инспектор вытащил из записной книжки измятую бумажонку. Колдуэлл прочел написанное и передал бумагу Лесли Моген.
Письмо, а вернее донос — был написан карандашом и очень неуверенным почерком.
«Дейлиш прячет свой револьвер под полом своей спальни, сразу у дверей».
— Откуда у вас эта записка? — спросил Колдуэлл.
— Ее принес нам какой-то мальчишка с улицы. Его будто бы послал какой-то господин и подарил ему за выполнение этого поручения пару медных монет. Я решил сразу известить вас об этом, мистер Колдуэлл.
Они подошли к дому миссис Инглеторн. Дверь тотчас же открыла сама хозяйка. На этот раз она была хорошо, чисто одета и встретила нежданных гостей очень любезно.
— Да, мистер Дейлиш только что вернулся домой. Я его сейчас позову, — поспешила сообщить она.
— Нет, спасибо, мы поднимемся к нему наверх, — опередил ее Колдуэлл. Поднявшись по лестнице вместе с Лесли, он постучал в дверь Питера.
— Войдите, — послышался голос.
Через плечо Колдуэлла Лесли заглянула в комнату и увидела Питера Дейлиш, сидевшего за столом. Перед ним лежал новый пакет конвертов. Он повернулся на стуле и наморщил лоб.
— Хелло! — удивленно сказал он. — Вы хотите еще раз допросить меня?
Колдуэлл окинул взглядом комнату.
— Мне донесли, что вы спрятали здесь, под полом револьвер. Разрешите еще раз обыскать комнату? — спокойно произнес он.
— Пожалуйста.
Колдуэлл направился к двери, поднял угол ковра и сразу увидел сломанную доску. Подняв ее, он всунул руку в образовавшуюся щель между досками и вытащил длинный черный «Браунинг». Питер побледнел.
Но Колдуэлл этим не ограничился. Он снова нагнулся и, тщательно обыскав отверстие, вытащил маленький пакетик, завернутый в тряпку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12