Мы поворачиваем корабль и используем основную двигательную установку,
чтобы погасить скорость. Но, по-моему, вы едва ли можете себе представить
чего стоит удержать такую гигантскую массу корабля такого как этот, к
примеру, в нужном направлении при снижении. Тут и приходят на помощь
боковые двигатели, которые ориентируют корабль в нужном направлении. Без
них нам никак не обойтись.
На миг в комнате наступила мертвая тишина. Потом чей-то голос
протяжно сказал:
- По-вашему выходит, капитан, нам теперь ни долететь, ни
приземлиться, не так ли?
Капитан Винтерс взглянул на говорившего. Это был здоровенный детина,
который естественно выделялся среди остальных и без особого труда мог
взять на себя роль заводилы.
- Конечно, это я и имел ввиду.
В комнате все напряженно замерли. Лишь изредка доносилось резкое,
прерывистое дыхание.
Человек с раскатистым голосом покорно кивнул. Кто-то еще спросил:
- Значит ли это, что мы упадем, врезавшись в Марс?
- Нет, - сказал капитан, - если мы будем лететь как сейчас, слегка
уклонившись от курса, мы вообще минуем Марс.
- И отправимся играть в пятнашки с астероидами, - добавил другой
голос.
- Но так будет, если мы будем просто сидеть, сложа руки. Мы сможем
спастись, если что-нибудь придумаем. - Капитан замолчал, сознавая, что
нужно завладеть их вниманием. Потом продолжил. - Должно быть, вы все
отлично знаете, поскольку это видно в наши иллюминаторы, что мы сейчас
кувыркаемся в космосе... э-э... вверх тормашками. Это происходит из-за
взрыва боковых двигателей. Несомненно, это весьма неудобный способ
путешествия, но если в точно заданный момент дать импульс дюзами основного
двигателя, он позволит нам выровнять нашу траекторию.
- И чего хорошего в этом, если мы все равно не сможем приземлиться? -
пожелал выяснить кто-то, но капитан проигнорировал реплику и продолжил:
- Я свяжусь с Марсом и с домом, доложу обстановку. Я сообщу также,
что намереваюсь использовать единственную доступную нам возможность -
используя основную двигательную установку попытаться вывести корабль на
орбиту Марса.
- Если это и удастся, нас будут подстерегать еще две опасности -
промазать мимо, уйдя к внешним планетам системы, или врезаться в Марс.
Думаю, у нас есть немало шансов избежать и того, и другого.
Кончив речь, он увидел на одних лицах тревогу, на других -
озабоченность. Он заметил, как крепко мисс Морган сжала руку мужу, а ее
лицо чуть побледнело.
Первым нарушил тишину человек с раскатистым голосом.
- Думаете немало шансов? - повторил он вопросительно.
- Да. И еще я уверен, что это единственная возможность. Я не стану
вас дурачить, изображая полную уверенность. Все слишком серьезно.
- И когда мы достигнем орбиты?
- Они постараются поймать нас радаром, и как только это удастся,
пошлют нам помощь.
- Х-м... - отозвался спрашивающий, - А что вы лично думаете об этом,
капитан?
- Я... что ж, видимо, это будет не так-то просто. Но раз уж мы
связаны одной веревочкой, я скажу, что они доберутся до нас за несколько
месяцев. Это самое лучшее, на что мы можем рассчитывать. Корабль пошлют с
Земли. Сейчас планеты в противофазе. Боюсь, что придется немного
подождать.
- А сколько мы выдержим, капитан?
- Согласно моим расчетам, мы продержимся около
семнадцати-восемнадцати недель.
- И этого хватит?
- Должно хватить!
Он оборвал затянувшуюся паузу, последовавшую за его ответом, и
продолжил неунывающим голосом.
- Пусть будет поменьше удобств, развлечений и комфорта, но если мы
правильно разыграем свою партию и урежем потребности до минимума, то все
выйдет как надо. Сейчас на повестке дня три насущные проблемы: воздух для
дыхания - к счастью, о нем мы можем не беспокоиться. Регенерационная
установка, баллоны аварийного запаса и грузового отсека обеспечат нас
кислородом надолго. Воду придется экономить. По две пинты на каждые
двадцать четыре часа, для всех. К счастью, мы можем добыть воду из
топливных баков, хотя это будет далеко не таким простым делом, как это
кажется. Хуже всего придется с пищей.
Далее он подробно объяснил своим слушателям состояние дел. И под
конец добавил:
- А теперь, я надеюсь, у вас будут ко мне какие-то вопросы.
- И нет никакой надежды, что боковые дюзы заработают вновь? - спросил
маленький жилистый человечек с обветренным лицом.
- Никакой. Двигательный отсек корабля устроен так, что к нему в
космосе не подобраться. Мы попробуем, конечно, но даже если некоторые
двигатели заработают, всей левой двигательной установки нам не починить.
Он решил, что лучше ответить на большее число вопросов, склонив чашу
весов в сторону уверенности, а не упадка духа. Правда, перспективы сулили
мало хорошего. Прежде чем придет помощь им потребуется вся воля и
решимость, которая только у них имеется, и даже после этого из шестнадцати
человек всегда найдутся несколько ничтожных и слабых.
Его взгляд вновь задержался на Алисе Морган и ее муже. Ее присутствие
становилось источником излишнего беспокойства. Когда страсти накалятся,
кто-то из мужчин обязательно положит на нее глаз, а потом неровен час,
сорвется и...
Но раз уж здесь оказалась женщина, ей придется делить все тяготы
наравне с остальными. И никаких поблажек. В критический миг, может
кто-нибудь и позволит себе широкий жест, но выделять человека перед лицом
долгих испытаний, давая ему исключительные привилегии, было абсолютно
недопустимо. Дайте ей поблажку, и вам придется дать поблажку другим на
почве здоровья, или еще почему-либо - и бог знает, что из этого выйдет.
Это было бы самым честным для остальных и самое лучшее, что он мог
сделать для нее... - нет, почувствовал он, глядя как она сжимает руку мужа
и глядит на него широко раскрытыми глазами на бледном лице, - нет, далеко
не самое лучшее.
Он надеялся, что она погибнет не первой. Было бы просто нечестно,
чтобы первой была она...

Она оказалась не первой. И вообще за первые три месяца никто не
погиб.
Фалкон благодаря умелому маневрированию с помощью основного
двигателя, устремился к орбите Марса. После этого экипажу оставалось
совсем немного работы. В промежуточном положении корабль превратился в
маленький спутник, мчавшийся, вращаясь по эллиптической орбите,
предопределенной заранее, в ожидании помощи, или...
На борту, если не открывать створок иллюминаторов, головоломные
кульбиты корабля почти не ощущались. Но стоило их открыть, как бешеный
галоп окружающего мира приводил человека в такое смятение, что тут же
хотелось захлопнуть створки обратно, чтобы сохранить иллюзию устойчивой
вселенной. Даже капитан Винтерс и навигатор едва успев проделать
необходимые измерения выключали экран, обрывая безумное вращение звезд и
находя убежище в относительном покое.
Для всех обитателей корабля, Фалкон стал маленьким, независимым
миром, сильно ограниченным в пространстве и чрезвычайно недолговечным во
времени.
Более того, это был мир с очень низким уровнем жизни; вкупе с
нервотрепкой, постоянными срывами, скандалами, болезненным самолюбием,
бесхребетностью и склочностью. Здесь находилась группа людей, где каждый
был начеку, боясь, как бы его не обделили в дневном рационе, и, где тех
крох, что съедали, едва хватало, чтобы заглушить голодное урчание в
желудке. Ложась спать и просыпаясь ото сна, человек постоянно мечтал о
еде.
Люди, стартовавшие с Земли здоровыми и полнокровными, стали теперь
тощими и худыми, их лица посуровели и ожесточились, приобретя резкие
черты, сменив свой нормальный цвет на землистую бледность, из которой
лихорадочно сверкали безумные глаза. Они все испытывали болезненную
немочь. Самые слабые безучастно лежали на своих койках. Более везучие
каждый раз глядели на них с одним и тем же вопросом в глазах. Прочесть его
было нетрудно: "До каких пор мы будем попусту тратить пищу на этого парня?
Похоже, он уже отмучился." Но пока никто умирать не собирался.
Как и предполагал капитан Винтерс, в один прекрасный день положение
обострилось. Во всем виновата была укладка продуктов. Консервные банки с
мясом в нескольких ящиках не выдержали колоссального давления остального
груза, находящегося сверху, и лопнули во время взлета. В результате теперь
они хаотично кружили в корабле по своим собственным орбитам. Узнай о
случившемся люди, они не преминули бы их с удовольствием съесть и все. Но
к несчастью, от консервов пришлось в тайне отказаться, поскольку груз
бесследно исчез. И как - никто не знал. Все поиски на корабле оказались
тщетны. К тому же большая часть неприкосновенного запаса состояла из
обезвоженной пищи, для которой он не отваживался израсходовать нужное
количество воды, поэтому несмотря на свою съедобность, еда буквально
застревала в горле. Они просто решили добавлять концентрат к рациону, если
превысят расчетный срок, и не слишком много. Среди груза нашлось немного
съестных продуктов, которые несколько скрашивали их существование. В
результате, ему пришлось уменьшить рацион, растянув его на семнадцать
недель. Но не смотря на это, долго так продолжаться не могло.
Правда, сначала это привело бы к слабости и недоеданию, а не к бунту,
но...
Джевонс, главный инженер, установил, что единственный способ
обнаружить и исправить неполадки в боковых двигателях - это пробраться в
двигательный отсек корабля. Из-за баков, крепившихся за головной частью и
отделявших ее от остальных секций корабля, пробраться туда прямо из жилых
отсеков оказалось невозможно.
К тому же, имеющимися в наличии инструментами было невозможно
прорезать отверстие в борту корабля. Низкая температура космоса и
теплопроводность металла буквально пожирали все тепло горелки, не давая
ему причинить заметного ущерба прочной оболочке. По его мнению, самым
лучшим в создавшейся ситуации было бы вообще обрезать дюзы левых
двигателей. Да и спорить здесь было нечего - хуже от этого не будет,
поскольку остальные двигатели корабля все равно оставались
неуравновешенными левым бортом; но зато единственным существенным доводом
против этого плана было то, что для резаков пришлось бы использовать
драгоценный кислород. А это заставляло задуматься. Поэтому капитан
временно наложил на все начинания крест, оставив их про запас.
- Хорошо же, - сказал угрюмо Джевонс. - Мы похожи на крыс в клетке,
но мы с Боуменом постараемся ее открыть и сделаем все возможное, даже если
собственной рукой отрежем себе путь обратно в корабль.
Капитан Винтерс дал добро - не то, чтобы он верил, что у них что-то
выйдет, но это немного успокоило бы Джевонса и никому не причинило бы
вреда. Поэтому Джевонс и Боумен по целым дням не вылезали из космических
скафандров и наперекор судьбе упорно работали. Их успехи, едва заметные в
начале, становились все ничтожнее и ничтожнее по мере того, как уходили
силы.
Умер ли Боумен насильственной смертью, или нет, осталось тайной.
Известно, что он не доверял Джевонсу. Единственное, что заметили все, так
это как вздрогнул корабль и по его корпусу пробежала затихающая вибрация.
Возможно, это была стычка. Но скорее всего, он поторопился и случайно
коротким разрядом прожег в скафандре крошечное отверстие.
Первый раз за несколько недель открыли иллюминаторы и множество лиц
уставилось в головокружительное вращение звезд. В поле зрения возник
Боумен. Он безучастно плавал в дюжине ярдов от корабля. Его костюм сдулся
и опал, а на левом рукаве в материале красовалась гигантская рваная дыра.
Сознание того, что вокруг тебя круг за кругом плавает труп товарища,
словно маленькая луна вокруг планеты, далеко не способствовало изрядно
пошатнувшемуся моральному духу экипажа. Сколько не отталкивай его, все
равно труп будет вращаться вокруг корабля, возможно, лишь на чуть большем
расстоянии. Может когда-нибудь для подобных случаев придумают
соответствующий ритуал - скорее всего это будет маленькая ракета, которая
унесет бренные останки в их последнее бесконечное путешествие. Так или
иначе, ввиду отсутствия прецедентов, капитан Винтерс решил оказать телу
соответствующие почести, взяв его обратно на борт. Как положено,
холодильная камера служила для хранения остатков провизии, но несколько
отделений уже пустовало...

После временного погребения миновали почти день и ночь, как вдруг над
дверью рубки управления тихо звякнул звонок. Капитан осторожно промокнул
последнюю запись в бортовом журнале и закрыл книгу.
- Войдите, - сказал он.
Дверь отворилась лишь настолько, чтобы в нее проскользнула Алиса
Морган. Та вошла и проворно затворила ее за собой. Он был несколько
удивлен, увидев ее. Она всегда старалась усердно держаться в тени и
напомнила о себе лишь несколькими просьбами, которые передавала через
мужа. Он заметил в ней некоторые перемены. Как и все она была изможденной,
а в глазах сквозила тревога и озабоченность. К тому же она нервничала.
Пальцы ее худых рук постоянно мельтешили, сжимаясь и разжимаясь. Было
ясно, что ее следовало подтолкнуть, чтобы она выложила, с чем пришла. Он
ободряюще улыбнулся.
- Входите, садитесь, мисс Морган, - любезно предложил он.
Она пересекла комнату, слегка щелкая магнитными подошвами, и заняла
указанное ей кресло. Сидела она напряженно, на самом краешке.
Для нее было слишком жестоко отправляться в такое путешествие, вновь
отметил он. В конце концов она могла бы быть приятной милой маленькой
игрушкой, но не более. Зачем этот глупец - муж сорвал ее с насиженного
места - тихой, уютной заводи городских окраин, спокойного быта, жизни, где
она была защищена от любых невзгод и тревог. Его удивило вновь, как она
стойко и решительно выдержала так долго в условиях Фалкона. Видно судьба
была к ней благосклонна. Он говорил с ней мягко и спокойно, а она
напоминала настороженную птицу, готовую в любую минуту сорваться и
умчаться прочь.
- И что я могу для вас сделать, мисс Морган?
Пальцы Алисы сплетались и расплетались. Она следила за ними. Потом
подняла глаза, раскрыла рот, собираясь сказать что-то, и снова закрыла.
- Это не так просто, - пробормотала она обреченно.
Стараясь помочь ей он произнес:
- Не надо нервничать, мисс Морган. Лучше скажите мне, что вас мучает.
Кто-нибудь из них... пристает к вам?
Она покачала головой.
- Ах. нет, капитан Винтерс. Это совсем не то.
- Так что же?
- Это... это наш рацион. Мне не хватает пищи.
- Как и всем нам, - только и сказал он коротко.
- Знаю, - нетерпеливо ответила она, - Знаю, но...
- Что "но"? - спросил он холодным тоном.
Она перевела дыхание.
- Тот человек, что умер вчера, Боумен. По-моему, я могла бы
рассчитывать на его порцию...
Предложение так и осталось неоконченным, когда она увидела выражение
лица капитана.
Он даже бровью не повел, только почувствовал, что она поняла по его
взгляду, насколько он потрясен. Более наглого заявления ему в жизни не
приходилось слышать. Он буквально не нашелся, что ответить. Ее глаза
встретились с его, но что удивительно, в них было еще меньше робости, чем
прежде. А стыда - так и в помине.
- Я должна получать больше пищи, - сказала она с ударением.
В капитане Винтерсе поднимался гнев.
- С чего это вы взяли, что имеете право на долю погибшего человека! Я
даже не хочу произносить тех слов, которыми стоило бы ответить на эту
наглость, глупая девчонка. Но вы должны понять одно: мы делим, и все делим
поровну. Единственное, что значит для нас смерть Боумена, так это то, что
мы продержимся на нашем рационе чуть дольше - и все. А теперь, я думаю,
вам лучше уйти.
Но Алиса Морган даже не двинулась с места. Она сидела, поджав губы,
чуть прищурив глаза и лишь только теребя пальцами. Даже несмотря на свой
гнев капитан почувствовал удивление. На его глазах домашняя кошечка вдруг
превратилась в хищника. Она сказала упрямо:
- До сих пор я не просила для себя никаких привилегий, капитан. Я не
требовала бы и сейчас, если бы это не было абсолютно необходимым. Но
смерть человека дала нам какой-то резерв. А я должна получать больше пищи.
Капитан с трудом сдержался.
1 2 3 4