Марионеточное правительство отклоняло прошения и арестовывало делегатов,
квалифицируя их неорганизованный протест как нарушение правопорядка. При
поддержке космического флота Земли представители ассоциации захватывали
нелицензионные корабли и шахты, сажали в тюрьмы тех, кто не имел
разрешения на разведывательные работы. Когда астероидные шахтеры
отказались работать на захваченных шахтах, ассоциация прекратила поставки
продовольствия с Земли.
Но к большому удивлению дирекции компании астероиды не желали
сдаваться. Привыкшие к лишениям, они обходились без чая и жили на
синтетическом крахмале и пищевых дрожжах, нелегально выпускаемых на
примитивных нелицензионных заводах. Более того, они приспособили свои
буксиры и баржи для долгих путешествий на Венеру и Юпитер, меняя урановый
и ториевый концентрат на пищу с Венеры и оборудование с Марса. Они даже
покупали космическое оружие у русского Юпитера.
Все еще во власти своих амбиций финансовые боссы Земли слали приказы
подчиненным планетам прекратить эти перевозки. Под угрозой энергетического
голода Интерпланетная Ассоциация объявила войну сначала Юпитеру за
вооруженную поддержку повстанцев, потом Марсу и Венере за отказ от
торговой блокады.
В этой космической войне, которая длилась восемь лет, Земля
одерживали победу за победой. Земные корабли легко справлялись со слабыми
космическими силами Венеры, Марса и Юпитера и вскоре до основания
разрушили их столицы атомными бомбами. Земные десанты высадились на
Палласе и Весте и захватили сотни других астероидов. Земля и Луна не
пострадали. И все же ассоциация проиграла войну.
У астероидов не было центрального правительства, которое можно было
бы уничтожить. В нарушение закона шахтеры добывали уран на тысячах
маленьких планет, таких как Обания и через дрейфующую силу - породу вели
свои нелицензионные корабли сквозь кольцо блокады. Сотни смельчаков,
подобных Брюсу О'Баниону совершали налеты на базы ассоциации, уничтожали
машины и взрывали шахты, скрываясь от преследования за заслоном
сити-дрейфа.
Земля могла победить любого своего врага, но не сити и не бескрайние
просторы глубокого космоса. Земной флот был в состоянии захватить любой
отдельный планетоид, сбить любого одиночку. Но астероиды имели
бесчисленное количество планетоидов, разбросанных вокруг Солнца в
колоссальном по величине регионе, окруженном тучами обломков сити-породы,
среди которых жители астероидов, в отличие от землян прекрасно
ориентировались.
На любом из сотен планетоидов какой-нибудь упрямый повстанец мог
прятаться со своим отрядом в ожидании русского оружия или же добывая
сити-металл для производства примитивных атомных ракет. Ни один из этих
планетоидов не выдержал бы атаки земных сил, но даже на Земле не хватало
кораблей, чтобы справиться со всеми сразу.
Через восемь лет Земля сдалась. Бесполезная борьба истощила запасы
энергии, один за другим победоносные земные корабли погибали в дрейфующей
породе. Не побежденная в космосе и не пострадавшая в тылу Земля вынуждена
была тем не менее предложить перемирие, чтобы покончить с этим
затянувшимся патом.
Подписав Космический договор в Палласпорте, годом позже непобежденные
хозяева Интерпланетной Ассоциации начали исправлять прошлые ошибки.
Хитроумно сыграв на честолюбии одного из повстанческих лидеров,
восстановив его против другого, утолив жажду власти Венеры, боровшейся с
империалистическими планами Марсианского Рейха и одновременно с растущей
мощью Юпитерианского Совета, Земля превратила поражение в победу
подписанием Договора о создании Мандата глубокого Космоса.
Этот политический трюк должен был восстановить порядок на космических
границах - так гласила преамбула договора - и гарантировать всем планетам
равный доступ к богатствам астероидов. Мандат управлялся Высокой Комиссией
из пяти членов - по одному представителю от каждой главной планеты и
одного представителя астероидов.
Земные дипломаты скоро оказались более опасными противниками, чем
космические адмиралы. Восстановив последователей Брюса О'Баниона против
других лидеров, они предотвратили назначение представителя астероидов в
комиссию и путем хитрых маневров выбрали на этот пост агента
Интерпланетной Ассоциации. Имея два голоса в комиссии, один из которых был
председательским, Земля вскоре взяла под контроль всю деятельность
комиссии.
Еще большим их достижением стало записанное в договоре право
ассоциации на владение всеми астероидами, которые когда-либо были заселены
или исследованы жителями Земли. Вновь принятые законы восстановили все
ограничения и запреты, против которых боролся глубокий космос. Завоеванная
в войне свобода была предана и задушена новым договором.
"Все это были трагические ошибки, - писал Мартин Бранд в своем
страстном предисловии. Они привели к задержке освоение человеком космоса
на несколько поколений, бесцельному разрушению великих городов, миллионам
загубленных человеческих жизней. А те, кому удалось выжить, были
покалечены страхом и болью, которых можно было избежать".
"И все же эти ошибки, - писал он в заключении, - несравнимы по своим
катастрофическим последствиям с тем, что замышляют сейчас зарвавшиеся
хозяева Интерпланетной Ассоциации и их прихвостни в Высокой Комиссии.
Новый промах превратит наши планеты в груду обломков, мертвых и
бесполезных, как Адонис, если космические инженеры не смогут предотвратить
эту катастрофу".

6
Ник Дженкинс сотни раз перечитывал эти строки, и они решили его
судьбу. Даже сейчас за штурвалом "Прощай, Джейн" для него, мертвеца,
спасавшего мертвецов, эти слова были такой же реальностью, как и точки,
светящиеся на экране. Предупреждение Бранда и его предвидение лучшего
будущего человечества, спасенного от расовой вражды, сделало из Дженкинса
космического инженера.
"Главная ошибка сегодня коренится в политике и законах Мандата,
запрещающего разработку сити-породы, - писал Бранд в первой главе своей
книги. - Силой своей власти воротилы Интерпланетной Ассоциации лишили
человечество самого богатого энергетического источника Солнечной системы.
Дрейфующая порода - неистощимый запасник энергии. Последние
исследования показали, что восьмая часть общей массы астероидов состоит из
сити, а уравнение Эйнштейна гласит, что каждая тонна антиматерии при
взаимодействии с тонной земной материи должна дать пятьдесят триллионов
джоулей энергии. Это более чем в десять миллионов раз превышает количество
энергии, добывавшейся в древности из тонны угля.
И человек способен укротить сити!"
Бранд не называл будущих укротителей антиматерии, потому что их
великая идея была тогда еще вне закона, но сам он работал на астероидную
фирму Дрейка и Мак-Джи, занимавшуюся установкой маркеров вокруг опасных
скоплений породы. Он был в курсе смелых планов и гениальных проектов Джима
Дрейка и восхищался необычными талантами коротышки Мак-Джи.
- Эти два знатока астероидов могли бы сделать это, если бы им
позволили члены высокой Комиссии. - Так сказал Мартин Бранд в тот памятный
приезд в Солнечный город, когда его книга и смелые проекты завоевания
новой свободы вызвали благоговейный интерес Дженкинса. - Если бы они были
землянами, у них был бы шанс.
- Но ведь ты землянин, - воскликнул тогда мальчик, восхищенный
выдающимся родственником. - Ты землянин и такой же талантливый как они!
Почему бы тебе не сделать этого?
- Я не могу сравниться с ними, Ник. - Великий ученый покачал головой,
его лицо приняло выражение серьезного смирения. - Может быть, я получил
лучшее образование, чем Дрейк, но я не могу с такой настойчивостью, как
он, работать над одним и тем же проектом. Уже создав сити-маркеры, он убил
четыре года на то, чтобы получить лицензию на их размещение. Мудрецы из
комиссии никак не могли поверить, что отраженный солнечный свет может
давать достаточно яркий сигнал и что одной только инерции будет
достаточно, чтобы поддерживать постоянную скорость вращения зеркал, а
также что они могут быть закреплены на заданных орбитах вокруг объекта.
Они убедились в этом только тогда, когда Дрейк, разорив вконец себя и
своих друзей, построил демонстрационные макеты.
- Я бы никогда не смог так упорно преследовать свою цель, - Бранд
небрежно пожал плечами. - Я бы переключился на что-то другое, не
дождавшись, пока порода перестанет уничтожать космические корабли и
убивать космонавтов. В любом случае, я ничего не мог бы сделать без Роба
Мак-Джи.
- Кто это? - Дженкинс горел желанием узнать побольше о легендарных
людях, раздвигающих границы холодной космической ночи. - Еще один инженер?
- Не совсем. - Бранд помолчал и, нахмурившись, покачал головой. - Не
знаю точно, кто он такой. Смешной коротышка, уродливый, как смертный грех,
и застенчивый, как девушка. Он космонавт от бога, чувствует себя среди
звезд как рыба в воде. Дрейк говорит, что его люди - потомственные
обитатели астероидов. Радиационные выбросы неисправных реакторов и малые
сити-взрывы повлияли на их эволюцию. Наверное, природа начинает
приспосабливать человеческий организм к космосу.
Дженкинс заметил волнение в суровых глазах дяди.
Нет, Роб Мак-Джи не совсем инженер. - В медленной речи Бранда
сквозило благоговение. - Он едва может нацарапать свое имя. Не думаю, что
он хоть день просидел за партой. Он неловко чувствует себя в присутствии
людей. Ему неуютно даже на Палласе, он боится посетить Землю. Однажды
какой-то профессор попытался вернуть его на родину, но он сказал, что
большие планеты подавляют его. Представляешь?
Бранд уставился на тоненькую голубую книжечку, которую Ник положил на
журнальный столик. Казалось, что перед ним раскрываются загадочные миры
далекие от этой уютной маленькой комнатки, от яркого неба Земли и даже от
высокой космической границы, о которой он рассказывал.
- Роб Мак-Джи в космосе как дома. В том-то и дело. Ты бы не увидел в
нем ничего примечательного. Он даже не очень умен. Но у него необычное
чутье и неординарный образ мыслей. Профессор считал, что он мутант, -
первый шаг к новой человеческой породе, адаптированной к космическим
условиям.
Дженкинс кивнул, проникнувшись важностью момента.
- Чем же он отличается от нас?
- На вид ничем. Но он узнает время без часов. Ориентируется в космосе
без приборов. Он может на глаз определить точный объем и скорость
дрейфующей породы. Он умеет провести свою старую посудину через
непроходимый лес дрейфующей сити, где любой другой сразу же погиб бы. При
этом ему не нужны ни карта, ни радар, ни даже бинокль. Ему трудно
самостоятельно заполнить судовой журнал, но он, не задумываясь, сразу же
дает ответы на самые сложные вопросы, касающиеся астронавигации. Он на
расстоянии отличает сити от земной породы, хотя они абсолютно на
различаются по виду.
Иногда, когда Бранд отбывал в очередную космическую командировку,
Дженкинсу начинало казаться, что его истории были несколько
приукрашенными, в тот момент он видел перед собой дышащее волнением лицо
Бранда, его горящие глаза. Дженкинс кивнул в подтверждение:
- Полезный талант.
- Мак-Джи вообще полезный человек. - Мечтательная улыбка осветила
худощавое лицо Бранда. - Я хотел привлечь его на свою сторону, но он не
расстается с Дрейком, они расставляют блинкеры. Он говорит, что нужен
Джиму и это действительно так. Только благодаря Мак-Джи они получили
лицензию на маркеры, хотя они и не земляне. Когда космические инженеры
такие, как я или Дрейк расставляют маркеры, они могут сойти с орбиты или
направить корабль в гущу дрейфующей породы, которую надо отметить. А Роб
Мак-Джи умеет подойти вплотную к объекту и установить блинкер четко на
орбиту, для чего любому из нас потребовалась бы неделя расчетов. Вот что
такое Мак-Джи!
Бранд распрямил широкие плечи, как будто отбрасывая неразрешимую
загадку личности Роба Мак-Джи. Он взял книжку с журнального столика и
начал перелистывать страницы длинными тонкими пальцами, его взгляд
омрачился.
- Люди могут усмирить сити, - убежденно произнес он. - Такие люди,
как они. Я видел дрейковские чертежи магнитных подставок для сити-машин на
земном основании и парагравитационных сочленений, фиксирующих земные ручки
на сити-приборах. Я видел, как Мак-Джи, используя сити-породу,
манипулирует полем своей развалюхи и расчищает путь для блинкеров.
- Такие могут справиться с сити.
Он кивнул.
- Дрейк уже запроектировал пилотируемый сити-реактор. С помощью Мак
Джи он может создать машины с дистанционным управлением, выпускающие
детали для такого реактора, если только Мандатная комиссия разрешит им.
Бранд на минуту задумался, разглядывая уравнения и чертежи последней
главы книги. Он взглянул на Дженкинса, и на его лице мелькнула тень
сожаления.
- Я кое-чему научился, после того как написал книгу. Бранд пожал
плечами и принужденно засмеялся. - Тогда я еще верил в новую свободу.
Теперь я вышел из этого возраста. - Он отложил свой труд и нервно
поднялся. - Пошли пройдемся.
Дженкинс уже забыл, как они развлекались в тот день, но каждое слово
книги дяди о новой свободе отчетливо запечатлелось в его памяти.
"Чудовищная ошибка еще может быть исправлена, - писал Бранд в своей
книге. - Человек способен посадить на цепь необузданную мощь дрейфующей
породы, научить ее поднимать ввысь космические корабли, вращать колеса и
даже продлевать человеческую жизнь. Очень трудно построить совершенный
сити-реактор, но есть инженеры, которые в состоянии справиться с этой
задачей при условии, что интерпланетная Ассоциация не будет препятствовать
им.
Есть люди, которые могут построить реакторы и генераторы. Автор
предлагает свой вклад в рождающуюся технологию передачи энергии. Эта
безграничная энергия должна производиться далеко в космосе, где нет и
следа земной атмосферы, которая может прореагировать с сити-оборудованием,
а потребляться - на земных планетах.
Передача энергии на межпланетные расстояния, где невозможно проложить
кабель, становится непреодолимой задачей. С момента приема первого
радиосигнала инженеры мечтали о беспроволочной передаче энергии, но всякий
раз спотыкались о закон обратных квадратов. Автор нашел новый подход к
решению этой проблемы.
На эту мысль его натолкнул Максим-Горе с его знаменитым открытием
вторичных парагравитационных полей на солнечных пятнах. Однако показания
его приборов не соответствовали предсказаниям теории. Максим-Горе отнес
это за счет неточности эксперимента и вскоре забыл об этом.
Изучив аппаратуру Максима-Горе и неопубликованные черновики, которые
хранятся в Космическом музее Солнечного города, автор нашел другое
объяснение этого расхождения. Никакой ошибки не было. Отклонение от закона
обратных квадратов обусловлено дальней парагравитацией.
Автор расширил исходное уравнение Максим-Горе с учетом этого
отклонения, которое очень незначительно при использовании современного
оборудования и может быть измерено только на расстоянии многих миллионов
километров. Двести лет ускользавшее от внимания ученых, это неприметное
явление может оказать огромное влияние на судьбу человечества.
В следующей части книги предлагается математическая теория
специального парагравитационного энергетического поля - по сути это
застывшая волна энергии, достаточно большая, чтобы охватить всю Солнечную
систему. В таком поле отклонение будет полным, сводя на нет потери
энергии.
Это специальное энергетическое поле может поддерживаться с учетом
однопроцентных потерь, неизбежных из-за изменения массы Солнца и других
планет. Специальные приемо-передатчики могут извлекать необходимое
количество энергии из любой точки поля, чтобы приводить в движение
механизмы, будь то детская игрушка или космический корабль.
Автор считает, что необходимо немедленно основать фонд создания
такого приемо-передатчика и сити-реактора, питающего его, потому что
только общественное мнение может заставить богачей из Интерпланетной
Ассоциации смягчить преступные ограничения на развитие сити-энергетики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23