– А вы точно знаете, что вы не телепат? – пошутил Гурронсевас.
– Прошу прощения, друг Гурронсевас, – отозвался Приликла. – У меня и в мыслях не было смущать вас, поскольку ваше смущение и мне неприятно. Вы можете задержаться на кухне, но с вами вместе там останется доктор Данальта как ваш защитник. Нанести боль живому существу он не сумеет, зато сможет принять поистине устрашающий вид, если вам будет грозить опасность. Если что-то случится, отступайте к деревянной наружной стене или к выходу из пещеры, откуда капитан Флетчер сможет притянуть вас к кораблю гравилучом.
Покуда вы удовлетворяете свое кулинарное любопытство, – продолжал эмпат, – попытайтесь время от времени переводить разговор на более общие темы – о социальной и культурной основе вемарского общества, как в настоящем, так и в прошлом. Не делайте этого чересчур откровенно и, как только почувствуете, что та или иная тема болезненна, сразу же уводите разговор в сторону. Может, ваш разговор с Ремрат пройдет более успешно, чем наш – с Таусар.
На ответ времени не тратьте, – закончил свою долгую тираду эмпат. – Я чувствую, что Таусар уже нервничает.
– Простите за долгую паузу, Ремрат, – вернул свое внимание к вемарской поварихе Гурронсевас, – мои друзья – все, за исключением того, которого зовут Данальта, – должны вернуться на корабль, чтобы пообедать там, а я мог бы задержаться. Данальта вскоре присоединится ко мне. Вы найдете его очень интересным. Он – существо, умеющее по желанию принимать самые различные обличья. Я способен обходиться без пищи довольно долго, а Данальта – еще дольше. По размеру он гораздо меньше меня, и он целитель, но не повар. Если вы не будете против, я бы попросил вас разрешить и ему ознакомиться с устройством вашей кухни.
Гурронсевас подозревал, что Ремрат догадывается, что у присутствия Данальты есть и другая причина. Желание выиграть числом было присуще любому разумному народу.
– Если ваш друг не будет нам мешать, пусть приходит, – ответила Ремрат и указала костистым пальцем на ложку, которую Гурронсевас продолжал держать над котлом. – Вы с этим собираетесь что-то делать или как?
Не обращая внимания на насмешку, Гурронсевас запустил ложку в булькающую зеленовато-коричневую массу, слегка помешал ею варево, чтобы понять, какой оно плотности, поднес ложку к дыхательному отверстию, дождался, пока ложка остыла, после чего прикоснулся ею к насыщенной вкусовыми рецепторами внутренней поверхности верхней губы.
– Ну? – нетерпеливо проговорила Ремрат.
Гурронсевасу показалось, что варево приготовлено из трех различных растений, однако они были так старательно перемешаны и переварены, что вкуса каждого растения опытный кулинар не мог выделить, как ни старался, и уж тем более не мог сравнить ощущаемый им вкус со вкусом блюд, которые когда-либо пробовал раньше. К вареву не было добавлено ни приправ, ни специй, ни каких-либо минеральных или химических добавок. Даже соли вемарская повариха не удосужилась всыпать в варево, хотя уж соль-то в вемарских морях наверняка имелась. Еду явно готовили загодя и так переварили, что убили в ней всякий вкус, имевшийся у первоначальных компонентов.
– Немного пресновато, – ответил Гурронсевас.
Ремрат издала непереводимый звук и сказала:
– Вы слишком дипломатичны, чужеземец. Вы только что попробовали наше основное блюдо – рагу из мяса и овощей, но без мяса. К тому времени, когда блюдо будет подано к столу, оно будет еле теплым. «Пресное» – это чересчур вежливое определение этой неаппетитной жижи, но ни мы, ни наши ученики им не пользуемся.
– Неплохо было бы чего-нибудь добавить в это блюдо, – согласился Гурронсевас. Непроизвольно взгляд всех его четырех глаз устремился в направлении холодильного шкафа. – Несомненно, мясо улучшило бы вкус блюда, но, похоже, мяса у вас в запасе нет. Скажите, мясо – часть обычной диеты для детей?
В наушниках у Гурронсеваса зазвучал предостерегающий голос Приликлы:
– Вы задали очень щепетильный вопрос, Гурронсевас. Эмоциональное излучение друга Таусар говорит о том, что она встревожена и сердита. Будьте осторожны. Вы ступили на опасную почву. Ходите осторожнее.
«Хорош совет для тралтана!» – подумал Гурронсевас. Хотя он прекрасно понимал, что имеет в виду эмпат, он находился на кухне, и, естественно, вемарка ожидала от него вопросов о пище.
– Нет, – резко отозвалась Ремрат. Гурронсевас было подумал, что Ремрат обиделась и не пожелает больше говорить на эту тему, однако вемарка тут же опровергла его предположение:
– Мясо дозволено есть только взрослым, когда оно у нас имеется. Детям есть мясо запрещено, однако от этого правила отступают, когда большинство детей, как здесь у нас, приближаются к достижению зрелости. Подросткам иногда добавляют к овощному рагу немного мяса, чтобы еда была вкуснее и чтобы они понимали, какая вкусная пища их ждет, когда они окончательно повзрослеют и станут храбрыми охотниками и кормильцами своего народа.
Скоро должен вернуться наш охотничий отряд, – продолжала рассказ Ремрат, и в ее прежде спокойном голосе появились нотки раздражительности. – Но в последние годы успех им не сопутствовал. Они не желают делиться мясом с детьми и оставляют его для себя.
«Нужно что-то сказать, – взволнованно думал Гурронсевас. – Нужно как-то посочувствовать, как-то подбодрить Ремрат, но так, чтобы не обидеть. Что же сказать?» Так и не придумав что, он решил отметить совершенно невинный, на его взгляд, факт.
– А вот вы – взрослая, – сказал тралтан. И чего, спрашивается, добился? Ремрат только еще сильнее рассердилась. Оглушительно громко – так, что двое поваров, трудившихся на другом конце кухни, подняли головы и посмотрели в их сторону, – она возгласила:
– Я очень даже взрослая, чужеземец! Слишком взрослая, чтобы принимать участие в охоте и чтобы со мной делились хотя бы жалкими крохами добычи. Слишком взрослая для того, чтобы хоть кто-то с благодарностью вспомнил о том, как удачно я охотилась, когда была помоложе, или для того, чтобы меня пожалеть. Время от времени молодые охотники все-таки бросают мне обрезки мяса, но я их не ем – мы подбираем это мясо и кладем в рагу, которое готовим для подростков. А вообще мы едим то же самое, что тут едят все – безвкусную, еле теплую овощную жижу!
В свое время Гурронсевас наслушался много жалоб на качество приготовленной пищи – правда, эти жалобы редко касались пищи, которую он готовил сам. Поэтому он решил, что может говорить без опаски обидеть Ремрат.
Он поглубже вдохнул и осторожно произнес:
– Я знаком с самыми разными существами, такими же разумными, как вы, чья цивилизация в прошлом достигала высокого развития и превосходила вашу в этом плане. Эти существа питаются одной только растительной пищей с того мгновения, как перестают сосать молоко матери, и до самой своей смерти. Свои блюда они либо готовят, как вы, либо едят сырыми и подают к столу множество различных...
– Ни за что! – гневно прервала тралтана Ремрат. – Не поверю, что кто-то способен питаться овощным рагу до самой смерти – ведь именно так оно и происходит у нас, вемарцев. Наверное, этим мы приближаем час своей смерти. Но мы просто вынуждены заполнять пустой урчащий желудок безвкусным органическим топливом, хотя поедание растений постыдно и унизительно для любого взрослого.
Но чтобы есть сырые растения, как их едят руглары! – возмущенно воскликнула Ремрат. – Чужеземец, не говори мне о таком, а то меня стошнит!
– Прошу простить мое невежество, – учтиво проговорил Гурронсевас, – но что такое руглар?
– Было у нас на планете такое здоровенное, медлительное животное, которое весь день напролет пережевывало листву деревьев, – ответила Ремрат. – Говорят, вблизи экватора они еще водятся, но в других краях их перебили. Уж очень они медлительны и не могут удрать от охотников.
– При всем моем уважении вы ошибаетесь, – возразил Гурронсевас. – Многие разумные существа травоядны и нисколько этого не стыдятся. И они ни в коей мере не чувствуют себя униженно рядом с плотоядными и всеядными – теми, кто питается только мясом или сочетает мясо с растительной пищей, как вы. Старшая сестра Нэйдрад – существо, с которым вам еще предстоит познакомиться, питается только растительной едой, но при этом ее не назовешь медлительной тугодумкой. Различия в образе питания – не повод для стыда или гордости, вкусна или невкусна еда и хорошо ли приготовлена. Но почему же вемарцы стыдятся того, как питаются?
Ремрат молчала.
«Оскорбилась, – гадал Гурронсевас, – или ответ еще более постыден, чем все, что Ремрат говорила раньше?» И он решил, что безопаснее не задавать вопросы, а продолжать засыпать собеседницу сведениями и наблюдать за ее реакцией.
– Независимо от того, какого вида пища, она всегда – топливо, – продолжал диетолог. – Но процесс заправки топливом непременно должен быть приятен. Вкус блюд можно улучшать различными способами, добавляя к пище небольшие количества веществ животного, растительного или минерального происхождения. Также лучшего вкуса можно добиться за счет сочетания в приготовляемой пище различных компонентов, контрастирующих друг с другом по привкусу или усиливающих вкус друг друга. Тогда блюда приобретают более интересный вкус. У меня есть некоторый опыт в этой области, включая приготовление...
Гурронсевас говорил и сам себе не верил – он воочию представлял, как бы отреагировали его подчиненные в «Кроминган-Шеске» на это самоуничижение. Но его слушательница практически ничего не знала о межпланетной кулинарии и, конечно, не получила бы никакого впечатления, если бы Гурронсевас принялся восхвалять свои великие достижения в этой области. Оставалась надежда, что со временем можно было бы вернуться к этому вопросу.
Гурронсевас рассказывал Ремрат о секретах приготовления пищи, стараясь до предела упростить термины. Несмотря на преклонный возраст, вемарская повариха в кулинарии была сущей дилетанткой. Гурронсевас почувствовал себя в родной стихии, минуты летели незаметно, но он начал замечать, что Ремрат проявляет признаки беспокойства. Пора было закругляться, пока вемарка не заскучала.
– Я мог бы еще многое рассказать вам о приготовлении пищи, – сказал Гурронсевас. – Мог бы рассказать о том, как зря потратил силы на кулинарное перевоспитание нескольких очень редких и очень несчастных существ. Наш мимикрист Данальта, к примеру, ест все на свете – растительность, мясо, дерево твердых пород, любые камни – и при этом не испытывает никаких вкусовых ощущений.
Тут Гурронсевас прервал повествование. Голоса в наушниках подсказали ему, что медики уже входят на борт «Ргабвара», вемарские школьники вот-вот войдут в город, а Данальта до сих пор не появлялся!
Или появился?
Около стены за дверью, ведущей в кухню, как помнил Гурронсевас, стояла деревянная бочка, из которой торчали рукоятки метел и веников. Теперь там стояли две бочки, совершенно одинаковые, вот только на месте затычки у одной из них блестел глаз. И этот глаз Гурронсевасу подмигивал. Данальта прибыл.
«Массовик-затейник!» – подумал Гурронсевас и снова заговорил с Ремрат.
– Так вот... – начал было он, но Ремрат не дала ему договорить.
– Мы продолжим наш разговор в другой раз, – сказала она. – Сейчас мы все будем очень заняты. Наблюдайте за нами, если хотите, но, прошу вас, держитесь в стороне и не попадайтесь нам на дороге.
Гурронсевас отошел в сторону и встал рядом с бочкой, которая бочкой в действительности не была. Ремрат удивила его: как можно было помешать и попасться на дороге вемарцам, которые передвигались медленно, словно в полусне? Ремрат и ее подручные накладывали рагу на блюда, затем ставили по два блюда на поднос. Затем они ставили на каждый поднос по две чашки с проточной водой. Тарелки не подогревали. Некоторые из них даже вытерты после мытья не были. Один за другим накрытые подносы с порциями на двоих выносили в «прихожую» и ставили там на длинный стол, пока не заставили ими всю поверхность стола. Тем временем в кухне появились вемарцы-наставники и принялись укладывать на полки принесенные с собой охапки растений. Дети, судя по всему, отправились в столовую.
Ремрат сказала сородичам, что потом объяснит им, кто такой Гурронсевас и почему здесь находится, что бояться его не надо и можно спокойно заниматься своими делами. И как только одни принялись этими делами заниматься, Гурронсевас почувствовал, что у него сильно подскочило давление.
Наставники юных вемарцев все до одного были настолько стары, что с трудом передвигались. Хвосты у них не гнулись, передние и задние конечности еле шевелились. Они могли взять и отнести в столовую только по одному подносу. А это означало, что к тому времени, как еда окажется в столовой, она будет уже холодная как лед. Между тем вряд ли едоки стали бы на это жаловаться – не больно, судя по всему, им хотелось есть эту зеленовато-коричневую жижу, которой они питались изо дня в день.
– Не могу больше тут торчать и смотреть на все это, – заявил тралтан одной из бочек... – Организация труда на этой кухне преступна и безобразна, а система подачи еды на стол просто-таки... Не меняйте формы, Данальта, и не ходите за мной, если я вас сам не позову.
Он выждал, пока к нему подковыляет Ремрат, и сказал погромче:
– Я внимательно понаблюдал за вашими действиями и думаю, я мог бы вам помочь. Как вы уже заметили, я более подвижен, чем вы, и к тому же у меня четыре руки, которые ничем не заняты...
«Это я, Гурронсевас Великий, предлагаю себя в качестве подавальщика! – изумился тралтан, неся первые четыре подноса по туннелю в вемарскую столовую. – Что же дальше-то будет?»

Глава 23

Разговор был продолжен после того, как с едой было покончено и со стола убрали почти опустевшие тарелки. Похоже, никто не заботился здесь о том, что чистые тарелки – это похвала трудам поваров. Таусар поблагодарила Гурронсеваса за то, что он помог накрыть на стол и ответил на вопросы о себе, заданные юными вемарцами. Тралтан заметил, что сама Таусар к еде не притронулась. Когда он позже спросил у Ремрат, с чем это связано, вемарская повариха объяснила ему, что Главная учительница придерживается древних традиций и не ест растительности на глазах у других, дабы они не были свидетелями ее позора. Гурронсевас попросил Ремрат объяснить, почему это так, но, хотя они и остались в это время в кухне наедине, Ремрат ему не ответила.
Гурронсевас прекрасно знал, как опасно критиковать чужую кулинарию и работу на кухне, и не стал этого делать, так как помнил, что и из-за более мелких разногласий порой вспыхивали войны. Вместо этого он стал рассказывать Ремрат о других кухнях, так что критика в его повествовании подавалась в сильно завуалированной форме.
– Мы больше не просим детей дежурить на кухне, – наконец вставила Ремрат. – Было время, когда мы поручали работу по кухне провинившимся шалунам, заставляли их мыть тарелки, чашки и кастрюли, а также мыть овощи, из которых собирались готовить еду на следующий день. Но это заканчивалось тем, что они разбивали много посуды, а овощи мыли так неаккуратно, что потом взрослым приходилось их перемывать. К чему поручать работу тем, кто не хочет ею заниматься? К тому же нам, пожилым, лучше заниматься какой-то полезной деятельностью, чем просто поедать припасы, которые истощаются с каждым днем. А это что на тарелке, которую вы моете? Остатки еды или трещина? Пожалуйста, мойте аккуратнее.
Гурронсевас погрузил миску в холодную проточную воду, как следует потер ее куском плотного, напоминавшего мочалку мха и снова продемонстрировал Ремрат. Та занималась тем же самым, что и Гурронсевас. «Ну вот, – мысленно вздохнул Гурронсевас, – сначала подавальщик, а теперь вот – посудомойка».
Он сказал вемарке:
– Знаете, у большинства существ, мне знакомых, при постоянном погружении конечностей в холодную воду возникают заболевания суставов. А у вас?
– И у нас, – кивнула Ремрат. – И как вы уже, наверное, заметили, в моем возрасте страдают не только те части тела, что погружаются в холодную воду.
– На это также жалуются существа вашего возраста на многих планетах, – подтвердил Гурронсевас. – Однако есть возможность уменьшить страдания. Я говорю «возможность», потому что сам я не специалист в медицине, но вот Таусар любезно согласилась позволить себя обследовать. Мои товарищи взяли у нее для анализа некоторые пробы, так что вскоре мы узнаем, годится ли привычное для нас лечение вемарцам. Но если случится, что мы не сумеем вылечить Таусар, то все же мне кажется, вы могли бы уговорить детей помогать вам. Просто надо найти нужные слова.
Ремрат вымыла еще три миски, быстро осмотрела их – не осталось ли пятен – и поставила на стол. Затем она задумчиво проговорила:
– Но знаете ли вы, здорова Таусар или больна?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34