Мерчисон порывисто сжала его запястье и сказала, что на этот комплимент, увы, не может ответить так, как того хотелось бы Конвею, поскольку на ней маска и халат. Конвею после этого заявления стало намного труднее сосредоточиться на пунктах ревизионной поверки. Однако резко подскочивший уровень эмоционального излучения на медицинской палубе вдруг столь же резко понизился. Гонг возвестил о том, что корабль вернулся в обычное пространство.
Экран монитора не загорелся, но через несколько секунд из динамиков послышался голос Флетчера:
– Говорит отсек управления. Мы вышли в обычное пространство вблизи от координат выброшенного аварийного маяка. Пока мы не обнаруживаем никаких обломков корабля, потерпевшего аварию. Однако предельная точность выхода в обычное пространство невозможна, поэтому пострадавшее судно может находиться в нескольких миллионах миль от нас…
– Вот видишь? Он опять читает нам лекцию, – вздохнула Мерчисон.
– Однако импульсы, посылаемые нашими датчиками, распространяются со скоростью света и с такой же скоростью возвращаются. Это означает, что если через десять минут мы зарегистрируем объект, то расстояние до него будет составлять половину этого времени в секундах, помноженное на…
– Есть объект, сэр!
– Вынужден извиниться, был не прав. Речь идет не о миллионах миль. Отлично. Навигатор, определите расстояние и выдайте константы курса. Старшая сестра Нэйдрад, немедленно вернитесь на корабль. Медицинская палуба, будем держать вас в курсе.
Конвей переключил свое внимание на носилки. Откачав из-под колпака хлор, он заменил его перегретым паром с высоким давлением – именно таким воздухом дышали ТЛТУ. Он как раз приступил к проверке двигателя и устройства набора высоты, когда из шлюза вышла Нэйдрад. Ее скафандр был покрыт капельками сконденсированной воды, и от нее еще веяло холодом космоса. Старшая сестра несколько мгновений смотрела на коллег, а потом сказала, что если понадобится им, то будет у себя в каюте, где намерена предаться приятным размышлениям.
Конвей и Мерчисон с особым тщанием проверили систему иммобилизации пациентов. По опыту Конвей знал, что спасенные инопланетяне далеко не всегда ведут себя мило и послушно. Некоторые из них и вообще проявляли откровенную агрессию, когда странные, на их взгляд, существа принимались тыкать их не менее странными предметами непонятного назначения. По этой причине палуба была оборудована различными устройствами для физической и нефизической фиксации пострадавших – ремнями, сетками, гравилучевыми установками, способными обездвижить кого угодно, вплоть до существ, по массе тела и мышечной приближавшихся к тралтанам, исполняющим последние па брачного танца. Конвей искренне надеялся, что эти фиксационные устройства никогда не понадобятся, но поскольку они имелись в арсенале медиков, их следовало проверить.
Прошло два часа, прежде чем поступили новости от капитана. Сообщение было коротким и деловым.
– Говорит отсек управления. Мы установили, что объект представляет собой не природное космическое тело. Через семьдесят три минуты мы поравняемся с обнаруженным объектом.
– Этого времени, – заключил Конвей, – нам хватит на проверку медикаментов в палате.
В полу палубы имелся люк, через который можно было перебраться на уровень ниже. Здесь помещение было разделено на палату и лабораторию – по совместительству аптеку. В палате можно было одновременно разместить десять пациентов с более или менее обычной массой тела – то есть землян и существ размерами поменьше, и создать для них адекватные условия. В лаборатории, отделенной от палаты двойным люком, хранились баллоны с газами и жидкостями, входившими в состав атмосферы планет, где обитали все известные на сегодняшний день существа – члены Галактической Федерации. Была также надежда, что с помощью этих веществ в случае необходимости можно будет составить атмосферу для клиентов неотложки, принадлежащих к дотоле неведомым видам. Кроме того, в лаборатории хранились наборы специализированных хирургических инструментов. С их помощью можно было проводить надрезы на кожных покровах и лечебные хирургические операции большинству существ, обитавших в Федерации.
На аптечной половине стояли шкафчики с лекарствами от всех наиболее распространенных внеземных болезней. Лекарства имелись в небольшом количестве в связи с ограниченностью пространства на корабле. Кроме того, здесь стояло оборудование для проведения основных анализов – такое же, как в любой многовидовой лаборатории. Все это сказано к тому, что свободного места в аптеке-лаборатории было немного, но, с другой стороны, Конвей никогда не жаловался, если ему приходилось трудиться бок о бок с Мерчисон, и она тоже.
Только-только они успели закончить проверку инструментария, как снова послышался голос Флетчера. Капитан еще говорил, когда к коллегам присоединились Нэйдрад и Приликла.
– Говорит отсек управления. Корабль, потерпевший аварию, в пределах видимости. Телескоп включен на полное увеличение. Вы видите то же самое, что и мы. Мы сбрасываем скорость и остановимся примерно в пятидесяти метрах от обнаруженного корабля через двадцать минут. На последних минутах полета я намерен включить на малую мощность гравилучевую установку и попытаться остановить вращение пострадавшего звездолета. Желаете что-либо добавить, доктор?
Изображение на экране сначала представляло собой белесую округлую кляксу на фоне яркого света близких звезд. Лишь через несколько секунд стало ясно, что на самом деле «клякса» представляет собой толстый серый металлический диск, вращающийся, словно подброшенная монетка. Диск был правильной формы – только из его ребра через равные промежутки торчали три выроста. На глазах у Конвея и его коллег круглый звездолет увеличился и расплылся за края экрана. Затем увеличение было сброшено, и диск снова предстал на экране целиком.
Конвей кашлянул и сказал:
– Я бы посоветовал вам осторожнее проводить маневр остановки вращения, капитан. Нам известен один вид существ, которым для нормальной жизнедеятельности необходимо постоянное вращение и…
– Технические тонкости цивилизации вертунов с планеты Драмбо мне знакомы, доктор. Эти существа должны непрерывно кувыркаться – либо естественным путем, катаясь по поверхности родной планеты, либо искусственно, с помощью машин, дабы их жизненные функции не останавливались. Сердца как такового у них нет. Они пользуются гравитационной системой для поддержания кровообращения. Остановка более чем на несколько секунд грозит им гибелью.
Но этот корабль вращается то по вертикальной, то по боковой, то по горизонтальной оси, – продолжал капитан. – На мой взгляд, его движение совершенно неконтролируемо и его вращение следует прекратить. Вращение следует прекратить тем более, что это позволит нам быстро проникнуть внутрь корабля – к тем, кто остался в живых, если таковые, конечно, имеются. Но доктор здесь вы, доктор.
Ради Приликлы Конвей постарался сдержать раздражение и ответил:
– Прекрасно. Остановите эту штуковину, капитан, но очень осторожно. Не стоит, по-моему, устраивать лишнюю встряску и так уже ослабленной и поврежденной обшивке, а также не стоит подбрасывать потенциальных уцелевших. От резкого толчка обшивка может получить трещину, тогда произойдет утечка воздуха изнутри судна.
– Отсек управления заканчивает сеанс связи.
Мерчисон совершенно серьезно проговорила:
– Знаешь, если вы с капитаном перестанете пытаться перещеголять друг дружку познаниями в ваших областях, доктор Приликла скажет вам спасибо – припадки лихорадочной дрожи не будут мучить его так часто.
Изображение на экране снова уменьшилось. «Ргабвар» поравнялся с терпящим бедствие звездолетом. Диск вращался все медленнее – начали свою работу гравилучевые установки. К тому моменту, когда два корабля приняли неподвижное положение относительно друг друга и застыли на расстоянии в пятьдесят метров, чужой звездолет все успели отлично рассмотреть со всех сторон и заснять видеокамерами. Более всего бросалась в глаза одна подробность, но Конвей о ней сказать не успел, так как отсек управления вновь вышел на связь с медицинской палубой.
– Судя по всему, звездолет сохранил структурную целостность, доктор. Нет свидетельств повреждений обшивки или поломок наружного оборудования. Предварительное обследование обшивки датчиками показывает значительные колебания температуры под обшивкой. Наиболее высоки температурные показатели в области выростов на ребре корабля. Эти области также демонстрируют остаточное излучение, свойственное для генераторов гипердрайва. Наибольшее энергетическое поле сосредоточено в районе центральной оси корабля. Некоторые энергетические установки, связанные, судя по всему, между собой системой кабелей, находятся в действующем состоянии. Подробности представлены на схематическом…
Изображение дискообразного корабля на экране сменилось его схематическим разрезом. Расположение и мощность энергетических установок были отмечены разными оттенками красного цвета. Желтые пунктирные линии обозначали соединительные кабели. Затем на экран вновь вернулось изображение корабля.
– Нет признаков утечки газа или жидкости, которые могли бы входить в состав атмосферы, используемой членами экипажа. Пока я не могу определить способа проникновения космонавтов внутрь этого корабля. Какие бы то ни было люки отсутствуют, как грузовые, так и служебные. Ни одна из меток на обшивке не указывает на места входа или выхода, инспекционных панелей, крышек, под которыми находятся заправочные штуцеры, и так далее. Если на то пошло, на обшивке вообще нет никаких знаков – ни эмблемы, ни инструкций. Цветовые различия обеспечиваются только разницей в оттенке использованных для изготовления обшивки сплавов.
– Ни эмблемы, ни названия, – пробормотала Нэйдрад, склонившись к экрану. – Неужели мы наконец встретились с существами, напрочь лишенными тщеславия?
– Вероятно, все дело в органах зрения хозяев корабля, – высказал предположение Приликла. – Быть может, они не различают цветов.
– Причина наблюдаемой нами картины может быть скорее аэродинамической, нежели физиологической, – внес свое мнение капитан.
– А если задуматься, – вмешался Конвей, – причина все же скорее лежит в области медицины. Экипаж звездолета, не имеющего видимых повреждений, выбрасывает аварийный маяк. Что бы то ни было – видимо, состояние членов команды плачевное. Мы немедленно должны отправиться к ним, капитан.
– Не возражаю. Лейтенант Доддс останется в отсеке управления, лейтенанты Чен и Хэслэм пойдут со мной к обнаруженному звездолету. Предлагаю всем надеть жесткие скафандры, поскольку запас воздуха в них больше. Главная наша задача – найти входной люк, а это может занять какое-то время. Каковы ваши соображения, доктор?
– Патофизиолог Мерчисон останется здесь, – ответил Конвей. – Нэйдрад наденет жесткий скафандр и будет ждать нас с носилками снаружи, около входного люка. Приликла и я отправимся с вами на звездолет. Но я надену легкий скафандр. У него перчатки тоньше, а мне, вероятно, придется оказывать помощь оставшимся в живых.
– Понимаю. Встреча у шлюзовой камеры через пятнадцать минут.
Все переговоры между членами спасательной группы должны были передаваться в отсек управления и записываться оставшимся там Доддсом. По мере появления новых данных Доддс должен был вносить уточнения в трехмерную схему обнаруженного корабля. Но как только спасатели вошли в шлюзовую камеру и наружный люк должен был вот-вот открыться, капитан прикоснулся своим шлемом к шлему Конвея, а это означало, что он хочет с ним переговорить приватно, чтобы его не было слышно на радиочастоте.
– Меня немного смущает численность нашего отряда, – признался Флетчер. Голос его звучал глухо, искаженно. – Тут надо поосторожнее. Похоже, корабль цел и невредим. И я подумал о том, что пострадала-то скорее команда, а не сам корабль, и что проблема у них там, вероятно, психическая, а не какая-то другая. Как знать – вдруг члены экипажа находятся в возбужденном, неадекватном состоянии? Они ведь могут среагировать на наше появление плохо. Кто их знает, что они подумают, когда так много странных существ начнет ковыряться в обшивке их корабля?
«Так… – подумал Конвей. – Теперь он возомнил себя ксенобиологом!»
– Вы правы, капитан, – сказал он вслух. – Но мы с Приликлой ни в чем ковыряться не собираемся. Мы будем только внимательно смотреть, а прикасаться ни к чему не будем, не сообщив предварительно о том, что обнаружили.
Начали с осмотра нижней половины диска. Флетчер утверждал, что это именно нижняя половина, поскольку ближе к ее центру располагались четыре отверстия, которые, по глубокому убеждению капитана, являлись дюзами обычного двигателя. Капитан указал на то, что вокруг этих отверстий металл покрыт копотью и изменил цвет. Судя по расположению и направленности дюз, корабль передвигался вертикально, но, на взгляд капитана, вполне мог разворачиваться «на ребро» при маневрировании в атмосфере*.
Помимо копоти вокруг дюз на нижней стороне звездолета было обнаружено большое круглое пятно с шероховатой поверхностью. Диаметр пятна составлял примерно четверть радиуса самого звездолета. Подобные шероховатости были разбросаны по всей обшивке. Они имели самые разные очертания и размеры, и чаще всего их поперечник не превышал нескольких дюймов. Эти шероховатости озадачили Флетчера. Их поверхность была очень грубой – об нее запросто можно было изодрать перчатки и легкий скафандр. Но эти странные пятна тем более изумили Флетчера, что в остальном корабль выглядел так, будто его собирали часовщики.
Три шероховатых пятна соответствовали выпуклостям вдоль ребра, под которыми почти наверняка находились генераторы гипердрайва.
Перебравшись на верхнюю сторону корабля, члены спасательной группы и там обнаружили некоторое количество мелких «потертостей». Они едва заметно возвышались над гладким металлом обшивки и на вид казались обычными дефектами, не более. Флетчер заявил, что эти пятна больше всего похожи на ржавчину, но что это, безусловно, не ржавчина, поскольку нет никакой разницы в окраске пятен и остального металла.
Никаких прозрачных материалов в конструкции звездолета использовано не было. Не нашли спасатели ни антенн, ни радаров – вероятно, все это оборудование было втянуто внутрь корабля до того, как с него был подан сигнал бедствия. Теперь все это было спрятано под невероятно тщательно притертыми к обшивке панелями. О наличии панелей порой можно было догадаться лишь по еле заметным отличиям в цвете пластин металла. Прошло два часа. Спасатели устали ползать по обшивке и непрерывно прищуриваться, но так и не нашли ничего похожего на механизмы, с помощью которых можно было открыть хотя бы одну из этих панелей. Корабль был надежно запечатан, и капитан даже предположить не мог, сколько времени уйдет на то, чтобы в него проникнуть.
– Это ведь спасательная операция, а не научная прогулка, – в конце концов в отчаянии проговорил Конвей. – Можно взломать обшивку?
– Только тогда, когда у нас не останется иного выбора, – ответил капитан. – Нельзя оскорблять хозяев корабля до тех пор, пока мы не убедимся в том, что их положение отчаянное. Сосредоточим усилия по поиску входного люка на ребре диска. Судя по конструкции корабля, вход в него должен располагаться именно там. Ближе к верхней стороне должны, на мой взгляд, располагаться отсек управления и жилые помещения. Там же, будем надеяться, находятся и те, кому удалось остаться в живых.
– Хорошо, – кивнул Конвей. – Приликла, будь так добр, сконцентрируй свой эмоциональный поиск на верхней стороне корабля, а мы переберемся на ребро. Вперед.
Минуты тянулись за минутами, а все сообщали только о том, что по-прежнему ничего не обнаруживают. Конвей, жутко нервничая, включил двигатель своего скафандра и полетел вдоль ребра огромного диска. Через некоторое время он остановился всего в нескольких метрах от Приликлы, обследующего верхнюю часть звездолета. Повинуясь безотчетному порыву, Конвей включил ручные и ножные магниты, которые тут же послушно подтянули его к обшивке звездолета. Конвей отключил магнит на одной ноге и изо всех сил три раза подряд пнул обшивку.
И чуть не оглох: все разом закричали – принялись сообщать, что уловили датчиками шум и вибрацию. Как только все умолкли, Конвей заговорил:
– Простите, я должен был сказать, что собираюсь сделать это. – Он знал, что если бы сказал, то начался бы долгий спор с капитаном, который в итоге запретил бы ему такую самодеятельность. – Мы теряем время. Это спасательная операция, черт подери, а мы даже не знаем, есть ли кого спасать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29